Твой единственный минус

С каждым шагом моя затея кажется мне все более глупой, но я лишь посмеиваюсь и поднимаюсь на палубу. Я включаю музыку на телефоне и кладу его на столик. Юна переводит на меня заинтересованный взгляд, обводим им свою белую рубашку, которую я надела поверх купальника. - Что…, - начинает она, но замирает, когда я начинаю медленно двигаться в такт медленной, с нотками перчинки музыке. Мои бедра плавно раскачиваются из стороны в сторону. Я ловлю ее взгляд и уже не отпускаю его. Я пускаю в ход руки, которые словно ядовитые змейки проползают по изгибам моего тела, слегка поднимая и сжимая край рубашки. Я растворяюсь в моменте, окончательно прогнав все посторонние мысли. Я вижу лишь ее распаляющийся темным пламенем взгляд. Я запускаю руки в волосы, а затем спускаюсь к шее и груди и начинаю медленно расстегивать пуговицы рубашки. Через пару мгновений белоснежная рубашка падает к моим ногам. Алкоголь и танцы. Всегда были в моей жизни самым выгодным сочетанием. Сдается мне, в нормальном состоянии я бы не смогла так изгибаться. Я наслаждаюсь каждым своим горячим движением, находящимся под неизменным прицелом ее голодного взгляда. В момент кульминации трека я становлюсь на четвереньки и медленно ползу к ней. Я оказываюсь между ее ног. Юна наклоняется ко мне и кладет ладонь на мою щеку. Я проворно взбираюсь на ее колени и словно кошка изгибаюсь в ее руках. Юна не выдерживает и припадает горячими губами к моей шее. Пару горячих поцелуев, и я нетерпеливо нахожу ее губы. Мы сливаемся в пламенном поцелуе. Я обхватываю ее шею и ближе притягиваю к себе. - А я говорила, что тебе идет, - хрипло произносит она, разрывая поцелуй, - Верь мне в следующий раз. Я сладко ухмыляюсь и провожу кончиками пальцев по ее щеке. Это лицо. Это прекрасное, точеное лицо. Оно кажется мне сейчас самым родным во всем мире. А ее глаза, неизменно наполненные диким пламенем, заставляют меня забыть обо всем на свете. В ее объятьях я чувствую, что впервые за всю жизнь я там, где и должна была быть. Все мои заботы кажутся мне такими мелкими и несущественными, и любые попытки совести достучаться до меня оборачиваются полнейшим крахом. - Ты самая красивая, - тихо говорит она, - И ты не перестаешь удивлять меня. - А ты все не оставляешь попыток побесить меня, - отвечаю я. - Но тебе же это нравится. Признайся, - игриво ухмыльнувшись, шепчет она. - Я бы не была сейчас с тобой, если бы мне не нравилось, - пожав плечами, мурлычу я. - Я знала, что ты зануда с сюрпризом, - она продолжает соблазнительно поглаживать меня по спине, - Я видела в тебе то, что было скрыто от чужих глаз. С самого начала я понимала, что, если расколоть эту плотную скорлупу девочки-отличницы, можно не поверить своим глазам – там будет настоящий чертенок. - Не правда. Я все еще Александра Уварова, правильная девочка, - возражаю я. - Верно, - соглашается она, - Смотря что считать правильным. Остаток дня проходит словно в раю. Мы загораем, болтаем и просто наслаждаемся обществом друг друга, а я борюсь с постоянно щекочущими мою спину крыльями, норовящими вознести меня к небесам и раствориться в блаженстве и беззаботности, там, где нет проблем, нет тревоги. Пожалуй, это лучшее свидание в моей жизни. Ведь, уплыв так далеко от реального мира, я, наконец, позволяю себе окончательно расслабиться и представить, что