***
Антон вышел из такси, оплатив поездку, и в лицо ему дунуло свежим морозным воздухом. Он облизнул потрескавшиеся от холода губы и, щурясь, взглянул на неприметное здание своего офиса. Парень уже знатно опоздал, но сейчас даже выговор от Воли не испортит его настроения. Счастье заполнило собой каждую клеточку его мозга, и ничего уже не сможет его оттуда выдавить. Такой, весь светящийся, он забегает в офис по скользким ступенькам и снимает шапку, теребя спутанные кудряшки. Быстро проскользнув мимо кабинета Павла Алексеевича и взобравшись на второй этаж, он, уже по привычке, забегает в комнату отдыха. В это время там никого нет, — все поныкались по своим рабочим местам и погрязли в макулатуре. Но Антону и хорошо, ему не особенно нужно делиться своим счастьем, достаточно просто лелеять его в себе. Нет, в идеале, конечно, было бы хорошо, чтобы объект, который стал причиной этого счастья, находился рядом, но это уже так, мелочи жизни. На самом деле, Антон ни на что не надеется и ничего не ждёт. Он не хочет додумывать или принимать какие-то необдуманные решения. Вообще, честно говоря, никакие решения принимать не хочет. В этот раз он будет собой, будет делать то, что хочет, не взирая ни на что. И ему очень хочется верить, что при этом Арсений будет рядом. Пусть всё случится не сразу, но… но случится. — Гуттен морген! — Эд заваливается в комнату отдыха, нарушая идиллию заваривающего свой малиновый чай Антона. — Чёт ты сегодня припозднился. — Да, а у тебя, я смотрю, с утречка конференция с Германией, — подкалывает Шаст, стоя к нему боком и кладя сахар в пока ещё пустую кружку. — Как ты догадался? — саркастически спрашивает Выграновский, доставая из холодильника бургер и закидывая его в микроволновку. — Мы с Чень добровольцами вызвались, Воля пораньше свалить разрешит, если быстро управимся. — Ого, а можно присоединиться к вашей коалиции? — спрашивает Антон, ставя чайник и опираясь бёдрами на столешницу, чтобы, наконец, посмотреть на Эда. — Обещаю быть очень полезным. — Даже не знаю… опоздавших не берём… — начал Выграновский, делая очень задумчивый вид. — Хотя, если расскажешь, почему опоздал, мы соберём совет и подумаем, стоит ли тебя брать. — Вот всё тебе надо знать… — фыркнул Антон. — Это государственная тайна. — Наша коалиция хранящих гос.тайну не принимает, — ответил Эд, пожав плечами. Микроволновка запищала, и он достал оттуда свой бургер. — Даже так? — протянул Шастун и усмехнулся. — Допустим, я расскажу, но тогда вам обоим и только после того, как вы меня примите. — Замётано. Приходи в шестой, мы там засели, — Выграновский откусывает чуть ли не половину бургера и выходит из комнаты отдыха. Антон вздыхает, поднимая вскипевший чайник. Видно, не получится держать всё в тайне. Друзей, конечно, шокировать не очень хотелось, но, видно, выбора нет, придётся рассказать всё как есть. Хотя Чень, скорее всего, уже знает. Они с Арсением наверняка вчера очень мило побеседовали. По крайней мере, Антон надеялся, что настойчивость Чень победила скрытность Попова, иначе всё будет сложнее. Антон наливает кипяток в кружку, размешивает маленькой ложечкой сахар, всё также оперевшись бёдрами на столешницу, и отхлёбывает немного чая, обжигая язык и горло. «Может, соврать? — думается ему. — Скажу, что просто проспал, или за подарками ездил, или к родителям заехал по пути. Они, конечно, вряд ли поверят, но… хотя какая разница? Всё равно узнают рано или поздно». Шаст вздыхает, и желание идти объясняться тает на глазах. Говорить с кем-либо по-прежнему не хочется. У него много работы, всё равно её делать, так зачем же отлынивать, если можно сделать половину сейчас? С другой стороны, можно сделать её дома в уютной обстановке, а не в офисе, где всегда шумно и Паша на мозги капает. Да, эта перспектива заманчива. — Ладно, — зачем-то вслух говорит он, берет пальто, которое кинул на кресло, когда зашёл в комнату отдыха, и направляется к уже родному шестому конференц-залу.***
