Бессильный гнев

Вся жизнь — испытание. Хёршел Грин — Вот, угощайся. — Хочешь купить моё молчание фруктами? — Конечно, нет. Есть ещё вяленое мясо. Гленн Ри Мэгги Грин Это их мир. А мы в нём всего лишь живём.

Шум и гам банкетного зала. Мужчина, ловко маневрируя меж столами, подхватил пальцами бокал у мимо мчавшегося официанта, улыбнувшись прелестной Сесиль Шейд. — Прелестный банкет, не правда ли? — Говорит он, наклонившись вперёд. Его мутные болотные глаза слабо сверкнули под освещением, но голос был хрипл и приятен. Сесиль благосклонно протянула руку, улыбнувшись. Мужчина соблазнительно поцеловал над ней воздух, бросив лукавый взгляд из-под бровей. Дитриха, того ещё ловеласа и разгильдяя, знал каждый мужчина в этом зале: им приходилось следить за этим сорванцом, чтобы он и близко не приближался к их дамам, матерям, сёстрам и жёнам; потому что лукавый как чёрт Дитрих соблазняющие действовал на женщин в своём окружении, а из последствий выскальзывал подобно Боженьке. Он мог творить что угодно, но не порочил свою Семью, превращаясь во что-то страшное, стоило кому-то встать на пути. За это его уважали — как и любого другого, стоящего на благе своего «рода». — Действительно. Вонгола расстаралась, — дама сладко прищурилась, кокетливо улыбнувшись. Ненавязчиво играла музыка на заднем фоне, и мужчина сделал галантный жест, приглашая даму на танец. Дама благосклонно протянула свою ручку в перчатке в ответ. И они закружились; Дитрих вёл уверенно, не позволяя Сесиль и задуматься над своими действиями. Его глаза сверкали, а лукавая улыбка грозилась сойти с пухлых губ и стать человеком, сотканным из греха — совращения, Блуда. — Вонгола прелестна, — комментирует мужчина, сделав поворот, — но даже её сияние не сравниться с вашими глазами. Вам говорили, что иметь бриллианты на лице противозаконно? Дама хихикает и слегка нажимает своими тоненькими пальчиками на его тело. — Неужели кто-то действительно покупается на это? Бросьте! Дитрих приторно вздохнул, словно возмущённый. Тем не менее, внимательно наблюдая за чуть покрасневшими мочками ушей милой мисс Шейд. — Моя ноша легка, синьорина Шейд, я никак не могу её бросить. И никто меня не заставит. — Правда? — Врезался ироничный голос в их беседу. Губы Дитриха не покинула соблазняющая улыбка, она даже не дрогнула; этот голос он не знал, но у него был опыт в том, чтобы умело разбираться в других мужчинах, пытаясь отвоевать их женщин. Но вот Сесиль, запнувшись, смотрела чуть распаханными глазами за его спину и спешно поклонилась в глубоком реверансе. «Родственник влиятельный, что ли», — подумал Дитрих. Сесиль из своего поклона не двигалась, даже голову не подняла, лишь её грудь слишком быстро вздымалась, и Дитрих поспешил обернуться. Дорогой, но небрежный костюм, яркая запонка со львом по левую сторону пиджака, небрежная укладка полыхающих волос и проницательные, всё знающие карамельные глаза, постепенно перетекающие в янтарь. Дитрих не мог не узнать самого Десятого Вонголу. И спешно преклонил голову, сложив руку на сердце. Его тон стал милейшим: — Рад видеть Десятого Вонголу. Раздался ироничный хмык. Десятый равнодушно улыбнулся в сторону Сесиль Шейд, голосом позволяя ей идти; синие платье мигом вспыхнуло среди других юбок, растворяясь в толпе. — Я тоже рад видеть вас, Дитрих Фрид. Дитрих приторно удивился: — Вот как? Неужели нашему бескрайнему Небу понадобилось что-то от этого презренного? — Дитрих ходил со своими словами на чертовски презренном льду, который мог обломится ежесекундно, если не меньше. Но Вонгола, кажется, не разозлился, и Дитрих ещё раз обрадовался, что