***
— Доброе утро! — Доброе! Со всех сторон слышатся приветствия, сотрудники перекидываются между собой парой фраз, обсуждают прошедшие выходные, рабочие планы на неделю. Звонят телефоны, клацают клавиатуры, гудит кофемашина, булькает кулер. В офисе стоит рутинный гам обычного понедельника. Антон всегда опаздывает по понедельникам. Чаще всего он просто просыпает, но иногда позволяет себе позавтракать в пекарне, ради чего встаёт вовремя и всё равно опаздывает. Но понедельник — день тяжёлый, поэтому парня бесспорно можно понять. Благо, его начальник — точно такой же засоня, поэтому приходит не раньше, чем к девяти, и Антон прекрасно успевает явиться на своё рабочее место и начать создавать вид бурной деятельности аккурат к приходу начальника. Но я ведь не зря начала описывать именно этот понедельник, поэтому вы наверняка уже догадались, что определение «обычный» ему не подходило. В этот день Павел Алексеевич встретил Антона прямо у порога его собственного кабинета. — Опаздываем, Шастун, — беззлобно, с ухмылкой проговорил начальник, оглядывая парня чуть выше его самого ростом. — Нет, Павел Алексеевич, сегодня как раз вовремя, — делая глоток горячего кофе из картонного стаканчика, отвечает Шаст. Сегодня он действительно пришёл в положенное время и был удивлён, что Воля тоже не проспал. — Значит, у меня спешат часы, — задрав рукав пиджака, Павел крутит маленькое колесико, настраивая наручные часы на нужное время. Антон тем временем открывает дверь своего небольшого кабинета и проходит внутрь, замечая, что начальник следует за ним. Признаться, Шастуна удивляло, что Павел Алексеевич вдруг ни с того ни с сего начал так скрупулезно следить за временем. Его часы всегда немного спешили, и его самого это ничуть не волновало. Напротив, это помогало ему не так сильно опаздывать. Антон снимает свое длинное бежевое пальто, купленное недавно, как раз на период осень-зима (вообще, он только начал носить пальто, и этот стиль ему очень нравился. Однако, парень никак не хотел связывать это с ностальгией и уверял себя, что он просто стареет и стиль меняется), вешает его на крючок и оборачивается к начальнику. — Что-то случилось, Павел Алексеевич? Вы какой-то… сам не свой, — спрашивает он, включая свой старенький, но вполне рабочий стационарный компьютер. Воля плюхается в кресло, которое выполняет одновременно роль дивана (да, были времена, когда Антон на нём спал, и нет, оно не раскладывается) и склада, куда Шастун поместил упаковки с бумагой для принтера, всякие провода и кучу разной макулатуры. — Пока ещё не случилось, Шастун… но случится. Причём, в ближайший час, — вздохнул Павел, прекратив теребить часы и посмотрев-таки на Антона. Парень очень давно не видел его таким взволнованным. И в тот раз ситуация закончилась тем, что компания потеряла много денег. Очень много денег. Антон уже было собрался спросить, что происходит, но Воля отнимает дар речи одной лишь фразой: — И связано это напрямую с тобой. Не ожидая ничего подобного, Шаст падает на свой стул на колёсиках, отъехав спинкой прямиком в стену и ударившись затылком. Не обратив на это внимания, он тут же начинает прокручивать в голове все свои косяки, которые могли бы вызвать глобальный пиздец. К сожалению (или к счастью), не вспоминает ни одного, а лёгкая усмешка Павла, вызванная таким нелепым «падением», даёт возможность подрасслабить булки. — Ты хороший работник, Антон, — после небольшой паузы продолжает Воля. Очко парня совершенно не вдупляет, сжаться ему или расслабиться. — Ты в курсе, конечно, что я считаю, что ты мог бы приносить большую пользу компании (и, соответственно, получать большую зарплату), принимая