Четыре месяца назад
С тех самых пор, как я вернулась в Россию, все идет наперекосяк. В принципе я и не сомневалась, что так будет. Моя истеричка мать в первый же день закатила скандал, мой слабовольный тюфяк отец в очередной раз проигнорировал мое существование, а умственно отсталый брат пошел напиваться до чертиков. Ничего нового. Здесь все как обычно, и это меня ни капли не беспокоит. Беспокоит другое. Почему мое сердце внезапно превратилось в кусок льда, который не дает мне испытать ни одной эмоции? То, что раньше радовало меня, теперь кажется смехотворным, то, что меня вдохновляло, теперь ничуть не колышет. Компания, с которой я коротала вечера и ночи кажутся абсолютными придурками, и я не задумываясь разорвала с ними связь. Девушки, тела которых приводили меня в экстаз, теперь выглядят как полные дуры. Я не чувствую ровным счетом ничего. Возможно, причина в обратном культурном шоке – ты привыкаешь жить за границей, тебе становится круто, а, когда возвращаешься домой, понимаешь, насколько все погано и как же хочется поскорее вернуться обратно. В Америке действительно было круто. Я впервые в жизни ощутила себя свободной и… значимой. Там не было презрительных взглядов, осуждающих твой внешний вид и выбор жизненных приоритетов, там не было старшего поколения, неодобрительно глядящего на тебя из-за угла, там не было тупоголовых гопников, пытающихся докопаться по любому поводу. Я обрела крылья и с легкостью парила над землей, не боясь ни порывов ветра, ни грозовых туч, которые сокрушили бы меня здесь, на родной земле. Однако, зная мой импульсивный характер, я бы скорее бесилась и психовала. Но вместо злости в душе лишь пустота, и я намерена от нее избавиться, поселить на ее место былой шквал эмоций. - Ну и как оно? – насмешливо спрашивает Никита, мой единственный друг, переехавший пару лет назад в Германию. - Ох, блять, - страдальчески закатив глаза, отвечаю я и отворачиваюсь от экрана ноутбука, на котором идет видеозвонок. - Это все? – он добродушно смеется. - Да, - коротко отвечаю я, - Хочу поскорее убраться отсюда. - Что тебе там делать? Впереди лето, - рассуждает Никита, - Ты могла бы приехать ко мне в Мюнхен. Я бы тебя быстро взбодрил. Как тебе идея? - Я подумаю, - я беру ноутбук и перемещаюсь в лоджию, - Скорее всего мать заебет меня до такой степени, что я буду согласна уехать куда угодно. Так что это просто вопрос времени, Ник. - Ты какая-то… не такая в последнее время, - неуверенно произносит он, пристально глядя на меня сквозь экран. - В последнее время? – я озадаченно гляжу на подаренную Эммой, моей соседкой по общежитию в Америке, зажигалку. - Ага, я видел огонь в твоих глазах месяца три назад. С тех пор ты какая-то вялая что ли, - он щелкает пальцами, пытаясь подобрать слова, - Сонная. Спокойная. Но в плохом смысле. - У тебя мозг отказал? Или ты типа притворяешься, что ты теперь немец и не говоьиш па юсски? – дразню я его. - Иди в задницу. Ладно. Хочешь сказать, с тобой все нормально? – уточняет он. - Нет, я этого не говорила, - я мотаю головой и зажимаю в зубах сигарету, - Я не понимаю, что не так. Наверное, я перегорела. Ну, знаешь, как лампочка. Светила ярче всех, а потом бах! И лопнула. - Интересное сравнение, - Никита задумчиво смотрит куда-то в сторону, - Может быть, стоит заняться чем-то интересным? Хобби? - Ха! – я взрываюсь смехом, - Хобби? Моим хобби раньше были походы по клубам и барам, дорогой алкоголь, гонки по ночной Москве, соблазнение хорошеньких лесбиянок или бисексуалок и секс с ними до потери пульса. - Соблазни натуралку, - предлагает Никита, на что я недовольно фыркаю. - Ты в своем уме, брат? – я гляжу на него, как на умалишенного, - Это такой геморрой. Эти вот все «ой, я не такая, ой, я не могу, ой, мне нравятся парни». Я в это болото больше не полезу. Поверь мне. В Москве куча нормальных лесбиянок. Есть тут одна. Милана зовут. Познакомились еще месяц назад, пока я была за границей. Переписывались, общались. Обменивались фотками, - я устремляю на друга многозначительный взгляд, чтобы дать ему понять, что там были за фотографии. - Ненавижу