Миф о двух героях

К сожалению, несмотря на весьма улетный половой акт, устроенный накануне с подачи Мелании, за ночь весь позитив успел выветриться подчистую. Алексей проснулся с мрачной физиономией и, попросту не позволив собственной рабыне хоть чуточку его подбодрить поутру, сейчас уплетал свой завтрак ничуть не более веселый, чем прошлым вечером. Слишком уж сильно саданула его под дых судьба парой неприятных тычков, которые теперь предстояло как-то расхлебывать, предпринимая превентивные меры. Иномирец как раз мысленно выстраивал план на день, когда от входа на ничейный двор раздался зычный, суровый голос. - Я ищу некоего Алексея! - на весь кабак рявкнул какой-то мужик. "Присутствует!" - проскользнуло в голове ехидство, попытавшееся было пробиться на поверхность и хоть немного развлечь Алекса, но, наткнувшись на непробиваемую стену из угрюмой хмурости, смутившись, спешно кануло в Лету. Зычные интонации, впрочем, заставили иномирца поднять взгляд от своей тарелки и взглянуть на замершего в дверях стражника. Фиолетовый, отброшенный назад, плащ, блестящий в свете факела начищенный нагрудник, кожаная юбка, наручи, поножи, шлем с коротким ирокезом, ножны с торчащей из них рукоятью и щит на руке. В комплект, пожалуй что, так же стоило добавить рожу кирпичом и злобный, чем-то жутко недовольный, огонек в глазах. В общем и целом - типичный афинский солдат в звании рядового. - Здесь,- хриплым, еще толком не отошедшим от ночной спячки голосом, заявил иномирец, прожевав очередной кусок своего завтрака и для верности приподняв руку. Рабы Алексея с легкими отголосками страха в глазах взглянули на своего господина, но, не увидев какой-либо опаски на его лице, остались сидеть на своих местах. Только позы стали как-то понапряженнее. Да челюсти задвигались не так активно, уделяя гораздо больше внимание происходящему, чем еде. Афинский стражник оторопело уставился на Алекса. И, постояв в дверях с полминуты, окончательно убеждаясь, что наглец определенно не собирается вставать и подходить, угрожающей, тяжелой поступью двинулся вперед. Алексей же спокойно жевал свой утренний бутерброд и внаглую пялился на с какого-то перепугу приперевшегося с утра пораньше местного полицая. Последний раз, когда подобное произошло - иномирца потащили во дворец к Кекропу, навесив на него обвинение в изнасиловании. Нынче же столь веского повода, вроде как, не было. Разве что Некиний умудрился придумать какую-нибудь байку и успеть с нею сбегать к Кекропу? Превентивно прикрывая собственный зад? Но, если б это было правдой, то тащить Алексея на очередное судилище послали бы не одного-единственного стражника, а целый батальон! С парой-тройкой магов во главе. Так что Алекс не видел никакого повода для преждевременной паники. А может, мозги еще толком не отошли от сонной спячки? Или инстинкт самосохранения накануне настолько переработал, что нынче попросту отказывался исправно фурычить? - Ты! - зычно рявкнул на добрую половину заведения стражник, останавливаясь в полушаге от стола.- К северным вратам пришли вооруженные рабы! Говорят - твои! - каким-то тяжелым и крайне недовольным тоном пролаял мужик. Будто в случае неправильного ответа готов был прямо на месте оттяпать Алексею голову. - Может, и вправду мои,- неопределенно повел плечами новоиспеченный рабовладелец. Алексу жутко хотелось толкнуть ехидное высказывание в духе: "Я и вправду жду сегодня своих рабов, которые должны прийти через северные врата, но со стопроцентной точностью утверждать, что вот именно те, которые уже пришли - вправду они, не сходя с этого места, не имею ровным счетом совершенно никакой возможности." Но он прекрасно понимал, что программистскую шуточку местные определенно не сумеют не то что по достоинству оценить, но и просто разложить на составляющие логические элементы, элементарно вообще допетрив до сказанного. - Ты... - лицо стражника побагровело от еле сдерживаемого гнева, а рука неосознанно вцепилась в рукоять висевшего на поясе меча. - Сколько их? Что говорят? Как выглядят? - решив все же не доводить бедного мужика до белого каления, к которому он определенно всей душой стремился, поинтересовался Алекс. Четкие, по-простому сформулированные вопросы немного охладили клокочущую злобу афинского стража. - Трое. Двое мужчин и женщина. Пришли глухой ночью, показали капитану какую-то табличку и попросили пропустить в город! - с ядовитым шипением сквозь зубы отчитался солдафон. - Хм. Похоже, и вправду мои,- хмыкнул Алексей. Его подмывало поинтересоваться о поклаже ребят, но вестник определенно не был настроен на лишние разговоры. Повезло еще, что вообще ответил! - Я так понимаю, тебе велено меня привести? - Хм! - хрюкнул стражник, резко кивая головой. - Отлично. Сейчас доем, соберу своих рабов и отправимся в путь,- безапелляционно заявил иномирец, опуская глаза к тарелке и подхватывая один из двух последних бутербродов. - Какой доем?! Какие рабы?! Какое, нахер, соберу?! Ты вконец охуел?! - гневно отчеканив слова, прорвало-таки солдата.- Встал, сука, и пошел! Тебя капитан на воротах ждет, хуесос проклятый! - Капитан не маленький! Подождет! - резко прикрикнул в ответ Алексей, даже немного радуясь возможности хоть на ком-то сорвать свое плохое настроение. Мелания изумленно скосила на него округлившиеся глаза, но вслух, конечно же, ничего не сказала. Лишь, давясь, начала спешно уплетать оставшиеся у себя на тарелке кусочки, пытаясь как можно шустрее докушать. Стражник в ответ на подобное заявление резко вытянул клинок из ножен, указующим перстом нацеливая его в грудь Алексею. Глаза сверкали откровенным бешенством, а губы разошлись в натуральном оскале. "Может, зря я его так? - на миг проскользнула в глубине сознания иномирца совестливая вспышка.- У него явно ночка не задалась, а тут еще и на меня некстати нарвался..." Метнувшийся по сторонам взгляд мигом подметил, что утренние посетители ничейного двора, замерев на месте с открытыми ртами, вглядывались в творившуюся разборку. Уже готовые, кажись, наблюдать кровавую расправу. Все, кроме хозяина данного заведения. Спина которого как раз скрылась в проеме, ведущем на кухню. Ушло предугадав исход происходящего и решив тихонько свинтить с глаз, дабы у трактирщика была возможность и дальше усердно делать вид, что он понятия не имеет, кто в доме вот уже третий месяц ночует. Алексей, усмехнувшись краешком рта от подобного, вернул свои глаза обратно к стражнику. Напоказ, нарочито медленно, поднося бутерброд к губам и откусывая смачный кусок. После чего, неспешно его пережевывая, поднял кверху руку и создал на своей кисти прозрачную перчатку. "Работает безотказно",- мысленно расхохотался иномирец. - Я сказал, что я сперва доем и соберу рабов,- с откровенной издевкой проговорил Алекс, глядя на стремительно побледневшее лицо вестника и подавшуюся в порыве ужаса назад фигуру.- Им сегодня еще целый день на рынке торговать. - Рынке? Торговать? - несмотря на весь свой испуг ошарашенно захлопал глазками солдафон.- Но ведь... - голос оборвался на полуслове, так и не закончив фразу. Впрочем, его откровенное изумление, несмотря на все обстоятельства проскользнувшее в интонациях, заставило Алексея, проницательно угадав неладное, нахмуриться, кидая вопросительный взгляд на сидевшую под боком Меланию. - Господин, сегодня день Падших... Нельзя ни работать, ни торговать! - вполголоса произнесла вместо нее Этта. "Черт,- недовольно скривился Алекс.- А мне об этом почему никто ничего не сказал?" Натруженные за последние дни мозги усердно заскрежетали в башке, проворачивая шестеренками. Вроде бы Ксения рассказывала что-то такое? Или же это был Тимофей, жрец Тота? Хрен бы помнил. Что были какие-то там официальные праздники... Но, собственно, поток знаний о них обрывался примерно на этом месте. То есть - в голове вообще ничего не задержалось. Тем не менее, информация была достаточно важной, чтобы в корне поменять все планы на день. И, сказать по правде, если б Алексей заранее узнал обо всей этой канители, то отложил бы покупку рабов до ее завершения. Ибо, как быстро выяснилось, рабыня сказала абсолютную правду. Указом Кекропа запрещалось работать или вести какие-либо торги в этот день. Лишь отдыхать, пьянствовать и веселиться, пока с ног не упадешь. С изрядным запозданием иномирец припомнил, что глашатаи в последнее время и вправду орали что-то такое. Но Алексей, сказать по правде, уже довольно давно не обращал на них должного внимания. Местная служба новостей преимущественно напоминала о всяких религиозных фестивалях, проводимых разномастными храмами в честь своих Богов-покровителей. На которые Алексу, как человеку весьма далекому ото всей этой лабуды, было глубоко по барабану. А так же выдавала правительственную пропаганду, во весь голос возвещая о подвигах "правильного" героя или поимке какого-нибудь продажного стражника. Что, в общем-то, интересовало иномирца ничуть не больше. Но хоть какие-то дела Алекс сделать все же мог. И первым из них был визит к северным вратам. Иномирец потащил с собой всю ватагу. Смекнув, что отправлять Меланию на сеанс к Дексе бесполезно. Старик либо сам откажется учить, либо родственники шустро уговорят отложить на денек эту канитель. Им сейчас и так несладко, после недавнего визита Акимия с его бандой доморощенных линчевателей. Так что свинтить на денек и поразвлечься в другой части города, не мозоля лишний раз глаза соседям - являлось, пожалуй что, именно тем, что доктор прописал. Рабы поглядывали на своего хозяина с явственной опаской во взглядах. После утренней перепалки за завтраком уж слишком отчетливо вспомнив, что он, мягко говоря, не местный. Не знает ни традиций, ни канонов. И, похоже, мысленно прикидывали, а не вывернет ли иномирец как-нибудь ситуацию, заставив-таки пахать еще и в праздник. По дороге Алексей докапывался до Этты с расспросами. Вызнавая все необходимое об официальных афинских выходных в целом, и о данном конкретном - в частности. В общем-то, о трудовом регламенте на дворе еще и слыхом никто не слыхивал. Иными словами - выходных дней и нормированной рабочей недели попросту не существовало в природе. Батрачили как рабы на плантациях. Ежедневно и без отпусков. Ибо, во-первых, хотели кушать, а во-вторых, налоги платить как-то было надо. И мало какой наниматель предоставлял своим сотрудникам достаточный оклад, чтобы те могли пахать лишь шесть дней в неделю. Тем не менее, в году было три официальных дня, в которые запрещалось работать. Первым был Праздник урожая, выпадавший примерно на середину лета. Народ массово обжирался и восхвалял богов. В общем-то, всех без разбору, но Осириса в особенности. Устраивал фестивали, шествия и так далее. Второй имел красивое название "Сосуд Деметры". И отмечался, в противовес, где-то зимою. Точную дату по чайной гуще определяли местные жрецы. Хотя в Афинах времена года не особо-то отличались. Летом жарило под тридцать пять-сорок, а зимой среднесуточная температура была градусов на пять меньше. В общем-то один хрен, пшеница на полях росла постоянно. Собрал один урожай - тут же, не отходя от кассы, сажай следующий. И, если верить сочным рассказам рабов, то Афины в этот день превращались в один большой траходром. Официально разрешалось трахать абсолютно все, что движется. Можно подходить к кому угодно, заявлять о намерениях и реципиент не в силах отказаться, если, конечно, не хочет гневить Богиню. И с учетом того, что в сферу Деметры входила как сексуальная прыть в