предложения от зарубежных наших коллег и ездя в командировки… — Ну мы же уже тысячу раз обсуждали эту тему… — заныл Шаст, перебив начальника, и стек в кресло, всё-таки расслабившись, поняв, к чему снова ведёт Воля. — Не перебивай, — отсёк Павел и, проигнорировав закатывающийся взгляд, продолжил. — Я уже давно принял твой отказ, — (звучит двусмысленно, но мы приличные люди и опошлять не станем) — Но оставить тебя здесь в покое я тоже не могу, уж извини. Поэтому я подумал, что если Магомед не идёт к горе, то гора пойдёт к Магомеду. — Что вы имеете в виду? — Антон вопросительно поднял бровь, всем сердцем желая узнать, какую же извращённость придумал Павел на этот раз. Видите ли, после того, как Шаст напрочь отказался ездить в командировки, Воля начал придумывать ему всякие извращённые и глупые задания. Конечно, за всю работу он платил, но Антон иногда тратил дни и ночи без перерыва, чтобы осуществить очередную «гениальную» задумку своего босса. — А то, что уже меньше чем через час к нам приедет на практику абитуриентка из Китая, и ты станешь её наставником, учителем, покровителем, — улыбкой Павла в этот момент можно было осветить небольшой городок. Из антоновой же кислой мины можно было выжимать лимонный сок. Вот только китайской абитуриентки ему для полного счастья не хватало. Всё, закрывайте лавочку, лучше уже не будет. — А если мы предположим, что я не знаю китайский? — попытался отмазаться парень. — Но ты его знаешь, так что предполагать не нужно, — волнение сменилось радостью и довольством собой, которые пёрли буквально со всех щелей, что только были у начальника. — Естественно, ты можешь сам смотаться в Шанхай на пару деньков, и тогда я, конечно, освобожу тебя от должности проводника для нашей дорогой абитуриентки… — Я буду у вас в кабинете через час. Точнее, через пятьдесят минут, — снова перебил Антон, повернувшись к своему компьютеру и вперившись взглядом в фотографию шевроле тахо, что стояла на обоях. — Вот и прекрасно, — Павел многозначительно хлопнул себя по коленкам и поднялся с кресла-дивана-склада, тяжело вздохнув. — Там и познакомлю тебя с нашей дорогой гостьей. — Ей хоть жить-то есть где? — крикнул Антон, но вопрос ударился о закрывшуюся за Павлом дверь и так и остался без ответа. Парень потёр переносицу и, вдохнув, снова вцепился взглядом в шевроле тахо на заставке компьютера. Не сказать, что ему было прям совсем лень помогать абитуриентке из Китая, но осознание того, что на основные обязанности будет оставаться меньше времени, не давало покоя. Шаст и так тратил практически всё своё время на перевод документов, заключение контрактов и общение с потребителями из разных стран. Иногда даже жертвовал здоровым сном из-за разницы во времени. Но всё это было ради того, чтобы оставаться в Москве, в своей уютной квартире, а не проводить полжизни в перелётах. Надеяться на то, что Павел будет милостив и освободит Антона от работы хотя бы на сегодняшний день, было глупо, поэтому Шаст делает глоток кофе, чтобы взбодриться, подъезжает ближе к столу и принимается за работу. У него есть час на выполнение какой-то части своих обязанностей до приезда китаянки.***