— Ребят…? — выгибает бровь Шаст, смотря на, видно, пребывающих в небольшом шоке друзей. — Земля вызывает Эда и Чень, приём! — Шаст, подожди, мы в ахуе, — отвечает Выграновский, красноречиво пялясь в одну точку. — Не, я, конечно, догадывалась… но как-то… — протянула Чень и снова замолчала, открывая и закрывая рот, как рыба. — Я… даже не знаю, что сказать… — Аналогично, — заключает Эд. Он помнит Антона, когда тот только пришёл работать в их фирму. Тогда прошёл лишь год после расставания с Арсением, и Шастун был каким-то потерянным. Даже поездка в Китай на каких-то пару месяцев не смогла помочь отойти от всего этого. Эд узнал их историю случайно. Антон напился тогда и выложил всё как на духу. С тех пор они и друзья. Друзья по тайне и по депрессии Антона, из которой Выграновский его тщательно вытаскивал, хотя почти не знал парня. Этим он очень помог Оксане, у которой тогда у самой всё несладко было. Так и дружили втроём, пока Суркова не переехала. — Анало… что? — переспросила Чень, повернувшись к Эду. — Вот-вот. Анало, оно и есть анало, — кивнул Выграновский и, наконец, перевёл взгляд на Антона. — И что, серьёзно всё? — Пока не знаю, — пожал плечами Антон. Он, на удивление, был спокойнее всех. — Я же не сказал, что мы сошлись. Просто обговорили всё, решили, что хотим сблизиться. Мы всё-таки не чужие так-то. — Да, и расставание длиной в девять лет вас, конечно, не смутило. Вы всё такие же родные? — сказал Эд, и прозвучало это как-то слишком агрессивно. Он вообще был очень вспыльчивым, а тут вообще завёлся слишком быстро. — Эд, успокойся, — тихо сказала Чень, положив ему руку на плечо. — Я понимаю твоё беспокойство, Эд, но не надо так беситься, — Антон потёр переносицу и вздохнул. Знал же, что этот разговор ни к чему хорошему не приведёт. Надо было помолчать, но нет же… Теперь вот расхлёбывай, объясняйся. — Мы не кинулись друг к другу в объятия и не потрахались в ту же ночь. Мы уже взрослые люди, не те, какими были раньше. Разберёмся. — Я просто не понимаю, — Выграновский встал со стула и прошёлся по комнате. — Вот так вот исчезнуть из жизней друг друга, а потом хоп! — он резко хлопнул в ладоши. — И вы снова друзья. — Конечно нет. Нас просто многое связывает, мы ж не чужие друг другу, я не могу игнорировать его присутствие, делать вид, что мне всё равно, — Шаст следит глазами за траекторией движения Эда и делает глоток остывшего чая. — Даже если бы между нами никогда ничего не было, я бы… — Но оно-то было, Шаст, было, — перебил его Эд без особенного надрыва, скорее, констатируя факт. — Вы же всё равно видите бывших друг в друге. А значит, есть шанс, что вы снова… — Он всегда есть, — на этот раз перебивает Антон. — Даже если бы мы никогда не были вместе, был бы шанс, что будем. К тому же, сейчас уже другое место, другое время, другой я, другой он. Всё по-другому. И всё будет иначе. — Ты хочешь сказать, что он изменился, ты изменился, и вы теперь готовы друг за другом на край света? — фыркнул Эд, почему-то кинув взгляд на Чень, которая всё это время молча слушала диалог и не решалась вмешиваться. — Нет, конечно нет. Наоборот, теперь в наших жизнях есть стабильность. Каждый из нас пришёл к этому, — Шаст не знает, зачем доказывает это, но оно как-то само. Ему очень хочется убедить Эда, ведь если получится убедить его, значит, он будет уверен сам. — Это ты пришёл к этому. Про него ты не знаешь. Он же улетел в Питер. — На неделю, — Антон вздохнул и откинулся на спинку стула. — Всего лишь на неделю. Повисло молчание. Каждый, конечно, сейчас обдумывал последнюю фразу, и каждый из присутствующих пришёл, вероятно, к своему умозаключению. Шаст же как-то не особенно хотел сейчас что-либо умозаключать, поэтому просто молчал и ждал, пока Эд выдаст что-то потрясающее и завершит этот диалог. — Ладно, ты мальчик взрослый, решай сам, — Выграновский уселся на свой стул и прикрыл глаза. — Но знай, я тебя ой как не