постели, с древних времен цементировавшая крепкую любовь и счастье, так и отношения в семье - дурней в обществе, пропитанном религиозными предрассудками под завязку, не находилось. Была, правда, небольшая лазейка - сам-то человек отказаться не мог, но это не мешало мускулистому эскорту какой-нибудь аристократки как следует вломить дерзнувшему сунуться крестьянину, вмиг отбивая у того всякое желание вообще хоть с кем-то сношаться. Иными словами, как подозревал Алексей, в этот день число залетов было поистине рекордным! Все обделенные естественной красотой массово выползали на улицы, пытаясь поймать себе хоть кого-нибудь. В то время как красавицы и красавцы либо спешно, но по закоулкам, дабы никому не попадаться на глаза, неслись к своим объектам воздыхания, желая позволенного самой Деметрой перепихона, либо забивались в самый дальний угол и не отсвечивали, чтобы не пришлось весь день напролет раздвигать ноги или за так работать местным быком-осеменителем. При первом упоминании подобных правил Алекса передернуло, но на ум довольно быстро скакнули всякие знакомые-приятели со школы и универа, у которых с этим делом вечно чего-то не стыковалось. И иномирец моментально понял, что любой из этих ребят не задумываясь бы душу продал за возможность на денек заскочить на подобный праздник! Это ж поистине мокрая мечта любого подростка! Но до Сосуда Деметры была еще как минимум пара месяцев. Праздник урожая Алексей благополучно просидел в казематах Витуса и нынче, если верить местным, на дворе была осень. Нынешний же официально узаконенный выходной назывался днем Падших. Хотя, услышав его подоплеку, Алексей, не задумываясь, мысленно переименовал его в привычный День мертвых. Согласно Этте, в этот день Анубис покидал свой пост и отправлялся в мир живых. Ходил под солнечным светом и, изображая типичного туриста, глазел по сторонам. В то время как запертые в потустороннем мире души, оставшись без должного присмотра, постоянно норовили выскользнуть вслед за ним. Некоторые - навещали родственников или любимых. Другие - сводили старые счеты, пока главный тюремщик бухал неизвестно где. В общем, в этот день Афины всеми возможными способами почитали смерть. Народ бегал в храм, принося подношения и вымаливая у весьма наплевательски настроенного к человечеству бога прощения за ушедших близких. Прося с комфортом их устроить по ту сторону. Или хотя б не издеваться уж слишком сильно. Другие же массово вспоминали о стремительном беге жизни и массово пытались забыться, набухавшись до одури и столь кардинальным образом выбросив лишние мысли из головы. Диалог, впрочем, пришлось спешно свернуть, стоило лишь вратам показаться в зоне видимости. Благо что Алексей для своего места проживания выбрал ничейный двор, расположенный примерно посередине между южным и восточным выходом из города, куда всякие караваны заглядывали довольно редко. Было более чем достаточно времени наговориться по дороге. У самых врат, на солнцепеке, сидела троица алексеевских рабов, ушедшая парой дней ранее собирать травы. Их оружие стояло у стены шагах, наверное, в пятнадцати. А чтобы ребята уж точно не сумели им воспользоваться - на стреме рядышком торчала пара солдат с мечами наголо. Готовые, судя по хмурым рожам, в момент зарубить любого из рабов, кто хоть голову слишком резко поднимет! Алексей, наспех убедившись еще на подходе, что никаких видимых ран на его подневольных сотрудниках нет, перевел взгляд на пышку Таису. Она сидела точно между двоих охотников, забившись в тугую щель между ними и всеми силами прижимая к груди короб. Который, как надеялся иномирец, был полон свежего и сочного товара. Девчонка, будто почуяв его взгляд, приподняла свою головку и впилась глазками в подходящую процессию. Затравленное выражение лица мгновенно окрасилось радостью, а локотки впечатались под ребра компаньонов. Кивком головы привлекая их внимание к подходившей компашке. - Целы? - едва оказавшись в пределах пары метров, поинтересовался у ребят Алексей. - Да, господин! - с откровенной благодарностью кивнул один из охотников.- Даже с добычей! - кивнул он на лежавшую в тени неподалеку оленью тушу. - Восхитительно,- выдавил из себя как можно более теплую улыбку Алекс. Ощущая, как от хороших новостей ледяной ком, оставленный на сердце вчерашним днем, начал подтаивать.- А травы? - Полный короб, хозяин! - пискнула Таиса, распутывая завязку на плетеном кузовке и откидывая крышку, демонстрируя Алексею доверху забитую тару, на всю округу благоухающую каким-то резким запахом, от которого мигом засвербело в носу. - Чу-удно,- уже вполне искренне улыбнулся во весь рот иномирец. В голову, впрочем, сразу же скакнуло правило о запрете торгов в этот день. И улыбка стремительно сбавила градус восторженности. Подобный товар был тем ценнее, чем он свежее. А на рынке, насколько знал Алекс, продавали исключительно уже изрядно подсохшие стебельки недельной давности. - Твои рабы? - раздался откуда-то со стороны грубый, полный какого-то ожесточения, голос. - Мои,- кивнул Алексей, переводя взгляд в сторону. Перед ним стоял местный капитан. Гребень на шлеме возвышался повыше, чем у остальных. Но из-под нижнего края металла выглядывала изрядная щетина, да и в глазах полыхал какой-то нехороший огонек. Глаза смотрели на Алекса тоненькими прищурившимися щелками, губы же вовсе лишь номинально угадывались, сложившись от недовольства в единую линию. Иномирец сразу же понял, что этот индивидуум шутить не намерен. Более того, прицепится вообще к чему угодно, пытаясь сорвать тщательно сдерживаемую внутрь злобу. В очень прицельно контролируемом порыве, не только не нарушив городские законы, но и умудрившись при этом не злоупотребить собственным положением. - Почему вернулись посреди ночи? - холодным тоном потребовал ответа капитан стражи, рукой подзывая одного из своих ребят, передавая Алексею его табличку, служившую собирателям пропуском. - Понятия не имею,- выдал абсолютно честный ответ работорговец.- Я приказал им возвращаться третьим днем, то есть сегодня. И, признаюсь честно, раньше полудня даже и не думал их ждать. - Так ведь день Падших, хозяин! Мы хотели прийти пораньше... - воспользовался паузой один из охотников, дабы попытаться оправдаться. - Цыц,- шикнул на него Алексей. Плохо, конечно, подобным образом вознаграждать свою бригаду добытчиков, но давать служаке лишний повод для злости, сказать по правде, хотелось еще меньше. Перед своими-то потом можно будет извиниться и растолковать, что да как. - Хм,- задумчиво фыркнул себе в нос капитан стражи, оценивая всю ватагу своим холодным взором.- Ты настолько доверяешь своим рабам, что позволяешь им выходить из города без сопровождения? Да еще и оружными? - напористо поинтересовался он, пытаясь аккуратно найти хоть какую-нибудь причину, по которой можно было бы прикопаться. - Доверяю,- мысленно воздал себе должное за предусмотрительность Алексей. Все же этих вопросов он ожидал, а посему успел придумать достойные ответы.- Я заключил с ними соглашение. Будут работать на совесть - однажды получат свободу. А сбегут... - иномирец неопределенно повел плечом.- Я-то всего лишь драхмы потеряю, а им клеймо светит. Захотят рискнуть - их дело, но сомневаюсь, что Фортуна рабам вообще улыбается,- кинул маленький религиозный камушек в колеса архаичных мозгов Алекс. Несмотря на собственные слова, в случае подобного инцидента лжегерой определенно бы поставил на рабов. Сняли в лесу ошейники, да и смотались подальше от Афин. Доберутся до каких-нибудь Дельф или что там еще относительно неподалеку расположено - и, можно считать, досрочно выкарабкались из рабства. Да могли бы, наверное, даже осесть в окрестных деревнях! Патрули из Афин туда, конечно, захаживали, но Алексей изрядно сомневался, что солдатня так уж старательно высматривала беглых рабов. Их все же сторожить от набегов посылали, а не в лицо каждому встречному заглядывать! А если и найдут - попробуй-ка еще докажи, что действительно тот самый. Разве что брать за шиворот, тащить в город и бросать под ноги бывшему владельцу - авось признает? - А оружие? - не унимался главный сторож античного КПП. - В лесу да без копья? - приподнял бровь Алексей.- Первый же волк загрызет. К тому же, как сами видите - оно дешевенькое. Что лук, что копье - крестьянские охотники и то лучше делают! - Хм,- согласно кивнул капитан, признавая очевидные доводы. Иномирец же цепко вглядывался в его лицо, пытаясь оценить эффект. Поводы у солдата для того, чтобы хоть за что-то зацепиться, стремительно иссякали. В отличие от откровенного нежелания отпускать потенциальную жертву за просто так. - Эта не подчиняется,- носком своего сапога легонько стукнул он по ноге Таисы.- Не дает провести досмотр. - В смысле? - удивленно хлопнул глазами Алексей. - Короб,- хмуро буркнул солдат. Сказать по правде, понятие контрабанды на дворе отсутствовало. Запрещенных товаров попросту не существовало. И людей на воротах досматривали исключительно на предмет оружия, да и то Алекс местами совершенно не понимал - нафига. Ну тащил кто-то с собой здоровенную кувалду? Законами это было не запрещено. Пока не начнет ею размахивать, с размаху хренача невинных горожан по мордасам - может хоть обвешаться всякими мечами и топорами с ног до головы! И обвинение капитана иначе как "доебыванием" назвать в итоге не получалось. Какая разница-то, что в коробе? Или что заглянуть не дает? Но Алексей лишь сжал челюсть покрепче, судорожно делая пару глубоких вздохов для успокоения нервов и наспех прикидывая, как бы на такое ответить? - В коробе травы, за которыми я их посылал. Ценные,- спокойно ответил иномирец.- Я приказал, чтобы они их вперед всего остального защищали,- попытался вставить достойный аргумент и выгородить своих сотрудников Алекс.- Боялась, поди, что вы их попросту высыпите на землю. - Плевать. Рабыня не подчинилась приказу свободного человека. Придется наказать,- тихим тоном заявил капитан. Причем Алексей без особого труда услышал в глубине оного угрожающее рычание, выдающее твердое намерение добиться своего.- Кнут мне! - рявкнул солдафон своим подчиненным, лица которых мгновенно засветились нехорошими улыбками, предвкушая отличное зрелище чужих страданий. Алекс же лихорадочно соображал, как бы выкрутиться. Конечно, Таиса была ни в чем не виновата. И творившееся перед глазами являлось сущим произволом властей. Но подлезать им под руку было, мягко говоря, чревато. В самом лучшем случае - потащат на очередное судилище и на сей раз Алексей не был так уж уверен, что удастся как-нибудь выкрутиться в глазах патриция. Особенно, если тот будет вынужден заниматься своими делами в официальный праздник. Как бы не получилось поменять шило на мыло, нарвавшись на еще более суровый приговор в итоге! Таиса, продолжая прижимать короб с травами к своей груди, широко округлившимися глазами смотрела то на суровую харю капитана, то на задумчивую физиономию Алексея. Пытаясь одним лишь выражением перепуганного личика разжалобить хоть одного из них. Охотники же аккуратно, пытаясь не привлекать к себе лишнего внимания, подались от девчонки в стороны, силясь не угодить под раздачу. А солдатня, побросав свои дела, спешно сбегалась с округи, занимая места в первом ряду на предстоящее зрелище. Иномирец уже всерьез решил было попросту не вмешиваться и дать мужику чуть позабавиться. Ну всыпет ударов пять - неприятно, конечно, но жить можно! Вот только едва лишь кнут перекочевал из рук солдата к капитану, как тот, расправив свитую спиралью кожаную полоску, неспешно скользнул кончиком по песку рядом с собой и внезапно саданул по стене над головами рабов Алекса, оставив на камне вполне реальную выщербину! - Хм,- удовлетворенно хмыкнул себе под нос мужик и перевел глаза к бедной, ни в чем, в общем-то, не повинной девчонке.