в мире не существует никого и ничего, кроме нас с Юной. Нет Андрея, нет Алены, нет ошибок из моего прошлого, нет постоянного напряжения от страха сделать что-то не так. Золотистые лучи солнца ярко вспыхивают в последний раз за сегодняшний день, прежде чем скроют неумолимую горящую звезду за горизонтом. Мирно плещущиеся о борт яхты волны крадут эти последние отблески и шаловливо играют ими, превращая морскую черноту в сверкающее золотом полотно. Чистое высокое небо окрашивается в умопомрачительной красоты глубокие золотисто-розовые тона. Где-то там, за границей этого великолепия, нас ждет реальная жизнь. Я глубоко вздыхаю, наслаждаясь пышущими буйством красок пейзажами и кладу голову на плечо Юны. Она протягивает ко мне руку и ласково поглаживает меня по волосам. - Так красиво, - мечтательно произношу я, - Знаешь, я бы хотела стать ветром, чтобы вечно блуждать по миру и созерцать всю его красоту. - Уверена, ветер об этом не думает, - посмеиваясь, отвечает она. - Умеешь ты все испортить, - я наигранно хмурюсь и лишь больше прижимаюсь к ней, - А ты с кем-нибудь из своих пассий делала что-то подобное? - Я умею все испортить? По-моему, и ты неплохо сейчас справилась, - миролюбиво улыбаясь, говорит она, глядя на затухающие пожары на небосклоне, отголоски которых тонут в омуте ее глаз, - Никогда и ни с кем. Как и цветы. Я никогда в жизни не дарила никому цветов. Даже матери. Видишь? И ты у меня первая. Я не могу сдержать довольной улыбки. Неужели я в чем-то могу быть первой? Мне казалось, что Юна хорошенько попробовала эту жизнь на вкус. - Эта яхта просто шикарна, - бормочу я. - Ага, передам отцу. - Это его яхта? – я перевожу на нее удивленный взгляд. - Да. Каждый уважающий себя богатенький подонок должен порадовать себя такими вот игрушками, иначе друзья засмеют, - саркастично говорит она, - Вчера я поговорила с ним, и он любезно отдал ее в наше распоряжение. - Думаешь, он догадывается? – вдруг спрашиваю я. - О чем? - О… нас. Ты ведь сказала ему, что берешь меня с собой? - На самом деле, только благодаря тебе он и разрешил мне взять яхту. Хотел, чтобы ты оценила его состояние, - не успокаивается она, но я вижу долю правды в ее словах, - Не знаю, о чем он там догадывается. Мне без разницы. Вряд ли он станет лезть. Я чувствую легкий укол тревоги, но все же стойко стою на страже своего счастья, хоть и длиной в сутки, и отгоняю все плохие мысли. - Идем, - Юна встает и берет меня за руку, - Надо перекусить. - Я и тобой по горло сыта, - отвечаю я, игриво улыбаясь, но тут же ощущаю легкий шлепок по попе. - Ты иногда такая язва, - цедит она сквозь зубы, сжимая мою ягодицу. Мы наслаждаемся легким ужином под открытым ясным небом, сверкающим россыпью звезд. В ход идет еще одна бутылка шампанского, которая окончательно сводит меня с ума. Я буквально тащу Юну в каюту. Боже, почему я так неистово хочу ее. В эту волшебную ночь она дарит мне всю нежность, на которую только способна. Ее губы покрывают мое тело сладкими поцелуями, а руки трепетно обводят все мои изгибы, заставляя меня изнывать от желания. Мы сплетаемся в медленном, сводящем с ума танце. Я чувствую, как она не устает наслаждаться каждым движением во мне, каждым прикосновением к моему трепещущему телу. Я теряю счет времени. Часы летят незаметно, сливаются в единый миг, в котором живет лишь дуэт наших сердец.

