Искажая Вселенную

Чонгук не любил говорить об этом вслух, но ему нравилось находиться в присутствии своих лучших друзей. В данном случае это был только Намджун, но и этого было достаточно. Ему было хорошо и спокойно. Он даже не думал о том, что они когда-то поссорились и о причине этой ссоры, в конце концов, сейчас, когда все уладилось, это не имело никакого значения. В его сознании это было так глупо, что ему даже не хотелось вспоминать об этом. Намджун терпеливо рассказывал ему обо всех возможностях каждого инструмента в комнате. Они давно уже застряли в той студии звукозаписи, где Чонгук работал на Сокджина, но еще не все успели узнать и понять. Они были в восторге, как два ребенка в магазине сладостей. — Если ты нажмешь вот эту кнопку, — Намджун поднес руку к уху, как бы усиливая звук. — Звук такой, как будто это даже не запись. Как те эффекты 8D, знаешь? Голос и инструменты повсюду. Чон улыбнулся, чувствуя себя так, словно на него надели наушники и звуки гитары переходят из одного уха в другое. Он непрерывно моргал, как восторженный ребенок. — Это так круто. Все, что они узнавали о музыке, передавалось от одного к другому. Будучи втроем самоучками, они постепенно открывали для себя все новые и новые вещи. У них не было денег на курсы, как минимум потому, что им нужно было доставать все оборудование, необходимое для создания группы. Поэтому несколько уроков на YouTube, чтение книг из университетской библиотеки и часы практики — и все стало возможным. От игры на чем-то новом до понимания техники исполнения каждой песни. — Когда-нибудь я планирую купить такое же крутое оборудование, чтобы оставить его в гараже Хоби, — мечтательно сказал Ким. Просто представив себе все то, что они могли бы делать с новым инвентарем. — И я мечтаю, что однажды нам больше не придется оставлять там свои вещи. Нам не хватает только денег. — Может быть, после нашего первого выступления… А оно уже близко. Они оба посмотрели друг на друга и кивнули, соглашаясь. — Да… Признаться, я немного нервничаю, — сказал Намджун. — Парни будут за нами наблюдать? Знаешь, я боюсь оказаться пустышкой. Этот вопрос, даже если он и не был задан, заставил Чонгука вздрогнуть. Почему Намджун хотел это знать, неужели ему не терпелось? Хотел ли он, чтобы рядом был кто-то конкретный? Он надеялся, что там будет Чимин? Прежде чем он успел отравить свой разум сомнениями и даже лживыми доводами, Намджун сказал вслух: — Увидит ли нас Сокджин-хён? Сердце Чона заколотилось от облегчения. — Он… говорил мне, что хочет проверить, правда ли мы настолько хороши, — усмехнулся он, вспомнив, как старший шутил над ними и все равно говорил, что верит в потенциал Чонгука и его друзей. Ему нравилось донимать их, даже если он был в восторге от их звучания. Сокджин был хорошим человеком. Несмотря на то, что все шло своим чередом, и на легкую неуверенность, связанную с первым официальным концертом, Чон испытывал приятные чувства. — Вы закончили установку? Они с удивлением обнаружили, что старший Ким стоит в дверях, его покрытая татуировками рука взялась за ручку, и он вошел, делая оживленные, смешные шаги. Чонгук только рассмеялся, а Намджун смотрел на него с неким очарованием, на его губах играла глупая улыбка, а руки внезапно вспотели. — Сегодня мы проверим все с первым учеником… Я в восторге! — он облокотился на стол, встав между двумя парнями. Чонгук стоял рядом с Сокджином, в то время как Намджун разглядывал ручки стула, на котором сидел. Странно, но его сердце забилось чуть сильнее, и он не знал, что делать или говорить. Он был в оцепенении. — Это большая ответственность, — сказал Чонгук, глубоко вздохнув. Старший Ким только похлопал его по спине и с улыбкой объяснил, что волноваться не стоит. — Все будет хорошо, расслабься, — сказал он, пристально глядя на него. — Намджун же помог тебе с технической частью, так ведь? Я уверен, что ты