секстинг, - поморщившись говорит он, - Это мерзко. - Просто у тебя крошечный член и банки размером с макаронину. К твоему сведению, это очень крутой способ узнать друг друга лучше. - Погоди, - Никита обращает на меня настороженный взгляд, - Ты тоже ей свои обнаженки присылала? - Нет, конечно, я же не дура. Девчонка, кажется, тупо кайфует от себя самой. Она присылает мне их добровольно, я ни разу не просила. И не требует моих взамен. Идеальный расклад. Я планирую встретиться с ней на днях. Кто знает… вдруг она вернет мой запал? - Может быть, ты просто остепенилась? – предполагает Ник. - В двадцать два года? Я тебя умоляю, - я откидываюсь на спинку кресла и затягиваюсь сигаретой. - А что? Мне бы на твоем месте давно надоело все это. Тебе бы задуматься о нормальных отношениях. Найди порядочную девушку. - Порядочные девушки скучные, - отмахиваюсь я от него, - Терпеть не могу этих зануд, у которых все разложено по полочкам. Не курят, не пьют и тебе не советуют, а свободное время проводят строго за книжками. - Ты и сама любишь книги, - напоминает Никита, сжимая и разжимая в руке игрушку-антистресс. - Да, но я не выгляжу как монашка, - я выпускаю в камеру ноутбука клубы дыма. - Уже подала документы? – немного помолчав, спрашивает он. - Естественно. Остается только ждать. Не то чтобы я в себя не верила, но волнение присутствует, - я беру новую сигарету. - У тебя все получится, - с улыбкой говорит он, - Юна, ты одна из самых умных людей, что я знаю. Да и целеустремленнее тебя, пожалуй, только я. Слушай, мне пора идти, но я прошу тебя, не наделай глупостей за это лето, ладно? Потерпеть всего три месяца, и ты снова будешь далеко от источников твоих бед. - Хорош нудить, - я закатываю глаза, - Мне даже спать захотелось. - Я серьезно, - твердит он, - Не наделай глупостей. Ты же знаешь, я на твоей стороне, но меня нет рядом. И не пей много. - С последним пунктом ты переборщил, - лениво потягиваясь, говорю я. - Пожалуйста, Юна. - Просишь меня отшлепать тебя? – я устремляю игривый взгляд в камеру ноутбука. - Иди ты, - он сдается и укоризненно мотает головой. - Да поняла я, поняла. Успокойся уже, скромный немецкий мальчик. Пока, нудила, - я заканчиваю вызов и закрываю ноутбук. В лоджии воцаряется гробовая тишина, как и в остальной части квартиры. Полнейший транс, норовящий погрузить меня в сон. Нужно что-то делать, иначе я окончательно расклеюсь. Но что? Пойти в клуб? В бар? Напиться и оттанцевать всю свою боль? Нужно что-то, что взбудоражит меня. Что бы это могло быть?***
Думаю, поехать в дом родителей было не лучшей идеей. Я понимаю это, когда заворачиваю в переулок, где вижу знакомые массивные железные ворота. Я хотела драйва, и я его точно получу. Правда это будет далеко не весело. Я знаю, что сейчас будет. Я нарвусь на очередной скандал с матерью, ибо ни она, ни я молчать не умеем. Отец вяло попытается вмешаться, но, поняв, что его игнорируют, ретируется в свой кабинет. Если Андрей там, то и он наверняка не упустит случая на меня накинуться. Ладно. Плевать. Меня обычно забавляют семейные ссоры, потому что я смотрю на них как на способ лишний раз подразнить мать и брата и повеселиться. Я заезжаю по двор, притормаживаю, а затем, поддав газу, наезжаю на любимые лилии матери, растущие в клумбе у входа. Уже весело. - Юна Павловна, - кто-то выкрикивает мое имя, заставляя меня развернуться. Я поворачиваюсь на голос и вижу спешащую ко мне со всех ног Оксану, нашу домоправительницу. Я видела ее лишь год назад. С тех пор она очень похорошела – похудела, покрасила волосы и сделала красивую короткую стрижку. - Оксана, не зови меня по отчеству. Просто Юна, хорошо? – я беру ее за руки и развожу их в стороны, чтобы внимательно поглядеть на нее, - Ты посмотри на себя, дорогая. И давно ты подрабатываешь моделью? - Ой, брось, зайка. Я подумала, вдруг что-то изменилось, ты ведь теперь такая взрослая и серьезная - Оксана подмигивает мне, давая понять, что просто решила меня подколоть этим своим «Павловна», - Дай я тебя обниму. Оксана бросается мне на шею, и я чувствую, как подрагивает ее грудь от