Это Netflix, детка!

Сижу в номере, болтая ложкой чай. Стеклянными глазами пялюсь на веточку ёлки. До Нового года осталось шесть часов. Члены команды пока разошлись по комнатам. Отдохнуть после вымотавшего расследования. Вдруг слышу громкий плач из-за стены. Чуть не роняю чашку. Линди плачет? Вот это новогоднее чудо! Линди Доннер — мой главный аналитик, афроамериканка по рождению, радикальная феминистка по призванию. Однако её радикальность не мешает нам считать друг друга лучшими друзьями. Ходим на бейсбол, в спортзал, отдыхаем в баре после расследований, пропуская по кружке пива. Невозможно представить, что могло заставить её рыдать. Уж точно не история про оленёнка Бэмби. — Бонни умирает! — выпаливает Линди, едва оказываюсь на пороге её номера. — Всё так плохо? Врачи же говорили, что у твоей бабушки есть ещё пару месяцев. — А теперь говорят, что она проживёт неделю-две. Метастазы… И знаешь, о чём я не могу не думать сейчас? — Линди закусывает губу. — Мечта бабушки — чтобы я обручилась. Она не хочет оставлять меня одну. Это добавляет ей страданий. Только если Бонни узнает, с кем планирую связать жизнь, её не станет ещё раньше. — Поднимает на меня глаза, я обмираю. — Де Марко, обязана тебе признаться. Я люблю… Линду. Я не только феминистка… Какое облегчение, а я-то подумал, что нашей дружбе конец. — Понял. Погоди… Ты говорила, у тебя Грин карта и аренда жилья в этом году заканчиваются. Может, нам порадовать твою бабушку перед смертью? И сделать так, чтобы тебе не пришлось возвращаться в Эфиопию? — Предлагаешь заключить лавандовый брак? — Она ошарашенно смотрит на меня. Брак… Лаванда… — Коннор, закрой дверь, тебе нельзя видеть меня в платье до свадьбы! — Ладно-ладно. Адри, но оно ведь… лавандовое, да? И с кружевами. — Так, помни, что рвать платье на церемонии нельзя! Будешь терпеть до дома, любитель кружева. — Слышу заигрывающее хихиканье. — Адри, — томно выдыхаю, невольно касаясь… — Адриан! — Линди с открытым ртом смотрит на мою руку. — А ты мне ни в чём не хочешь признаться?