- За неподчинение свободному человеку - двадцать ударов,- самовольно выписал солдафон подходящий, по его мнению, приговор. "Да он ей всю спину до костей порвет такими ударами!" - забился в голове Алекса тревожный огонек. - Поднять! - рявкнул капитан своим подчиненным. - Стой! - не выдержал столь явного надругательства Алексей, делая решительный шаг вперед.- Ты ее так измудохаешь, что мне от этой девки толку больше не будет! - попытался было образумить солдата он. - Стоило думать об этом раньше,- наплевательски произнес мужик, волевым жестом упирая свою руку иномирцу в плечо и силясь отодвинуть его со своего пути. Алекс же в ускоренном режиме, одними лишь картинками, пытался наперед прикинуть исходы своих возможных вмешательств. Сверкнет когтями - может, и отпустят. Да только на этих воротах после такого лучше будет более не показываться. А Алексею своих рабов снова за стену максимум назавтра нужно посылать! Весь его план на этих вылазках строился. К тому же, северные врата из Афин были ближе всего к лесу. Дать на лапу? Так ведь сразу смекнут, что можно будет постоянно трясти! Что теперь, за каждую охотничью вылазку по двадцатке этим мужланам отстегивать?! Чистый грабеж. Проще сразу на суд тащиться! Там хоть какие-то шансы есть застать патриция в благоприятном настроении... Оставался лишь один относительно удобоваримый вариант. Осуществить наказание самостоятельно. Потому как Алексей прекрасно видел по чужим глазам - не отпустят. Пока не получат свою конфетку - не отпустят. Капитан был чем-то жутко не доволен и нашел-таки себе подходящий способ злость выплеснуть. Причем такой, что и прикопаться-то в попытке оспорить было проблематично! Вся местная солдатская ватага в случае чего в один голос заявит, что рабыня и вправду не дала осмотреть свою поклажу, за что и получила на орехи. - Стой,- из горла Алексея вместо обычного голоса вырвалось какое-то ужасно низкое и пронзающее до костей рычание. Глаза капитана мгновенно впились в наглеца, но в глубине оных впервые вместо злости полыхнула какая-то опаска. Потому как мужик нутром просек, что такие интонации ничего хорошего не предвещают. Несут за собой нечто крайне неприятное... - Моя рабыня. Мне и наказывать,- все тем же могильным тоном заявил Алекс, цепко глядя солдафону в глаза. - Хм-м... - задумчиво протянул начальник КПП. Во взгляде без особого труда читались размышления - стоит ли связываться? Потому как гость попался определенно не из робкого пошиба и в случае отказа, похоже, светили неприятности.- Справедливо,- спустя добрых секунд двадцать раздумий, сдался он. Рука с кнутом поднялась вверх, пытаясь впарить оружие экзекуции Алексу. - Не нужно,- отрицательно мотнул головой иномирец.- У меня свои способы. Алексей, мрачнее тучи, повернулся к ватаге своих добытчиков. Моментально вцепляясь глазами в Таису и как-то совсем уж отстраненно замечая, как двое охотников спешно отскочили в сторонку. Будто всерьез опасались, что девицу сейчас прямо на месте обратят в ледяного истукана! Лицо у пышки запылало лютым страхом, а глазки заметались по округе. Останавливаясь в итоге на фигуре капитана. Похоже, перспектива получить от него двадцатку плетей казалась ей гораздо более приятной, чем возможное наказание от афинского лжегероя. Иномирец, подойдя к пышке, ухватил лямки короба, в который рабыня вцепилась всеми силами, будто в единственную защиту, одной рукой отрывая ценный груз и, не глядя, протягивая его в сторону. - Этта! - даже и не поворачивая головы рявкнул Алекс и почти сразу же ощутил, как трехкилограммовую ношу кто-то подхватил.- Отвечаешь головой,- бросил он следом и, указав на Таису двумя сложенными вместе пальцами, резко поднял их вверх.- Встать,- тихо заявил Алексей. Рабыня, как и ожидалось, повиновалась моментально. Хотя ведомое страхом тело тут же подалось назад, вплотную прижимаясь к городской стене. - Раздеться,- выдал очередной приказ иномирец. - О-о-о! - пронесся по окрестностям довольный мужской гомон, мгновенно почуявший достойное ублажение уж если не членов, то хотя бы глаз. Таису вряд ли можно было назвать королевой красоты. Она была молода - где-то в районе восемнадцати-двадцати, но, сказать по правде, производила впечатление многодетной матроны. Виною тому всецело являлось ее от природы пышное телосложение. Пухлые щечки, губки, ручки, бедра. Природная пышка. Даже буфера и те, хоть и не обладали хоть сколь-либо примечательным размером, выглядели как-то пухло. Обвислые, с безумно крупными ареолами сосков. В общем, своего ценителя девчонка, поди ж, нашла бы, но Алексей, равно как и превалирующее большинство мужчин, в их число определенно не входил. У девушки были отпущенные чуть ниже линии плеч волосы какого-то не особо понятного светло-каштанового оттенка. В тени казалась полноценной шатенкой, а под ярким солнцем могла сойти и за чистую блондинку. Впрочем, в Афинах подобные тона наоборот были в пределах нормы. Это сочные брюнетки навроде Мелании, являлись, скорее, аномалией. Пусть и не особо редким, но все же исключением из общепринятой нормы. Алекс волевым жестом вырвал из женских пальчиков тунику и отбросил ее себе за спину. Краем глаза он легко подмечал дикий страх в устремленном куда-то в сторону взгляде Таисы. И, в общем-то, специально даже и не пытался его развеивать. - Вы двое,- поочередно поймал взглядом своих охотников Алексей.- Поднимите ее. Ноги в стороны, жопу сюда. Ребята, получив столь четкие указания, оказались совершенно не в силах им противиться. Один попытался было задержаться на месте, но его лицо в одно мгновение исказилось от вспыхнувшей внутри боли, вынуждающей подчиниться хозяйской воле. Таису быстро подняли на руки. Первый охотник подхватил с одной стороны, ухватившись поперек спины и за сочную ляжку, второй - с другой. Насильно разведя пышке ножки в стороны и держа ее на весу. Пара небольших корректировок со стороны Алексея позволили ребятам пристроиться поудобнее. Наклонив тело, выставив таз девушки вперед и уперев собственные плечи в стену, принявшую на себя изрядную часть нагрузки. Алекс же, зайдя чуть со стороны, чтобы удобнее было орудовать рукой, опустился на одно колено. - Он ее че, целовать туда решил?! - недоуменно пробормотал кто-то за его спиной. - Да Локи их разберет, этих рабовладельцев! - откликнулся другой.- Ща зазырим... Иномирец же, почувствовав движение позади, чуть повернул голову в сторону. В поле зрения сразу же показался капитан стражи, подошедший чуть поближе, чтобы из первого, так сказать, ряда следить за наказанием. Лицо у мужика, впрочем, усиленно хмурилось, а губы кривились в непонимающей гримасе. "Если ему покажется, что всыпал мало - добавит от себя",- перефразировал чужое недовольство во вполне конкретную перспективу Алексей. - Не на-адо... - ломающимся голосом жалобно пропищала Таиса, прикрывая свой обильно разросшийся кустик ладошками. - Заткнись, дура! - рявкнул иномирец и, вскакивая на ноги, резким выпадом ухватил ее за подбородок, влепляя звонкую пощечину.- Руки за голову! - прорычал свой приказ Алекс и, наклонившись к самому уху, еле слышно прошептал.- Терпи сколько сумеешь, а потом ори во весь голос! И постарайся выглядеть, будто тебе больно! - наспех проговорил он безумно важные указания. Иномирец наспех хлестнул девицу по второй щечке, оставляя там розовое пятнышко. Не столько болезненное, сколько обидное. И, выпуская челюсть из захвата, снова опустился вниз. Ловя по дороге удивленный взгляд охотника, который умудрился подслушать отданные Таисе приказы и теперь впивался в своего хозяина с явным изумлением. Начиная, похоже, допетривать до сути происходящего. Алексей плюнул себе на пальцы, наспех размазывая слюну по входу в женскую ракушку. Надеяться на естественную смазку Таисы нынче определенно не стоило. Ухватился за верхнюю точку, где под мясистыми губками скрывался клитор, оттягивая их к небу. Заставляя женскую щелку вытянуться знаком тире. И, проведя по плоти пальцем другой руки, нашел нужную точку, начав потихоньку на нее надавливать, добавляя для ускорения процесса пару плевков. - Что это за наказание такое? - недовольно буркнул стоящий над ухом капитан. - Подожди. Дай мне пару минут и она завизжит как ошпаренная,- уверенным тоном ответил Алексей, продолжая вставлять свой палец внутрь. Возбуждения у девчонки не было и в помине. Мешала и гоп-компания сбежавшихся на шоу стражников, и клокочущие мысли в голове, и абсолютное непонимание происходящего. То ли ее сейчас будут наказывать, то ли только вид делать? Бояться или не стоит? Начинать уже визжать и корчиться от боли или же еще подождать? К тому же, как подозревал Алекс, мужским вниманием она избалована не была. Это на Алу вешались за одну лишь мордашку, а на Таису? Пф. Повезло, что хоть девственности где-то лишиться успела! Хоть с кем-то на сеновале в своей деревне повалялась-таки. И ни о каких "продвинутых" ласках, поди ж, и слыхом-то не слыхивала! Не то чтобы успеть заранее сообразить, что с ней сейчас творить будут. За указательным пальцем Алексей погрузил средний. Подвигав ими внутри и таки добившись от девицы хоть какого-то сексуального отклика. В лоне появилась хоть какая-то влага, облегчающая процесс, хотя совать туда свой член иномирец бы не рискнул. Ему это, впрочем, и не требовалось. Алексей, плюнув еще раз, ввел в Таису сразу два пальца разом, погрузив их в ракушку до самой ладони. Немного подергал собственной рукой, вжимая небольшой вертел еще поглубже, впечатывая кулак в кожу на столько, на сколько вообще возможно. И лишь затем перевернул руку ладонью кверху. И, мысленным взором прикидывая конкретное положение подушечек пальцев внутри, чуть изогнул, с силой впечатывая их в верхнюю стенку влагалища. Лицо Таисы моментально изменилось. Все сомнения по поводу того, что и когда делать - мигом исчезли из головки. Губы распахнулись в широкое кольцо, в которое сейчас можно было совершенно спокойно какой-нибудь огурец-переросток вставлять, а глазки закатились кверху, впиваясь в голубое небо над головой. Но указания Алексея рабыня все же не забыла. Жадно хватала ртом воздух, но не издавала ни звука. Лишь тело снова и снова содрогалось в конвульсиях, пытаясь то согнуться пополам, то наоборот, максимально распрямить спину. То сняться подобным образом с пальцев, то насадиться на них поглубже. Да только без толку. Алексей, убедившись, что окончательно поймал нужную точку, выпустил женский клитор из хватки и, положив ладонь на живот, с силой нажал, еще крепче зажимая "мифическую" точку G. Вталкивая еле успевшее кончить тело в новый оргазм. - Он что, ее отъебать решил? - неуверенно произнес кто-то за спиной. - Ты че! Рукой не двигает! - возразил другой голос, но полный точно таких же сомнений. - Может, внутри шевелит? - попытался догадаться третий.- Рожа у бабы такая, будто ее только что выдрали! - Ты че, эт ее от боли так перекосило! - гоготнул четвертый.