сдерживаемых слез. Оксана пришла работать в наш дом десять лет назад, а так как родители почти всегда, сколько себя помню, были заняты – отец работой, мать собой, она частенько выполняла родительские обязанности в отношении нас с братом. И даже больше. Она искренне полюбила нас. Я постоянно злилась на нее за то, что она почти всегда вставала на сторону брата в наших ссорах, поэтому не могла в полной мере ответить на ее любовь. Тем не менее, она для меня не последний человек. - Как ты? – спрашиваю я, когда она берет меня под руку и ведет в дом. - Да все по-старому. Все спокойно, детка, - отвечает она, тяжело вздохнув, когда ее глаза натыкаются на раздавленные лилии, - Было спокойно. - До моего приезда, - уточняю я, понимая, куда она клонит. - Я ужасно соскучилась. И я рада тебя видеть, - она снова прижимается ко мне, - Но, милая, давай ты хотя бы постараешься обойтись без скандалов. - Вообще-то я сюда именно за этим и приехала, - хитро улыбаюсь я. - Боги, - Оксана открывает дверь и пропускает меня вперед. Она была права, в доме совершенно ничего не изменилось – все такой же помпезный, буквально кричащий «у моих хозяев куча бабла» дворец. Я недовольно морщусь, упершись взглядом в картину, которая так понравилась моей матери, что отец отдал за нее немалую сумму на аукционе. Мать тогда была в восторге и все причитала «это шедевр», на деле же это просто черно-желтая мазня, в которой нет никакого смысла. - Давай-ка лучше пойдем на кухню, и ты все мне расскажешь, - Оксана тащит меня в сторону кухни, будто опасаясь, что я сейчас сниму картину и сломаю ее ударом колена, - У тебя наверняка столько всего произошло. - Да, давай, - задумчиво отвечаю я, не оказав ей сопротивления, - А где родители? - Еще не вернулись. Поехали на какой-то ужин у друзей, - отвечает Оксана, усаживая меня на высокий барный стул, - Ты голодна? - Да, жутко. С утра ничего не ела, - честно признаюсь я. - Славно, - Оксана подлетает к холодильнику и принимается выуживать из него тарелку за тарелкой разных вкусностей. - А брат? Он где? – нехотя интересуюсь я. - Он не появлялся неделю, так что не могу знать, - Оксана расставляет передо мной деликатесы, на которые я тут же накидываюсь, словно голодный хищник. Оксана расспрашивает меня о моей поездке, и я с удовольствием делюсь с ней деталями. Она внимательно слушает, и в ее взгляде я вижу искреннюю радость за меня, отчего на сердце становится чуточку теплее. Три часа проносятся как единый миг, как вдруг я слышу звук распахнувшейся входной двери и звонкий стук каблуков, сопровождающийся восторженным трепом. - … но я думаю, они могли бы выбрать диван подороже. И что это за цвет такой вообще? Как будто кого-то вырвало. Ты как думаешь? – мать застывает, уловив обрамленными идеальными стрелками глазами мою персону. - Привет, - отвечаю я, напрягшись всем телом, готовясь к неизбежной войне. - Юна, - папа размораживается первым и спешит меня обнять, - Солнце, ты уже здесь? Как? Когда? - Прилетела вчера утром, - отвечаю я, мысленно негодуя по поводу проявления нежности в мою сторону. - Почему не сообщила? – холодным тоном спрашивает мать и указывает пальцем на кофеварку, давая Оксане понять, что она хочет кофе. - Зачем? Я сама прекрасно справилась. Почему так удивилась? Ты не видела мою машину во дворе? – я принимаю решение вступить в битву, - А мой маленький подарочек? - Что? – мать смотрит на меня, сузив глаза. - Машину отогнал Виктор. Ты оставила ключи внутри, - говорит Оксана. Виктор – наш охранник, а Оксана, по всей видимости, решила пресечь мою шалость, дабы отсрочить момент взрыва. - Тогда не важно, - бурчу я, делая глоток воды. - Я бы пригласила тебя поужинать с нами, но мы только из-за стола, - презрительно улыбнувшись, говорит мать. - Можем выпить чаю, - непринужденно сообщает отец, - Оксана, будь добра. Оксана покорно кивает и принимается готовить чай, пока варится кофе. В воздухе повисает неловкое молчание. Отец не знает, что сказать, а мать просто не хочет ничего говорить, я же жду подходящего момента больно ужалить ее. - Андрей звонит, - отец едва не вздыхает с