более чем готов. Джин, улыбаясь, посмотрел на Намджуна, а тот мог лишь почесывать затылок, улыбаясь с полуприкрытыми глазами. Но долго поддерживать зрительный контакт с Сокджином он не мог, поэтому снова уставился в стол. — Ты справишься, приятель… — только и сказал он, облизывая пересохшие губы. Джин рассмеялся. Намджун казался ему таким милым. — Я пойду за Юной, она уже, должно быть, пришла, — сказал он, вставая и направляясь к двери. — Спасибо еще раз, ребята, клянусь, я все компенсирую, хорошо? Младший Чон кивнул, его друг выглядел нервным, но при этом утвердительно покачивал головой. Сокджин лишь улыбнулся, похлопал его по плечу и ушел, громко разговаривая с кем-то в коридоре. Намджун вздохнул с облегчением, а Чон рассмеялся. — Что происходит, хён? Несмотря на то, что Намджун был открыт для новых впечатлений, он был удивлен тем, как вел себя рядом с Сокджином. Это было не похоже на него, это не было привычным. — Я… я не знаю, — он прикусил нижнюю губу, поправляя волосы, а затем поправил очки на носу. — Он… черт, я не знаю, — вздохнул он еще раз. — Он позвал меня выпить кофе, когда вы с Чимином ушли. И, блин… Серьезно. Он классный. Намджун кивнул, снова почесав затылок. Они еще некоторое время сидели молча, глядя на стол, заставленный клавишами, и думая о том, что следует сказать, а что нет. На самом деле именно Чонгук не знал, что именно ему следует сказать и следует ли вообще. В голове у него было пусто, и не в последнюю очередь потому, что он почти ничего не знал об отношениях и душевных связях. Единственными людьми, с которыми он поддерживал такие отношения, были его друзья и, конечно же, теперь Чимин. Но во всех трех случаях все было настолько естественно, что он, по крайней мере, знал, как действовать. — Я знаю, что мне свойственна повышенная впечатлительность, но с ним всё как-то нереально, — пояснил Намджун, пожав плечами, прежде чем потянуться. — Думаю, это не так… как в тот раз. Чонгук понял, что под «тем разом» подразумевался Чимин. Они были уверены в том, что увлечение Намджуна Паком было ложным, но мысль о том, что Джун так говорит, немного беспокоила его. Он чувствовал себя незваным гостем, вмешивающимся в жизнь людей, которые любили испытывать трепетные чувства, эмоции и хотели продлить их как можно дольше. А он не хотел. Он боялся. — Я знаю, Чонгук. Я знаю, что сейчас все не так, как тогда. Все по-другому. В этот миг младший позавидовал своему лучшему другу. То есть он хотел однажды позволить себе почувствовать нечто подобное. Холодок в животе, волнение от встречи или разговора с кем-то. Даже если он уже чувствовал их, даже если Чимин был рядом, чтобы подтвердить все то, что Чон всегда отказывался видеть, говорить, делать. Он хотел позволить себе наслаждаться каждым мгновением с Паком. Он хотел думать о нем, представлять себе их совместное будущее, но знал, что не может. Он боялся, и его тело отказывалось принимать эти приятные ощущения. Он настолько свыкся с мыслью о том, что является ренегатом, что мысль о том, чтобы полюбить Чимина и получить ответную любовь, была даже… абсурдной. — И что ты собираешься с этим делать? Спросил он, но не мог понять, к нему это был вопрос или к себе. Но не успел Намджун ничего ответить, как дверь снова открылась, и на пороге появился Сокджин со своим спутником. Несколько секунд они с Намджуном смотрели друг на друга в полной тишине, которая означала глубокий разговор между ними. Даже если они не знали, что делать в сложившейся ситуации, они понимали, что это не семиглавое чудовище или монстр. Это был просто… холодок в животе. Это были просто Сокджин и Чимин. И даже если это были планеты со слишком сильными гравитационными полями, двум парням из этой безымянной группы было все равно. Совсем. Все, что они хотели делать, — это вращаться по орбите и наблюдать. Они хотели всегда быть рядом с теми, кто доставлял им столько хлопот.