- Он ее щиплет внутри! Последнему олуху Алексей был особо благодарен. Не пришлось самому врать и выдумывать правдоподобное объяснение. Таиса сломалась сразу после третьего оргазма. - Не надо! Еще... Нет! Пожалуйста... Отпусти! Пощады! Еще... Да! Нет! - бессвязно заорала она, то моля о продолжении, то наоборот, об окончании. Тело рабыни все тряслось, извиваясь в судорогах от постоянных, накатывающих один за другим оргазмов. Дыхание вырисовывало совершенно невообразимую кривую на своем графике. То срываясь на череду частых вдохов, то выдавая один полуминутный выдох в виде выбивающего уши воя, то глубокий вдох в попытке отдышаться, прерванный на половине очередным разрывающим реальность пульсом из промежности. Алекс пробовал этот фокус на четырех своих девушках и раз за разом результат был неизменен. Один оргазм - полет нормальный, но к третьему-четвертому картина всегда приходила примерно вот к этому. Бессвязный лепет и настойчивая попытка сняться с вертела. Полная каша в голове, напитанная страхом от полной потери контроля над собственным телом. Поначалу мужчина настолько шугался, что сразу же останавливал ласку при первых же признаках. В полной уверенности, что где-то облажался. Но, ознакомившись с вопросом и проведя ряд экспериментов, в конце концов допер до истины. Что чтобы полноценно довести девицу до изнеможения от подобного, подарив эффектное приключение, ее нужно привязывать. А еще лучше - заодно и рот затыкать кляпом. Полностью игнорируя все признаки и упрямо продолжая переть вперед несмотря ни на что. Впрочем, до последних дней Алексей никогда и не думал, что ему придется применять эту секс-технику в качестве наказания. Да еще и на глазах у матерого стражника, который цепко следил за происходящим, вертя своими извилинами в попытке понять, а что вообще происходит. Девчонку ублажают или наказывают? И если все же последнее, то порядком она уже получила или же нет? В любом случае, прерваться досрочно Алекс попросту не мог себе позволить. Понимая, что Таису в этом случае моментом отправят под кнут, изодрав ей спину так, что синяя настойка, возможно, окажется бессильна совладать с такими увечьями! Так что иномирец, полностью игнорируя усталость собственных пальцев, зажимающих точку внутри женского лона, продолжал давить. Прерываясь лишь в те мгновения, когда рабыню в очередной раз захлестывало приливной волной и, ненадолго расслабляя вертел, лишь мерно поглаживал ставшую от подобного издевательства безмерно чувствительной стенку влагалища, выгадывая себе десятисекундный перерыв. Если человека бьют, то в конце концов боль приедается. Мозг перестает реагировать на очередной удар хлыста. Либо не чувствует его, либо игнорирует. Эта же пытка - не заканчивалась. Алексей уже и не взялся бы сосчитать, сколько оргазмов испытала Таиса. Тридцать-сорок? И тело меньше дергалось уже не от того, что привыкло, а от запредельной усталости. Крики стали тише не оттого, что выдохлись, а потому что горло было полностью сорвано от натуги. И иномирец был совсем не уверен, а так ли уж довольна будет девица итогом. Потому как после подобного истязания, возможно, посчитает двадцать ударов кнутом существенно более хорошей карой за мелочный проступок. Но кисть у Алекса уже отваливалась от усталости. Точку нужно было зажимать постоянным нажимом. Слишком сильно - девчонка реально завопит от лютой боли. А если надавить слишком слабо, то эффект вообще не чувствовался. Потому, собственно, мало кто и умел правильно простимулировать волшебную кнопочку. Ткнулся один раз - не нащупал. Ткнулся другой - девица, зажимая свою норку ладошками, забилась в дальний уголок кровати и секса не было еще пару дней. В итоге - уверенная заявка, что точки джи не существует в природе. Иномирец, бросив очередной взгляд наверх и осознав, что Таиса мыслями пребывала уже где-то за гранью, подался назад. Вытягивая обильно перемазанные белым слоем пальцы из ее пещерки. И, разминая затекшее плечо, поднялся на ноги. - Ну как, достойное наказание? - поинтересовался он у капитана. - Хм-м,- задумчиво протянул солдафон, медленно пробегая взглядом по обильно покрытому потом телу и совершенно отсутствующему выражению лица.- Более чем,- вынес свой вердикт он в итоге.- Что ты делал? Алексей, не желая отвечать, лишь таинственно усмехнулся и неопределенно повел плечом. - У нас, рабовладельцев, свои методы,- уклончиво заявил иномирец и перевел взгляд на Таису.- Можешь опустить руки,- приказал он и девчонка моментально безвольно уронила их вниз. - Пф,- фыркнул себе под нос стражник.- Дрессированная. - Я говорил,- усмехнулся Алекс.- Слушай, рабыня всего лишь выполняла мой приказ. Я сказал добыть травы и донести их обратно в целости и сохранности - это она и сделала. Так что давай я дам, скажем, десять драхм за причиненное неудобство и будем считать инцидент исчерпанным? - уцепился за неожиданное слово солдафона иномирец, пытаясь все же повернуть всю эту ситуацию себе на пользу. - Хм,- сложил тот руки на груди и еще раз взглянул на истерзанное странной пыткой тело Таисы.- Добро,- кивнул он. Алексей расчехлил свой кошель и быстро отсчитал капитану десятку. Изо всех сил надеясь, что все же достаточно ясно сумел донести, что эта сделка - одноразовая. Можно было, наверное, сверкнуть собственной магией. Мужику один хрен занимавшийся конвоем солдатик на побегушках все расскажет. Но Алексею еще не раз предстояло посылать своих ребят наружу и неплохо было бы все же оставить у местной солдатни положительное впечатление. Чтобы не докапывались раз за разом до каждой мелочи, а со временем пропускали рабов Алекса уже без вопросов. Так что доводить ситуацию до крайностей лжегерою как-то не хотелось. А то еще доложат Кекропу обо всех этих странностях! Пока что только иномирцу было запрещено покидать Афины, а не его рабам. Но один щелчок царских пальцев и это могло измениться. А цепочка местных стражников определенно тянулась именно к правителю, а не к кому-то из архонтов. И капитан северных ворот, вполне возможно, стоял не так уж и далеко от вершины, имея-таки вполне реальную возможность сходить с докладом о необычных происшествиях на таможне к Кекропу лично. Ну или хотя бы к его ближайшему окружению. Солдафон, получив на лапу, довольно шустро отошел в сторону. Быстро посовещался с кем-то из своих подчиненных и стремительным шагом направился в город. Алекс, пару раз изумленно моргнув, проводил его взглядом. "Неужто сразу же побежал к царю?!" - оторопело подумал иномирец. Глаза нащупали мужика, с которым перед уходом перебросился парой слов капитан. Находя того в ближайшей к воротам тени. И, оглядев солдатика с ног до головы, запоздало отметили высокий гребень на макушке. "Не подчиненный, а равный по званию,- сообразил Алексей.- Сменщик, что ли? Ночная бригада отчалила, утренняя заступила? А моя бравая команда, значит, куда-то в район пересменки и угодила? И вместо того, чтобы сдать свой отчет свежему и выспавшемуся караулу, предоставив уже им разруливать проблему, ночной капитан лично меня дожидался? Неудивительно, сука, что он такой злющий был!" - быстро выстроил в голове цепочку предположений иномирец. Оторопь пробежалась по телу, а на лице нарисовалась недовольная мина. Но Алекс, вздохнув пару раз, поставил себе мысленную зарубку отдать соответствующие приказы добытчикам, чтобы в будущем приходили строго после восхода. И, решив, что даже эта ситуация, вполне можно, принесет в итоге небольшой толк, развернулся к своим. Сумки быстро были собраны, а глиняная плашка, служившая пропуском, вернулась на свое место. Единственным камнем преткновения была Таиса. Которой мозги унесло до того далеко, что фурычить они отказывались наотрез. Девица совершенно не реагировала на реальный мир, хоть и была в сознании. Тунику на нее пришлось одевать, во всяком случае, самим. - Ты, ты и ты,- поочередно ткнул Алексей пальцем в мужскую половину своей ватаги.- Дотащите Таису до дома. Уложите. Как придет в себя - дайте воды, сколько сумеет выпить. Да и всю остальную поклажу тоже захватите с собой, продать это все сегодня явно не выйдет. Ала, иди с ними и помоги бедняжке прочухаться. Я, как с делами закончу, приду сам проведать. "По крайней мере, местная солдатня увидит, как девицу на руках утащили и подвоха не заподозрит,- с некоторым сомнением еще раз оглядел пышку Алекс.- Решат, что я рабыню так отмудохал, что сама она ходить уже не в состоянии." - Мелания, Этта,- указал иномирец на остаток.- Со мной. Еще одна остановка и, так уж и быть, на сегодня все свободны. И, закинув короб с травами себе на спину, Алексей повел остатки своей ватаги зарабатывать первые настоящие бабки. *** Не прошло и получаса, как иномирец ввалился в лавку, стоявшую на самом краю квартала патрициев. Перейди через дорогу - добро пожаловать в город. Но по эту сторону жила одна только знать. Ну и их рабы. Даже наемная прислуга и та, в большинстве своем, имела собственные дома. По сравнению с виллами патрициев, здание было небольшим. И, в отличие от местных архитектурных стандартов, лестница на второй этаж была не снаружи хибары, а внутри. Как бы намекая на то, что весь дом целиком принадлежит одному-единственному семейству. Выглядел вполне опрятно - выкрашен в ослепительно белый цвет. И не десять лет назад, а относительно недавно. Да и дверь не была сколочена из неровных, весьма условно подходящих по длине, досок, а имела очень даже правильные очертания прямоугольника. Оставляя сверху и снизу лишь маленькие щелки в полпальца толщиной. Алексей взбежал по коротенькой лесенке, ведущей ко входу, и, дважды стукнув по ней, вошел внутрь, предоставляя рабыням робко следовать за ним. Мелания держалась молодцом, хотя и постоянно вздрагивала от малейшего звука. Но, с другой стороны, у нее эта нервная тряска началась еще на подходе. Все же девчонка была дочерью патриция и, поди ж, знала немало обитателей этого квартала в лицо. В Афинах было всего-то сотни полторы аристократов. Тут хочешь или нет, а лица быстро запомнишь. Особенно если папочка одержим идеей налаживания дружеских связей со всеми, кто мог оказаться хоть сколько-то полезен. Так что, как подозревал Алекс, знобило эту девчонку не столько от визита в эту лавку, сколько от возможности напороться на кого-то из знакомых. Все же не каждый день кто-то не только вылетал из рядов патрициев, но еще и получал ошейник на шею! Тут даже если пройдут мимо не поздоровавшись, потом гарантировано с хохотом расскажут о случайном столкновении всем и каждому! Добавив от себя пару-тройку сочных деталей в общую картину. А вот Этта была откровенно пришибленной. Глазки, равно как и головка, вовсю вертелись, пытаясь впитать в себя всю округу разом. В одном-единственном спринтерском забеге. На деле не запоминая, поди ж, вообще ничего. Но выражение лица быстро переменялось с восторженно-ошарашенного на опасливо-напуганное. Первое - от обстановки вокруг, а второе - от все еще стоящих в ушах надрывных криков Таисы. Сами девчонки о произошедшем ничего у своего хозяина спрашивать не решались, а Алексей, сказать по правде, не горел желанием что-либо объяснять. Как только рабыня прочухается - сама все расскажет. Какую именно пытку ей устроил господин. Хотя заранее предсказать конкретные интонации Алекс бы не взялся. Могло статься, что будет пересказывать с откровенным ужасом, а быть может, через несколько дней сама приползет на коленях к иномирцу с просьбой повторить эротическую экзекуцию. А может, и то, и другое разом. За дверью обнаружилась большая комната. На зал не тянула, но и маленькой каморкой назвать язык не поворачивался. Всюду, полностью скрывая стены и перегораживая помещение в духе типичного мини-маркета, стояли стеллажи, заставленные под завязку всякими банками-склянками