softcore | haikyuu!! boys

Ты с завидным упорством старалась не замечать стремительно бегущего времени, всецело погружаясь в урок. Было до посинения обидно: ну почему же минутные стрелки бегут так медленно, когда не нужно, а когда это так необходимо, то будто устраивают гонку с шестерёнками? Заговор какой-то! Ты раздражённо скрипела карандашом по бумаге в тетради, списывая всё с доски, но сознанием находилась совсем не в алгебраических формулах и функциях. Вы с отцом опять поругались вечером раннее, и он выставил тебя за дверь, заставив ночевать прямо на крыльце. Это не было чем-то из себя вон выходящим: он всегда был вспыльчивым и агрессивным мужчиной, а мать — слишком слабой для противостояния жертвой. Она сама боялась за свою безопасность, а потому трусливо глотала слёзы, пока отец вымещал всё своё недовольство на тебе. — В следующий раз я сломаю тебе руки! — пожелал он напоследок, громко хлопая дверью прямо перед твоим носом. Весь вечер ты пыталась пробраться в дом, проклиная отца сквозь рыдания, а после совсем вымоталась, так и задремав на пороге. Мама подошла к тебе, когда свет в доме погас, и молча пригласила вернуться, сочувственно положив тёплую ладонь тебе на плечо. Если честно, сил на открытый протест почти не осталось: ты утопала в пассивной агрессии, до боли сжимая губы в тонкий-тонкий узелок. Больше всего на свете тебе хотелось, чтобы отца больше никогда не было в твоей жизни. Хрясь! Тонкий стержень карандаша лопнул под давлением, отрезвляя тебя. Сидящие рядом ребята раздражённо поморщились, услышав неприятный звук, и ты извиняюще зашипела, ища в пенале точилку. Достаточно было конфликтов на один день, не так ли? Ты очень устала от постоянных тычков отца в свою никчёмность, от держания дополнительного комплекта одежды в школьном шкафчике, от недосыпа, от вечного ощущения мерзости, которой ты уже была полна. Стоило последнему звонку раздаться, как ты вскочила с места и, поспешно закинув все вещи в сумку (между прочим, в местах порезанную — это отец пару раз пытался заколоть тебя ножом, но попадал в спасительную ткань, которой ты от отчаяния прикрывалась), вылетела из класса, спеша поскорее увидеться с единственным человеком, которому из всей этой серой массы было не всё равно. Возвращаться домой совсем не хотелось. Руки толкнули тяжёлые двери спортзала, и ты вошла в идеально вычищенное помещение, панически втягивая носом воздух. Укай уже сидел на своём месте, зависнув над какими-то бумажками клуба, и, судя по всему, вообще не ожидал посетителей так скоро. Услышав твои шаги, он с вопросом поднял голову и узнавающе растянул губы в закрытой улыбке — на большее ему нельзя было расщедриться. — Т/И, что случилось? — в его голосе — скрытое волнение. Похлопал ладонью рядом с собой на насесте, приглашая. Ты послушно опустилась на лавку, сжимая в руках сумку, как спасательный круг. — Расскажешь всё во время тренировки, договорились? — прошептал он так, чтобы разобрала только ты. Быстрый кивок. Понимающий, смирившийся с обыденностью. Вам и правда нельзя было разговаривать в стенах школы. По крайней мере так, чтобы кто-либо мог подслушать. Ваши беседы часто тонули в криках парней из сборной и хлюпах меча по ладоням — так было безопаснее. Тебя бесило это правило, но ты не могла отступиться от него — ты знала, что Укай хотел для тебя лучшего. Ещё с двенадцати лет, когда отец, в общем-то, и съехал с катушек, мужчина всячески укрывал тебя от его гнева — то прятал у себя в магазинчике, то утешал, то писал предупреждающие СМС-ки о том, что твой отец снова выглядит хмуро и снова купил алкоголь. Ты не знала, зачем Укай так впрягся за тебя — всем остальным было плевать. Даже родная мать делала вид, что не существует, пока отец вытаскивал тебя за шкирку на задний двор, словно дворняжку. С тех пор прошло несколько лет, ситуация только ухудшалась, а ваши отношения с Кейшином оставались прежними. Приятно — нет, необходимо — было осознавать, что тебе всегда будет, куда идти. Потому что в родной дом ты вряд ли вернулась бы после наступления восемнадцати… И даже вечные прятки от чужих глаз не казались таким уж сложным заданием. Вскоре зал начал наполняться знакомыми волейболистами, что вежливо здоровались с тобой, приступая к разминке. Они уже привыкли к твоему немому присутствию возле тренера — чувствовали, что вы были повязаны. Но не могли понять как — это ты определила по долгим-долгим взглядам Асахи и