поддерживаю. — Спасибо, Эдюнь. Ты лучший, — Антон, конечно, ожидал чего-то более философского, что перевернуло бы мир с ног на голову, но так, признаться, даже лучше. Эд редко когда уступает в таких спорах, обычно гнёт свою линию до конца, такой уж он человек. Но тут перебарщивать не стал, и Антона это радует. Шаст знает, что Эд на его стороне, что бы ни случилось, а остальное — пустяки. — Да, продуктивно поговорили, — подала голос Чень, вздыхая. — А ты что думаешь? — спросил Антон, поняв, что ей даже не дали сказать. — А я вчера Арсу всё сказала, — отмахнулась девушка и уткнулась в компьютер. Шастун приподнял брови. Теперь его очередь была пребывать в ахуе. Хотя, в общем, ожидания оправдались, Чень знатно промыла Арсению мозги, уж она-то умеет. Но то, что после этой промывки, Попов встретился с Антоном в аэропорту, и они говорили, не держа друг на друга никаких обид, пытаясь наладить контакт, говорило о том, что Чень явно руками и ногами «за» это общение. Тут телефон Антона завибрировал и загорелся новым оповещением. Не думая ни секунды, парень схватил мобильник и улыбнулся, нажав на высветившееся сообщение.Ars théâtre
10:15
Я долетел)
Надеюсь, ты не сменил номер, а то как-то неловко получится…
Вы 10:15 Не сменил) А если бы сменил, ты бы знал, потому что уже выпытал всё у Чень.Ars théâtre
10:15
Ладно, ты меня раскусил…
Вы 10:16 Хахах… Как в отель заселишься, напиши.Ars théâtre
10:16
Ок)
Антон откладывает телефон и натыкается на скептические взгляды друзей, которые лицезрели эту довольную лыбу все пару минут, которые Антон переписывался. — Это теперь всегда так будет? — спросила Чень больше у Эда. — Похоже на то… — вздохнул Выграновский и открыл свой компьютер. — Так, всё. Давайте работать, — фыркнул Антон и смущённо уткнулся в ноут.***
Что для вас новый год? Подарки, еда, друзья, семья, алкоголь, хлопушки, украшения, ёлки, одни и те же старые фильмы, которые крутят по телику, или долгожданный отдых в уединении… бой курантов, речь президента? Для Антона новый год — это суета, возможность увидеться с друзьями, которые приезжают на праздники в Москву (ну, или повод хотя бы с ними созвониться), и, конечно, для Антона это единственный день в году, когда он выключает скептика внутри себя и загадывает желание, искренне веря, что оно когда-нибудь сбудется. — Окси, привет! — кричит парень в маленький микрофончик стареньких проводных наушников, увидев на экране монитора пиксельное лицо подруги. Она улыбается ему, сидя на солнечном балконе в одном лишь свитере и с чашкой чего-то дымящегося. — О, Антон! Наконец-то я тебя слышу! — восклицает девушка не без зависаний. Они не болтали по скайпу уже лет сто (на самом деле, всего пару месяцев, но по ощущениям прошло гораздо больше времени) и были рады даже такой достаточно хреновой связи. Сидя на своей кровати, которую не заправляли уже несколько дней, скрестив ноги и оперевшись на стену, подложив под спину подушку, Антон слушает рассказ Оксаны о прекрасной работе, красивых местах и потрясающих людях. Суркова — человек-работа, поэтому на вопросы о второй половинке она отвечает как-то скомканно и неоднозначно. Шаст так и не смог разобраться, было ли у неё там что-то с каким-то приезжим итальянцем или не было. Окс быстро соскакивает с этой темы и продолжает свой рассказ о полёте на частном самолёте в Грецию, пятизвёздочном отеле и о «как назло» куче работы. Антон больше не перебивает, лишь слушает и улыбается, посматривая на довольную подругу и восхищаясь тем, что она добилась своего счастья. *У вас 1 непрочитанное сообщение* — высвечивается на экране телефона, привлекая внимание парня. Ему ничего не стоит просто проигнорировать это, он ведь может ответить и после разговора с Окси. Это даже будет правильно. Когда он ещё созвонится с подругой? Но какая-то неведомая сила заставляет его потянуться к смартфону и открыть сообщение.Ars théâtre
15:20
*фото*
Аудитория прям как у нас. Помнишь?)