облегчением, вынимая из кармана вибрирующий телефон, - Да. Отец сбегает с поля боя. - Передай привет этому недоумку, - кричу я вслед. - Не начинай, - железным тоном предупреждает мать. - Я что-то не так сказала? По-моему, я говорила на языке фактов, - я чувствую, как нарастает напряжение. - Ты приехала, чтобы испортить мне настроение? - Это тебя надо спрашивать. Зачем ты родила меня? Чтобы портить себе настроение? Я тут ни при чем, - я пожимаю плечами. - Я не знала, что моя дочь окажется занозой в заднице, - парирует она. - Я тем более не знала, что моя мать окажется конченной сукой, - сердце наполняется злобой, а по клеточкам тела расходится раздражение, процесс запущен. - Маленькая дрянь, - шипит мать, - Как ты смеешь так со мной разговаривать? - Я дрянь? Не по адресу. Обратись к своему зеркалу. - Я сказала, хватит, - она на грани и вот-вот сорвется на крик. - Ты это начала, - спокойно отвечаю я, - Ты всегда была зачинщиком всех наших ссор. Глупая, бессердечная стерва. - Замолчи, - она повышает тон. - Не замолчу. Ты не видела меня год, а уже… - Я не видела бы тебя всю жизнь, будь на то моя воля! – перебивает она меня криком. - Хорошо, тогда какого херы ты постоянно названиваешь мне? Какого хера пытаешься лезть в мою жизнь? – я встаю с места и подхожу к ней. - Я не звонила тебе, пока ты прохлаждалась там, в Америке, так что не ври. - Прохлаждалась?! – а вот и меня срывает с петель, - Да ты нихрена не знаешь! Я училась с утра до ночи, лишь бы суметь поступить туда после окончания стажировки. Я уеду, и ты меня больше никогда не увидишь. Я буду жить спокойно и свободно. А ты сдохнешь, как собака, сгниешь и… Звонкая пощечина заставляет меня замолчать. Я вспыхиваю, остатки рационального мышления испаряются, а на их место приходит ярость. - Больше никогда, - я хватаю ее за запястье и силой толкаю назад, пока она не ударяется спиной об стену, - Никогда, блять, не смей меня трогать, - я сжимаю ее руку с такой силой, что она принимается жалобно скулить, а второй рукой я вцепляюсь в ее плечо и еще раз пригвождаю ее к стене, - Поняла меня? – рычу я, - Еще раз, и я тебя задушу. Собственными руками. - Господи, Юна! – Оксана пытается оттолкнуть меня от матери, но у нее ничего не выходит, годы тренировок сделали меня очень сильной, - Павел Анатольевич! Скорее! Отец врывается в кухню и рывком отталкивает меня. Я поправляю упавшую на глаза челку и пытаюсь отдышаться, чтобы привести себя в чувство. - Ты с ума сошла? – отец устремляет на меня изумленный взгляд. - Она ударила меня, - объясняю я, - И это был ее последний удар. Я права? – я обращаюсь к испуганно глядящей на меня матери, - Я права?! - Да, да, - вздрогнув, отвечает она. - Чудесно, - я бросаю ей горящий ненавистью взгляд и усаживаюсь обратно на стул. Так я и думала. Лучшее лекарство от отсутствия эмоций – моя мать. Я знала, что она выведет меня из себя. У нее всегда получалось, получилось и на этот раз. Вот только это не те эмоции, которые мне хотелось бы испытать. Это осознание больно жалит меня в самое сердце. Я хотела другого. Я хотела вернуть утраченное удовольствие от жизни. - Андрей скоро будет здесь, - сообщает отец. Просто гребаный джекпот какой-то. Еще один ублюдок заставит меня выплеснуть свой гнев. Подождем. - Отлично, - все еще подрагивая, отвечает мать, - Я иду наверх. Переоденусь. Надеюсь, когда я вернусь, тебя здесь уже не будет, - обращается она ко мне. Размечталась. Шоу только начинается. - Я не могу уйти, не поприветствовав братишку, - с наигранной улыбкой отвечаю я. - Так, давай-ка успокоимся, ладно? – отец садится рядом со мной. - Я спокойна, - цежу я сквозь зубы, - Можешь валить. Не надо со мной нянчиться. Отец замолкает, нервно почесывает затылок и, как я и предполагала, перемещается к бару, откуда берет бутылку виски и стакан. Бедняжка. Разнервничался. - Зачем ты так? – шепчет Оксана, косясь на моего отца, - Неужели нельзя было сдержаться? - Ты меня знаешь, я не привыкла сдерживаться, - отвечаю я, по очереди перещелкивая пальцы. - Ох, Юна, - она сокрушенно качает головой. Проходит час, а я все еще