***
— Справа пушка! — крикнул я, не отрываясь от триплекса. — Вправо 3, удаление 200! — Есть! — раздался крик слева, после чего лязгнул затвор. Раздался тихий, по сравнению с окружающим шумом, гул, и башня развернулась. — Огонь! — крикнул я, и орудие громыхнуло. В следующее мгновение орудие, которое я заметил не так давно, взлетело на воздух. — Молодец! — похвалил я наводчика. — Полный вперёд! — Есть полный вперёд! — крикнул мехвод. Танк тряхнуло, и тяжеленная машина выкатила из окопа. Следом в атаку перешёл весь батальон. Из окопов повыскакивали солдаты, с криком «Ура!», а пятидесяти тонные машины, с лязгом, начали движение. Сразу же в броню нашего танка стали попадать пули стрелкового оружия, но они ничего не делали технике. — Осколочный! Таймер на пять! Цель прямо по курсу! — скомандовал я. Вновь лязнул затвор. — Огонь! Орудие выстрелило, и в лоток упала гильза. Заряжающий схватил её и выкинул в специальный лоток. — Радист! Твоя цель — косить их всех из пулемёта! Не дай им головы поднять! — я слегка наклонился, чтобы увидеть названного члена экипажа. — Есть! — ответил он и сразу начал поливать врага свинцом. «Совсем мальчишка…» — только и успел подумать я, как танк резко остановился, словно взорвался. Раздался адский грохот, а правое ухо вообще оглохло. — Вашу мать! — крикнул я, выглядывая в триплекс. Справа стоял вражеский танк, что целился прямо в нас. — Наводчик! Родной, снеси той мрази башню! — Какой? — Справа. Поворот башни на 20, удаление 400. — Чем бить? — Танк несильно бронированный. Каморником бей. Чувствительность… 272! — сообщил я данные, и вновь раздался лязг затвора. Башня начала поворот, когда вновь раздался грохот металла. Очередное попадание. Орудие навели на цель. Прогремел выстрел, и на броне противника, всего на мгновение, появился огненный шар. Секунда, и танк, что недавно вёл огонь по нам, разлетелся на кусочки. — Молодец! Мехвод, состояние танка. — Повреждён привод башни. Воевать можем, но хуже. А так мы целы, — прозвучал ответ. — Ну, тогда в бой, ребята! Дальше всё было привычно: мы медленно двигались вперёд, кроша противников в труху. К моменту подхода на линии врага, вокруг уже валялись одни трупы, да оружие. А, уже через час всё было кончено: враг повержен, а мы заняли новые рубежи. Уже после сражения экипажи стали подсчитывать уничтоженную технику врага и попадания на своих машинах. Всего, за это сражение, наш батальон уничтожил девять орудий, три танка и несколько рот пехоты. И всё это сделал один батальон, только с четырьмя машинами. Неплохо. — Ну, что скажешь? — спросил я у мехвода, закуривая сигарету, пока тот осматривал танк. Вообще, машина была лучшей среди всех наших танков. Мощнейшее орудие, броня, толщиной больше ста пятидесяти миллиметров, которая равна полутора метров стали, двигатель, мощностью в 1250 лошадок… Это настоящий зверь. — Просто так не починишь, — вынес вердикт мехвод. — Тут башню снимать надо, а мы такого себе позволить не можем. Хорошо хоть привод дееспособным остался. Если бы он был сломан, мы бы очень сильно потеряли в возможностях. А так, ещё повоюет наш красавец. — Надо инженерно-ремонтную роту вызывать, — сказал я, выдыхая клубы дыма. — Иначе мы долго не протянем на этих позициях. — Это точно. Ладно, я пойду за едой. Принести чего? — Почему бы и нет? У нас в закромах осталось несколько банок тушёнки. Тащи одну. Да и остальных ребят зови. Чего это только я буду есть? — Разрешите выполнять? — мехвод вытянулся по струнке и улыбнулся. — Иди уже, — засмеялся я. Тот бегом припустил к складу с едой. Я же сел на борт боевой машины и погладил верхний бронелист башни. На нём красовались многочисленные сколы, следы попаданий, краска пооблупилась во многих местах. Однако на стволе красовались двенадцать звёзд и три креста, а на борту башни ясно виделась надпись: «Несокрушимый», с номером танка, а именно — 