Они останутся вместе...

Анна вышла в ровно назначенное время к месту предполагаемого преступления. Ей было очень страшно, все-таки идëшь прямиком в руки к серийному убийце. Проскурин, конечно, поставил и Жуковского, и Агарина, и оперативников, но всё равно было не по себе. Она медленно шла по улице, как вдруг услышала тяжёлое дыхание позади себя. Её сердце бешено забилось. Она ощутила страх, который медленно расползался по всему её телу. В следующий миг она словно куда-то упала, её сознание помутнилось, перед глазами пронеслась вся её жизнь: детство, родители, их смерть, то, как её обучали для службы в ГРУ, знакомство с девочками, работа в штабе, затем её жизнь, когда она работала официанткой, потом подозрение в убийстве, Проскурин, Летнëв, опять Проскурин, лучшие моменты в её жизни, проведённые с ним, опять расследования, девочки, опять Летнëв, расставание, беременность, то, как она растила дочь. "Катя... ", - прошептала она. Тут она смутно увидела искажённое страхом лицо Кости. Это было последнее, что помнила Дорофеева Анна Николаевна. ••• Проскурин проводил в больнице все свои дни, сидя около Анны. Удивительно, но на работе ему разрешили взять небольшой отпуск, всё-таки они взяли серийного убийцу, который принес им немало хлопот. Проскурин много раз спрашивал себя, в чëм же была ошибка? Все совершилось в долю секунды, они поймали преступника, и поймали даже живым, что не могло не радовать. Но поймали в ущерб Анне. Поначалу врачи утверждали, что она на грани смерти, что она в любой момент может умереть. Сейчас Анна лежала в коме, и можно было сказать, что её жизни ничего не угрожало. Катя временно жила у Сони, ей сказали, что мама заболела, и ей пока нужно пожить одной. Девочка не была против пожить некоторое время вне дома, а Наталья Михайловна любила её, как свою внучку. Но Проскурин приходил к ней каждый день, играл с девочкой, общался с ней, поражаясь её уму и схожести с мамой. Девочка очень скоро привыкла к нему, и уже не стеснялась его, как раньше, а наоборот с нетерпением ждала каждого его прихода. Наталья Михайловна и Соня всё понимали и не мешали воссоединению отца и дочери, да-да они первые поняли это, ведь их родство было видно за километр, и что подполковник был отец Кати, было ясно каждому, кто видел их вместе. Они улыбались, глядя, как Проскурин обращается с дочкой. Константин приходил в больницу рано утром и уходил, только для того, чтобы навестить Катю, если бы не это, то он, несомненно, поселился бы в палате. Врачи не могли найти на него управы, ведь всё-таки часы посещения нужно соблюдать. Именно в это время Проскурин окончательно понял, что не может так дальше жить. Не может жить без неё. У него были синяки под глазами, он почти не спал и не ел, но зато это наконец-таки дало ему понять место Ани в его жизни. Сидя у её больничной койки, он как будто заново пережил и переосмыслил всю свою жизнь. Он просто прокручивал все моменты, где была Анна: как он в первый раз увидел её то, как он подумал, что до этого никогда не встречал такой женщины, как он понял, что она не просто служила в машбюрю, а вот это её ловкое умение манипулировать? Сколько раз Проскурин замечал это, но притворялся, что не понимал и шёл у неё на поводу, делал так, как хотела она, просто потому что любил. Так всё же, почему любил? "Почему в прошедшем времени?", - спросил однажды он у себя. Он всё ещё любит, и будет любить всегда, несмотря ни на что, ведь эта блондинка вихрем ворвалась в его жизнь и раскрасила каждый его скучный серый день, начиная с того знаменательного дня свадьбы Сони и Кима, и его сердце разрывалось от любви к этой необыкновенной и потрясающей девушке, к очень сильной и стойкой, одновременно хрупкой, но с огромной силой воли, Анечке. Даже не Анна, а именно Анечка, была его настоящей любовью, и то, что он не смог сохранить эту любовь, полностью его вина. Ведь виновата ли она, что всегда находит трупы и лезет на рожон? Ты же знал на что идешь, делая ей предложение? Так почему же ты запрещал