решительно ожидаю приезда брата, пока отец настойчиво напивается. Я встаю и выхожу сквозь стеклянные двери во внутренний дворик. Майские ночи прекрасны, в них всегда чувствуется что-то волшебное, неуловимое. Природа будто замирает в ожидании какого-то чуда. В такие моменты хочется взять и начать все с чистого листа – перестать ненавидеть, перестать растрачивать жизнь впустую, начать заниматься чем-то, к чему лежит душа, влюбиться. Стоп. Что? Влюбиться? Нет уж. Это в моем списке явно лишнее. Ни за что и никогда. - В эту пятницу, - ненавистный, но такой знакомый голос брата вырывает меня из раздумий, - Я хочу пригласить ее на ужин в эту пятницу. Я поговорю с ней завтра. Я очень прошу, пап, мам, не обижайте ее, ладно? Она очень скромная, милая, стеснительная. - Сынок, никто не собирается обижать твою девушку, - удивленно восклицает мама, - Мы же не звери. Ох, конечно. Я едва не покатываюсь со смеху. Кто бы ни была эта овечка, клюнувшая на этого кретина, ей лучше бежать не оглядываясь. - Наконец-то познакомимся, - радостно говорит отец, - Я так много о ней от тебя слышал, что мне уже не терпится увидеть ее лично. Ебаный рот. А вот этого не советовала бы. Батя уже давно увлекся хорошенькими, молодыми девочками. Типичный старый кобель при бабках. Честно говоря, моя мать выглядит отлично. Косметолог подарил ей прекрасную, свежую кожу без морщин, регулярные тренировки дали подтянутое, стройное тело, генетика одарила чудесными чертами лица, а крупные суммы на счету дали возможность радовать себя дорогими, стильными шмотками. Обделена она, пожалуй, только мозгами и хорошим характером. И все же, отец умудряется ходить налево при наличии шикарно выглядящей жены. Мужики уроды. Надеюсь, девушка Андрея страшная клуша, которая не вызовет интереса у отца. С другой стороны, мне бы хотелось стать свидетелем того, как батя отобьет у сына юную красотку из глухой деревни, которая позарится на его бабки. Черт. А ведь мне и вправду становится интересно. Вариантов масса. Но одно я знаю точно, на Андрея никогда бы не повелась достойная девушка. Меня осеняет. Вот где будет настоящее шоу, вот где я оторвусь по полной. Я испорчу сраный ужин. Я полью грязью всю свою семейку прямо на глазах у этой неудачницы, которая совершенно не догадывается с кем связалась. Я устрою такой спектакль. Я загораюсь этой идеей настолько сильно, что едва могу устоять на месте. Я прохожу обратно в дом, и все три источника моих несчастий, как по команде, поворачиваются в мою сторону. - Ты? Что ты тут забыла? – недовольно скривившись, спрашивает брат. - Приехала поздравить тебя с пополнением, - я широко улыбаюсь, - Иначе в чем причина такого скоро знакомства с родителями. - Что ты несешь? Я давно хочу познакомить Сашу с родителями, - усмехается он. - Сашу? Так ты теперь в моей команде? Мам, пап, ваш сын гей, - я улыбаюсь еще шире, демонстрирую окружающим белоснежную улыбку. - Дура, - взрывается брат, - Александра. Она девушка. - А ты уже проверял? – я в притворном шоке прикладываю ладонь ко рту, - Мам, пап, Ваш сын наконец-то стал мужчиной. - Прекрати ломать комедию, - строго говорит отец. - Лады, - я пожимаю плечами, - Оксана, в пятницу накрой на пятерых. Я присоединюсь. - Только через мой труп! – орет Андрей. - Так давай, чего ждешь? Выскочим раз на раз, - я закатываю рукава толстовки. - Сука ты ненормальная, - Андрей делает шаг в мою сторону, но натыкается грудью на ладонь отца. - Хватит! – рявкает отец, ого, обычно алкоголь расслабляет, а в отце он пробудил хоть какие-то эмоции, - Я не позволяю вам ссориться. Ясно? Юна, ты можешь присутствовать на ужине, двери этого дома для тебя всегда открыты. Я не собираюсь запрещать своей дочери приходить сюда. Ты понял? – отец поворачивается к Андрею, - А ты прекрати вступать с ней в перепалку. Юна, - он снова обращается ко мне, - Я буду рад, если ты поужинаешь с нами. Но, если ты устроишь очередной спектакль, я лично выгоню тебя. Поняла? - Конечно, папуль, - я невинно хлопаю глазками, что еще больше бесит Андрея, - У меня нет дурных намерений. - Андрей? – отец впивается напряженным взглядом в брата. - Да, пап, я понял. - Ну, до пятницы, - я проношусь мимо своей семейки и устремляюсь к выходу. Пятница. День икс. Я покажу вам, засранцы.***