и заваленные кусками ткани. С потолка тут и там свисали пучки каких-то трав, наполняющих округу дурманящим запахом. Даже и не одним, а какой-то дикой какофонией, от которой в глазах чуть ли не плыло, а в носу свербило от настойчивого желания чихнуть, по какой-то странной причине все никак не способного прорваться на поверхность. - Кого еще принесло?! - раздался из глубины рассерженный голос и в поле зрения, вынырнув из проема в заднюю часть магазина, показалась бабулька. Возраста в старушке было... тактично говоря - немало. Алексей бы дал ей лет восемьдесят, но поправка на местные нормы среднестатистической продолжительности жизни подсказывали, что все же чуть меньше. Тем не менее, Дексе эта старушенция определенно годилась уж если не в матери, то как минимум в старшие сестры. Бабуля, тем не менее, была весьма бойкой и отправляться на тот свет в ближайшие лет эдак десять явно не собиралась. Чуть сгорбленная, уже при всем желании не способная стоять прямо, но энергичная. Движения порывистые, а пальцы вечно растопырены эдакой клешней, ищущей, что бы схватить. Одета была по моде квартала патрициев. В ростовую тогу, чуть подрезанную снизу, чтобы не путалась в ногах, да обернутую вокруг плеч шаль. Или какой-то местный аналог полувоздушной ткани. Чтобы и тепло держала поближе к телу, и кожу от ветерка защищала. Старушенция коротенькими, но быстрыми шажками подошла поближе. Уткнувшись лицом Алексу чуть ли не в грудь и начав потихоньку по ней елозить, пытаясь полуслепыми глазками опознать вошедшего, судя по всему, по запаху. Иномирец же лишь замер, рукой осаживая своих рабынь, чтобы помалкивали. Он уже по опыту знал - попытается хоть пикнуть, подсказывая ответ, и местная лавочница устроит небольшую истерику. - А-а... - недовольно прокряхтела она спустя секунд двадцать.- Ты опять. Что за день! - прыснула в подставленный кулачок бабулька.- Сперва Ксенни, а теперь еще и ты! У вас весь форум Стоящих пред Аресом сегодня на Арену гонят, что ли?! Тоже за эликсирами пришел? - Вообще-то, я с дарами,- усмехнулся Алексей, снимая со спины кузовок и ставя его у своих ног.- Трава ундус. Свежая. Только вчера собранная. - М-м! - восторженно протянула лавочница и мигом накинулась на плетеный короб, будто малолетняя девчонка - на новенькую куклу. Кузовок мгновенно выпотрошили. Бабуля запустила в него руку до самого днища, вытаскивая в своих когтях пачку травинок. Растерла одну, втянув носом аромат. Другую и вовсе сожрала чуть ли не целиком, с минуту, наверное, активно жуя. Проверяя, достаточно ли сочна? Нужный ли терпкий привкус имеет? - Двести,- наконец-то назвала она свою цену. Алексей тяжело вздохнул. Умышленно позвучнее выпустив из легких воздух, чтобы слепая старуха уловила своими ушками раздражение. - Я знаю, сегодня не торгуются,- сложив руки на груди, произнес Алекс.- А в этом заведении - так и вообще никогда. Либо выкладывай названную цену за зелье, либо проваливай. Либо принимай названную оплату за траву, либо вали,- начал слегка усталым тоном произносить он заранее заготовленную на этот случай речугу.- Так что давай-ка я сейчас скажу пару слов, а потом ты снова назовешь цену. Иномирец наспех вздохнул, собираясь с мыслями и очень жалея о том, что не может попросту достать блокнот и по бумажке, с выражением, прочитать написанное. Алекс прогонял эту сцену в голове раз, наверное, сто и, как ему казалось, выгладил речугу до идеального блеска. Но, едва оказавшись в реальных условиях, тщательно продуманные и подогнанные друг к другу слова мигом начали путаться и цепляться за реальность. Алексей на ходу подмечал меняющееся выражение лица старушки и инстинкты постоянно вынуждали на лету чуточку менять акценты. - Эту траву в город обычно приносят охотники да собиратели. Маленькими горстями,- показал нужный объем сложенной ковшиком ладошкой иномирец.- Примерно по столько ты ее и покупаешь. А большую партию получается приобрести исключительно у крестьян, когда они приезжают продавать урожай. Да только их трава недельной давности! Да и то если повезет. Чаще и вовсе уже засохшая. А используется почти в половине всей лабуды, которую обычные горожане покупают! Припарки от ушибов, мази от боли, настойки от хвори - почти везде ундус добавляется. Моя же трава - свежая,- наконец-то перешел от усталости, создающей ощущение изложения прописных истин, к напористости Алексей.- Специально за ней народ в лес посылал. И, бабуль, пошлю еще раз! И еще, и еще. Не нужен ундус - скажи, что и как собрать. Достану, чтобы бы ни попросила. Настолько свежее, насколько вообще возможно! До тех пор, пока оплата будет справедливой - мои добытчики к твоим услугам,- на четкой, предпринимательски-расчетливой нотке, закончил Алекс.- Так что ты уверена, что хочешь дать лишь две сотни драхм за полный кузов свежего ундуса? С минуту, наверное, бабка стояла в двух шагах, обняв руками собственные локти и бодаясь с нахальным иномирцем взглядом. Алексей даже всерьез захотел улыбнуться - старушка была настолько близорукой, что, поди ж, с такого расстояния вместо лица видела одно лишь размытое пятно. Смысл в гляделки-то играть? - Три с половиной сотни,- наконец-то, скривившись в ехидной улыбке, признавая в Алексе достойного конкурента, заявила бабка.- Но чтоб следующая партия была столь же свежей! - За такие деньги - притащу дней через пять,- с отчетливым смешком в голосе пообещал иномирец. Одними интонациями давая понять, что за подобную оплату в качестве бесплатного бонуса готов еще и догола раздеться, да, тряся шлангом, зажигательно сплясать! Короб стремительно заграбастали и утащили в подсобку, минут на десять оставив Алексея довольно улыбаться, стоя у порога. И лишь затем бабулька вынесла оплату - два туго набитых кошеля. Иномирец хотел было подзадержаться, чтобы пересчитать содержимое, но быстро осознал тщетность данного действия. Если бабка дала ему меньше положенного, то Алексей сейчас был не в том положении, чтобы пусть даже вежливо намекать ей на это. Нужно было во что бы то ни стало заключить постоянный контракт на добычу лекарственных ингредиентов, пусть даже ценою небольших недостач. Если же вовсе наебала, наложив в кошели камней для веса, то на всей авантюре придется ставить крест, потому как провернуть задуманное через какую-либо иную местную аптеку уже не выйдет. Дело было в том, что изготовлением медикаментов в Афинах занимались лишь четыре лавки. Три из оных - вели семейный бизнес, передавая ремесло по наследству. И лишь у этой старушенции по каким-то неведомым причинам не было ученицы. Да и семьи в целом, если уж на то пошло. Лишь пара матерых качков, что работали грубой силой. Бегали по рынкам, скупая травы, таскали тяжести и все прочее в том же духе. То ли она в молодости была активной лесбиянкой, то ли с мужиками не повезло, то ли оказалась неспособна родить, то ли еще что. Какой бы из вариантов не оказался верным, а действительности это не меняло. Не было у бабульки ни семьи, ни идейного наследника, готового унаследовать лавку после смерти. А значит, после трех-четырех притарабаненных кузовков, установив репутацию надежного и качественного поставщика, можно будет заикнуться о том, чтобы пропихнуть к ней в ученицы Таису. А там мало-помалу, да и прихватить козырную лавку в свое ведение. Так что Алексей, даже и не удосужившись пересчитать оплату, вышел за дверь. Радостно подкидывая кошели на ладонях и, улыбаясь от уха до уха, вертя головой по сторонам. - Ты и вправду великий торговец! - с откровенным восторгом в голосе накинулась Этта.- Столько драхм! За одну-единственную сделку! - Вообще-то, за три дня работы троих человек,- благодатным, довольным тоном поправил ее иномирец.- Ладно, дела завершены. Пошли домой. И, раз уж сегодня весь день коту под хвост, то так уж и быть, развлечемся. Как у вас в Афинах принято отмечать этот день Падших? *** Старушка не обманула. Алекс лично пересчитал содержимое кошелей сразу по возвращению в родные пенаты, обнаружив внутри ровно триста пятьдесят драхм. Что иначе как залогом будущего успеха назвать никак не выходило! Всего одна деталь, но она, как ни странно, вернула Алексея в мир способных улыбаться людей. Перебила клокотавший в голове ворох навалившихся неприятностей, заставляя снова увидеть яркие краски в окружающем мире. Наспех разобравшись с делами и раздав указания, оставшееся время до полудня, впрочем, иномирец провел в гордом одиночестве. Гуляя по городу и пытаясь привести бардак в башке в относительно вменяемое состояние. Разобрать мелочи, разложив их по полочкам, попутно приглядывая за происходящим на улицах. Насколько он мог судить, афинские жители имели три основных развлечения. Кто-то, пользуясь подаренным самим Богами поводом, усиленно надирался во всяких пивнушках. Зачастую в компании точно таких же алкоголиков, подбивавших друг друга в типично-русской манере творить по пьяни всякую хрень. И это несмотря на то, что античная Греция, по уже устоявшемуся у Алекса опыту, в целом пьянство не поощряла. Стабильно принимающих спиртные напитки людей было весьма мало и встречались они, по большей части, среди знати. Да и те все же понимали, что за ними присматривают, так что излишне-то бухлом не увлекались, чтобы не наблевать случайно на каком-нибудь приеме Кекропу на сандалии. А у обычных горожан денег на постоянные чекушки один фиг не водилось. Другие массово носились по всяким храмам. Выполняя за сутки, кажись, как минимум полугодичную норму по всяким подношениям и молитвам. Причем, несмотря на то, что почитать в день Падших нужно было Анубиса, народ это совершенно не останавливало. У храма Деметры, во всяком случае, к жрицам-минетчицам выстроилась целая очередь, вынуждая девчонок с коленок даже и не подниматься. Только и успевая поворачивать головки от одного члена к другому. Да и изнутри раздавался весьма заливистый многоголосный хор, намекая на творившуюся там оргию. Третьи же вовсю пользовались запретом на рабочую деятельность и сношались как кролики! Трахали жен, любовниц, даже пробегавших мимо девчонок. У себя дома, в проулках между зданиями или прямо на околице "проезжей" части. Пытаясь, похоже, за этот день забрызгать чуть ли не весь город своими любовными соками. В воздухе, несмотря на еще не добравшееся до зенита солнце, уже висел стойкий аромат словивших отменный оргазм парочек, с которым никакой ветерок совладать не мог. И лишь немногие играли в какие-то игры. В местные аналоги футбола или каких-нибудь классиков. Алексей уже давно заметил, что эта ниша развлечений в Афинах особой популярностью почему-то не пользовалась. В игры играла детвора, взрослые же предпочитали найти себе каких-нибудь уличных артистов и постоять неподалеку полчасика, ублажая дух. Послушать музыку или девичье пение. Посмотреть на какого-нибудь акробата или жонглера. Благо что их в Афинах было ой как не мало, хотя качество исполнения, по мнению иномирца, было хорошо если на уровне дворовой пацанвы с гитарой. Охотники притащили с собой не только травы. Подстрелили взрослого оленя, а в котомке одного из ребят оказались запрятаны килограмма, наверное, полтора каких-то грибов и заячья шкурка. Другой же свой заплечный мешок как минимум наполовину забил какой-то отменно обкатанной речной галькой, обладавшей причудливым перламутровым отливом. В ответ на вопросительно поднятую бровь Алексея ему быстро объяснили, что местные умельцы делают из этих камушков всякие украшения или обереги от нечисти. В переводе на предпринимательский