***

- Что?! – вскрикивает Юна, заставив разгуливающих по причалу чаек встрепенуться и испуганно сорваться в небо, - Как это? - Так, - смущенно произношу я, крепко сжимая ее ладонь, - Да что в этом такого? Мне это не особо пригодилось в жизни, знаешь ли. - Да я впервые слышу, чтобы кто-то не умел кататься на велосипеде. Ты в своем уме вообще? – она не успокаивается, заставляя меня мысленно горячо негодовать от ее реакции на такую простую истину. - Божечки, - не выдерживаю я, - Как будто я сказала тебе, что никогда не видела собак в своей жизни. - Но это же так просто, - Юна упирается в меня удивленным взглядом, словно говорящим мне о том, что я чокнутая, - Так. Решено. Едем домой, переодеваемся, и я учу тебя кататься на велике. - Нет! – пищу я, - Ты не понимаешь. Я сто раз пыталась. Папа учил меня. Мама учила. Катя учила. Все без толку. - Я от бабушки ушел. И от дедушки ушел, - напевает Юна, вызывая во мне приступ смеха, - И от зайчика, и от волка. А от лисички не уйдешь. Я все сказала. Сегодня ты научишься этому величайшему таинству. - Боже, - ною я, - Здравствуйте, синяки и ссадины. - Я буду рядом, - заботливо говорит она, - И не дам тебе упасть. Разве что в мои объятья. Мы возвращаемся в пустующий дом, и я вздыхаю с облегчением, когда по пути до ее комнаты мы не сталкиваемся абсолютно ни с кем. Я хотела бы продлить этот прекрасный момент и не видеть лиц, вызывающих во мне колкое раздражение. Все мои мольбы о том, чтобы мы хотя бы немного отдохнули, были встречены твердым отказом, и я быстро понимаю, что она настроена крайне серьезно, и что шансов избежать этой пытки у меня нет. Черт меня дернул сказать, что я не умею кататься на велосипеде. Она ведь даже не спрашивала. Я просто решила поделиться этим, думала, мы просто посмеемся вместе. Но нет. Юна буквально дала себе самой важнейшее задание, невыполнение которого буквально грозит ей всеми возможными неприятностями, ей же выдуманными. Бормоча себе под нос что-то вроде «ну е-мае, ну за что», я зашнуровываю кеды, заплетаю волосы в тугую косу и перевожу недовольный взгляд на сверкающую счастьем Юну. Она настолько завелась из-за того, что может меня чему-то научить? Что ж. Пожалуй, я готова потерпеть. Мы спускаемся вниз и заходим за лестницу, где я вижу небольшую дверку, ведущую, кажется, в некое хозяйственное помещение, где хранится всякий нужный в быту хлам. В углу я замечаю накрытые плотной тканью велосипеды. - Отец любит велопрогулки, - поясняет она и вызволяет из темного угла железного двухколесного монстра, который одним своим видом доводит меня до дрожи от воспоминаний о разбитых коленках. Мы выходим на улицу. Юна грузит велосипед в припаркованную во дворе машину, затем открывает для меня дверь переднего пассажирского сидения. Я, все еще негодуя, забираюсь в машину. - Куда мы едем? – осведомляюсь я, когда понимаю, что мы выехали за город. - Туда, где никто не увидит твоего позора, - широко улыбнувшись, отвечает она. - Ох, - ворчу я, скрещиваю руки на груди и отворачиваюсь к окну. Вскоре мы действительно оказываемся в пустынной лесной зоне, где я все же отчетливо различаю тропинки. - Отец любит тут кататься. Тихо. Живописно, - говорит Юна, вытаскивая велик из багажника, - Вперед. Мы переходим дорогу и спускаемся на тропу, утопающую в зелени деревьев, сквозь ветви которых едва пробиваются шаловливые лучики солнца. - Так, - Юна останавливается, - Смотри. Сначала нужно сесть вот сюда, - она похлопывает ладошкой по седушке, - Затем поставить ногу сюда, - она указывает на педаль, - Ручки – сюда, - она кладет ладонь на руль. - Да знаю я! – взрываюсь я, - Ты меня совсем за дуру держишь? Я влезаю