Танаки. Оба были до жути проницательными и, похоже, давным-давно складывали весь паззл воедино, да безуспешно. Не приходило им в голову, что уважаемый тренер завёл странного характера дела со школьницей. Ты давно поняла, что чувствуешь к Укаю что-то большее, чем просто теплоту. Тебе хотелось раствориться в нём, позабыв обо всех проблемах на свете. Жить в его объятиях, словно в огромном, безопасном коконе, получать ту любовь, какой тебе никогда не хватало. Но, конечно, всё это было бредом. А пока ты просто лелеяла эти моменты спокойствия, которые тебе дарила жизнь во время этих тренировок. Ради них ты боролась, ради них сохраняла себе жизнь и давала отпор отцу. И этого было достаточно, чтобы не сойти с ума. Когда началась тренировка, за которой последовал и ожидаемый гул, Укай наконец заговорил, даже не смотря на тебя: — Ну, что опять случилось? — Да снова с отцом поссорилась, — ты виновато улыбнулась. Снова по одному и тому же поводу. Как простодушно. — Выставил меня за дверь, пообещав сломать руки в следующий раз. — Мда, — мужчина тяжело вздохнул, сцепляя длинные пальцы в замок и пряча голову в широких плечах. Нервный жест. — И как там сейчас? — Не знаю, он снова сбежал, — стараясь звучать беззаботно, ответила ты. — Утром его уже не было, а мама бледная-бледная, словно привидение. — Ублюдок, — вдруг процедил Кейшин, сжимая кулаки. — Долбаный сумасшедший ублюдок. По его лицу пробежала тень. Ты всё же решилась… — Можно я… — осторожно начала ты. — Можно я поживу у тебя? Укай вздрогнул, явно ошеломлённый такой просьбой. Было видно, что ему стоило неимоверных усилий сдержать в себе эмоции. — Мне всё равно дадут затрещину, окажусь я дома по его возвращении или нет, — принялась оправдываться ты. — А так хоть денёк спокойно проведу. Ты меня понимаешь? Ты часто спрашивала это у Кейшина, и каждый раз тот искренне кивал, закуривая новую сигарету. Он и правда понимал. У него не было нужды притворяться. Однако теперь вместо ответа тренер что-то громко крикнул команде, хлопнув в ладоши, а ты понуро отсела на край скамьи. Да уж, и на что ты вообще надеялась? Остаток тренировки прошёл без разговоров — Кейшин даже больше не садился рядом, облокотившись о стену. Этим он напоминал тебе отца, что намеренно игнорировал любые слова, после срываясь, как только ты повторяла их настырней. Поэтому ты тихонько ждала, смотря перед собой. Стало ужасно стыдно. Когда ребята убрали всё снаряжение, уже стемнело, и ты, так и не дождавшись ответа, собралась было покинуть зал, застёгивая куртку. В животе поселился тот самый, первобытный страх, теперь голосящий за двоих: за отца, что, возможно, уже успел вернуться со своих неизвестных похождений, и за Укая, который мог вообще с тобой больше не заговорить. А потерять его ты просто не могла. Это приравнивалось к окончательному проигрышу. Одиночество вцепилось в тебя мёртвой хваткой, высасывая последние жизненные силы. — Т/И, — аккуратно окликнул тебя Кейшин, подходя ближе. — Пойдём, провожу тебя, заодно проверю, что там с ним. Ты просияла от радости и даже сама не поняла, почему… Просто вдруг стало так хорошо и спокойно, словно слова мужчины заплаткой легли на всю твою отчаянную боль. Хотелось прижаться ближе к Укаю, переплетя пальцы. Но ты не была уверена, для безопасности или чего-то другого… Просто хотелось. Но мужчина, прекрасно читая тебя, предусмотрительно держал руки в карманах, избегая взгляда. Когда ты наконец остановилась перед своей калиткой, то с ужасом заметила включенный свет на кухне — отец вновь шумел внутри. С надеждой повернулась к тренеру. Тот, несколько раз убедившись, что вокруг никого нет, приобнял тебя, кладя твою щёку себе на грудь. Было в этом жесте что-то… Противоречащее, провокационное, но при этом до сумасшествия невинное и покровительственное. Ты провела ладонями по крепкому торсу Укая, вдыхая запах его одеколона, смешанный с дешёвым стиральным порошком. Вы простояли так несколько минут, а после мужчина сам выпутался, приземляя пальцы тебе на подбородок, приподнимая. — Как только ты закончишь Карасуно, первым делом я тебя заберу у него, — с опасной серьёзностью прошептал он, внимательно разглядывая твоё лицо в свете фонарей. — Обещаешь? — промолвила ты, чувствуя подступающее смущение. — Клянусь. Тёплые губы опалили твой лоб, оставляя невесомый поцелуй. Это означало: "А пока буду защищать до последней капли крови". Безопасность, которой тебе так не хватало.