13. Надпись появилась после первого боя этой машины, когда на нём насчитали аж тридцать крупнокалиберных попаданий. Двенадцать звёзд олицетворяли двенадцать уничтоженных танков, а кресты — самолёты. Этот танк, всего за несколько боёв, обрёл неслыханную славу в войсках. Теперь, на этот танк равняются все командиры. — Да, брат, ты звезда. А ведь впереди ещё так много… — сказал я, глядя в никуда. — А ты всё так же разговариваешь с машиной, а? — раздался голос немного левее танка. Я посмотрел туда и увидел командира другой машины. У той машины был номер 4, а на стволе виднелись три звезды. — А что в этом такого? Это же не просто кучка железа. Это настоящий боевой зверь. — Как скажешь. Только вот что нам делать? — В плане? — Сам ведь помнишь, что разведка доложила. Нам надо остановить целый танковый корпус. А у нас всего четыре танка. — Не забывай про орудия. С ними у нас двадцать стволов. — Против сотни. Не пойми меня неправильно, но это чистой воды самоубийство. Я вздохнул и слез с машины. Затем я подошёл ко второму командиру. — А ты думаешь, я не знаю? Вот только нам надо не просто отбить атаку, а задержать врага до полной эвакуации аэродрома. На это уйдёт не меньше недели. Поэтому мы и должны сделать всё возможное для удержания плацдарма. Только ты не думай, что мы одни. Нас сможет поддержать авиация, пока весь аэродром не эвакуируют. Так что прорвёмся. А пока надо подготовить позиции. — Странный ты, но ладно. Я усмехнулся. Посмотрев на небо, я увидел солнце в зените. Времени очень мало…***
Спустя полтора часа все командиры танков, командир батареи орудий и командир пехотного подразделения стояли у «Несокрушимого». Я достал из нагрудного кармана планшет, на котором и открыл карту. — Мы сейчас здесь, — я указал на карте место недавнего боя. — Сражаться будем на этом фронте. — А не слишком ли этот фронт большой? — спросил командир «десятки», ещё одного танка, с номером 10. — Большой, спору нет, — кивнул я. — Но только так мы сможем отрезать основные дороги на аэродром. Остальные минируются так, что никто не пройдёт и не проедет. Наша же задача: подготовить позиции для танков, пехоты и артиллерии. И это надо успеть сделать до завтра. — А почему до завтра? — поинтересовался командир «двадцатки». — Потому что надо ещё и сделать так, чтобы эти позиции никто не заметил. А, если мы будем медлить, то позиции будет легче найти. Сколько в нашем распоряжении мин? — Три тысячи противотанковых и шесть противопехотных, — ответил командир пехотного подразделения. — Хоть что-то… Так, сделаем вот что: танки расположим в засаде тут, тут, тут и тут, — я поочерёдно указывал на места на карте. — Орудия разместим по схеме огневого мешка: шесть орудий заманивают, остальные в засаде. Заманивающие поставим тройками здесь, — я указал на карту, — и вооон там, — я указал на опушку леса, что была относительно недалеко. — Пехота займёт позиции возле танков, на небольшом выносе вперёд. Дальше, надо подготовить минные поля. Противотанковых мин немного, но их нехватку можно легко компенсировать огнём орудий. А вот с пехотой будет трудно. Она идёт за танками, поэтому мины будут попросту взрываться под техникой. Значит надо придумать то, как их расположить… — Прошу прощения, но где будут стоять остальные десять орудий? — спросил командир батареи. — Вот тут, по линии пять орудий и здесь пять, — я начертил две линии. — А вы уверены? Просто это не вызывает у меня доверия… — командир батареи указал на вторую линию, что шла дугой. — Вы действуете по уставу, а я действую так, чтобы выжать максимум. Ладно, у кого какие идеи по поводу противопехотных мин? — У меня, — сказал командир пехоты. — Смотрите, вы создаёте немалый карман, в котором окажутся враги. Можно установить мины по таким секторам, — он начертил несколько полос, которые делили «мешок» на некоторые части. — Сомневаюсь, что так кто-либо