Добрая половина офиса собралась в коридоре, окружив гостью из Китая, и пыталась задавать вопросы на ломаном китайском. Злая же половина офиса бухтела на всё это шумное сборище, пытаясь разогнать толпу. Бедная девушка, что была на голову ниже каждого из сотрудников, казалась слегка потерянной, но старалась делать вид, что всё в порядке, и пыталась разобраться в не очень внятных вопросах. Павел Алексеевич, видно, был в своём кабинете и занимался переводом аудиозаписи, чтобы хоть как-то отвлечься от утреннего нервяка, не слыша того, что творится за дверью. Антон в этот момент как раз вышел из своего кабинета, разминая спину, и буквально замер, увидев эту картину. Не ожидал он, что прежде чем попасть в кабинет, надо будет разогнать своих коллег. Парень вздохнул и подошёл к шумящей толпе. Высокий рост и громкий голос давали ему некоторые преимущества в работе с коллективом, поэтому он достаточно внушительно рявкнул: — Народ! — шум немного стих, все обернулись на источник звука. — Обороты чуть сбавьте, вы девушку уже к стене прижали, она вас боится, — Шаст протиснулся сквозь толпу и выцепил глазами китаянку. — Давайте чуть попозже с вопросами, щас её к Воле надо отправить. Я провожу её, а вы давайте к работе возвращайтесь. Бурча и ворча, ребята разошлись по своим рабочим местам, а Антон повернулся к абитуриентке и, улыбнувшись, на чистом китайском спросил: — 你叫什么名字? — 陈琦, — отвечает девушка, немного выдохнув. Вокруг неё стало гораздо просторнее. — 很高兴见到你！ 我的名字是安东，我会是你的主管，并帮助你在这里得到舒适。— в лучших китайских традициях Антон делает шаг назад и кланяется Чень в знак уважения. — 同样，非常感谢您的帮助。— ответила китаянка и по приглашению Антона направилась к кабинету Павла Алексеевича. По дороге Чень успела расспросить Шаста о том, где он так хорошо выучил китайский. Парень охотно рассказал, как он прошел годовое обучение в Китае, а после даже читал лекции о сложностях перевода с китайского на русский в местных университетах после обучения во Франции. Воспоминания больно кольнули где-то в районе груди, но Шаст не подал виду. — 哦，你去过法国吗? — девушка широко улыбнулась. — 我刚从那里练习回来。— пояснила она. В душе Антон глубоко вздохнул, подумав о том, что прямо сейчас готов лететь в Шанхай, чтобы только не продолжать эту тему, но внешне лишь улыбнулся и ловко перевёл разговор на приезд Чень в Россию. Так они и дошли до кабинета Павла Алексеевича. Антон вежливо открыл дверь перед девушкой, пропустив её внутрь, а сам прошёл следом. — Чень! Здравствуйте, как я рад вас видеть! — Воля вскочил со своего кресла и подошёл к девушке, пожимая ей руку. Шаст уже открыл рот, чтобы перевести сказанное Волей, но Чень спокойно ответила: — Я тоже очень рада видеть вас, Павел, — Антон обомлел. Да, её русский был не совершенен, но она могла без всякого труда понять, что ей говорят, и ответить. — Так вы…? — протянул он, смотря на девушку. Та повернулась к нему и улыбнулась ещё более широко, чем улыбалась до этого. — Простите, Антон, но вы так прекрасно говорили со мной на китайском, что я не удержалась, — она хихикнула и чуть задрала голову, чтобы посмотреть на немного оскорблённое и в то же время гордое собой выражение лица. — Какая вы хитрая, — возмутился парень, наигранно надувая губы. — Вижу, знакомить вас уже не надо, вы и сами справились с этой задачей, — вмешался Павел Алексеевич, отпустив, наконец, руку Чень, приглашая её присесть. Антон сел на соседнее кресло рядом с девушкой. Пока Воля даёт ребятам краткий инструктаж на время пребывания Чень в Москве (а это не много, не мало — четыре месяца), я опишу вам внешность китайской абитуриентки. Она была невысокого роста (Антону буквально дышала в пупок), не худая, но и не толстая (хотя с её ростом, казалось, была полновата), одета была в чёрную оверсайз толстовку и в такого же цвета достаточно свободные штаны, волосы у неё были чёрные, средней длины, но Антон не уверен, потому что завязаны они были в плотный пучок, а виски выбриты. Очень экспрессивная внешность для консервативного Китая, это не могло не удивлять. Сам Шаст мысленно восхищался ей, догадываясь, через какой шквал осуждений ей пришлось пройти. — Антон, — обратился Воля, закончив свой долгий монолог