Шаст рассматривает фотографию, присланную Арсением, и улыбается. Действительно похожа, слегка обновлённая и окно с другой стороны, но в остальном точно, как в Париже. Вы 15:22 Неужели такие в питерских вузах? Он отправляет сообщение, и снова улыбается, ведь статус абонента сменяется на «печатает…». Вообще, если говорить честно, все пожелания и тайные грёзы Антона действительно сбылись. Они с Арсением переписывались каждый день почти всё время, скидывали друг другу туповатые мемы, записывали голосовые и кружочки, словно друзья. Словно не было никогда того расставания, словно они никогда не были вместе. Знакомые, друзья, но не больше. Это расстраивало, но и успокаивало одновременно. Их общение не выходило за рамки, не было подтекста и намёков, но Антон знал, что ничего не забыто, не замято. После того разговора во «Вкусно и точка», после прощания в аэропорту, Антон знал, что Арс искренне пытается наладить контакт. В своих методах он нисколько не изменился. И Шаст был этому рад. Никогда ведь не поздно начать всё сначала. Особенно, если сильно хочется. — А потом на землю упал метеорит, слоны съели бегемотов, а динозавры улетели на планету джага-джага, — слышится в наушниках, и Антон отрывается от телефона, переводя взгляд на усмехающуюся девушку. — Как давно ты меня не слушаешь? — Ааа… — врать не хочется, но и правда не слишком утешительна. — Прости, пожалуйста, надо было ответить. Я слушал, честно. — Да ладно, не парься, всё окей. Кто там пишет-то? — переключилась Оксана и заинтересованно посмотрела на Антона. Единственная умная мысль, которая посетила Шастуна в данную секунду: «Мне вставят пиздов, если скажу правду», но он её, естественно, проигнорировал и ответил: — Обещаешь не бить меня? Суркова выгибает бровь и скептически оглядывает его, слегка подвисая. — Побить я тебя не смогу, даже если захочу, а вот орать буду громко, — отвечает она. — Кто? — Арс… — Антон судорожно продумывает, как бы выкрутиться, если Окси бомбанёт, но та лишь вздыхает и откидывается на спинку плетённого кресла. — Ну, это был вопрос времени, — выносит вердикт девушка и сразу же поясняет: — Он говорил, что прилетел в Москву, и я сразу подумала о том, что вы по-любому встретитесь. И вот… сколько времени прошло? Месяца три, четыре? Вы уже переписываетесь как ни в чём не бывало. — Ну не прям как ни в чем не бывало… — Шаст мысленно выдыхает и расслабляется. Он рассказывает подруге о событиях последних месяцев, о приезде Чень и о том, что решил попробовать наладить отношения со своим бывшим. —… Мы же всё-таки не чужие люди. — Не чужие, — подтверждает Окси, молча выслушав эту историю, похожую на какую-то дешёвую мелодраму.***
Ещё с двадцать третьего декабря общий чат с друзьями в телефоне Антона начал разрываться сообщениями. Он всегда оживал перед новогодними праздниками, и предметом обсуждения, конечно, была хата на новый год. Вообще, если полистать весь этот чат, то можно понять, что только это там и обсуждается уже почти четвёртый год. Больше тем между всеми тринадцатью участниками там не поднимается. И Антон, честно, пытается вникать в суть разворачивающегося там срача по поводу маленького домика в Подмосковье, который нашёл Егор (друг Эда), но ничего у него не получалось. Срач перед новым годом — это вообще-то святое, и Шаст всегда был в самом центре событий, но в этом году менять довольную рожу Арсения, улыбающегося ему с очередного кружочка на какие-то разборки, совсем не хотелось. В последнее время Антону в принципе ничего, кроме улыбающегося Арсения и не нужно. Он как-то привык быть с ним на связи. Просто так, не обсуждая ничего конкретного, писать пару раз в день для того, чтобы удостовериться, что всё в порядке. Шаст отвыкал от этого больше года, а привыкнуть смог всего за пару дней. К хорошему, конечно, быстро привыкаешь.Ars théâtre
15:18
Вылет в 18:40, в Москве буду к восьми, но только вот в Шереметьево…
Эд (для группы «Ёлочка гори»)
15:18
Собираемся к шести в домике номер 2. Вроде единогласно?