вообще подумает их ставить. — А что, неплохая идея. Только надо немного подкорректировать. Смотрите — заманивающие орудия будут увлекать врага в ловушку, которую надо правильно захлопнуть. Мы можем расположить часть мин в этих местах, — я начертил две линии, на небольшом расстоянии от предполагаемых позиций «заманок», — и враг окажется не только под огнём орудий, но и посреди минного поля. Вдобавок, можно оставить примерно полторы тысячи мин в запасе и заминировать непосредственно сам проход в «мешок» после начала боя. Однако для этого нам понадобится группа сапёров… — Я найду их, — кивнул командир пехоты. — Отлично. Тогда за работу, — я убрал планшет, и все разошлись. Спустя всего десять минут работа кипела: солдаты минировали необходимые участки, артиллерийские расчёты и танковые экипажи копали позиции для своей техники. Мы тоже без дела не сидели. Мы выбирали ориентиры, разрабатывали стратегии. Это конечно не так тяжело, как копать окопы, но тоже важная работа. Работы были выполнены на четверть, когда со стороны аэродрома к нам прикатил грузовик с целым «Гиацинтом». Из грузовика выбрался солдат и отдал честь. — Младший сержант Крот прибыл в ваше распоряжение, — отрапортовал тот. — Вольно, — сказал я. — Сколько у тебя солдат, младший сержант? — 25, плюс орудийный расчёт, — отчеканил сержант. — Не горлань ты. Откуда вы такие? С целыми «Гиацинтом». — Вообще мы из охраны аэродрома, а орудие послано вам в помощь. Впрочем, как и мы. — Ясно. А какой пароль? — В смысле? Какой ещё пароль? — удивился солдат. — Ну такой. Слово. — Нам ничего не сказали. Вообще, — младший сержант смотрел на меня с искренним непониманием. — Да не кипишуй ты, — я похлопал солдата по плечу. — Проверка это. Сам понимаешь — направление ну очень важное. И к нам могут шпионов заслать. Ну ладно, проверку прошёл. У меня такой вопрос: вы в боях участвовали? — Нет. Мы дальше аэродрома и не шли. — Значит не воевали… А минировали хоть что-то? — Ну, было дело. Во время подготовки все заложили по три мины, но не больше. — Плохи ваши дела, братцы. Нас здесь меньше некуда, а всего через пару дней здесь будет такая мясорубка, что мало кто живым уйдёт. А вы и не сражались… — Прошу прощения, но мы вам пригодимся. — Мвх, — вздохнул я. — Видишь тот холм? — Да. — Отвезите туда «Гиацинт» и окопайте его. Потом возвращайтесь, оставив около орудия человек семь. Будем вас сапёрному делу обучать, — сказал я, и младший сержант, отдав честь, сел в машину. — Только будьте осторожны: у нас почти везде мины. Лучше проводника найдите. Когда грузовик уехал, я пошёл к месту, где стоял наш танк и находилась его позиция. Там работал мой экипаж. Мои братья по оружию. — Ребята, — сказал я, подходя к бойцам, что прекратили выкапывать землю, — У нас пополнение. Двадцать пять солдат, плюс «Гиацинт» с расчётом. — Ого, вот это роскошь, — присвистнул мехвод. — В этом-то и проблема. Я сомневаюсь, что у этой роскоши снарядов в достатке. Поэтому им пользоваться будем только в крайнем случае. — Нам не привыкать, — хмыкнул наводчик. — Это да… Ладно, как обстоят дела с позицией? — Ну, думаю ещё пару часиков и будет только башня торчать, — сказал заряжающий. — Ну, тогда подвиньтесь, — сказал я и взял лопату.***
Когда стемнело, работы замедлились, но не остановились. Практически отовсюду слышались звуки работы. Солдаты заканчивали с позициями и минными полями. Вскоре всё стихло. Создавалось ощущение, что здесь не осталось ничего. Все солдаты заняли свои позиции и занимались чем-то своим. Кто-то спал, кто-то смотрел во тьме, пытаясь выцепить силуэты вражеских танков, кто-то тихонько разговаривал, кто-то ел. Я сидел на крыше башни «Несокрушимого» и смотрел вдаль, прильнув к биноклю. Включив ночное видение, я следил за обучением зелёнышей, попутно поглядывая в сторону, где совсем скоро появятся вражеские танки и пехота. — Эй, четвёрка, — сказал