к власти пришёл не приёмный сын Девятого. Тот такое точно бы не простил, а Дитрих порой не может сдержать свой язык, особенно когда у него такое уязвленное состояние. Или когда его кавалершу приходится оставить из-за сверкающего взгляда некоронованного Короля Мафии. — Вы верно сказали, Дитрих. Могу же я звать вас Дитрихом? Фрид поспешно подтвердил: — Разумеется! Савада Тсунаеши лукаво улыбнулся, но себя позволить по имени звать не разрешил и не предлагал. Да и Дитриху ещё дорога его жизнь, он бы и сам не осмелился. — Позвольте пройти со мной на балкон? — Синьор Савада сделал предлагающий жест рукой, и Дитрих вынужденно кивнул, лишь невнятно посмотрел, едва сформулировав свой вопрос в голове. Но благодаря пугающей интуиции Десятого Вонголы, мужчина в какой-то момент просто обозначил: — Ваше отсутствие не заметят, синьор Фрид. Мой Хранитель об этом позаботится. И легко улыбнулся, будто не его Хранитель вольнонаёмным ужасом посягает на мир Мафии, предаваясь убийствам. Дитрих хотел бы ещё сказать: «…убийствам и разврату», но никакого разврата не было. Хотя, хранителем ещё была та милая девушка, похожая на своего «создателя». Дитрих как-то раз видел, как она довела целый полигон тренированных воинов до самоубийства за пять часов. Это было… жуткое зрелище. И тот ещё кошмар, откровенно говоря. …Они скрылись на балконе, закрыв его шторкой: была замечательная традиция на подобных банкетах; если кто-то хочет передохнуть без чужого пригляда, то он может прийти на балкон и занавесить шторку, чтобы каждый понимал и знал — там кто-то есть, не стоит туда входить и мешать; считалось грубым войти на «занятый» балкон, если это не предназначенная встреча, конечно же. Синьор Савада отошёл к перилам, вдыхая свежий воздух. Синьор Фрид бросил незаметный тоскливый взгляд к выходу. Ах, милая Сесиль, Сесиль… пахнущая, прямо как жасмин. — Полагаю, мне, как позвавшему вас, стоит начать разговор, — задумчиво улыбнулся Саваде, и было что-то чудное в его улыбке, что-то, что постепенно начинало беспокоить Дитриха. Он осмелился кивнуть, и в тот же миг Савада Тсунаеши вновь заговорил, едва дождавшись ответной реакции. — Я могу сказать многое и весьма пространственно, но разрешите мне говорить без двойного дна? Благодарю. Говоря откровенно, меня интересует ваша сестра. Точнее, двоюродная. Вся ленность с Дитриха пропала, и мужчина выпрямился, встречаясь глазами. У синьора Савады они были не злыми, но предупреждающими; у Дитриха они, тёмные, ещё сильнее потемнели, словно решили спрятаться в радужке глаза. Чёрный зрачок увеличился, а рука бесконтрольно хотела сжаться. — Моя сестра? — Эхом отозвался он. Синьор Савада кивнул. И Дитриху показалось, будто улыбка у него была слегка задушенная. Сложно сказать, как это выглядит. Лучше видеть в реальности и подсознательно это понимать. — Верно. — Мужчина сцепил пальцы меж собой, выглядя довольным, как кот. — Видите ли, скоро она будет стоять пред мной на коленях, на моём суде. Внутри всё похолодело. Дитрих, до прерванного общения, помнил свою двоюродную сестру, Ильду; они мало общались и не были достаточно близки, Ильда вечно бегала с той… как её там… Ираной. А Дитрих проводил своё время с Сили. Но она, на его памяти, была пусть и холодна внешне, очень пламенна внутри. Она просто не могла подставить семью; её учили едва ли не сильнее самого наследника, что Семья — это высшее, лучшее, что может быть в жизни. Потому что повзрослев, она уходила в другую Семью со своими секретами, которые никак не должна была выдать. И Ильда, пусть и вышла за того, кого в их Семье брак практически никто