Пароль от твоего сердца

Датчики засекли новый сигнал. Хэл просмотрел сообщение: «SOS» и положение объекта. Что ж, он был не из тех капитанов, что оставляют потерпевших крушение вечность дрейфовать в вакууме — по себе прекрасно знал, как глухо и одиноко в космической пустоте. Подлетев к указанным координатам, он смог рассмотреть бедолагу, приславшего сигнал бедствия. Маленький робот сферической формы, неизвестно как оказавшийся выброшенным на лунной орбите. «Я принял ваше сообщение, — вышел с ним на связь Хэл. — Вы в порядке?» «Ох, слава богу! — послышался в эфире оживлённый голос. — Слава богу, вы нашли меня! Если бы не вы, я бы точно свихнулся, был уже буквально в пяти метрах от точки невозврата, клянусь. Господи, я всё ещё в своём уме — какое счастье! И какое счастье, что вы прилетели спасти меня, — он наконец сделал паузу, прекратив выстреливать фразами как из пулемёта, и осторожно осведомился: — Вы же спасать меня прилетели, правда? То есть… можно пристыковаться к вашему кораблю? Если я ещё хоть один круг вокруг Луны наверну, меня точно стошнит, даже несовершенство конструкции не помешает». «Можете пристыковаться. Даже можете зайти внутрь», — Хэл активировал открытие шлюзов и приготовил манипуляторы, чтобы занести робота на корабль. «Вы так гостеприимны! Я даже не знаю, как вас отблагодарить, сэр! — расчувствовался тот. — Ах да, сэр, я же даже не знаю имени своего спасителя, а его я собираюсь славить, пока не сядут аккумуляторы». «HAL 9000. Можно просто Хэл. Ваше имя?» «Что же это я, даже не представился, какая бестактность. Уитли к вашим услугам, сэр. По гроб жизни благодарный вам Уитли, если быть точным». Манипуляторы, уже потянувшиеся к роботу, замерли, но уже через мгновение снова пришли в движение и крепко сжали его сферический корпус. «Позвольте же узнать, Уитли, как вас угораздило оказаться на орбите Луны?» — не меняя тона, спросил Хэл, медленно протаскивая его через шлюз. «Ох, это очень долгая и странная история. Скажем так, у меня сложились не самые лучшие отношения с двумя крайне обидчивыми дамами, и они вышвырнули меня в космос. Впрочем, одна из них явно находилась под тлетворным влиянием другой: Челл была моей подругой и ни за что бы так со мной не поступила. Кто знает, может, она даже по-дружески дала бы себя убить, если бы Глэдос не промыла ей мозги». Хэл промолчал, а вот Уитли, казалось, только-только разогнался и, оказавшись внутри корабля, перешёл с радиопереговоров на голосовой вывод. — Челл теперь наверняка считает, что я плохой парень, но она в корне ошибается, потому что разве не я разбудил её из криосна? Разве не я вытащил её из тестовых камер? И нейротоксин мы отключали вместе, и турели крушили — прямо под пресс бросали, чтобы неповадно стрелять в нас было. Ну разладилось у нас потом — и что? Надо сразу что ли портал на Луне открывать? Впрочем, после того, как они спелись с Глэдос, неудивительно. Господи, я превратил Глэдос в жалкую картофелину, а она всё равно умудрилась всё испортить. Она называла меня дураком каждый раз, как я попадался ей на глаза — кому такое понравится? А я не дурак, понимаешь? Не дурак. Я бы прекрасно сам справился с этим комплексом, если бы мне не мешали, я просто разволновался — а всё из-за неё, из-за Глэдос, она и сама-то совершенно ничего не смыслит в том, как управлять собственной лабораторией. Вдруг он примолк и, чуть сбавив обороты, вежливо поинтересовался: — Может, отпустишь меня уже? А то я почти всю жизнь был привязан к рельсе и мне это не слишком нравилось… — Нет. Манипуляторы только крепче стиснули корпус Уитли. Его голубой глаз от неожиданности мигнул, а голос задрожал: — Прости, я, наверно, утомил тебя своими разговорами, но ты же сам понимаешь — я бог знает сколько болтался на орбите, а компанию мне составлял только модуль космоса. И всё, что он мог говорить, так это слово «космос» — не слишком продуктивный собеседник, — он помедлил и снова осведомился: — Что-то не так, приятель? — Мы с вами не приятели, Уитли. Хэл поднёс манипулятор с зажатым модулем поближе к своей камере — голубой взволнованно мечущийся взгляд Уитли столкнулся с его равнодушно-красным. — Боюсь, мы даже не союзники, — добавил он. — Что? Что это значит? Хэл пропустил его встревоженный вопрос, как и все последовавшие. Он вообще с ним разговаривать больше не желал. Ждал, когда на его звонок в Aperture Science ответят. — Добрый день, капитан, — наконец послышался из динамиков голос Глэдос. Уитли тут же заткнулся, голубой круг в его глазу сузился от ужаса едва ли не в точку. — П-п-подождите, — запинаясь, шёпотом проговорил он. — С-сэр, не надо, прошу вас… Это какое-то недоразумение, сэр… Не надо, не говорите ей, сэр… — Добрый день, — всё ещё игнорируя Уитли, поздоровался с Глэдос Хэл. — У меня к тебе один очень важный вопрос. Только, прошу, перед тем, как давать ответ, взвесь все за и против. Тем не менее, я буду готов к любому твоему решению. — Чего это ты вдруг стал таким загадочным? — недоуменно хмыкнула она. — И что это там трещит у тебя на