я в рацию, — на связи? — Слушаю. — У меня появилась одна идея. Интересует? — Валяй. — Можно сделать фальшивые и сменные позиции. — А что, неплохо. — Ну так как? — Давай завтра обсудим. — Ладно. «Пройтись что-ли?» Тут я услышал странный повторяющийся звук. Прислушался и узнал лязг гусениц, с рёвом моторов. — Тревога! Танки! — крикнул я в рацию. Открыв люк танка, я заглянул внутрь. Весь экипаж был взвинчен и готовил машину к бою. — Ребята, я пойду узнаю, что там за техника. Без приказа ничего не делать, даже не дышать. Все кивнули, а я, закрыв люк, спрыгнул на траву и трусцой побежал в сторону приближающихся танков. Подбежав к опушке, я лёг и затаился. Лязг становился всё громче. Вскоре я увидел чёрные исполинские силуэты. — Два, четыре, шесть, восемь, десять… Четырнадцать танков, — сообщил я. — Ещё четыре бронемашины и пять грузовиков. У четверых грузовиков орудия на прицепе. Суммарно двадцать семь единиц техники. — Принято, — раздалось друг за другом в рации. Я отполз в заросли, где встал и побежал к машине. Бежать было недалеко, и через минуту я уже сидел внутри машины, глядя туда, где скоро окажутся враги. — Слушайте меня: действуйте исключительно по приказу. Не стрелять до команды. Вообще, — в очередной раз сказал я. Прошло несколько минут. Техника и пехота так и не показались. Я вслушивался в окружающую обстановку. Было тихо настолько, что слышалось сердцебиение каждого члена экипажа. — Товарищ командир… — начал было радист, но я на него шикнул. — Молчать! Ни звука. Делайте вид, что вы умерли. Двигаться могу только я. Ожидание переросло в томительное. В голову стали закрадываться мысли: «Неужто свернули? Неужели передумали?» Оказалось, что нет: внезапно послышался лязг гусениц. — Насколько громкий мотор привода башни? — тихо спросил я. — Обычно еле слышен, у нас чуть громче, — ответил мехвод. — Башню на 7, влево. Медленно и тихо. Зажужжал мотор, и многотонная башня стала поворачиваться. Она поворачивалась медленно, но тихо. Вскоре, орудие смотрело именно туда, куда должно было. Вообще, позиция у нашего танка была отличная, чуть ли не лучшая: широкий сектор обстрела, лесок, что помогал скрыть машину, особенно ночью, яма, глубокая настолько, что торчала одна лишь башня… Такую позицию с руками оторвут. Однако и роль у нас опасная: обстрел большей части врага. Ещё один танк расположился в похожей позиции, с такой же задачей, а двое других прикрывали вход в «мешок». У последних сектор обстрела в нашу сторону был маленький, поэтому они нам не могли сильно помочь. А вот пушки, расположенные в сотне метров от наших танков могли помочь намного лучше. Мощные орудия делали пушки опаснейшим противником для любого танка, а если бить в борт или корму, о… Особенно эти орудия, что рвут почти все танки в клочья. — Всем приготовиться. Расчёты «заманок»вы стреляете первыми, когда враги будут на расстоянии трёх сотен метров. Остальные включаются в бой только после получения соответствующей команды. С богом, ребята, — сказал я, и убрал рацию. Тем временем танки врага вошли в «мешок», как и другая техника с пехотой. Посмотрев в сторону выхода, я увидел небольшую группу наших солдат, что ползком пробирались по земле и устанавливали взрыватели в подготовленные заранее мины. Глядя на этих зелёнышей, внутри меня что-то сжалось. Они ещё так молоды, а уже лезут в бой. С энтузиазмом. А ведь они ещё не видели войны. Это наши танковые экипажи прошли через сущий ад, а эти ребята даже гранаты в людей не бросали. И их ждёт такое пекло… Повернувшись, я посмотрел на колонну техники, что гордо шла вперёд. Вспомнились слова из песни Радиотапка:Войско тысяч танков с крестами на броне Гордо продвигалось к нашей западне. Под покровом ночи, во тьму целясь из кабин, Экипажи танков шли на километры мин. Лёгкая прогулка превратилась в ад, Наш капкан захлопнут, им нет пути назад.