не одобрял, была достаточно умной женщиной, чтобы провернуть просто громадную схему, лишь бы выйти за этого… Карлоса. Дитриху он не нравился. Но кто он такой, чтобы осуждать выбор сестры? Пусть и двоюродной. Любит его? Ну и ладно. Это вообще не его дела. Раз счастлива, то пускай с ним остаётся. Ильда ведь не мешает, не предаёт Семью Фрид, выбалтывая секреты. Хотя, откровенно говоря, сестра просто назло сделает наоборот, если на неё надавить авторитетом и приказать сделать что-то. Дитрих ещё помнил, как одна из гувернанток ругала Ильду за что-то. Вроде, в том случае был причастен или он, или Сили, но прислуга почему-то обвинила не наследника, сделав свой выбор, и по доверенности родителей воспитывать «принцессу», наказала тогда маленькую Ильду, обладая подобной властью. Девчонкой она кричала, что не делала этого, но кто бы поверил малолетке?.. А они сами то ли струсили, то ли ещё что. Побоялись признаться и молчали. Не отрицали вину, но их никто не спрашивал, так что… Пришлось ещё целый год терпеть над собой мелкие издевательства, чтобы вредная любительница авторитетного дедули и властной бабули их простила. Иначе жить однозначно стало бы намного сложнее. Ильда в отместку, спустя год, просто сожгла половину особняка, перепугав причастную прислугу и гувернантку, едва не сгоревшую заживо. Никто не мог — да и не посмел бы, — доказать её вину. Так что, когда она выходила замуж за того скользкого типа, Дитрих был спокоен. Она была из тех женщин, которые могли себя защитить — или обратиться к нему за помощью, Дитрих бы не отказал. Не без своей выгоды, но Ильда — родная кровь и семья. А защищать свою Семью — это первое, чему учат. Даже не первым слогам, «ма-ма», «па-па». Так что же такое случилось, раз… — Моги ли я поинтересоваться… — М-м-м? — Протянул синьор Король. — Почему будет суд и при чём тут моя сестра? Всеми союзными семьями, вхожими в сообщество, занимается Вонгола. Конечно, при «сложных» случаях, как сторонняя третья сторона, рассуждающая справедливо. Например, были брат и сестра. Сестра стала руководить семьёй, а брат ушёл к другой женщине в другую семью. И та женщина его убивает. Во имя того, чтобы не страдали Вендеттой до полного истребления две семьи, цепляя всех встречных-поперечных, Вонгола расследует обстоятельства и причины. А после выносит приговор. Все довольны, большая часть людей цела. «Суд» у Вонгола тоже интересный; все важные или публичные персоны обычно проходят суд перед Хранителями, где они — трибунал; рабочий персонал расследует причины суда, а само Небо является судьёй. — О, — расслабленно махнул рукой мужчина, будто ничего такого. Впрочем, для него наверняка как раз и «ничего такого». — Ваша сестра убила собственного мужа и сейчас пытает его рабов. Ничего сложного. Дитрих позволил себе слабость и схватился за сердце. Ему вдруг стало очень душно. — Прошу прощения…? Синьор Савада неправильно его понял. — О, можете не волноваться. Вашу сестру я планирую оправдать. Вроде бы хорошая новость. Дитрих вздохнул. Если Семья Фрид окажется в яме по причине его сестры… Он ей самолично в лоб пулю пустит. Или нет. Она сама это сделает. Тоже как вариант, вполне себе. — Я… смею поинтересоваться причиной?.. Король благосклонно кивнул, улыбнувшись. Было что-то коварное в той улыбке, что достигало янтарных глаз, мило сощуренных. — О, ваша сестра очень красивая. — … — Ах, а её характер!.. — … — Я даже видел, как она угрожала: тихо и непоколебимо. Смело стоит на своём, приняв удары на грудь!.. Ясно. Даже Десятый Вонгола пал перед чарами его сестры. Очередной фанат. Крупнокалиберного размера.