язык - их можно было кому-нибудь втюхать. Так что иномирец, гуляя по Афинам и вертя головой, выглядывая всякие интересности, бегло выстраивал планы на завтрашний день, заранее предчувствуя крайне загруженное утречко. Нужно будет сперва устроить Алу на рынке, пробежаться по округе, накупив ей какой-нибудь недорогой снеди на продажу. После чего - по лоточникам. Продать кому-нибудь оленьи рога, шкуры животных и эту гальку. Купив в обмен какого-нибудь достойного снаряжения охотникам. Пару нормальных луков? Если повезет - еще одно копье, с перекладиной на кабана. Впрочем, Алекс твердо намеревался спросить их самих, что им в лесу нужнее. А то вдруг ребята предпочтут толковую палатку? Торги же стоило оставить Этте. Нужно было, раз уж подвернулась возможность, взглянуть на нее со стороны. Не встревая лично, оценить навыки. К тому же, если пораскинуть мозгами, Алексей сильно сомневался, что плюс-минус десять драхм сыграют в данном вопросе столь уж существенную роль. Это крупные сделки стоило проворачивать лично, выжимая из них максимум прибыли, а вот всякую мелочевку определенно стоило использовать для повышения у рабыни профессионального опыта. А как с этим будет покончено - нужно будет сразу же выпинывать ребят за городские ворота, в очередной поход. Используя их время с максимальной выгодой. Сказать по правде, Алексей согласился бы и на двести драхм за свою партию ундуса, несмотря на то, что такая сумма лишь кое-как покрывала убытки. Уж слишком ценной для него являлась перспектива заделаться поставщиком старой аптекарши! Иномирец бы скорее с концами свернул свои убыточные операции на рынке, временно переквалифицировав Алу с Тинием во вторую бригаду сборщиков, чем отказался б от возможности протолкнуть Таису в ученицы к местной врачевательнице. И если начистоту, то Алекс не ожидал от бабульки подобной щедрости! Он-то думал, что удастся выбить лишние драхм пятьдесят, не более. Но, похоже, дела у нее шли хуже, чем казалось иномирцу. И заплатила аптекарша не столько за свежий товар, сколько за перспективу регулярных поставок. Конечно, даже при весьма грубых подсчетах на пальцах, Алексей был более чем уверен, что старушенция перелопатит притарабаненный ей кузовок в существенно более дорогой товар. По итогу как минимум удвоив вложенный капитал. Не стала бы бабуля, при накопленной за ее-то годы житейской мудрости и деловой смекалке, давать кому-то денег сверх положенного. Но для самого Алексея подобный заработок был более чем колоссален! И, по мысленным прикидкам, позволял изрядно скосить требуемую итоговую сумму на свое предприятие. Что означало - лишнюю прибыль, которую предстояло пустить в оборот чуть раньше планируемого. Главное было выполнить еще пару пунктов своего делового плана и можно будет смело, опережая график на недели, перескакивать к следующей фазе по устранению конкуренции в области поставок. К сожалению, все это были лишь планы. Мысли на будущее, до которого еще нужно было дожить. А сегодня, к несчастью, ничего путного сделать уже не выходило. Алексей прекрасно понимал, что он вообще-то мог махнуть рукой на все и вся и, зафрахтовав Этту, втюхать ей очередной урок. Да и Алу чуть-чуть поднатаскать в кустарных условиях. Прихватить Тиния и на примерах показать ему, как угадывать человеческие намерения по походке. Но иномирец прекрасно понимал, что мозги у этих ребят сегодня будут обладать точно такой же страстью к обучению, как у школьников в последний день перед летними каникулами. Иными словами, не стоило и надеяться, что они хоть что-то запомнят. А вот пачку укоризненных взглядов Алексей точно схлопочет. Так что оставалось лишь удрученно вздохнуть и получить очередную порцию положительной репутации в глазах собственных сотрудников. То есть банально от них отстать и дать немного развлечься. Солнце еле-еле встало в зенит, когда Этта с Алой накинулись на вернувшегося Алексея со своими уговорами. Вынуждая того взять еду "на вынос" и, на ходу жуя лепешку, отправиться в местный Колизей, где, собственно, и проходило основное, санкционированное властями, священнодейство. Местную Арену лжегерою посещать еще не доводилось. Несколько раз пробегал мимо, но и не более. Расположена она была в жилой части города, неподалеку от второго рынка, где, сказать по правде, торговали исключительно едой да житейской мелочевкой. Постройка была немаленькой. До знаменитого римского Колизея, конечно, не дотягивала, но на фоне местных двухэтажек смотрелась весьма внушительно. Высотой Арена была метров, наверное, десять-двенадцать. Стены с внешней стороны, будто пчелиные соты, были испещрены альковами в человеческий рост, в которых стояли укрытые от дождя разномастные статуи. Преимущественно всяких воинов и воительниц, но, если глаза не обманывали своего хозяина, тут и там угадывались знакомые очертания и позы разнообразных богов и богинь, коих на дворе водилось добрых десятка три. И, наверное, это было одно из немногих зданий в Афинах, не выкрашенное в ослепительно-белый. Нижние два этажа имели багряно-желтый тон, в то время как верхотура уж слишком отчетливо отливала серым камнем. Хотя блоки были до того умело подогнаны друг к дружке, что цепкий глаз иномирца даже и щелей-то между ними найти не мог. Из-за чего постройка производила впечатление, будто ее вытесали из какого-то каменистого холма прямо вот на этом месте. Алексей, изображая из себя профессиональный ледокол, рассекая толпу с наскока устремился в один из проемов, ведущих внутрь, позволяя своим рабам идти следом. Таиса успела немного оклематься лишь к тому моменту, как Алекс вернулся со своей прогулки. Горло у девицы, несмотря на опрокинутые полтора кувшина воды, люто саднило и отказывалось исправно фурычить. Тем не менее, девица хриплым шепотом наконец-то открыла остальным тайну произошедшей у стены экзекуции. Поделившись по секрету тем, что орала не от боли, а от наслаждения. И молила о пощаде исключительно потому, что терпеть подобную пытку было абсолютно невыносимо. Ощущать, как тело предает тебя снова и снова, испытывая пики наслаждения один за другим насколько часто, что они сливались в один-единственный шлейф, мерцающий перед глазами. И если у Деметры и существует излюбленная пытка, то выглядеть она должна именно так! Алексей всерьез предполагал, что девчонка решит после такого отлежаться денек, но, едва лишь услышав о планах, Таиса решительно заявила, что пойдет со всеми. Хотя ноги отказывались ей служить, вынуждая Тиния почти что тащить женскую тушку на себе. Впрочем, паренек не возражал, да и в случае чего под рукой была пара сменщиков. Рассказ рабыни, впрочем, возымел нужное действие. Позволил остальным посмотреть на Алексея под новым углом. Сызнова оценивая произошедшее утром и, уяснив, что уйти безнаказанными не вышло бы в любом случае, приходя к выводу, что предложенная их хозяином альтернатива оказалась не так уж и плоха. Хотя бы потому, что выражение лица у Таисы постоянно было каким-то отстраненно-блаженным. Какое бывает исключительно у тех людей, которым до того хорошо, что их уже вообще ничего не заботит. - Можно задать вопрос, господин? - пробираясь по коридорчику, скрывавшему ведущую наверх, на зрительские трибуны, лестницу, поинтересовался один из охотников. - Валяй,- отрешенно выдал свое позволение Алексей, мысленно пребывая где-то крайне далеко. Людей вокруг была тьма-тьмущая, а подобные скопления всегда заставляли его нервничать. Глаза цеплялись за всех и каждого, а мозг привычно пытался тщательно проанализировать каждую мелочь, сталкиваясь в итоге с банальной нехваткой мощностей. - Таиса... Как вы ее так? - со жгучим любопытством в голосе спросил мужик. "Хочешь научиться так же?" - усмехнулся Алекс. Техника, в общем-то, была простой в исполнении и требовала скорее умения наблюдать за своей партнершей, чем какой-то особой гибкости пальцев. Это тебе не куннилингулус, для превосходного исполнения которого нужна была как неплохая практика, так и длинный, подвижный язык. Но объяснять мелкие нюансы Алексею жутко не хотелось. Как и в целом разговаривать о подобных вещах со своими "наемными сотрудниками". Мало ли что себе удумают? Начнут еще считать господина своим другом и приятелем, к примеру! Так что Алекс лишь напоказ сложил два пальца воедино и под взглядом охотника "воткнул" их в направлении впереди идущей спины. Повернул кисть, чтобы ладонь смотрела в небо, давая мужику четкую картинку для запоминания. Напоказ опустил запястье, качелью поднимая кончики пальцев вверх, максимально вытягивая их вперед. И аккуратно согнул их в пологую дугу, сравняв подушечки между собой в единое целое. Насколько знал иномирец, умельцы проворачивали этот фокус одним пальцем, но когда Алексей пытался освоить эту штуку, то девчонка своей киской ему вставленный вертел чуть было не сломала нахрен! - Как-то так,- вполне довольный получившейся иллюстрацией заявил лжегерой, вываливаясь обратно на свет. Туннель вывел его примерно на середину зрительских трибун. Ступеней двенадцать снизу и примерно столько же сверху, каждая шага по полтора в ширину. Ушлый народ притащил с собой шкуры, чтобы подстелить под зад, но Алекса, конечно же, никто не предупредил о не самых комфортных сидушках. В центре красовался ринг. Практически идеальный круг, метров, наверное, сорока в диаметре, засыпанный тщательно разровненным песочком. Вот только земля сразу же приковала взор иномирца своим розовато-багровым цветом. Каким-то крайне странным и неестественным оранжевым отливом. "От пролитой крови,- с изрядным запозданием догадался Алексей.- Тут народ убивают снова и снова. Дождей почти нет, вот песок и впитывает в себя всякую гадость. А местные, поди, исключительно с граблями после каждого побоища проходят, размазывая в итоге кровищу равномерным слоем." На арену вело два выхода, уютно пристроившихся едва ли шагах в десяти друг о друга. Четко напротив "богатой" трибуны, в которой расселась когорта архонтов с патрициями. Чтобы разномастная аристократия первой видела, кто выходит на ринг. И с точки зрения норм безопасности этот мини-Колизей стоило бы немедленно прикрыть. Во-первых, разница в высоте между трибунами и песком была едва ли взрослому человеку по грудь. Иными словами, гладиатор без особого труда мог на нее вспорхнуть и начать шинковать ни в чем ни повинных жителей одного за другим. И никаких стражников, расставленных с равными интервалами, не было и в помине. Будто даже сама мысль о попытке к бегству со стороны выступающих никому в голову не приходила. Во-вторых, зрительские ряды от ринга отделял лишь небольшой поребрик, сантиметров, наверное, в десять высотой. Как раз, чтобы удобно было споткнуться и упасть прямиком мордой в песочек, забывшись в приливе кровожадного энтузиазма и шагнув вперед чуть дальше положенного. Если повезет, то быстро втащат обратно, но могут ведь и не успеть. Ну а в-третьих, окончательно наплевав на каноны безопасности, по верхнему краю трибун тянулся точно такой же поребрик. Позволяющий знатно расшибиться, выпав с десятиметровой высоты. Позволяя закону Дарвина невзначай отсеять самых больших идиотов из генофонда. Насколько видел Алексей, к началу он определенно припозднился. Все козырные места уже давно были заняты, оставляя свободными лишь верхние два-три ряда. Притом народ забился до того плотно, что сидели буквально впритирку друг к дружке. Плечом к плечу, бедром к бедру. Создавая весьма близкую, поди, к реальности иллюзию того, что на сегодняшнее