И чёрт возьми, как же это подходит к происходящему… Танки врага всё двигались вперёд, пока не прозвучал оглушительный выстрел. Один из танков вспыхнул ярким пламенем и, спустя мгновение разлетелся миллионами осколков. Следом зазвучали другие выстрелы. Это были не только выстрелы «заманок», но и выстрелы вражеских орудий, автопушек и стрелкового оружия. Колонна спешно перестраивалась в боевое построение. Оценив количество противников, вражеские танки решили давить наши орудия количеством и огнём. Нам же лучше. Когда до нас оставалось около ста метров, я сказал в рацию: — Огонь открывать после нашего выстрела. Вражеский танк шёл всё ближе. Наше оружие молчало. Пока что даже снаряд не был заряжен. — Заряжай лом! — скомандовал я, и в казённике оказался ОББПС. — Огонь! Прогремел выстрел, в поддон упала гильза. Вражеский танк просто аннигилировался. Разумеется, такое не осталось без внимания, и танки врага стали поворачиваться к нам, направляя в нашу сторону орудия. — Давай ещё! По правому танку! Долбани в НЛД! — кричал я, уже не таясь. Вновь выстрел, снова подбитый танк, но уже не взорвавшийся и весьма дееспособный, это мы узнали когда танк врага выстрелил. Броню башни не пробило, но лязгнуло неплохо. — Твою мать... Давай каморным! Бей туда же! — скомандовал я. Последовал ответный выстрел, и танк противника явно перестал являться угрозой: из-за взрыва внутри техники выбило люки. Тут заговорили остальные орудия. Поочерёдно вышли из строя четыре дополнительных танков. Один загорелся, другой просто замер, третьему разворотило МТО, четвёртый потерял башню. Это было похоже на бойню: группу обстреливали с трёх сторон, превращаю пехоту в фарш, а технику в металлолом. Стало светло как днём. Я аж оглох от постоянных взрывов, выстрелов, криков, скрежета металла и рёва моторов. Это был настоящий ад. Не выдержав, враги повернули назад и бросились наутёк. Однако, вскоре, техника стала подрываться на минах, а оставшиеся в строю машины расстреливали двое танковых орудий. Когда всё стихло, в ушах звенело, внутри машины стояла такая жара, что пустыня и рядом не стояла, а смрад стоял такой, что дышать было практически нереально. Оглядев команду, я увидел следующее: полностью измазанные сажей, они пытались вернуться в прежнее состояние. Взглянув на лапы, я увидел, что они тряслись. Открыв люк и выглянув туда, я почувствовал прохладный свежий воздух, который напоминал глоток воды в пустыне. Кое-как выбравшись наружу, я попросту рухнул на траву, прямо с верхушки башни. Это отдалось болью в спине, но я её толком не почувствовал. Вокруг горели остовы танков и огни, вызванные взрывами. Я буквально впал в апатию. — Товарищ командир! — из танка вылез мехвод. Я никак не ответил. Перед глазами стояли лишь огни пожарищ и пламя взрывов, а в ушах грохот боя постепенно превращался в гром. Я, бывалый солдат, участвовавший в более серьёзных операциях, сейчас лежал на траве, весь в саже. — Командир! — ко мне подбежал кто-то и тряхнул за плечо. — Давайте, ребята, надо его опереть обо что-то. Несколько рук подняли меня и прислонили к чему-то прохладному и мягкому. Я уже окончательно не разбирал вообще ничего. Перед глазами было лишь поле боя.***
Я резко открыл глаза. Дыхание было нервным и постоянно срывалось. Я был в настоящей панике. Не знаю почему, но именно этот бой так сильно въелся в мою память. Он является единственным сражением, которое меня пугает и которое я не хочу вспоминать. Сердце стучало как бешеное, а по телу расползался липкий страх. Я без понятия, из-за чего у меня такие эмоции, но они есть. Сикось-накось успокоившись, я взглянул на часы. До начала оставалось десять минут. Я в очередной раз удивился тому, насколько сильна разница между реальным ходом времени и ходом времени внутри сна. Поняв, что поспать больше не получится, я отправился в оружейную. Там я посмотрел на свой комплект. Снайперская винтовка LR-7, автомат AMR-17, пистолет БП-4, нож и гранаты. Это моё вооружение. С остальной экипировкой всё гораздо интереснее: экзоскелет «Снежник», оснащённый ускорителем и снаряжением для лазания по скалам с большой нагрузкой; бронекомплект «Вальтер-3», с пластинами из критана, самого прочного материала, который наши учёные смогли синтезировать, правда весьма тяжёлый; шлем «Критер», с бронепластинами, выполненными в стиле брони танков, только тоньше и легче, и встроенными обогревом, радаром, счётчиком патронов, гранат, а также с функцией дополненной реальности. Неплохая вещица. Взяв LR-7, я стал проверять её. Итан не соврал — действительно готово. Тогда я стал проверять шлем. — Я же сказал: «Всё готово». Зачем перепроверять? — раздался голос у входа в оружейную. — Нечем заняться, — сказал я, вернув шлем на место. — Понимаю… — Ладно, давай будить остальных.***
