Мгновения торжества

***

- Шампанское, господа. Валентино лишь удовлетворённо кивает головой, после чего изящным жестом отсылает официанта прочь. Пальцы совершают какие-то невообразимые движения и, должно быть от скуки, прокручивают меж собой кредитку, в конечном итоге положив её рядом с тарелкой. Медленные смазанные поцелуи и тепло сидящего на его коленях Энджела окутывают сознание вязкой дымкой похоти, позволяя тонуть в неге водоворота мыслей о предстоящем вечере. Томный взгляд очевидно довольного времяпровождением и своим внешним видом Энджи, прильнувшего к его груди, доставляющие эстетическое удовольствие оголённые лопатки - платье, подаренное его детке на минувший Новый год, определённо стоило своих денег. Декольте притягивало всё внимание к взбитому пушку, подчёркивая пышную грудь, а оттенок розового "зардевшаяся невеста" прекрасно дополнял образ горячей штучки. Заключительным аккордом наряда являлись пара прядок, ненароком выпавших из причёски во время жаркого секса в отдаленном углу коридора. Благо, мрак высоких сводов первого этажа скрыл лишнее от дюжины любопытных глаз. Необходимо было беречь репутацию. - Я так и не понял, почему ресторан называется "Поднебесный". - С придыханием шепчет Энджел на секунду отстраняясь от сутенёра, но лишь за тем, чтобы оседлать его бёдра. Довольно вульгарная и своевольная выходка - за такую наглость любой другой давно бы уже огрёб по полной. Но Энджел не большинство, отнюдь нет. Он - яркий, запоминающийся, очаровательный в своей привлекательности. И вовсе не тогда, когда полуобнаженный скользит у шеста, возбуждая публику своим развратным танцем. В один из дней Валентино узнал о нём больше всех остальных. Ему выпал шанс разглядеть в зеркале безупречного великолепия трещины, упавшие вниз осколки истерзанной души. Увидеть Энджела Даста таким, каким бы тот никогда не явил себя обществу, и, примерно тогда же, влюбиться. Сутенёр и сам не заметил, когда именно лёд его сердца предательски надломился, уступая место низменному и презираемому им чувству. Осознав, что отношение к работнику изменилось, став довольно неоднозначным - Валентино любой ценой решил избавиться от ощущений, которые вспыхивали, стоило только им с Энджелом пересечься взглядами. Что ж, результат попыток прямо сейчас бесстыдно расселся на его коленях и, устроившись поудобнее, во всю пользовался своей привилегией, зная, что за это ему ничего не будет. Спасибо дальновидной администрации - стекло с золотой гравировкой, состоящей из трёх букв - VIP, было относительно непрозрачным, позволяя гостям лицезреть лишь их расплывчатые силуэты. - Ещё бы, ты ведь не видел ценников, - произносит Валентино, медленно наполняя свой шот виски. На заданный вопрос всё же необходимо было ответить. - И, очевидно, не обратил никакого внимания на вид. Властитель чуть приподнимает подбородок Энджела указательным пальцем, после чего плавно ведёт голову того в сторону, вынуждая сменить позу - развернуться, сев полубоком. Двое, вернее один из демонов любуется открывшимся им ночным пейзажем. Второй же внимательно следит за реакцией своей обожаемой детки. - Это... - Энджел затаивает дыхание, вдохновенно глядя в бескрайнюю даль тёмно-синего неба, и склоняет голову на плечо Валентино, - это потрясающе. Смотреть действительно было на что. Ресторан располагался на самом последнем этаже отеля, открывая взору небывалую роскошь - небосклон, являющийся точной копией земного. Вип-зал находился на отдельной площадке, неком выступе, присоединённому к основной части заведения, что давало некое преимущество в качестве более красивого обзора. Всё лучшее - богатым, не так ли? - Представь, какого отсюда наблюдать за фейерверками! Глаза Энджела блестят. В них горит та самая искра, которая некогда так зацепила Валентино. Невинная и по-детски открытая радость, которую Даст не мог скрывать, получая от папочки дорогие подарки. Ладонь властителя, будто бы дразня, скользит по чужим