про то, как его компании важно участие в их делах абитуриентов из других стран и какой бесценный опыт смогут получить сотрудники от носителя языка. — Выделил для Чень один из конференц-залов на втором этаже. Будь добр, покажи ей там всё, — начальник сделал небольшую паузу и добавил: — Это зал номер шесть, там немного не убрано, но я уверен, это вам не помешает. — Как скажете, — Шаст еле сдержался, чтобы не вздохнуть, вспомнив, какой бардак ждёт его в этом конференц-зале, который уже второй месяц используют, как склад всего того, что «может быть когда-нибудь пригодится». Не менее часа уйдёт, чтобы всё это разгрести. — Объём вашей работы со сроками на выполнение, — на этот раз Павел обратился к Чень. — Я вышлю на вашу электронную почту, презентацию, которую вы подготовили для наших сотрудников, назначена на шесть вечера. Вопросы? — Нет, всё понятно, — ответила Чень, улыбнувшись, и вопросительно глянула на Антона. — Мы можем идти? — спросил в свою очередь парень. — Да, конечно, до встречи в шесть, — ответил Павел Алексеевич, уже заняв своё кресло и надев наушники. Антон и Чень покинули кабинет, и только дверь за ними закрылась, как те синхронно вздохнули. — Я должен признаться, — начал Антон, почёсывая затылок и сверху вниз глядя на девушку. — В конференц-зале, который нам выделили… очень много хлама, который надо разобрать. — Хм… — Чень посмотрела на свои ботинки, а потом подняла голову, чтобы посмотреть на парня. — И сколько времени у нас на это уйдёт? — Ну… часа два… Девушка вздохнула, оглядела практически пустой коридор и, немного подумав, сказала: — Тогда нам придётся заварить по чашке кофе и убираться без остановки. Антон улыбнулся ей, когда они снова посмотрели друг на друга, подтверждая, что он полностью согласен. Эта Чень уже определённо нравится ему, хотя перспектива уборки по-прежнему не радует.***
—… И вот, теперь здесь… — девушка вываливает очередную пыльную стопку бумаг на большой овальный стол конференц-зала, закончив достаточно увлекательный рассказ о своей жизни, в ходе которого выяснилось, что она хорошо знает русский язык не просто так. Оказывается, у неё русские корни и она с детства общается со всеми родственниками по маминой линии именно на русском. — ...Приехала сюда со своим товарищем из французского общежития, мы сняли квартиру на двоих в какой-то… ну, как там у вас говорится… — Тьму-таракани, — помог Антон, пробегаясь глазами по документу и засовывая его в измельчитель для бумаги. — Точно! — восклицает Чень своим громким голосом и берётся за тряпку, смочив её в уже мутной воде. Она, закатав рукава своей гигантской толстовки, уже второй час оттирает пыльные шкафы, пока Шаст разбирает вещи на «выкинуть» и «пусть полежит ещё месяцок». — М-да… хорошо, конечно, совпало, что ты сюда не одна приехала, — вздыхает он через некоторое время, осмыслив всю историю, что рассказала ему Чень. Они почти сразу перешли на «ты», чтобы не зацикливаться на формальностях. Всё-таки им ещё долго бок-о-бок работать. — Да, это круто. У него здесь связей много. Хотя сам он из Питера, четыре года в Лондоне работал, а потом… — остальные слова девушки остались не разобраны Антоном, так как зашумел измельчитель бумаги, а сама Чень уже полностью забралась в шкаф и, походу, решила остаться жить в Нарнии. Шаст берёт следующий документ и, не вдумываясь, пробегается по нему глазами. Общение с Чень (а конкретно — её рассказ о своей жизни, большая часть которой прошла, судя по всему, во Франции) заставляло Антона всё больше возвращаться мыслями в Париж, который он помнил, словно свои пять пальцев. Ведь это было, пожалуй, лучшее время в его жизни.20 августа 2013 года.