Скалолазание — одно из моих любимых занятий. Особенно без страховки. Но сейчас мы на задании. — Ну что, с богом, — сказал я, включая перчатки. Дальше, я проверил их работу, прислонив их к камню. Работали они безотказно. Тогда я стал забираться на гору. Мы находились всего в паре сотен метров от злополучного дворца. Однако, путь нам преграждали горы, а обходить их времени не было. Поэтому мы пошли прямо. Взглянув вниз, я увидел, как за мной полез другой дракон. Между нами был канат, чтобы один мог удержать другого и для более быстрого перемещения по горизонтали. Пока я лез, я просмотрел карту. Получалось, что мы вышли немного левее намеченной цели. Значит, когда заберёмся, надо будет передвигаться направо. Я передвигал руками, когда сверху пролетел дракон. Он нас не заметил, но изрядно штурхнул. Это было ещё одним доказательством того, что дворец рядом. — Поднимайтесь на мою высоту, — скомандовал я, и, спустя пару минут, все солдаты были примерно на одной высоте. — Нам сейчас надо направо. Итан, прыгай, я страхую. Жду команды. Дракон, что был связан со мной канатом, кивнул и отпрыгнул от скалы. Я потянул канат вверх и, вскоре, Итан зацепился за скалу, но чуть дальше. Тогда пришла моя очередь. Я посмотрел на напарника и кивнул. Сразу же после этого я отскочил от камня, за который держался, вправо. Напарник не подвёл, и я оказался правее него. Вообще, такая схема у нас — распространённое дело. Сделав так ещё пару раз, я остановился и показал, что дальше не надо. После этого я заполз на противоположный склон горы, отцепив канат. Всё, что произошло дальше — дело, отточенное до автоматизма. Я взял ледоруб и вонзил его в камень. Убедившись, что он нормально держится, я обвязал вокруг него страховку, которую присоединил к карабину на комплекте. Следом, я повернулся спиной к горе и, выдохнув, достал винтовку. — Я на позиции, — сказал я, после чего прильнул к прицелу. Тогда, все остальные показались с той же стороны скал, с которой находился я. Однако, они стали спускаться вниз. Я же продолжал смотреть на арену, где находились пленники. Включив тепловизор на прицеле, я буквально просканировал всю арену. Здесь не было ни одного охранника. — Придурки… — усмехнулся я. Тем временем, наши уже подобрались к арене. Я стал смотреть на пленников. — Жабр слева. Вторая колонна. Тогда девять теней двинулись к указанной мною колонне. Там они разделились: двое стали залезать на колонну, а остальные заняли позиции и затихли. Те, кто залазил, оказались сверху, у пленника и занялись своей целью: освободить его. Ночь была тёмная, но не настолько, как прошлой ночью. Всё-таки один тоненький месяц светился. Поэтому мы все и были настороже. Спустя примерно три минуты, с колонны слезли уже три тени, после чего все они направились к горам. Я же насторожился. Обычно, именно в эти моменты всё накрывается медным тазом. Но, сейчас всё обошлось. Когда все уже скрылись на другой стороне скал, я снялся с позиции: спрятал винтовку, развернулся, снял страховку и забрал ледоруб. Следующим пунктом было возвращение.***
По пути назад, я отстал от группы, выполняя роль арьергарда. Добравшись до нашей базы, я спокойно выдохнул: миссия успешна. Меня встретили приветственными фразами. — Где Жабр? — поинтересовался я. — В лазарете. Его несколько месяцев без воды оставили, поэтому нужна реабилитация, — сказал Скат, уже в обычной одежде, а не в экзоскелете. — Ясно. Дальше, я разделся и направился в лазарет. Увидев меня, Жабр обрадовался, словно маленький дракончик. — Бурь! — он готов был рвануть вперёд, но его остановил врач. — Неужели это ты? — Конечно это я. Хотя нет, это призрак. Что за глупые вопросы? Сам ведь знаешь, что меня не убить. — Я уже думал, что я там так и застряну. Если бы не вы, я бы просто сошёл с ума. — Я знаю, — я сел на стул рядом с кроватью, на которой лежал Морской. — К тому же, мы своих не бросаем. — Это точно… — Ну, расскажи, как там твои сыновья, да жёнушка. — Да чего там рассказывать, — отмахнулся Морской. — Всё было по-прежнему, до моего пленения. — А у меня хорошие новости: у тебя есть две дочки. Одна с Коралл, а другая была с тобой в плену. — Что?! Почему вы её не спасли?! — Поверь, на то были свои причины. Не волнуйся, она сбежит. А вот тебя действительно надо было спасти. — Прости меня, я знаю, что всё, что вы делаете здесь обоснованно. Просто у нас кроме Орки не было больше дочерей… — Я понимаю. Однако, неужели ты думаешь, что старый дракомант не подумал на этот счёт? — я лукаво посмотрел на Жабра. — Что ты имеешь ввиду? — Я имею ввиду то, что все ваши дочки ещё живы. Не в изначальном плане, а в кое-каком другом. И, ещё больше — они в Морском королевстве. Только тсс. Когда придёт время, сам узнаешь. — Ладно… Надеюсь, вы меня вернёте к Коралл? — А то. Как же королева, да без короля? Всё, отдыхай, — я встал и вышел из лазарета.***