Макар (для группы «Ёлочка гори»)
15:19
А я думал в 3… Нет?
ПеЧЕНЬка (для группы «Ёлочка гори»)
15:19
А как туда доехать? Я на метро.
Телефон Антона буквально разрывается от сообщений, пока сам парень выходит из торгового центра с двумя пакетами подарков, сладкого (которое торжественно поручили купить ему) и ещё всякой всячины. Он становится на парковке и глазами выискивает машину Димы Позова, который любезно согласился за ним заехать. И не только, к слову, за ним. — Антон! — машет ему рукой Катя с дальнего конца стоянки, и парень двигает к машине по заснеженному и скользкому асфальту. — Давай в багажник загружу, садись, — Дима, вышедший из машины, забирает у Шаста пакеты и открывает багажник. Антон обнимает Катю и заваливается на заднее сиденье, захлопывая дверь и ёжась от холода. Он приехал в магазин к часу, потратил часа полтора на то, чтобы найти всё, что скинула девушка Эда, которая почему-то отвечала за продукты в этом году, простоял в нескончаемой очереди вечно кишащего людьми Ашана около сорока минут, а потом ещё минут десять на парковке. Короче, устал как собака, так ещё и замёрз не по-детски. — Ты видел, че за жесть в чате творится? — спрашивает Позова, когда Дима садится на водительское сиденье и выезжает с парковки. — Нет ещё. А чё там? — доставая телефон из кармана и пролистывая ленту уведомлений, интересуется Шаст. — Да кавардак полнейший. Вообще непонятно, куда ехать, — отвечает Катя, занимаясь, видно, тем же. — Вот же Эд написал, окончательно во втором домике, — вмешивается в диалог Дима, забивая нужный адрес в навигатор. — Это тот, который в Апрелевке? — уточняет Антон. — Да, — кивает Катя, отложив телефон. — Давайте тогда за Чень заедем, а? А то она сама не доберётся, — просит Шаст, смотря на Позова через зеркало заднего вида. Тот вздыхает, но всё же кивает: — Кидай адрес. Антон рассыпается в благодарностях и скидывает Диме адрес подруги. Расчистив, наконец, сообщения на панели уведомлений и написав Чень, что за ней уже едут (звучит как-то угрожающе), Антон замечает сообщение Арсения, отправленное с пятнадцать минут назад. Он пробегается глазами по тексту и прикидывает, сколько времени займёт дорога от Шереметьево до Апрелевки. Вы 15:33 Пиздец… Там же пробки щас адские.Ars théâtre
15:40
Вот-вот, и я о том же… Может, я домой поеду?..
Вы 15:40 Нет… Арс, ну так нечестно. Ты должен успеть. По навигатору тебе ехать около двух часов. Ну приедешь к десяти, ничего страшного.Ars théâtre
15:41
Это сейчас, а к вечеру пробки ещё хуже будут. Боюсь, не успею…
Вы 15:41 Успеешь. Я уверен. Не одному же тебе нг справлять, Чень с нами…Ars théâtre
15:42
Лучше уж одному, чем в такси.
Вы 15:42 Даже слышать этого не хочу. Справим вместе. Точка. Хочешь, я в Шереметьево приеду?Ars théâtre
15:43
Не надо, я понял, приеду к вам.