на велосипед, отталкиваюсь, проезжаю пару метров и, потеряв равновесие спрыгиваю с железного коня, который тут же с грохотом валится на бок. - Мда, - задумчиво произносит Юна, потирая пальцами подбородок, - Дело действительно дрянь. - Это все потому, что я не могу одновременно крутить педали и рулить, - поясняю я рывком поднимая велосипед, - Я просто не могу. Может просто погуляем. Тут действительно очень красиво. - Да щас! – отзывается Юна, - К концу дня ты будешь рассекать как профессиональный велогонщик. Запрыгивай. Тяжело вздохнув, я сажусь на велосипед, а Юна продолжает держать его. Она начинает медленно катить его вперед. - Давай, - решительно командует она, - Крути педали и старайся рулить. Я не отпущу. Я коротко киваю, искренне стараясь, хоть и внутренне осознаю, что ничего не выйдет. Чудес не бывает. Какое-то время она катит велосипед, помогая мне рулить. - Представь, что сидишь на мне, - вдруг выдает она. - Ничего не выйдет, - спокойно говорю я, - Если бы я сидела на тебе, я бы не была так напряжена. - О, - она обращает на меня просиявший взгляд, - Так вот тогда расслабься. - Легко сказать. - Закрой глаза, - говорит она, - Не бойся. Я не отпущу. Я буду рядом. Закрой глаза и представь что-то приятное. Меня. И продолжай крутить педали. Я бросаю на нее недоверчивый взгляд, затем перевожу его на ее руку, сжимающую руль, и все же закрываю глаза. Я действительно представляю ее. Ее улыбку, ее губы на моей коже, твердость ее рук на моей талии. Мысли уносят меня в кипящий котел наших совместных воспоминаний. От и до. Я вспоминаю нашу первую встречу, наш мимолетный поцелуй на кухне нашей с Аленой квартиры, нашу поездку в метро, мою руку на ее коленке, когда она везла меня из клуба домой, наш первый поцелуй в бассейне, нашу ночь на пляже. Я уношусь по волнам воспоминаний. А затем опешиваю, когда понимаю, что машинально направляю руль, чтобы не потерять равновесие, и у меня получается. Я раскрываю глаза и тут же испуганно гляжу на руль, на котором покоятся лишь мои руки. Юна все же неотступно шагает рядом. Я ловлю ее радостную улыбку и улыбаюсь ей в ответ. Меня начинает потряхивать от восторга и вырывающихся наружу волн смеха. Чудес не бывает? И пяти минут не прошло, а я уже еду. Переднее колесо встречается с небольшой кочкой, меня слегка подбрасывает, и я, потеряв ритм, срываюсь с велосипеда и угождаю в крепкие объятья Юны, ловко поймавшей меня на лету. - Ну вот, - провозглашает она, оставляя на моем лбу легкий поцелуй, - Ты смогла. Тебе просто нужно больше практики. Видишь. Все как и всегда. Ты слишком много думаешь и усложняешь такие простые вещи. Я научилась так же. В детстве я просто закрывала глаза и думала о чем-то другом, а ноги продолжали на автомате крутить педали. - Невероятно, - я изумленно смотрю на нее, - Впервые в жизни, готова сказать тебе кое-что. - Что же? – сгорая от нетерпения, спрашивает она. - Ты права, - полностью принимая и осознавая сказанное, отвечаю я. Вместо очередной порции самодовольства и сарказма Юна дарит мне смущенную улыбку, от которой мое сердце пускается в дикий пляс. Еще пару часов я, окрыленная успехом, настойчиво взбираюсь на казавшийся мне кошмарным чудовищем велик и проезжаю все дальше и дальше. Вскоре я выбиваюсь из сил, и Юна забирает велосипед, садится на него сама и кивает на пространство позади себя. Я сажусь, крепко обхватываю ее талию и кладу голову на ее спину. Юна трогается с места и мчит во весь опор. Мимо нас пролетают живописные пейзажи тонущей в зелени и цвету природы, а все, о чем я могу сейчас думать, это чертовка с черными словно ночная бездна глазами, которая окончательно свела меня с ума.