Черт, я волнуюсь больше обычного, и мне это не нравится. Камон, Юна. Соберись. Можно подумать, это событие года. Просто ужин. Ужин, на котором ты размажешь эту чертову семейку. Я трачу непозволительно много времени на то, чтобы подобрать нужный наряд, размышляя, стоит ли одеться как-то «из ряда вон», чтобы добавить эффекта. И я уже почти решаюсь надеть кожаную портупею вместо футболки, залепить соски изолентой, джинсы заменить обтягивающими латексными лосинами. Были бы еще стрипы на высоченном каблуке. Это был бы отвал всего, и я бы спокойно решилась на это. Если бы не одно но. Что еще за но? Я сажусь на край кровати и пытаюсь найти причину, по которой я не даю себе пойти до конца. Этой причиной оказывается неизвестная мне девушка, по легенде любящая моего брата, которой мне почему-то хотелось бы понравиться. Я всегда была самовлюбленной. Я люблю себя, свое отражение в зеркале, свой стиль, свое лицо, свою фигуру. Я люблю себя от кончиков волос до кончиков пальцев. И еще больше мне нравится ловить на себе восторженные взгляды. Если девчонка брата одарит меня хотя бы одним таким взглядом, я буду на седьмом небе. Круче было бы, если бы это заметил и сам брат. Я плюю на идею вырядиться как прямая провокация и выбираю простую черную футболку, вещь, которая всегда в приоритете в моем гардеробе. К футболке подбираю черные брюки и ботинки, затем беру свои лучшие часы и дополняю ими образ. Готово. Слишком много времени я провожу и за укладкой волос, и эта девчонка начинает заведомо раздражать меня, ибо я слишком много значения придаю неизвестной личности, которая наверняка окажется пустышкой. Я пытаюсь сделать вид, что мне все равно, но все же прихожу к выводу, что меня будоражит эта новая знакомая. Телефон на столике начинает неистово вибрировать. Я подхожу и гляжу на экран. Милана. Черт возьми, а она начинает мне надоедать. Мы встретились всего два раза на этой неделе, а она уже никак не может от меня отлипнуть. За время, проведенное с ней, я поняла несколько вещей. Она полная дура, желающая только бесконечно тусить и бухать то потери пульса. Ей не важно с кем спать, лишь бы спать. Я ей нравлюсь. И даже слишком сильно. Сильнее, чем мне хотелось бы. Но, пожалуй, не сильнее, чем мои бабки. Это все о ней. О себе же я поняла лишь одну вещь. Мне все равно. Никогда еще секс не был таким пресным, а время настолько впустую потраченным. - Привет, слушай, я тут немного занята, - сразу выдаю я, чтобы не растягивать разговор. - Привет, котик, - мило мурлычет она, - Занята? Я думала, мы встретимся. Приезжай ко мне. - Милана, я же говорю, я занята. Я сейчас у родителей. Останусь на ужин, - отрывисто говорю я, спеша избавиться от нее. - А после? – не сдается она, - Давай съездим, проветримся. - Не знаю. Я позвоню. Пока, - я кладу трубку, не дождавшись ответа. Я обращаю взгляд на угол экрана, где высвечивается время. Вот черт! Я прособиралась. И как такое может быть? Брат уже наверняка приехал. Я начинаю суетливо бегать по комнате, пытаясь понять, в полной ли я боевой готовности. Я усыпила бдительность матери, приняв скучающий вид и сказав, что спущусь, если мне совсем будет нечего делать, а затем выгнала ее из комнаты, которая все еще принадлежит мне по праву – мои вещи за год остались нетронутыми. На удивление. Я в последний раз пристально разглядываю себя в зеркале, поправляю прическу и выхожу в коридор. - Боже. Спроси меня об этом в конце вечера, ладно? А теперь иди. Дай мне высушить платье, - раздается из ванной на другом конце коридора приятный женский голос. Андрей выходит из ванной и направляется прямиком к лестнице, ведущей вниз. Что за черт? Что уже успело произойти? Была драка? Мать выплеснула в девчонку бокал вина? Я медленно приближаюсь к ванной и замечаю, что дверь не заперта. Сквозь тоненький просвет между дверью и стеной я вижу лишь мелькнувшее черное пятно. Платье? Она сняла платье? Интересно. Я аккуратно подталкиваю