⭒⭒⭒

Закончив с заданиями Сокджина, Намджун и Чонгук вышли в коридор, планируя свои дальнейшие действия. — Сок сказал, что придет сюда, — сказал Намджун, показывая на экран своего мобильного телефона. — Думаю, теперь мы можем подождать его у входа. Чон кивнул, и они продолжили идти, но его шаги, естественно, замедлились, когда он услышал музыку, доносившуюся из зала, где преподавал Чимин. Его любопытные глаза рассматривали разных детей, повторявших движения старшего. И когда он, наконец, увидел его, то почувствовал, что у него перехватило дыхание. На мгновение Чонгук сравнил себя с Намджуном, когда Сокджин вошел в комнату. Он не хотел верить, что становится похожим на своего хёна, но не заметить сходства было невозможно. Он следил за движениями Чимина, за тем, как его и без того небольшие глаза становятся меньше, когда он сосредотачивается. Он заметил ребячливую улыбку на его губах и терпение, с которым он повторял движения снова и снова. Чимин был таким… Чимином. Он не мог его описать. Он был красив, спокоен и так не похож на других. Чонгук сравнивал его с Венерой, но всегда чувствовал, что ему не хватает прилагательных, чтобы описать Чимина. Потому что он был как планета, как Бог. Он был красив, проницателен и грациозен так, что Чонгуку хотелось стать космонавтом и навсегда остаться на его орбите. Чон хотел лежать и смотреть на небо Венеры, даже если оно было просто черным, как смоль, а все его чувства проступали сквозь костюм астронавта. Он хотел принадлежать Венере, как Венера принадлежала ему. — Чон… Дружище? — услышав голос Намджуна, он наконец-то моргнул и посмотрел на своего друга. — Черт, что это была за заминка? Он снова оглядел зал, но теперь Чимин разговаривал с детьми, сидящими на том же деревянном полу, где он держал его за руку. — Я… я просто устал, — он прикрыл глаза подушечками пальцев и вздохнул. — Прости, пойдем? Ким знал, что это не так, потому что он мог распознать такое поведение издалека. Ведь он вел себя точно так же! Когда же Чонгук позволит себе быть просто еще одним влюбленным мальчишкой? Он опасался, что ответ на этот вопрос будет неутешительным. — Черт, я думал, что мне придется заходить и вытаскивать вас, мужики, — сказал Хосок, как только увидел своих друзей в дверях учреждения. — Какого черта так долго? Чонгук только потер затылок, поглядывая на свои грязные кроссовки. — Сокджин-хён очень нуждался в нас, но теперь мы здесь! — сказал Намджун, обнимая за плечи своего младшенького, Чонгука. — Ну что, пойдем? Он был благодарен другу за то, что тот не стал подробно рассказывать о случившемся. Тем более, что Чонгук не понимал, что происходит, и ему было бы неудобно выкладывать все на обсуждение. Это стало бы для него еще одним поводом замкнуться в себе, а это было совсем не то, чего они хотели. Каждый раз это было ужасным откатом назад. Однако пока они шли, Чонгук был немного расстроен, может быть, потому, что не успел поговорить с Чимином перед уходом, или потому, что это нагромождение чувств всегда выматывало его. Его мысли беспорядочно метались, но это не давало повода забыть о другой теме, которая так беспокоила его. Прошло уже некоторое время с тех пор, как они записывались и виделись с Юнги, поэтому сейчас им нужно было идти к нему в студию. — Чего хочет от нас Юнги-хён? — спросил Хосок, глядя на свои шаги по неровному асфальту. — Надеюсь, это будет что-то хорошее, — сказал Намджун, глубоко и тревожно вздыхая. — Это должно быть связано с выступлением. Черт… выступление. Насколько безумно было думать, что они собираются отыграть первое официальное выступление группы? Даже если они мечтали о многом, они никогда не ожидали, что дойдут до этой части. Честно говоря, они даже не знали о том, что такая часть в их истории вообще когда-нибудь будет. Они всегда думали, что будут вечно ютиться в гараже отца Хосока. Или выступать на фестивалях, где хотя бы знали их имена и историю. Чонгук боялся стать неудачником, каким его ожидала видеть семья, но в то же время он свыкся с этой мыслью. И вот они оказались на пути в продюсерскую компанию, где им предстояло обсудить концерт, который они будут отыгрывать в ближайшие выходные. Это было потрясающе. — Все будет хорошо! — сказал