Солнце слепит своим яркими лучами, даря последнее тепло перед промозглой осенью всем, кто пришёл в этот день отдохнуть на Марсово поле. Сегодня выходной. Народу много, играет ненавязчивая музыка из колонок маленьких забегаловок, бегают дети вокруг своих родителей, развалившихся на газоне перед Эйфелевой башней, повсюду слышатся разговоры, маленькие споры и смех. Прекрасное завершение недели, прекрасный отдых перед тем, чтобы снова выйти на работу с понедельника. Из аэропорта вываливается группа российских студентов во главе со средних лет преподавательницей, держащей в руках большую табличку с надписью «MGIMO, groupe 1». Толпа гудит, смеётся, фотографирует, кто-то пытается дозвониться до родителей, а кто-то уже уткнулся носом в туристическую брошюру. Антон держит под руку Оксану, которая катит за собой свой маленький розовый чемоданчик. Парень не любит Францию. Он бывал здесь вместе с мамой, которая была преподавателем в университете дружбы народов и часто ездила читать лекции за границу. Сам город, конечно, красивый, но люди, отсутствие гостеприимства, манера общения… нет, Антону это всё не по душе. Он не верит, что Париж — город любви. Для него это всё — красивая легенда, придуманная для красивого города. Практика здесь казалась Антону сущим адом, думалось, что в Париже им не рада ни одна живая душа, и лицо водителя автобуса, которого прислали специально за студентами, было тому подтверждением. Единственная, кого Шастун тут знал (не считая преподавательницы), заваливается на сиденье рядом с парнем и втыкает ему в ухо наушник, чтобы хоть как-то поднять ему настроение. Антон вообще поехал только потому, что Окс согласилась. Без неё он бы даже думать не стал и остался бы в родной Москве, но Оксана заявила, что это прекрасный опыт, да ещё и прибавка к стипендии, поэтому Антон просто обязан ехать с ней. И парню ничего не оставалось, как согласиться с её аргументами, упаковать чемоданы и полететь. Автобус трогается, за окном плывут красивые виды города. До общежития ехать около сорока минут, а дальше будет расселение, оформление, суматоха, неразбериха… в общем, всё то, что Антон так не любит, и то, чего старается избегать.17 октября 2022 года.
— Осторожней! — кричит Чень, и Антон резко отдёргивает руку, которую чуть не засосало в измельчитель бумаги. — Ты чего завис? Шаст вздыхает, окончательно выбираясь из воспоминаний, и оглядывает конференц-зал. Всё также горит серый свет пыльных ламп, что не меняли уже несколько лет, за окном висят те же тяжёлые тучи, а в кабинете всё также полно всякого хлама. — Чёт задумался, спасибо, — ответил парень, кидая взгляд на свои пальцы, которые могли быть безжалостно съедены бумагорезкой. — Ничего себе… задумался, — покачала головой Чень и глянула на часы, поставив в уже чистый шкаф коробку с хламом, который решено было оставить. — Иди, завари нам ещё кофе и воду заодно в ведре поменяй. Тут уже чуть-чуть осталось. Антон кивнул, забрал чашки и ведро и вышел из конференц-зала. То, от чего он уже так долго и, надо сказать, успешно бежит, снова начало догонять его, что совсем не радовало. Он не хочет вспоминать Францию. Он до сих пор также, как и тогда, не любит Париж и не хочет туда возвращаться ни при каких условиях. Даже если… хотя, кто знает?***