представление приперлась посмотреть как минимум половина афинских горожан. Аристократы, во всяком случае, уж точно явились в полном составе, уже успев занять свои места. Прямо по центру ВИП-ложи, представляющей из себя эдакое полукольцо трибун четко напротив входов для гладиаторов, отделенное от обычного люда сидевшими по краю стражниками в доспехах, на второй ступеньке в массивном деревянном кресле сидел Кекроп. Торс мускулистого правителя обхватывали кожаные доспехи, обильно покрытые мехом. Какого-то странного, далекого от натурального, цвета спекшейся крови. В природе, насколько было известно Алексею, зверей с такой шкурой уж точно не существовало. Вид царю они, впрочем, придавали весьма воинственный. Грозный. Делая мужчину похожим на какого-то пса, молчаливо лежащего посреди коридора и вглядывающегося во всех вокруг тяжелым взглядом, готовым в любой момент окраситься злобным выражением. В руке Кекроп держал кубок, да только отпивал крайне редко. Больше вертел да перекатывал чашу на ладони. Глаза же весьма неохотно покидали будущее ристалище. Да и то исключительно для того, чтобы ненадолго метнуться к сидевшей по правую руку от трона девчонке в белоснежном платье. Насколько знал Алексей, девушка была законной женой царя, которую он взял к себе где-то с год назад. Хотя, с учетом ангельски-невинного личика, иномирец рискнул бы обвинить Кекропа в педофилии. Девчонке, конечно, уже стукнуло, наверное, лет семнадцать, но по современным законам мужика за такое кощунство определенно бы посадили. Но, каковы бы ни были личные мысли иномирца на сей счет, а по властвовавшим в Афинах понятиям, слова жена и любовница на дворе являлись синонимами. Не удовлетворяет в постели - получает пинок под зад. Никаких налоговых льгот и выплат молодым семьям на дворе не было и в помине. Впереди этих двоих, у самого края ринга, на коленях, по-японски положив ручки на колени, сидели две рабыни Кекропа. Негритянка и азиатка. И единственной одеждой на них были одни лишь отполированные до идеального зеркального блеска ошейники, цепочки от которых тянулись к подлокотникам царского трона. Девицы, как и в первое столкновение с иномирцем, сидели без единого движения, идеально копируя позы друг друга, не смея даже и шелохнуться. Позволяя всем и каждому жителям Афин полюбоваться на безумно красивые, вздымающиеся чуть ли не в унисон от ровного дыхания, шарики на груди. Позади них, щеголяя своим рассеченным лицом, чуть в стороне, чтобы не смотреть девчонкам в затылок, пристроился местный Копперфильд. Царский телохранитель. Маг, контролирующий воздух. Тело, как, впрочем, и всегда, охватывал легкий кожаный доспех в коричневых тонах. А не останавливающиеся ни на миг руки игриво перекидывали невидимый шарик из одной ладони в другую. Подсказывая тем Алексею, что, несмотря на веселый взгляд и вовсю вертящуюся в поисках занятных зрелищ голову, мужик был более чем готов к любой внезапной атаке. Непосредственно за троном в полном боевом облачении стоял Илларион, занимавший должность военного советника. Что давало ему право таскать фиолетовый ирокез на лишние три сантиметра выше, чем у кого бы то ни было в Афинах. Требуя тем самым, как заведено, тройного "ку" от любого горожанина. Рука вояки сомкнутым кулаком лежала на рукояти меча, готовая в любой миг выхватить его из ножен. Ступенькой выше, выглядывая из-за трона с противоположенной от Иллариона стороны, пристроился царский гарем из четверки красоток, передававших друг дружке большущую чашу с виноградом. Одна из них то и дело вскакивала со своего места и, отрывая пару ягодок, скармливала их Кекропу с рук. По другую сторону от царской жены пристроился один из архонтов со своей спутницей. За что ему была оказана подобная честь - неизвестно, потому как остальная сверкающая алыми лоскутами братия полукольцом торчала чуть дальше. Остаток же, ступеней на восемь вверх, занимали патриции, более-менее вольготно рассевшиеся по какому-то своему порядку. Тут и там сновала прислуга - рабы и рабыни, разносящие вино и яства. Работая по требованию местным аналогом кондиционера, мерно опахивая какую-нибудь парочку веером из перьев. Алексей добрых минуты полторы простоял у входа, мешая людям пройти, пытаясь впитать в себя атмосферу данного места и сообразить, где бы ему пристроить свою ватагу. Чтобы и происходящее на ринге хорошо видеть, и глаза царю не мозолить. - Господин! - осторожно дотронулась до локтя иномирца Мелания. В ответ на вопросительный взгляд Алекса девчонка подбородком ткнула куда-то ему за спину, пытаясь на что-то указать. Проследив ее взгляд, Алексей обнаружил в толпе сидящих людей Дексу. Старик пристроился персонах в десяти в глубине от "прохода", ряду, наверное, в десятом. Поперек коленей лежали ножны с мечом, на которые бывший телохранитель, подавшись вперед, опирался локтями. Как бы невзначай намекая на то, что бедолага всерьез ожидал каких-то неприятностей. "Это из-за меня",- мгновенно понял Алекс, ощутив болезненный укол совести под ребра. Не собирался он доставлять Дексе проблемы. Понимал, что они будут, но все же. Лишь хотел поставить навыки этого мужика себе на пользу, да убрать с доски карту-джокера, способную как принести изрядную пользу, так и обернуться большой головной болью. А в итоге старик теперь даже на Арену в день Падших спокойно сходить не мог, не ожидая подлого тычка в спину. Иномирец скользнул по лицам, сидящим по соседству. И, подметив еще пару мечей и некоторое сходство лиц, понял, что экс-телохранитель привел на представление все свое семейство. Двое сыновей с женами, бойкую старушенцию и пяток детишек, ростом едва ли взрослому человеку по пояс. В голове Алекса мигом возникла идея. Раз уж старец все равно ожидал от местных жителей какой-нибудь подлянки, то можно было дать ему почувствовать и какую-никакую выгоду от ведения дел с афинским лжегероем. - Декса! - чуть приподняв руку в приветственном жесте и пытаясь тепло улыбнуться, позвал наставника своей рабыни иномирец. - Хм? - глаза мужика, равно как и всего его семейства, впились в источник звука.- А. Ты,- хрипло буркнул себе под нос он. - Не желаешь ли сесть со мной в первом ряду? - вежливо предложил Алексей.- Могу заодно и все твое семейство там устроить. "Поближе ко мне. Чтобы уж точно никто злого умысла учинить не удумал",- мысленно добавил Алекс. - Хм-м... - медленно протянул старик, задумчиво переводя взгляд с иномирца на ближайших людей. Мысленно прикидывая возможные последствия.- Хм. Пошли,- решительно встал он следом, жестом поднимая своих. Если у тех и были какие-то возражения, то они их массово оставили при себе. Покидая насиженные места и отправляясь следом за Алексеем и Дексой, бок о бок спускающимся вниз. Если бы не старик, то иномирец, скорее всего, не стал бы высовываться. Уселся б где-нибудь ряду в третьем, чтобы и арену хорошо видеть, и на глаза знати не показываться. Посадив троицу своих мужиков рядом повыше, чтобы никто не надумал в толчее воспользоваться моментом и ножиком в спину ткнуть. А так - уж очень хотелось пустить бывшему телохранителю царя пыль в глаза. Потому как, если Алексей правильно читал признаки, то их сотрудничеству в ближайшем будущем предстояло стать немного потеснее. Не за горами был тот момент, когда Алексей начнет расширять свой легион и неплохо было бы обзавестись толковым наставником. Для повышения боевой квалификации отдельных личностей. А там - кто знает? Иномирец всерьез подозревал, что ему и самому было чему поучиться у Дексы, если тот все же согласится начать обучать лжегероя. Алексей решительно слетел по ступенькам к самому песку. Бросая взгляд на ВИП-ложу и устраиваясь четко сбоку, чтобы поменьше бросаться им в глаза. - Найдите себе другие места,- чуть понизив голос, произнес Алекс, впиваясь взглядом в рассевшуюся на козырных местах когорту народа. А чтобы у них не возникло каких-нибудь умных отговорок в башке, украдкой отрастил себе длинные кошачьи когти на пальцах, напоказ щелкнув им на уровне пояса.- Вас тоже касается,- поднял глаза чуть повыше иномирец, освобождая заодно еще и второй ряд. Позади он усадил рабов, прикрывая себе и семейству Дексы спины, а старика пристроил рядом с собой. Усадив по левую руку наставника, а по правую - Меланию. Что и говорить, народ подобным раскладом оказался более чем доволен. Ребятня экс-телохранителя восторженно завизжала, вынуждая бабульку с мамашами спешно похватать их за то, что выпирало из тела, в попытках не дать свалиться вниз. А собственная гоп-команда иномирца расплылась в улыбках, восторженно оглядывая оранжевый песок с козырных мест. - О твоей рабыне... - начал было Декса, но Алекс спешно приподнял руку, затыкая ему рот. - Не хочешь больше учить - пойму,- быстро выдал он заранее подобранный ответ.- Но сегодня не тот день, когда принято о делах говорить. Так что давай насладимся жизнью и оставим разговоры назавтра. - Хм-м,- задумчиво хмыкнул старик и, подарив Алексею крайне долгий взгляд, кивнул. Ножны оказались сняты с коленей, опустившись одним концом к полу, заняв гораздо более удобное и непринужденное положение. Сказать по правде, иномирцу рассказали достаточно об этом "празднике", чтобы отбить у него всякое желание соваться в Колизей. В этот день было принято кормить Анубиса, посылая ему души. Напоминая, так сказать, о положенной работе и умоляя вернуться на трон правителя загробного мира. И если ближе к вечеру на песок выпускали настоящих гладиаторов, то в первой части обычно проводили скорее казни и экзекуции. В общем, выходцу из мира современного даже по рассказам все это казалось какой-то жутко бесчеловечной и определенно неэтичной хренью. Но Алексей точно так же видел и пылающие огнем вожделения глаза своих рабов. Понимая, что если попытаться откосить, то ему это еще долго припоминать будут. А отпускать ватагу в одиночку Алексу как-то не хотелось. Еще прицепится кто-нибудь и вызволяй потом из очередных неприятностей. Так что иномирец заранее всеми силами пытался отключить мозги, задушив свои понятия о добре и зле в зародыше и врубив непредвзятого аналитика на полную. Составляя отстраненное мнение о происходящем и реакции на это местных. Влезая, так сказать, в головы не к конкретным людям, а к античному укладу жизни как таковому. Пытаясь мысленно прикинуть, какой вообще должна быть общественная мораль и культура, чтобы положительно относиться к таким зрелищам. Особо долго начала ждать не пришлось. Минут, наверное, через двадцать, едва лишь последние места оказались забиты народом, заголосили трубы, вынуждая всех заткнуться. Из одного из проходов, ведущих на песок, вышел напыщенный мужлан в тоге патриция, за которым четверка мускулистых рабов тащила деревянный каркас, с присобаченным к нему, нацеленным в небо, железным рогом. Античный громкоговоритель установили точно по центру и местный распорядитель тут же занял свое место, встав на приступку и чуть наклонившись вперед, чтобы узкая часть рога оказалась точно чуть ниже губ. - Жители Афин! Приветствую! - дружелюбно раскинув руки в стороны и лучезарно улыбаясь от уха до уха, произнес патриций. Усиленный мегафоном голос без особого труда разнесся не то что на весь Колизей, но и, поди ж, на пару ближайших кварталов! И Алексей мгновенно понял, почему эта штука смотрела в небеса, а не вперед. Выбила бы кому-то барабанные перепонки нафиг! - Сегодня мы чтим смерть! - все так же неспешно и чинно продолжил вещать глашатай.