бёдрам, бесцеремонно забираясь под платье. Энджел даже не пытается сопротивляться - подобное неимоверно заводит их обоих. Сутенёр абсолютно невозмутим, продолжая гордо смотреть вперёд. В какой-то момент коготок, чуть царапнув кожу, добирается до цели - резинки дорого кружевного белья. Зацепив край стрингов, Валентино тянет его вниз, позволив похотливой улыбке, на секунду озарить его лицо. Трусики оказываются на икрах, а рука начинает плавно двигаться по члену, используя вместо смазки успевший выделиться предэякулят. Энджелу остаётся лишь позволять трахать себя, наслаждаясь волнами возбуждения, пробивающими его тело похлеще электрошока. Сдавленные стоны служат для Валентино сигналом - стимуляция становится более быстрой, доводя Энджела практически до пика. Время от времени ладонь дразняще останавливается на головке члена, уделяя ей особое внимание. Даст проводит бедрами от нетерпения и, выгибаясь, закрывает глаза. Главное не заляпать фирменную вещь, кончив прямо на платье - ткань в области паха уже успела намокнуть. Любит же Вэл, чёрт возьми, над ним издеваться. До небосвода этим двоим уже нет совершенно никакого дела. Нужно было признать - всё, что заполняло их существование, претерпело значительные перемены (за исключением, разве что, фетишей и пристрастий Валентино в сексе). Взять хотя бы прошлое истребление, которое прошло совершенно иным образом, нежели обычно. Они впервые за посмертие отметили Новый год все вместе. Утро следующего дня навечно оставило в его душе неизгладимую частичку себя. Ту, что подобно огоньку спички девочки из Рождественской повести, озаряет самые дальние закоулки остатков души - мирно сопящий Энджел, обнявший во сне его подушку, и одиноко дремлющий по другую сторону кровати Вокс, отгородившийся от остальных стянутым одеялом. Стоя на балконе и докуривая очередную сигарету, Валентино тогда впервые за много лет по-настоящему улыбнулся. Вечность довольно растяжимое понятие. Наверное, именно в тот момент сутенёр осознал - даже если его поступки неправильны и противоречат личным принципам, а жизнь в свою очередь катится по наклонной, он явно не желает, чтобы это заканчивалось. - Красиво, правда? - спрашивает Валентино, прикусывая плечо своего любовника и, жадно слизнув пару капель выступившей крови, затыкает того поцелуем. Умеренную жёсткость любили оба - она добавляла некой остроты и пикантности их безумной страсти. Энджел не отвечает. Желание заполняет собой тело, дурманя разум, а концентрация возбуждения становится просто невыносимой. Вид, открывающийся сидящим за столиком демонам, действительно мог быть безупречным. Если бы всё не портила мрачная фигура, чей вид явно не соответствовал местному колориту. Ведущий хмурится, не обращая внимания на царящее вокруг настроение, после чего лишь глубже засовывает руки в передний карман чёрной толстовки, продолжая пялиться на мрак за стеклом. Надеть что-то более праздничное Вокс не посчитал нужным. В конце концов, можно хотя бы в свой отпуск отдохнуть от порядком надоевшего делового стиля. Чем ближе праздник - тем ужаснее он себя чувствует. Каждый чёртов год... От рождественской песни, сопровождаемой мелодичным аккомпанементом звона колокольчиков, выворачивает. Не стоило ему сюда ехать. - Детка, что ты там завис, иди к нам. Валентино, оторвавшись от Энджела, пригласительно раскрывает объятия, после чего похлопывает рукой по стоящему рядом стулу. Даст не сдерживает довольно громкого разочарованного стона - ему снова не дали кончить. Вокс последний раз смотрит на чудесный вид, будто бы желая его запомнить. Яркий кант света, обрамляющий луну, фатой рассеивается по ночному небу. Ведущий неслышно вздыхает, прикрыв глаза, после чего как ни в чём не бывало возвращается на своё место. Рука сама собой тянется к стоящей посередине стола бутылке, чтобы заполнить пустующий бокал для вина. До того, чем занимаются его парни - сейчас нет совершенно никакого дела. Его гораздо больше волнует