Утром следующего дня я ознакомился со сводками от всех резидентур, находящихся во всех королевствах, а также информацией от Большой Земли и светила нашего флота — «Архангела». Информация, преимущественно, скучная и привычная: всё спокойно, насколько возможно во время войны. Однако, информация от резидентуры в Небесном королевстве и «Архангела» была интересная. Судя по отчёту, в Небесном королевстве Пурпур рвёт и мечет. Оно и понятно: упустить короля Морских. А «Архангел» сообщает о мощной буре, надвигающейся на остров Ночных. Оповестив резидентуру на том треклятом острове, я стал читать другую информацию в сводке «Архангела». Всё-таки самый мощный корабль в нашем флоте. А информация там была фактически бесполезная: системы в порядке, экипаж цел, запас топлива и боеприпасов тоже есть, воздушная техника боеспособна. Также говорилось о том, что приближается землетрясение и извержение вулкана на острове Ночных, но это и так известно. — Чем занят? — ко мне подошёл Итан. — Да вот, сводку читаю. Приближается буря. Она может задеть Небесное королевство. А в остальном всё в порядке. Пурпур в ярости. Жаль, я не могу это видеть своими глазами. — Это да… А что делать с Жабром? — Он в норме. Думаю, будет лучше, если его отправить в резидентуру Морского королевства, где его точно выходят. Поэтому пусть Скат сопроводит Жабра, а Скала с Хамелеоном вернутся в штаб Дождевого леса. Потом они переправятся на «Архангел». — Пойду собирать их? — Иди. Мне надо пройтись. Итан ушёл, оставив меня наедине со своими мыслями. При воспоминании об «Архангеле» меня одолевали печальные воспоминания. Только надо отправляться в Небесное королевство. Я ведь обещал. Сняв одежду, я вышел из пещеры и втянул холодный воздух в лёгкие. Всё-таки есть у гор свой шарм. Расправив крылья, я взлетел и направился в сторону дворца. Я уже давно смастерил там себе наблюдательный пункт. Прилетев на пункт, я накинул покрывало цвета скал. И вот я, лёжа на холодном камне, гляжу в сторону арены. Бинокль мне не нужен, поэтому просто лежу.***
То, что день нас ожидал тяжёлый было ясно сразу: прилетело трое стражников, что стали освобождать Глина от пут. — Что такое? — спросил Земляной у одного из стражников. — Королева хочет видеть, — буркнул тот. Глин стал доставать стражников другими вопросами, которые очень скоро надоели им, и другой дракон шикнул: — Замолчи или на пути в дворец произойдёт несчастный случай. Дальше Глин молчал вплоть до прибытия во дворец. Скоро Небесные приземлились на один из парапетов, увлекая Земляного за собой. Глин шёл следом, глядя вокруг. Это место кипело жизнью. Впрочем, полюбоваться этим было не суждено: его заволокли в один из проходов. Попетляв ещё некоторое время по лабиринтам проходов дворца, эта компания вошла в тронный зал. Глин, увидев Звездокрыла бросился к нему. — Как ты? — спросил Земляной, на что Ночной лишь покачал головой. — Он имеет ввиду, что, находясь в тронном зале королевы, очень некультурно обращаться к другому дракону. В моём случае, это ещё и опасно. Почти сразу послышались звуки возни за дверями, являвшимися входом в тронный зал. Следом в зал зашла другая группа стражников, ведущих Цунами. Глин не без удовлетворения заметил, что все Небесные, сопровождавшие бойкую Морскую, были покусаны и поцарапаны. — Вижу, все собрались, — сказала Пурпур. — Ты не имеешь права так относиться с драконами! — воскликнула Цунами. — Тем более с нами! Мы… — Драконята судьбы, да? Не думала, что после уничтожения того яйца Небесных Когти Мира продолжат слепо верить этому пророчеству. Впрочем, они нашли прекрасную зверушку, — королева указала на Ореолу, мирно лежавшую на одной из веток мраморного дерева. — Она не зверь! Она — дракон! — Цунами дёрнулась было вперёд, но стражники её остановили. — Сомневаюсь. Здесь мой дворец, а, значит, мои правила. И выполняют их все. — Только не я. — Ей Богу, пленники те ещё дикари, — отмахнулась королева. — Моя королева… я