Антон усмехается и откладывает телефон, выглядывая в окно. Праздновать новый год без Арса — так себе перспектива, так что он действительно готов был тащиться в Шереметьево и праздновать в такси, если потребуется, только бы с Арсом. Но Попов, конечно, успеет доехать до Апрелевки до двенадцати и не будет праздновать один. Антон для этого приложил и приложит максимальные усилия. Музыка из радио тихо играет на фоне, пока в машину с каждой остановкой наваливается всё больше народу. На заднем сидении становится всё теснее, Чень уже практически сидит у Антона на коленях и пригибается, когда кто-то орёт «Менты!». Все смеются, болтают, перекрикивают друг друга, переписываются в чате с теми, кто едет своим ходом, и пытаются понять, как же всё-таки правильно ехать. Антон невольно заряжается этой атмосферой, прикалывается со всеми, спорит с Эльдаром, которого, как самого мелкого, просто прижали к двери, и, в целом, немного расслабляется. «Всё будет хорошо» — периодически проносится в его голове. Домик оказывается небольшой, двухэтажный, с двумя большими комнатами внизу — кухней и залом, и тремя спальнями наверху, плюс две ванные и туалет на первом этаже. В целом, неплохо, тринадцать человек вполне уместятся. Группа ребят, с которыми был Антон, приехала первой, и ребята сразу же принялись за сумки. Девочки ушли в дом, захватив с собой Эльдара, как главного перетаскивателя всего, что криво лежит, а Антона, Диму и Эда оставили мёрзнуть на улице, разжигать мангал и ждать вторую группу. Небольшая беседочка, где находился разделочный стол, сам мангал и небольшой казанчик с дровяной печкой, была вся запорошена снегом, только наколотые дрова были накрыты какой-то водонепроницаемой хренью. — И где же, спрашивается, лопаты взять, чтобы вот эту красоту откапывать? — спросил Эд, поджигая сигарету. — Насчёт лопат не знаю, но я веники нашёл, — сказал Антон, вытаскивая из-под покосившейся скамейки парочку веников. — Ну веники, так веники, — пожал плечами Дима, накинул на голову капюшон и принялся за расчистку беседки. Антон с Эдом пожали плечами и тоже принялись за дело. Шаст включил на телефоне звук и проверял каждое уведомление, приходившее на телефон. Арс не писал с четырёх часов, и Антон его тыркал. «Собирается человек, а ты написывать будешь, — говорил он себе. — Мети давай» — и мёл. Переговаривался с ребятами, ржал с тупых шуток Эда, кидался снежками и валялся в снегу. Всё, как должно было быть. Забыться в такой атмосфере было несложно. Он всё реже поглядывал в телефон, а когда девочки принесли мясо для жарки, уже практически забыл о нём. Долгожданная вибрация в кармане оповестила о новом сообщении, когда на улице уже стемнело, и в беседке горела лишь одинокая лампочка.Ars théâtre
18:15
Объявили посадку. Скоро уже буду в Москве)
Антон улыбается и замерзшими пальцами, через раз попадая по кнопкам, отвечает: Вы 18:16 Жду тебя уже) Как сядете, напиши.Ars théâtre
18:16
Есть, сэр (^_-)
Шаст хихикает, а после фоткает дымящийся шашлык на мангале и с самой довольной в мире лыбой отсылает фотографию Арсу. — Слышь, а кому он там настрачивает? — вроде тихо спрашивает Дима у Эда, но Антон всё равно слышит, убирает телефон в карман и смущённо переворачивает мясо. — А это большая тайна, — усмехается Выграновский. Он, конечно, немного ёбнутый, но друга раскрывать не собирается. Кто знает, как Димка отнесется, лучше не рисковать. — Хотя сам скоро увидишь. Когда приедет-то? — обращается он уже к Антону. — Не знаю, к десяти, наверное, — отвечает Шаст, всё также не отрывая взгляда от шашлыка. Глаза, конечно, уже слезятся, но это ничего, зато тепло. Больше вопросов Дима не задаёт, и вообще, эта тема больше не поднимается. Ребята лишь смотрят на то, как Антон периодически проверяет телефон, и пихают друг друга в бок мол «вот влюблёныш, а».***