другое - мир вокруг буквально тонет в ядовитом страхе. Остаётся накачивать себя алкоголем, так как еда в его тарелке вызывает одно отвращение. Энджел тянется к своему десерту и, шаловливо отломив маленький кусочек от пирожного, отправляет его в рот. - Кхм, - Валентино многозначительно кашляет, обращая на себя внимание Даста. Тот в полном непонимании смотрит на сутенёра. А что, собственно говоря, не так? Ответ находится сразу, если проследить, куда именно направлен взор повелителя. Энджел закатывает глаза. Вэл с укором смотрит на него, после чего указывает взглядом на десертную ложку. Чёрт возьми, их же никто не видит - можно пренебречь некоторыми правилами этикета. Судя по недовольному выражению лица, у Валентино своё мнение на этот счёт. Кажется, на следующий праздник кому-то вручат книгу о правилах поведения и хорошем тоне. - Ты слишком напряжён, Вокси, - повелитель обращается к ведущему, чтобы нарушить повисшее неуютное молчание, - пиксели на экране выглядят такими острыми. Вытерев испачканную руку салфеткой, сутенёр подливает в свой шот ещё немного виски, и, невесомо поцеловав Энджела в висок, продолжает: - Складывается ощущение, будто стоит мне протянуть руку, как я тут же порежу палец. Расслабься, закажи себе чего-нибудь выпить. Сегодня ведь Рождество. Сердце пропускает глухой удар. Валентино, по своему банальному незнанию, задел за живое. "...сегодня ведь Рождество". Бокал, не успевший опустеть даже на четверть, летит вниз. Падает, будто бы в замедленной съёмке. Вокс затаивает дыхание, силясь не вцепиться рукой в дорогую скатерть. Память насквозь пронзает острие травмирующего события той жизни. Дыхание учащается. Белый шум, паразитирующий в голове в течение всего вечера, становится громче, будто бы норовя столкнуть в омут воспоминаний. Туда, откуда Вокс смог выплыть лишь несколько лет назад, навеки отгородившись от прошлого. И вот теперь погребённые заживо отголоски минувшего вновь дают о себе знать. Главное, чтобы это не перешло шаткую грань, превратившись в паническую атаку. Один на один с собой он ещё смог бы это пережить. Сейчас же появятся вопросы. - Я не голоден. Если что - буду в номере. Развлекайтесь. Кратко, чётко, доходчиво - без лишней воды и эмоций. Секунда, и динамики буквально взрываются, оглушая всех присутствующих резко заигравшим новомодным треком Флоу Райды, пришедшему на смену спокойной праздничной песне. За стеклом слышны недовольные претензии возмущённых случившимся гостей. Потеряв контроль, Вокс сменил музыку не только в приватном зале. Взяв со стола ключ-карту, ведущий учтиво кивает Валентино и Энджелу прежде чем скрыться за дверью. - Вокси, чего ты завелся? Ничего же страшного не случилось... Сутенёр немного отклоняется в сторону, надеясь успеть бросить последнюю фразу в оставшуюся открытой дверь прежде, чем тот уйдёт. Энджел лишь сильнее обвивает шею властителя, чтобы не свалиться. - И детка, я бы настоятельно рекомендовал быть тебе чуточку осто... рожнее. Договорить Валентино не успел, ибо звук разбившейся посуды и поток нецензурной брани сообщили всё сами за себя. Поднявшись с коленей босса, Даст подтянул белье и на носочках, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимание цокотом высоких шпилек, подошёл к дверному проёму: - Вэл... Это на него не похоже. Когда всё началось? - Сразу, как только мы приехали. - Как часто подобное случается? - задумчиво произнёс Энджел, кивнув на двери выхода. - Да практически постоянно. Скажи честно, почему всякий раз, как я приглашаю вас двоих в какое-либо приличное заведение, мне вседа бывает неудобно за чьё-нибудь поведение? Валентино опустил голову, на некоторое время обречённо прикрыв глаза ладонью. После чего встал из за стола, подойдя к любовнику со спины: - Что-то определённо не так, правда я пока не могу понять, что именно. Энджи, я тебя очень прошу, поговори с ним. - Почему я? В голосе читались нотки яркого удивления. - У тебя это лучше получается.