он вслух, но обращаясь скорее к себе, чем к друзьям. Оба только кивнули, потому что в этот момент всем троим нужен был позитивный настрой. Им нечего было терять, но все равно казалось, что они сильно рискуют. В конце концов, им было страшно. Еще некоторое время они шли молча, но как только вошли в здание, где находилась студия, их охватила эйфория. Хосок и Намджун болтали без умолку, Чонгук мог только смотреть и смеяться, тоже нервничая. Когда они вошли через стеклянные двери, образ Юнги, сидящего за аудиосистемой, заставил всех троих затаить дыхание. Это было бы комично, если бы не было для них чем-то невероятно страшным. Тем более, что они столько мечтали о том дне, когда выступят по-настоящему, что это казалось им злой шуткой. — Привет, ребята, — сказал Юнги, вставая из-за технического стола, чтобы поприветствовать их. — Вы как раз вовремя, я только что закончил еще одну песню. Намджун громко вздохнул, а затем спросил: — Это одна из тех песен, что мы будем исполнять на концерте? Юнги улыбнулся. Он знал, что они нервничают из-за события, которое произойдет в выходные. И это неудивительно, ведь это был их первый официальный концерт, и все ждали его с нетерпением. Он сел на стул, указав на диван, и повернулся к ним, наблюдая, как они садятся. Его пальцы были сцеплены на коленях, а сам Мин старался говорить как можно спокойнее и понятнее. — Я понимаю, что вы нервничаете из-за выступления, но в этом нет необходимости, — сказал он мягко и искренне. — Вы, ребята, много и долго репетировали, к тому же песни у вас оригинальны и очень хороши. Качество вашего звука просто потрясающее. Они улыбнулись, счастливые и даже смущенные. — Выступать на концерте сложно, но вы справитесь, и, кроме того, я поговорил с владельцем заведения, и он разрешил мне взять вас туда на репетицию накануне. Познакомитесь с помещением и прочим. Даже если это маленькая местная тусовка, это отличное начало, а лучшие группы всегда так начинают, — он слегка похлопал Хосока по колену и улыбнулся. В этот момент из другого угла комнаты появился Тэхён, и только тогда музыканты заметили его. — Юнги не из тех, кто вкладывает деньги в тех, у кого нет будущего, — сказал он, поднимая чашечку с кофе, словно произнося тост. — Все будет хорошо. Хосок обеспокоенно засмеялся. — Это чертовски хороший комплимент для нас. И Юнги, и Тэхён улыбнулись, найдя всю эту милую нервозность новичков в мире музыки весьма забавной. — Расслабьтесь, хорошо? Постарайтесь получать удовольствие, ведь это всегда на первом месте, — сказал Тэхён. — Все будет хорошо, а если нет, то ничего страшного, главное, что вы туда попали. Услышать эти слова было приятно, особенно Чонгуку, у которого заколотилось сердце и возникло ощущение сухости во рту. Они так много времени провели, слушая негативные слова и мысли об их мечте стать группой, что когда они услышали что-то хорошее о ней, это было странно. Он был очень благодарен обоим парням не только за огромную помощь в осуществлении их мечты, но и за то, что они оказались хорошими людьми, принявшими его таким, какой он есть. Так же, как это сделал Чимин. — Надеюсь, мы сможем продвинуться еще дальше, — сказал Намджун, искренне надеясь на успех. — Небо — это предел, — ответил Юнги. — Нет, предел — это вселенная, — добавил Тэхён. — Круто, значит, границ нет, — Хосок только усмехнулся. Если они действительно были троянцами, теми самыми странствующими астероидами, то у них было еще одно испытание, через которое они должны были не только пройти, но и получить удовольствие. В конце концов, это была их мечта. И они шли к ней вместе. Лучше и быть не может. Чонгук испытывал чувство огромной благодарности. Ему казалось, что его сердце может взорваться от адреналина и радости, но внешне он этого не показывал. Несмотря на то, что он становился все более открытым, ему все еще было трудно показывать все, что он чувствует и то, как он это чувствует. Это было трудно и более того, он не считал это необходимым. Он радовался за группу, но и нервничал, и почему-то считал, что никто не сможет понять эту смесь эмоций. Только Пак. Они читали эмоции друг друга настолько естественно, что он был уверен, что его хён поймет, что ему не хочется волновать