Девочки выходят на улицу и забирают последнюю порцию мяса. На часах восемь, и Антон уже не выпускает телефона из рук, потому что Арс всё ещё не написал. — Тушите тут всё и пойдёмте в дом, — говорит Чень, передавая тарелку с шашлыком Кате. — Там только вас и ждут. — Идём-идём, — кивает Эд и тушит уже третью за эти пару часов сигарету. — Ребят, вы, наверное, идите, я сам тут всё уберу, — предлагает Антон, поливая мангал практически замёрзшей водой. Ему надо чем-то занять руки, как-то отвлечься, чтобы перестать нервничать. Парни, немного поспорив, всё же уходят, и Антон остаётся наедине с назойливыми мыслями. Ветер на улице немного усилился, пошёл снег, а Шаст всё зачем-то собирал угли, грязные салфетки и прочий мусор. Кавардак в голове не унимался даже под влиянием свежего воздуха, и Антон вслушивался в тишину, надеясь, что её, как можно быстрее, нарушит пиликанье телефона. На часах уже восемь ноль пять, а Арсений всё ещё не написал, и становится уже не на шутку страшно. Этот пунктуальный педант никогда бы не забыл отписаться, если пообещал, Антон это знает, и от этого знания вот вообще не легче. Хоть бы смайлик, сука, отправил, но нет же, молчит, как партизан, и в сети был полтора часа назад. Антон вздыхает и кидает взгляд на разделочный стол. Эд забыл свои сигареты. Шаст тянется к пачке, достаёт оттуда сигарету и медленно прокручивает её в пальцах. Зажигалки у него нет, но есть коробок со спичками, которые они использовали для мангала. Курить сейчас не стоило бы, прошла всего неделя с последней выкуренной сигареты, Антон не хочет, чтобы это вошло в привычку, но так хочется сейчас сделать пару затяжек. Парень достаёт телефон, экран загорается, но сообщений по-прежнему нет. «Всего одну, чтобы не волноваться» — говорит себе Антон и тянется за спичками. Чиркает одной, и маленькое пламя, разгоревшись, почти тухнет на ветру, но успевает подпалить. Антон выкидывает спичку и смотрит на тоненькую струйку дыма от сигареты, вдыхая носом противный запах, от которого, вопреки всему, рот наполняется слюной. Шаст подносит фильтр к губам. *б-зз* Мелодия звонка на телефоне разрезает тишину, и Антон со скоростью света выуживает гаджет из кармана и берёт трубку. — Антон, привет, я долетел, всё окей, — говорит запыхавшийся голос Арса прям в ухо, и на фоне слышится, как хлопает дверь автомобиля. Антон выдыхает, так и не успев сделать затяжку, и кидает сигарету в снег. — Я, блять, тут обосрался, Арс, — сквозь зубы говорит он, закидывая голову и мысленно интересуясь у вселенной, за что же ему достался такой долбоёб. — У меня в рюкзаке есть штаны, думаю, тебе будут по размеру, — смеётся в трубку Попов. — Ты тут ещё, блять, шутишь?! — возмущённо прикрикивает Шаст. — Я же попросил, напиши, блин. Сложно, что ли? Почти час прошёл с того момента, как ты приземлился! Блять, я тут такого надумал. — Ну прости, прости. Тут багаж задержали, я носился, как в жопу ужаленный, выяснял, чё да как. Щас вот в такси сел, сразу тебе набрал, — виноватым голосом оправдывается Арсений, а Антон молчит, пытаясь привести беснующееся сердце в нормальное состояние. — Тош, ну прости. Вот, сука, все тонкости антоновские помнит. Помнит, что по телу мурашки бегут от этого обращения, помнит, что не всем разрешается его так называть, что Антон лишь презрительно фыркает, когда кто-то из чужих к нему так обращается. А Арсению можно. Ему, сука, всегда всё можно. — Через сколько приедешь? — спрашивает Антон, наконец успокоившись и потерев переносицу. — Навигатор показывает через два часа, но с пробками не знаю как будет, — отвечает Попов, тоже, видимо, вдохнув. — Хорошо, отпишись, если что-то изменится. И смотри мне, если не напишешь, петарду в жопу вставлю и вместо салюта запущу! — звучало достаточно правдоподобно, но Арс всё равно засмеялся, и сам Антон, конечно, не сдержался тоже. — Понял тебя. Обещаю быть на связи, — отсмеявшись, выдавил Попов, и на этом парни попрощались. Антон положил телефон в карман и глубоко вдохнул. Теперь он спокоен, можно расслабиться и спокойно пойти в дом, откуда уже слышится громкая музыка и крики ребят.***