дверь, чтобы открыть себе обзор. У большого зеркала стоит девушка в черном кружевном белье, просто чертовски хорошо на ней сидящем. Она крутится из стороны в сторону, явно любуясь собой. Ее тонкие изящные пальцы порхают по упругой груди, и я невольно вздрагиваю и нервно сглатываю. Девушка откидывает копну длинных шелковистых волос шоколадного оттенка за спину и продолжает любоваться видом. Как и я. Я замираю и, кажется, на мгновение перестаю дышать. Я видела сотни девушек. Красивых девушек. Но эта… Эта кажется особенной. Забыв обо всем на свете, я окончательно распахиваю дверь и внаглую пялюсь на девчонку, не в силах отвести глаз от хрупкого силуэта и шелковой, нежной кожи. Мои руки начинает саднить от желания прикоснуться к ней, почувствовать ее тепло, прижать ее к себе, обнять и не отпускать. Взгляд синих, словно морской прибой, глаз врезается в меня, пропуская через мое тело разряд во все двести двадцать вольт. Девушка вздрагивает и оборачивается. Она испуганно глядит на меня большими, пожалуй, самыми красивыми глазами, которые я когда-либо видела. Вспышка. Яркая, ослепляющая вспышка в моем сознании, которая, угасая, заставляет каждый мускул моего тела изнывать от необъяснимой, ни на что не похожей истомы. В ванной горит лишь одна лампа, приглушенный свет которой погружает нас обеих в состояние нереальности. Она сейчас кажется мне маленьким ангелом, сошедшим с небес для того, чтобы покарать меня за все мои грехи. Маленький прекрасный ангел. Я жадно изучаю ее миллиметр за миллиметром, надеясь на то, что ее образ отпечатается в моих мыслях настолько сильно, что его нельзя будет прогнать из головы даже самой убийственной дозой алкоголя. Такая чистая, такая невинная, такая манящая. Я теряюсь. Теряюсь окончательно и бесповоротно. Вся моя злость отступает, заставляя забыть про план. Волны бушующего синего моря ее глаз заставляют меня забыть о том, кто я. Все вмиг стало незначительным и каким-то далеким. Все, кроме нее. Я начинаю парить над землей, не отрывая ног от пола. Что-то такое странное, такое чужое, но кажущееся таким необходимым, начинает разгонять ритм моего сердца. Мне становится тепло. Впервые за… Нет. Впервые в жизни мне становится по-настоящему тепло. Что за нахрен?! Я заставляю себя вернуться в орбиту своей планеты. - Привет, - придав голосу всю сексуальность, на какую я только была способна, говорю я, - Это, пожалуй, лучшее, что я видела в этом доме. Я решаюсь на уловку, которая всегда производила нужный мне эффект. Я должна проверить. Я подношу большой палец ко рту и легонько провожу им по своей нижней губе. Бинго! Черт, я едва не рассмеялась от радости. Девчонка неотрывно следует за движением моего пальца. Попалась. Но не одна она. Ее взгляд заставляет меня вспыхнуть. Я начинаю отчаянно желать того, чтобы ее взгляд всегда был прикован только ко мне. Я не выдерживаю и одаряю ее сладкой усмешкой. Я должна сократить расстояние. Я выглядываю в коридор и понимаю, что он пуст, а затем нахожу сенсорную панель и запираю дверь на замок. Во взгляде девушке вспыхивает нечто похожее на озарение, кажется, она не знала, как работает дверь. - И что ты тут делаешь, синеглазый ангелок? – я решаюсь приблизиться к ней и делаю шаг вперед, она же отступает назад. Пространство для побега быстро заканчивается, и девушка утыкается спиной в стену. - Попалась, - говорю я и медленно, чтобы не спугнуть ее, кладу руку над ее головой, - Боишься? Не бойся, я не сделаю тебе больно. Приятно – да. Больно – ни в коем случае. - Ты…, - она подает голос, в котором слышно напряжение - кто… ты… - Тише, - шепчу я и, потеряв контроль, тянусь второй рукой к ее лицу, но она отворачивается, я же ловко ловлю прядь сверкающих волос и буквально таю от их мягкости, - Так что ты тут делаешь? - Я врежу тебе, - нервно произносит она. - Попробуй, - я бросаю ей вызов, было бы даже забавно посмотреть на ее попытку меня побороть, - Я вся твоя. - Отпусти меня, - кажется, ей удается взять себя в руки. - Но я и не держу, - я склоняюсь к ней ближе и еще отчетливее чувствую ее тепло, которое вот-вот сведет меня с ума, - Это