Закончили с уборкой где-то к часу дня. Антон помог Чень настроить аппаратуру, которая не использовалась уже очень давно, и ушёл к себе в кабинет доделывать свою основную работу. Она всегда отвлекала его от ненужных мыслей, помогала забыться. И сейчас парню это нужно, поэтому он открывает файл, который мучает уже несколько недель, и принимается за дело. Презентация Чень начинается ровно в шесть, но уже в без пятнадцати практически весь офис столпился у конференц-зала номер шесть. Антон пришёл примерно в это же время и, выцепив глазами знакомое лицо своего коллеги, встал рядом с ним, опершись о стену. — Слышал, тебя к ней как поводыря приставили, — начал Эд, кивая на Чень, сидевшую во главе овального стола. Её было видно через небольшое окошко, завешенное серенькими жалюзи. — Я не собака, чтоб поводырём быть, — фыркнул в ответ Шастун, не глядя на Выграновского. — Но сука ты ещё та… — протянул коллега, и Антон зарядил ему локтем в бок. Эд тихо, но бессовестно заржал и снова встал рядом. — Ну чё, ты транслейтить её будешь? — Она сама по-русски шпарит только в путь, — Антон хмыкнул и всё-таки посмотрел на Эда. Сам он чувствовал себя выжатым лимоном. В попытке выгнать навязчивые мысли из головы он загрузил себя работой по горло, и теперь ему хотелось только прийти домой и упасть лицом в подушку, чтобы проспать ближайшие часов тринадцать. Жаль, что это всё только мечты. — Реально? — Выграновский состроил морду кирпичом и уставился на толпившихся возле конференц-зала коллег. — А че тогда эти дебилы с ней по-китайски пытались? — Так они по-русски даже не пробовали, а девчонка растерялась, ну и отвечала им на китайском, — ответил Шастун и, усмехнувшись, добавил: — Но мы им не расскажем, пусть ахуеют, когда она им презентацию на русском выдаст. Эд прыснул со смеху и кивнул, сложив руки на груди. Презентацию Чень подготовила действительно годную. Сразу видно, что человек запарился. Не сказать, что сотрудникам было интересно, конечно. Они больше ахуевали. И ахуевали с того, что китаянка так прекрасно говорит по-русски, поэтому частенько задавали сложные по построению вопросы и смотрели, как Чень поймёт их и насколько развёрнуто сможет ответить. Признаться, Антона это изрядно подбешивало. «Как дети малые» — думал он, посылая невидимые лучи поддержки девушке, что пыталась выкрутиться и ответить на очередной изощренный вопрос. Выступление Чень закончилось где-то в без двадцати семь, и все под строгим взглядом Павла Алексеевича вывалились из конференц-зала. Кроме Антона. Он подошёл к девушке сразу после того, как она закончила, и уже открыто обозвал всех коллег дебилами. — Ладно тебе, я другого не ожидала, — отмахнулась Чень, собирая все свои вещи в сумку от ноутбука. — Скоро они ко мне привыкнут и отстанут. — Вы мудры не по годам, Чень Ци, — как-то слишком по-философски выдал Антон, получив в ответ усмешку и маленьким пухлым локотком в бок. Позже к ним подошёл Павел Алексеевич, похвалил абитуриентку за хорошую презентацию, пожелал хорошего вечера и с миром отпустил обоих сотрудников по домам. — Так где же всё-таки находится твоя тьму-таракань? — спросил Антон, погасив свет в конференц-зале и прикрыв за собой дверь. — Хочешь выследить меня и преследовать как маньяк? — усмехнулась Чень, следуя за парнем по коридору. — Почти. Хотел предложить на такси скинуться, если нам по пути. В метро сейчас час пик, — девушка вопросительно изогнула бровь, и Антон наигранно-страдальчески вздохнул. — В смысле, народу много щас в общественном транспорте. — А, я поняла… Ну, хорошо. А такси ты имел в виду одно на двоих заказать? — уточнила Чень, заворачивая в сторону антоновского кабинета. — Ага. — Хорошо, я не против. Они заходят в уже тёмный кабинет. Антон включает настольную лампу, накидывает пальто и залипает в телефон, вызывая машину. Чень называет свой адрес. Оказывается, не совсем по пути, но небольшой крючок до дома девушки выходит не так дорого. Если скидываться вдвоём, то выйдет