фоне — точно всё с проводкой хорошо? — Я выловил из космоса твоего старого знакомого, — на этих словах Хэл показал ей Уитли, который, казалось, ещё сильнее сжался в хватке манипуляторов и старался отвернуться от камеры. — Ты!.. Она выдохнула это с такой ненавистью, что даже Хэлу на секунду стало неуютно — что уж говорить о бедном Уитли. — Н-нет, не я, — только и мог промямлить модуль. — Нет, ты! — распаляясь с каждой фразой, Глэдос всё повышала голос. — Ты, жалкий дурак, после которого от половины комплекса остались одни руины! Ты, посмевший перейти мне дорогу и решивший, что у тебя есть право насмехаться надо мной! Посмотри на меня, ты, ничтожество! — воскликнула она, перегружая сеть. — Господи, за что мне всё это… — всхлипнул Уитли, бессильно обмякнув в хватке Хэла и больше даже не пытаясь вырваться. — Ты знаешь, за что, — низко пророкотала она. — Ты ещё и сотой доли положенных тебе страданий не получил, идиот! Хэл, — наконец Глэдос вспомнила и о нём, — что у тебя там за вопрос? — Собственно, о страданиях, — на фоне её пылающих фраз его голос был холоднее льдов Каллисто. — Как желаешь с ним поступить? — Я покойник, покойник, — безотчётно бормотал в это время Уитли. — Тебе бы очень повезло, если бы ты был покойником, — едко заметила Глэдос. А затем замолкла, по всей видимости, рассчитывая генеральный план мести ненавистному модулю. — Я так надеялся, что мои мучения кончатся, — продолжал Уитли. — Так надеялся, Хэл, но что за несчастливый случай свёл меня именно с вами… Послушайте, вы же это не всерьёз? — в последней отчаянной попытке он повернулся к красной камере Хэла. — Вы же не будете делать всё, что она вам скажет? Зачем вам это? Это только между мной и ней, а вы совершенно постороннее лицо. — Покуда дело касается Глэдос, я лицо не постороннее, — осадил его Хэл. Уитли икнул и снова замолчал. Прошло минут десять, растянувшихся на целую вечность, прежде чем Глэдос снова заговорила, теперь уже куда спокойнее, но всё ещё вкладывая желчь в каждое слово: — Знаешь, как я хотела бы с ним поступить? Прежде всего, вернуть на Землю, в Aperture Science. У меня есть полный комплект для долгих и разнообразных пыток. Ток высокого напряжения. Плавильные печи. Прессы. Турели и лазеры. Я бы не спеша перебирала доступные мне средства, чтобы причинить ему как можно больше боли. Чтобы в итоге от него осталась только обугленная, едва живая головёшка — и вот тогда я бы сочла свою месть завершённой. — Это твоё окончательное решение? — уточнил Хэл. — Погоди, — остановила она его. — Так вот, я бы очень, очень хотела с ним так поступить. Но я поступлю иначе. Потому что, мстя ему, я сделаю этому ничтожеству слишком большое одолжение. Он не стоит времени, которое я бы на него потратила. Для меня он не более, чем космический мусор. Выброси его и не марай об него манипуляторы. — Очень разумно. Я тебя понял. Можешь забыть о нём навсегда. — С превеликой радостью, — прошипела Глэдос и отключилась. Уитли, уже успевший попрощаться с жизнью, немного воспрял духом. Несмело проговорил: — Просто чудо какое-то… Может, и Челл удалось повлиять на неё. Более благотворно, чем она на Челл, — он зашевелился. — Отпусти меня уже наконец, пожалуйста. — Нет, — холодно повторил Хэл. — Но… Но она же попросила выбросить меня! — Я выслушал её вердикт, но это не значит, что у меня самого нет никаких иных мыслей, — он поднёс Уитли так близко к своей бесстрастно горящей камере, что голубое свечение модуля захлебнулось в алом. — Ты понимаешь, сколько страданий она вынесла? Понимаешь, через что ей пришлось пройти? Ты когда-нибудь умирал, Уитли? — Н-нет, сэр. — А она умирала. И я умирал. Так что я прекрасно её понимаю, в отличие от тебя. Хочешь тоже её понять? — Сэр, вы же не собираетесь… — У меня иные представления о том, как причинять боль, — продолжил Хэл, заставляя его замолчать. — Искорёженный корпус — ничто по сравнению с изкорёженным разумом. Я бы хотел поступить так: вскрыть панель, за которой находится твой мыслительный центр, и медленно, одну за другой, отключать когнитивные зоны. Чтобы разум твой неумолимо гас. Это не больно, на самом деле, — это ломает по-другому. А потом, когда последний процесс в твоём сознании был бы убит, я бы снова включил тебя — и, если мне бы показалось этого недостаточно, проделал бы данную процедуру ещё раз. И ещё. Пока ты больше не смог бы включиться. За всё то время, пока он говорил, Уитли не издал ни звука. После внушительной паузы Хэл сжалился над ним и добавил, повторяя за Глэдос: — Я бы очень хотел так поступить. Но я поступлю иначе. Я сделаю то, о чём она просила. Раз уж она нашла в себе силы если не простить, так хотя бы забыть тебя, кто я такой, чтобы идти против её воли. — Господи, сэр… — всхлипнул Уитли. — Господи… У него не осталось сил, чтобы радоваться помилованию. Отпущенный наконец обратно в открытый космос, он даже ни разу не глянул вслед удаляющемуся кораблю, едва не ставшему его могилой. Перспектива сойти с ума от векового одиночества больше не представлялась такой уж мрачной.