ты держишь меня, - шепчу я, - Ты держишь меня своими широко распахнутыми невинными глазками, своими розовыми губками, которые ни разу не познали прожигающих насквозь поцелуев, кожей, к которой никто никогда не прикасался правильно, руками, которыми я позволю тебе делать все, что ты только захочешь. Что на меня нашло? Словно раскаты грома, мое сердце громогласно выбивает быстрый шифр, смысл которого мне пока не понятен. Тепло превращается в жар. Глаза не видят ничего, кроме ее прекрасного лица. Ее неровное дыхание мягко ложится на мою шею, и я едва заметно сжимаю бедра от поразившей меня волны возбуждения. Поддайся мне. Умоляю. - Отвали! – резкий толчок в плечи заставляет меня немного пошатнуться, а девчонка, пользуясь случаем подбирает платье и подлетает к двери. Она неистово дергает ручку. Снова и снова. И мне начинает казаться, что она ее вот-вот сломает. - Зеленая кнопка на панели. Она находит нужную кнопку и стремительно покидает меня. Я дала ей сбежать. На место тепла приходит привычный холод, а забытая мной пустота вновь напоминает о себе. Я понемногу прихожу в себя, и меня охватывает ужас. Что это было? Я потеряла способность здраво мыслить. Я еще даже не пила, а голова уже кругом. И все из-за какой-то девчонки. Что-то изменилось. Что-то пошло не так. Мои мысли теперь заняты не планом отмщения, а лишь этим маленьким синеглазым ангелочком. Вот так просто эта испуганная мышка завладела мной. Одним своим присутствием заставила растеряться и забыть обо всем. Я не могу ее отпустить. Я хочу ощутить это снова и понять, что же это такое. Вожделение? Не думаю. Да, она заводит меня. Она была в одном белье, черт возьми. Но здесь что-то другое. Что-то, чего я еще никогда ни к кому не чувствовала.***
Я открываю дверь своей квартиры и прохожу внутрь. Черт побери, я угнала машину брата вместе с Сашей. И это была моя лучшая поездка. Я провоцировала ее, но она была неприступна. Я заставила ее поцеловать меня. Она бесилась, кричала, убеждала меня в том, что она натуралка, что целоваться с девушкой мерзко, и я должна была сдаться. Я и собиралась. Вот только момент нашего непоцелуя перечеркнул в моей голове воспоминания обо всех моих поцелуях, которые были до встречи с ней. Она хотела этого. Хотела так же сильно, как и я. Меня трясло, как первоклассника при первом ответе у доски. Она была так близко, но все еще казалась недоступной. В ее глазах читалось отторжение вперемешку со страхом и нетерпением. Я сгорела дотла тысячу раз за один короткий миг ожидания прикосновения ее губ. Я падаю на кровать и закрываю глаза. Голова все еще идет кругом от отчетливо транслируемых мозгом вспышек воспоминаний о том, насколько она была близко. Меня яростно атакует досада от того, что я так и не ощутила вкус ее губ. Ты должна быть моей, Саша. И ты будешь моей. Никогда еще в жизни никого так сильно не хотела. Никогда никто не заставлял мое сердце биться настолько дико. Сегодня она украла мое сердце и завладела моими мыслями. Ответ на мой вопрос о том, что со мной происходит, приходит настолько неожиданно, что я теряюсь в пространстве и времени и не сразу прихожу в себя. Я влюбилась. Безнадежно. Сильно. По-настоящему. С первого взгляда. Я встаю и подхожу к окну. Ночные огни города и почти пустые дороги. Небо здесь не бывает черным из-за пылающего света никогда не дремлющего города. Но сегодня оно кажется другим. Особенным. Я прожила под этим небом двадцать два года, и только сегодня с высоты своего величия оно шепчет мне, что только теперь моя жизнь, наконец, началась.***
Саша. Саша. Саша. Одно слово. Два слога. Четыре буквы. И одна большая любовь, которой не суждено сбыться. Острая боль пронзает мое тело миллионами ядовитых иголок, лишая способности мыслить, заставляя организм в экстренном режиме отключиться. Навсегда. Это мой конец. И сейчас, как и каждую ночь с момента нашей встречи, я думаю лишь о тебе. Я снова вижу перед собой глубокий синий океан твоих глаз, который дарил мне то штиль, но разрушительный шторм. Будь счастлива, моя любимая принцесса. И знай, я любила тебя до последнего вздоха.