ей заниматься любимым делом? Можно сказать делом всей жизни Дорофеевой? За это всё Проскурин постоянно укорял себя. За то, что не смог элементарно спасти её так, чтобы она не лежала в коме, за то, что не уберёг, и теперь его любимая девушка в опасности. Он винил себя в том, что она в больнице, в том, что она так долго растила ребёнка одна, в том, что не смог построить с ней семью, и постоянно думал о том, какой же он все-таки дурак. Ведь чтобы понять это, потребовалась чуть ли не смерть Дорофеевой, и подполковник винил себя за всё то, через что ей пришлось пройти только по его вине. ••• Спустя полторы недели после совершения покушения, Анна всё ещё была в коме, но врачи говорили, что она уже идёт на поправку, и если все будет хорошо, то в скором времени она очнётся. В очередной такой день, подполковник сидел около кровати и просто смотрел на неё. Можно сказать, что он проводил так абсолютно каждую минуту. Тут случилось чудо. Глаза Анны медленно приоткрылись, она разглядела Проскурина и прошептала: - Костя? - Аня, Анечка, - с замиранием сердца произнес он. Его глаза наполнились слезами. Он плакал. Константин Иванович Проскурин, подполковник Московского Уголовного Розыска, плакал и повторял её имя много раз, и получалось очень тихо и мило, так, как это мог произносить только он. - Анечка, моя Анечка, - повторял он эти слова сквозь слезы, предательски лившиеся из его глаз. - Костя, - Анна тоже начала плакать. Она вспомнила своё последнее воспоминание: это ужасающее дыхание убийцы, её страх перед ним, как она почувствовала дыхание смерти, как будто она стояла прямо за её спиной, душераздирающий крик Проскурина и щелчок выстрела по убийце. И всё. Пустота. И тут опять он. Он, её любимый Костя, её, можно сказать, спаситель, сидит прямо перед ней и ревёт, как маленький ребёнок. И она его простила. Просто взяла и просила за всё. За его страх, настолько сильный, что он не разрешал влезать в дела МУРа. За то, что прогнал её, испугавшись себя, и она всё это поняла. И просто простила. Проскурин взял её за руку и держал, просто смотря на неё счастливыми глазами,а она смотрела в ответ. Им не нужны были слова, ведь их взгляды были красноречивее любых слов. Костя наклонился к Ане и аккуратно поцеловал её, их слабый поцелуй перерастал все в более и более нежный и одновременно страстный поцелуй двух сильно любящих друг друга людей. Тут этот замечательный момент воссоединения двух разбитых сердец, причем разбитых ими самими же, прервали врачи. Они аккуратно, в буквальном смысле этого слова, оттащили плачущего подполковника от Анны, чтобы проверить её состояние. Спустя несколько дней, когда Анна уже начала ходить, и врачи уже не сомневались в скорейшем её восстановлении, Проскурин сделал ей сюрприз. Он привел к ней Катю. Девочка с радостными криками бросилась к маме. Смотря на встречу мамы и дочки, он невольно улыбался. Через несколько минут Анна подняла глаза на Костю, улыбнулась и, обращаясь к Кате, произнесла: - Дочь, а ты знаешь, кто такой Константин Иванович на самом деле? - Кто? - удивлённо спросила девочка Проскурин стоял в недоумении, не понимая, что Аня хочет этим сказать. Тогда блондинка хитро улыбнулась и, прищурив глаза, произнесла: - Твой папа. Глаза девочки округлились, и она бросилась к подполковнику, так как за этот небольшой период уже успела полюбить его всем сердцем, и, несмотря на маленький возраст, втайне мечтала, чтобы он был её отцом. Ведь Анна на все её расспросы отвечала, что сейчас пока папа не может быть с ними. Проскурин не мог этому поверить. Он обнимал девочку, и как будто что-то в нём и в окружающем его мире изменилось. Он впервые за много лет после смерти детей почувствовал себя отцом. Он смотрел на Анну глазами, светившимися от счастья, и она отвечала ему точно таким же взглядом. Тогда он взял дочь на руки и подсел к Анне на кровать, Дорофеева же, в свою очередь обняла двух самых важных людей в её жизни. Так они и сидели, просто обнявшись, и одной счастливой семьëй в мире стало больше.