друзей своими переживаниями и тревогами. И Чимин чувствовал то же самое. Он следил за новостями о группе, когда мог, через Тэхёна. А также проводил бессонные ночи, размышляя о том, как бы помочь им еще больше. Ведь для Чимина не было достаточно той помощи, которую он оказал Чонгуку. Ему хотелось сделать для татуированного парня гораздо больше, даже если он не догадывался о том, насколько хорошо он уже справляется. Он даже не представлял, какой вихрь чувств вызвал, как и Чон не представлял, какой ураган бабочек он поселил внутри Чимина. — Чимин? Все готово? — Сокджин тронул его за плечо, закидывая рюкзак на спину. — Хм? Ах, да… — ответил он, улыбнувшись, после чего взял свою сумку с одной лямкой и выключил свет в помещении. Было уже поздно, когда они с Джином, наконец, закрывали Академию. Он задержался, потому что хотел закончить планирование занятий на следующий день, а Киму нужно было в последний раз привести в порядок комнату для записи. — Все ли прошло хорошо с записью? — спросил он, как только Сокджин закрыл входную дверь, убирая ключи в карман. — Да, на самом деле все прошло очень хорошо. Чонгук действительно знает толк в музыке, — сказал он искренне. — И… Этот его друг тоже. Намджун. Думаю, без них я бы пропал. Чимин улыбнулся: он чувствовал, что между этими двумя может что-то зародиться. Не то чтобы он был из тех, кто любит заниматься сводничеством, но Чимин наблюдал за тем, как они смотрели друг на друга, и знал про поездку двух Кимов за кофе. Джин рассказал ему об этом на следующий день. — Мне следует чаще обращаться к Наму за помощью, — он пожал плечами. — Он хороший парень, и вы очень хорошо ладите… Джин пристально посмотрел на него, понимая, что пытается сделать его друг. — Может быть, немного позже, сейчас я очень хочу, чтобы они отдохнули перед концертом в эти выходные, — пояснил он, улыбаясь. — Ты ведь пойдешь? Мне нужна компания, я хочу посмотреть, действительно ли эти мальчишки так хороши. — Мальчишки? — спросил он, смеясь. — Они не намного младше нас. — Но они играют в гаражной группе, мне этого достаточно, — пожал он плечами, проверяя время на дисплее своего мобильного телефона. — Мне пора, Чим, увидимся завтра. Он посмотрел на парня, уходящего в противоположном направлении, и улыбнулся, помахав рукой перед тем, как заговорить: — До завтра, хён, и да, я пойду с тобой на концерт! Как только второй скрылся за углом, Чимин достал из кармана мобильный телефон и отправил Тэхёну смс с вопросом, был ли он с Юнги и смогут ли они оба заехать за ним. Он мог дойти пешком, но ему не нравилась сама мысль о том, чтобы идти ночью одному. У него в сумке были дорогие вещи, не стоило рисковать. Прислонившись к стене рядом с дверью академии, он услышал звук приближающейся машины и уже представил, что это его друзья, как вдруг понял, что это полицейская машина. Черная машина с сиренами на крыше кузова и медленной скоростью заставила Чимина вздрогнуть. Ему нечего было бояться, ведь он не сделал ничего плохого, но все равно было немного страшно. И стало еще страшнее, когда он увидел остановившуюся прямо перед ним машину, из которой вышел человек в форме с черными глазами, похожий на… Чонгука. — Вы Пак Чимин, верно? — спросил полицейский, и в тот же миг Чимин понял, о чем пойдет речь. Голос у него был сиплый, выражение лица — недружелюбное, а поза — невероятно развязная. Чимину он не понравился. — Да, это я. Чем могу быть полезен? Он не хотел показаться грубым, но у него не нашлось ничего, кроме ругательств, когда он прочитал полное имя на форменном жетоне. Чон Чонсу. Только вспомнив, как татуированный парень приехал к нему домой после ссоры с ним, Чимин и подумать не мог, что он может быть хорошим человеком со схожими взглядами. Внутри него не осталось ничего, кроме злости и огромного количества разочарования. — Держись подальше от моего брата, — сказал он безэмоционально и грубо. Он знал, что Чимину откуда-то уже знакомо его лицо. — Он не тот, за кого себя выдает. — Кто? — он нахмурился, делая вид, что не понимает, о ком говорит полицейский, хотя это был тот самый парень, который не выходил у него из головы. Чонсу выпрямился, стараясь выглядеть еще страшнее, но у него не получилось запугать