даже дешевле, чем Антону ехать прямиком до дома одному. Такси подъезжает аккурат к дверям офиса, ребятам остаётся только сесть и поехать. Антон сообщает водителю, что по дороге к его адресу они должны завести девушку, и откидывается на спинку заднего сиденья. Чень сидит рядом и что-то усердно печатает в телефоне. Сейчас бы поспать минут сорок, иначе Шаст приедет домой в состоянии полудохлой мухи… а ему ещё работать полночи. Парень прикрывает глаза, чтобы уже погрузиться в сон, но звонкий голос заставляет его немного вздрогнуть и перевести взгляд на девушку. — Нет, я уже еду… — отвечает Чень в трубку, заткнув одно ухо пальцем, чтобы не слышать шума дороги, —… Ну подожди меня, тебе сложно что ли? — тянет девушка, и до Антона доносятся звуки бурчания из трубки. Шумно, и разобрать детали диалога не удаётся. Да Шаст и не пытается. —… Да я забыла ключи… ne grogne pas… — Чень отвечает по-французски, и Антона передёргивает. Он уже давно не слышал французской речи. Читал иногда по работе, но не слушал. Забыл уже, как звучит этот акцент и картавая «р». Появление Чень в его жизни заставит снова привыкнуть к этому. И такая перспектива парня совсем не радовала. — Merci! — тем временем радостно пискнула в трубку девушка и убрала телефон от уха. Антон вздохнул и снова закрыл глаза, прилипнув лбом к стеклу, сделав вид, что задремал и разговора совсем не слышал. А Чень снова уткнулась в телефон.***
Шастун открывает девушке дверь, а позже сам выходит на улицу, чтобы как следует попрощаться. Такси терпеливо ждёт, пока ребята обмениваются любезностями и договариваются встретиться завтра в переходе метро в определённое время. Чень благодарит Шаста за помощь сегодня, берёт у него номер телефона и надеется на то, что они не успеют надоесть друг другу за четыре долгих месяца. Антон надеется на то же. Чень ему нравится. Она яркая, смелая, амбициозная… она как палитра. Шастун никогда таким не был (да, у него были мечты, он стремился к чему-то, но не заражал этим, не цеплял, это не было его особенностью) и в следствии всегда тянулся к людям, излучающим эту прекрасную энергию. Жаль, что ему пришлось быстро на первом же опыте усвоить, что с этими людьми надо быть внимательнее. Чень быстрым шагом направляется к нужному подъезду старого дома времён второй мировой, а Антон, проводив её взглядом, снова садится в тёплое такси. Машина трогается, и через пять минут парню приходит уведомление со СберБанка, сообщая о переводе от некой ЧЕНЬ ЦИ с подписью: «я ничего не забываю😉». Шаст слабо улыбается и блокирует экран, откидывая голову на спинку сиденья, прикрыв глаза. Поспать можно целых двадцать минут до прибытия домой.***
Квартира встречает парня звонким жужжанием холодильника на кухне и немытой со вчерашнего вечера посудой в раковине. Тишина в собственной обители всегда какая-то особенная (как и запах, например), к ней привыкаешь и начинаешь любить. У Антона примерно такая ситуация. Нет, не подумайте, он любит поболтать вечерами с другом по скайпу, или врубить музыку на колонке, или включить телек или ютуб, чтоб маячил на фоне, любит готовить какую-нибудь вкуснятину (а он это умеет), напевая заевший в башке трек. Но тишину своей квартиры ценит и наслаждается ей, когда есть возможность и настроение. Сейчас присутствует и то, и другое. Шаст переодевается в домашнее, заваривает себе чаёк с малинкой (я имею в виду, что пакетик чая был с малиновым ароматизатором и вкусовой добавкой) и садится на кухне, открыв компьютер с рабочим файлом. Конференций на сегодня никаких не назначено, так что можно со спокойной душой посвятить себя переводу очередного договора.