Напитки и еду расположили в одной комнате, а движ, музыка, танцы, настолки и всё остальное были в другой. Не очень удобно, конечно, но так хотя бы не придётся утром соскребать прилипшую к потолку колбасу и шампанское с обоев. В комнату со всем движняком разрешалось приносить только напитки и то с условием, если ты не собираешься танцевать. На второй этаж до отбоя вообще никто не поднимался. Вообще, всё это пиршество не было особенно шумным и буйным. Да, смеялись, пели, танцевали, перекрикивали друг друга, но не устраивали оргий. Им же всё-таки не по восемнадцать лет, чтоб грандиозную тусу собирать и бухать до потери пульса. Такой вот домашней, праздничной обстановки вполне хватало для полного счастья. Правда, не всем… Антон постоянно выглядывал в окно, которое очень удачно выходило на ворота, и высматривал свет фар, но для него пока было слишком рано. Арс в телефоне предательски отмалчивался, значит ситуация на дорогах не изменилась. Время перевалило за девять часов. Все уже были достаточно пьяненькие, но ни капли не сонные. Сам Антон почти не пил. Алкоголь на него действует очень быстро и бесповоротно, поэтому он предпочитал растянуть свой бокал шампанского, по крайней мере, до приезда Арсения. Случайно угадав реставратора, которого старательно показывал Макар в рамках игры «Крокодил», Антон под общий гул выходит в центр комнаты и принимается показывать центрифугу, которую загадал ему Илья. Жаль только, что Антон, на самом деле, не очень хорошо умеет что-либо показывать жестами. Одного верчения вокруг своей оси оказывается недостаточно, и становится ясно, что они тут встряли. Шаст втягивается и пытается уже чуть ли не по буквам показать эту ебанную вертушку, когда в окне показываются долгожданные фары. — Так, ребят, давайте пока сращивайте всё то, что я вам показал. Макар вам в помощь, а я сейчас, — говорит Антон и пулей вылетает из комнаты в коридор. Найти нужную куртку в куче одежды в маленьком шкафчике непросто, но Шаст с этой задачей справляется, натягивает ботинки и, даже не зашнуровав их, выбегает на улицу. Снег всё ещё идёт, а ветер бьёт прям в лицо острыми снежинками, но Антон пересекает двор на пути к воротам, из-под которых виднеется свет фар остановившейся машины. Парень нажимает на кнопку двери, и она автоматически открывается, выпуская его со двора. Арс выходит из машины с рюкзаком на плече и еле успевает захлопнуть дверь, потому что Антон буквально накидывается на него, обвивая руками шею и утыкаясь носом в плечо. — Ты чего весь раздетый-то такой? — смеётся Арсений, запуская руки под расстёгнутую куртку и проводя тёплыми ладонями по спине. — Я торопился, — бурчит Антон, крепче прижимаясь к парню и осознавая, как сильно он всё-таки соскучился. Несмотря на то, что они общались всю эту неделю, Шаст невероятно скучал. Эта неделя разбудила в нём столько всего, что, казалось, давно забытым, и теперь Антону очень не хотелось всё это терять. Арс прижимает к себе, отходя от машины, что выезжает с обочины. Свет гаснет где-то вдалеке, а парни стоят, прижавшись друг к другу и улыбаясь куда-то друг другу в плечи. — Давай начнём всё заново, пожалуйста? — шепчет Арсений, чуть ослабив объятия, и, отодвинувшись, посмотрел на Антона. Тот молча смотрел в ответ. Он не мог ответить сразу, он не мог поверить, что это всё действительно происходит. Также в новый год, вот только уже с другими Арсением и Антоном. Со взрослыми и понимающими, что их ждёт впереди. С Арсением и Антоном, уверенными в завтрашнем дне, знающими, что никаких вынужденных обстоятельств, способных их разлучить, они больше не допустят, что мечта у них теперь может быть одна на двоих. Что она и есть одна на двоих. — Только если пообещаешь сменить эти можжевеловые духи, — улыбается Антон, и Попов смеётся, а после целует в холодные мягкие губы, нежно смакуя их. Шаст отвечает на поцелуй, прижимается, оглаживая чужой язык своим. Арсений всё также прекрасно целуется, а Антон, оказывается, ничуть не меньше, чем девять лет назад, влюблён в него и на этот раз уже никуда не отпустит. Говорят, история циклична. Все события, что происходили в прошлом, повторяются в настоящем и так по кругу из года в год, из века в век. Только вот исход у этих событий всегда разный, для этого ведь событие и повторяется, чтобы был шанс исправить ошибку. Такой шанс всегда выпадает и выпадал каждому. А если не выпадал, то обязательно выпадет. А ещё лучше, если выпадет он в канун нового года, как выпал парням. И они совершенно точно его не упустят.