Чимина. Поняв это, он просто посмотрел в глаза учителю танцев, прежде чем ответить: — Чонгук. И они погрузились в тишину. С одной стороны был Пак, который смотрел на него, как будто спрашивая, зачем все это. Кем был Чонсу, чтобы командовать им или своим младшим братом? Чонгук больше не был ребенком, и не нуждался во всей этой защите и слежке. А с другой стороны был Чонсу, который хоть и не желал в этом признаваться, просто хотел поднять шума. Он не мог выбросить Чимина из головы с тех пор, как увидел, как его брат ведет себя рядом с ним, поэтому ему нужно было найти способ разрушить и их отношения. Потому что для старшего Чона все сводилось к тому, чтобы встать на пути Чонгука. И ему это пока удавалось. — Он ренегат, — сказал он в заключение, снова привлекая внимание Чимина. — Дешевый манипулятор, которому нравится изображать из себя жертву вселенной. Он старался не закатывать глаза, потому что Чимин знал, что Чонгук — это все во Вселенной. Он был лунами, планетами, метеорами, астероидами и даже целыми системами. Чонгук был Марсом, но в нем также было немного от Солнца, Луны, Венеры. Чонгук был кем угодно, только не жертвой Вселенной. — Вы его явно не знаете. В случае с Чимином он был его собственной вселенной. — Ха, я его брат, — Чонсу насмешливо закатил глаза. — С каких это пор кровные узы стали определять что-то? — взволнованно ответил Чимин. — Чонгук талантливый и целеустремленный, не говорите так, будто вы его знаете, если вы вообще с ним не видитесь. Возможно, ему не следовало спорить с представителем власти посреди улицы, но Паку было все равно. Он чувствовал себя как Морти в одной из серий, где он дрался с полицией, защищая Рика. Морти был боязливым, а Чимин не любил ввязываться в драки и не любил спорить. Но оба они были готовы пойти на все, чтобы защитить тех, кто им дорог. Особенно в подобной ситуации. Было несправедливо, что Чонгук не смог защитить себя. — Чонгук не невинен, он не бедняк. Он… Разрушает все, к чему прикасается. Пак почувствовал, что тот хочет сказать, что Чонгук разрушил его семью. Он чувствовал, что для Чонсу это в порядке вещей — перекладывать вину за все и вся на спину татуированного парня, и это звучало так несправедливо, что он чувствовал, как внутри у него все клокочет от отвращения. — Он не такой. Господи, да вы хоть потрудились бы узнать его получше! — сказал он, снова вспыхнув. — Зачем вы вообще здесь? Что вам от меня нужно? Поза Чонсу была высокомерной, но Чимин изо всех сил старался не испугаться ее. Чонсу облокотился на дверцу машины, скрестив руки, и смотрел на Чимина с самодовольной улыбкой и злыми глазами. Такое отношение Паку совсем не понравилось. Он так отличался от Чонгука, настолько был эгоцентричным и при этом имел наглость говорить, что младший Чон — манипулятор. Как у него только хватало смелости? Однако Чимин мог только злиться и держаться подальше. Он помнил, как тот поступил со своим младшим братом, и не мог забыть, как Чон пришел к нему домой в крайне печальном виде. — Я знаю его лучше, чем кто-либо другой, и ты еще пожалеешь, что дал ему шанс. Пак почувствовал, что его руки покрылись мурашками. Ему не нравилось, куда заходит этот разговор, не говоря уже о том, что ему угрожал полицейский. Мудак-полицейский. — Шанс на что? Он смотрел в темные глаза, которые так напоминали ему глаза Чонгука, но не видел в них привычного блеска. Несмотря на то, что они были так похожи, для Чимина они были совсем разными. — Жить так, как будто поступки не имеют последствий. Как будто Чон Чонсу был черной дырой. Он высасывал энергию из всего и всех вокруг, начиная с Чимина. Он высасывал все: спокойствие, надежду, хорошее настроение и заменял их чистым хаосом. Теоретически из черной дыры ничто не может выбраться, но Чимин прикладывал для этого усилия. А Чонгук тем временем представлял собой белую дыру. Будучи полной противоположностью черной дыры, Чонгук отражал и создавал энергию самопроизвольно. Потому что он был добр к своим друзьям, к своим хёнам. И хотя ему казалось, что он настоящий монстр, Чимин знал, что это не так. Чимин был полностью уверен, что он хороший человек. Чимин не отказался бы от него, не из-за проклятой черной дыры. — Поживем — увидим.