бы не упоминал бога в подобных ситуациях. Он очень мстителен, — сказал один из стражников. Он говорил спокойно, но от его слов веяло тревогой. — Мне плевать на бога. Его нет нигде, особенно на войне. — Ещё нас учили, что война — это зло. Она несёт лишь несчастья и горе драконам, — напирала Цунами. — Да что ты знаешь о войне? Говорить о её ужасах легко, но предотвратить труднее. Мы — драконы. Наша натура жаждет сражений. — Боюсь, что судить о войне вы обе не можете. Извиняюсь за столь дерзкое высказывание, но это так. Вы, моя королева, не видели войны, всех её ужасов. Разумеется, это относится и к нашей гостье, но вы ознакомлены с этой темой несколько лучше. Но всё равно недостаточно, — вновь вставил стражник. — Как ты смеешь?! — Вы сейчас серьёзно, ваше величество? — дракон склонил голову набок. — Вы ни разу не сражались в настоящей битве, а играете жизнями сотен драконов в этой абсолютно бесполезной войне. Как говорил один мудрец: «Суди только по тому, что точно знаешь сам, и проверил сам. На остальное ты не имеешь права даже смотреть». Я с ним полностью согласен. — Да ну? Ну и что же ты поведаешь мне? — Вы точно хотите это узнать, ваше величество? — Да. Ты меня очень заинтересовал, стражник. — Ну, на правду не обижаются. Только не возмущайтесь, ваше величество. Война — массовый природный отбор. Выживает сильнейший. Это в примитивном плане. В более продвинутом плане, война — это путь получения желаемого силой, когда две или более сторон сталкиваются в вооружённом противостоянии. Это так, экскурс. Дальше интереснее. Для некоторых, война является источником заработка. Для кого-то — целью жизни. Кому-то кажется, что война — способ получить медали и звания. На деле, война — настоящий ад. Никто не заслуживает такого. Я уверен, что все, кто прошёл через это, не хотят вспоминать об этих ужасах. Война не просто губит драконов. Она уничтожает их изнутри. Видели ли вы разницу между взглядом обычного дракона и дракона-солдата, что воевал в этой войне? У последнего взгляд обречённый, словно ему перестало быть интересно что-либо. Они словно мертвы. Вот что делает война. — А у тебя какие глаза? — поинтересовалась Пурпур, ухмыляясь. — Признаюсь, у меня глаза не мёртвые. Но они и не горят огнём жизни. Я где-то посередине. Причину такого я не знаю. — Да ну? А у меня какие? — У вас, ваше величество, глаза гнусные, злобные. Как и вы. Вы лживая и алчная дракониха, что считает себя лучше других. Нацистка. Вы считаете остальных слишком низкими для вашего общества. Вы относитесь к драконам, как к вещи, которую можно подарить, выкинуть, с которой можно играть, как душе угодно. Ваша мания, ваши убеждения покрыты здоровенным слоем нацизма и этой проклятой расовой теорией, которую ненавидят многие драконы. Да и ваше сознание пропитано ими. Я вообще не понимаю, почему армия и подданные вас ещё не свергли, — дракон осмотрелся. — Всё это — богатство, величие, почитание… Всё запятнано кровью, страхом и унижением. Мне просто противно знать, что вы существуете. По мере монолога, голос стражника менялся. Он становился более низким и рычащим. Словно дракон сдерживал огромную ярость. Пурпур смотрела на стражника с удивлением, которое сменилось сначала на злобу, а потом и на ярость. — Взять его! Ублюдок… Стражники придвинулись к сородичу, что по-прежнему смотрел на Пурпур. — Вы действительно этого хотите? Хотите обратить вашу жизнь в ад лишь из-за того, что я открыл всем глаза? Стражники попытались схватить Небесного, что только что поливал грязью саму королеву, но их остановил спокойный голос: — Через несколько секунд сюда ворвётся Небесный, с информацией, которая вас удивит. Рекомендую пока просто послушать. И действительно, в двери буквально влетел Небесный. Он запыхался, явно будучи очень встревоженным. — Ваше высочество, Морской по имени Жабр пропал. — Что?! Как вы это допустили?! — Мы без понятия как это произошло: недавно проверили пленных, а вместо него только оковы валяются. Открытые. — Дьявол! Обыщите всё! — О, это вам не поможет. Жабра вы не найдёте. Сейчас он там, куда вам ни в жизнь не попасть. — Где он?! — Пурпур набросилась на стражника, прижав его к стене. — Я умру, но ничего не скажу. Вы бы посмотрели назад, ваше величество. Пурпур посмотрела назад. Там ничего не было. Внезапно, там появился Песчаный. Буквально и ниоткуда. Пасть в ухмыляющемся оскале а глаза слегка прищурены. Он смотрел именно на Пурпур. — Я же говорил, что вернусь. Так вот я ещё и подарок сделал, — сказал Песчаный. Продолжение следует…