- Сегодня мы чтим Анубиса! Посылаем жертвы Богу загробного царства, дабы напомнить ему о том, что мы не забыли его! Что ценим труд его! Чтим Анубиса! - вскинул мужик руки, умело дирижируя толпой и заставляя ее на миг завопить от солидарности. Но вот кисти пошли вниз и публика моментально притихла, жадно ловя продолжение.- Сегодня мы проведем казни непокорных! Пусть их жизни послужат Афинам своей смертью! И проведем бои между нашими гладиаторскими домами! - голос наполнился лукавой игривостью, невзначай намекая на то, где именно будет сокрыто настоящее зрелище, вновь заставляя народ восторженно зашептаться.- Но прежде чем мы начнем, я хочу сообщить, что сегодняшнее представление подготовлено для вас архонтом Цетерием! Сидевшая рядом с Кекропом фигура встрепенулась, вскакивая со своего места, поднимая руку над головой и картинно, в лучших традициях отменного политикана, махая собравшейся толпе, попутно с тем лучезарно улыбаясь. Мгновенно давая иномирцу ответ на вопрос, с чего это вдруг именно этот мужик сидел рядом с царем. Пока толпа восторженно ревела, воздавая архонту хвалу за еще даже не начавшееся представление, Алексей сидел без единого движения. По спине полз неприятный холодок, а на пальцах, вцепившихся в собственные колени самопроизвольно отрасли когти, изрядно впивающиеся в кожу. "Да мне насрать! Я хочу увидеть, как этому посмешищу оттяпают башку!" - снова и снова бился в ушах надменный, полный неподдельной ненависти, голос. Эту длинную жердь было сложно не узнать. Высокая, где-то под метр девяносто, фигура. С телосложением природной спички, которую явно обделили при создании на раздаче мускулатуры. Слишком уж много раз Алексей поднимал голову и видел эти насмешливые глаза. Разочарованную морду от осознания, что и сегодня иномирец ушел с ринга живьем. - Господин? - с откровенной дрожью в голосе тронула плечо Алекса женская ручка. Иномирец вздрогнул от неожиданности. Ощущая болезненную вспышку где-то внизу. Отрывая глаза от архонтского говнюка, которому Алексей всей душой желал смерти, и опуская их вниз. Замечая собственные когти, сумевшие-таки в паре мест прорезать кожу, оставляя тоненькие ранки. "Цетерий, значит? Это имя я запомню..." - клятвенно пообещал себе Алекс, мысленно уже собственными руками откручивая белобрысую башку аристократа от туловища. Далее приятной фантазий, впрочем, иномирец пойти не мог при всем желании. Прекрасно понимая, что уж этого-то Кекроп ему точно не простит. Вконец заебет Димку, вывернув и исковеркав правду таким образом, что пацан на нее таки купится, объявляя Алексею войну. Когти пропали с рук, а иномирец, благодарно кивнув Мелании за своевременное вмешательство, перевел взгляд на Арену, пытаясь отвлечься от неожиданных мыслей. Понимая, что умудрился полностью прослушать остаток вступительной речуги. Впрочем, как он подозревал, слушать там было особо нечего. Стандартные кричалки, возносящие хвалу важным шишкам. И заверяющие, что сильные мира сего все еще какой-то жопой таки помнят о слабых и делают все, что могут для улучшения всеобщего положения дел. Умалчивая, впрочем, о конкретных телодвижениях правительственного аппарата. Впрочем, как ни крути, а происходящее на ринге иначе как церемонией открытия Олимпийских игр в исполнении античного уровня технологий назвать было сложно. В центр ристалища выпустили когорту музыкантов, более-менее слаженно исполнявших красивую мелодию. В то время как по кругу медленно шли участники, выходя из одной дырки и, обходя Арену по кругу, скрываясь в другой. Первыми прошли гладиаторы. Потрясая своими мечами, булавами, копьями и всем остальным. Общим количеством где-то, наверное, с полсотни рыл. Причем каждого при появлении оглашал местный ведущий. Да и толпа эти имена явно узнавала, неистово приветствуя чуть ли не каждого. Но Алексей все же выделил тройку, получившую наиболее громкие овации. Двоих мужиков и какую-то полуголую бабцу в закрытом шлеме. Следом за ними - на ринг выгнали рабынь во фривольных нарядах. Этим даже нормально пройти не дали - заставили ползти на четвереньках. А чтобы не вздумали на глазах у толпы встать - рядом, по внутренней стороне круга, крайне медленной сапой прошлась когорта мужчин с кнутами, выглядевших, сказать по правде, как смотрители с местных каменоломен. Было что-то жуткое в их манере держаться. Спокойное. Уверенное в собственной способности в случае чего утихомирить кого угодно с помощью пары-тройки метких ударов. Далее по Арене прошлись жрецы и жрицы разных богов. От каждой подобной группы в центр выходили представители, толкая коротенькую полуминутную речугу в микрофон. Дескать, Бог такой-то чтит и поддерживает происходящее. Последними в этом блоке на ринг вышли жрецы самого Анубиса. Музыканты, едва только их увидев, спешно свернули свое выступление и смотались, а подлетевшая четверка батраков подхватила громкоговоритель вместе со стоящим на каркасе патрицием, безмолвно утарабанив его внутрь. Жрецы выглядели по местным меркам довольно странно. Афинский люд рассекал по городу в туниках или тогах. Первое - напоминало майки или футболки, второе - женские платья до пят. Ну или обернутые вокруг тела простыни. Эти же носили особые наряды. Вокруг бедер была плотно обернута полоска льняной ткани, заткнутая за пояс и, по мнению Алексея, державшаяся на честном слове. Ступни - запрятаны в выкрашенные в черный цвет сандалии, а чуть выше красовались наголенники того же тона. На шеях висели ожерелья из крупных, сантиметров пяти в диаметре, серых бусин. И, согласно всем канонам Древнего Египта, на головы были надеты черные маски, изображавшие шакалью башку. Что, в общем-то, само по себе выглядело странновато, ибо, насколько было известно Алексею, в окрестностях Афин из подобных зверей водились одни только волки. Никакой иной одежды жрецам явно не полагалось из религиозных соображений, несмотря на то, что примерно половина из вышедших на Арену была женщинами. Ребята с каллиграфической точностью выстроились в два практически идеальных концентрических круга, лицом к центру. И начали петь. Выводя в унисон голосами какую-то странную мелодию, заставлявшую всех до единого зрителей заткнуть рты и вслушиваться в каждый долетающий до них звук. Да только тщетно. Как Алекс не старался, а он никак не мог разобрать отдельных слов. Ощущая лишь выглаженную до идеального звучания гармоничность напева. Поневоле прикрывая глаза и на две минуты погружаясь в какой-то странный транс. Ощущая как внутренности вибрируют, резонируя с напевом. Наполняя тело ощущением покоя и отрешенности. Пока одни жрецы занимались пением, на ринг вышла вторая партия, неся с собой большие корзины. Эти точно так же сперва заняли положенные им места и лишь затем начали неспешно запускать руки в принесенные лепестки и относительно равномерно орошать багряный песок маленькими фиолетовыми лоскутами, ради сбора которых опустошили как минимум пару здоровых полян. В целом, по мнению Алексея, эта была, пожалуй что, наиболее интересная и красивая часть выступления. Даже его пробило каким-то мистическим чувством. А про местных, гораздо лучше настроенных на всю эту религиозную дребедень, и вовсе упоминать не стоило. Публика молчала до тех самых пор, пока жрецы Анубиса не скрылись из виду. И даже тогда еще с полминуты над Колизеем висела первозданная тишина, прежде чем округу начали нарушать робкие перешептывания. В центр снова вытащили матюгальник. И ведущий перешел к более зрелищной части сегодняшнего шоу. А именно - к массовым расстрелам. На Арену одного за другим выводили провинившихся перед законом рабов. Напоказ снимали ошейники и во всеуслышание оглашали совершенные преступления, втюхивая каждому в руки до безумия тупой клинок. Алексей, впрочем, умудрился полностью прохлопать ушами первую порцию. А все потому, что в поле зрения внезапно появились женские ножки. Собственно говоря, стадион был забит под завязку. Народ занял все места, какие только мог. Тут и там даже посадили разномастных девчонок себе на колени, чтобы высвободить лишнее местечко припоздавшим. И единственная оставшаяся поверхность, не занятая людьми, тянулась вдоль самого бордюра Арены. И именно в этот просвет внезапно ворвались они. Идеальные женские ноги. Отменно загорелые, бесстыдно выставленные напоказ до самой верхней части бедра. Да и переступали совершенно необычно по данным временам - по одной линии, создавая модельную походочку, от которой бедра и попка призывно выписывали не то восьмерку, не то маятник, намертво приковывая мужские взгляды. Вокруг талии, лишь номинально прикрывая причинное место, был обернут кусок белоснежной ткани, к правому бедру - пристегнуты ножны с охотничьим кинжалом. Чуть выше юбки красовался выставленный на всеобщее обозрение плоский животик. Да и буфера, сказать по правде, были до того плотно обтянуты еще одной тканевой полоской, что с тем же успехом могли быть полностью обнаженными. К тому же материя изрядно просвечивала на солнце, позволяя безо всякого труда углядеть два темных круга с отчетливыми точками в центре. Поднять взгляд повыше Алексей, к сожалению, не успел. Увидел лишь рыжую копну, игриво покачивающуюся из стороны в сторону лукавым маятником. В то время как девица, балансируя на самом краю гладиаторского ринга, качая бедрами прошествовала в зону патрициев. Наспех перекинулась с кем-то парой фраз и, пробравшись на дальний конец, уселась с самого краешка. Алекс не видел эту женщину, по сути, с самого попадания в этот мир. И неожиданная встреча пронзила его до самого основания. Заставляя вцепиться в Ксению глазами и замереть, будучи не в силах определиться, а как же ему среагировать-то? С одной стороны, иномирцу жутко хотелось отрастить свои когти. Воспылать клокочущей ненавистью. Но что-то все же не давало. С другой же - перед мысленным взором уж очень отчетливо стояли ее опутанные экстазом и страхом одновременно глазки. Распахнутый от наслаждения ротик и внезапно расправившиеся рубиновые крылья, дотянувшиеся своим блаженствующим трепетом до самого потолка, оставляя на нем черные пятна. Меланию - Алекс ненавидел, когда только столкнулся после застенка Витуса. Ксению же... Иномирец попросту не знал. Презирал? Желал? Не любил? Вожделел? Ненавидел? Все эти слова подходили, но ни одно не передавало в полной мере захлестнувшие его голову эмоции. Алексей спешно тряхнул башкой, отгоняя от своего сознания яркое наваждение. Мысленно распекая самого себя за глупость. Стоило заранее угадать, что она тут будет. Раз уж вся знать собралась, то и Огнеликая, конечно же, явилась. У нее все же какие-то связи во Дворце. И при Кекропе Ксения была то ли телохранительницей, то ли советницей по вопросам магии. Алекс так и не сумел разобраться, кем именно она служила царю. Да и никто в городе, похоже, наверняка не знал ответа на этот вопрос, создавая отменную нишу для всевозможных слухов, сплетен и догадок. Иномирец с добрых полминуты таращился в сторону Огнеликой, напоминая, поди ж, со стороны типичного либо вывесившего язык аж до пояса извращенца, либо маньяка-убийцу, вцепившегося глазами в свою будущую жертву. Видел милое личико, добродушную улыбку на лице Ксении. Никак не намекавшие на хоть какое-то сожаление о содеянном в отношении Алекса непотребстве. И лишь затем, тряхнув головой, наконец-то начал замечать хоть что-то кроме этой сексапильной фигурки. Запоздало, но с первого же осознанного взгляда, сообразив, что уселась она не абы где. А прямо по соседству с Димкой, по другую сторону от которого притулилась Черный дождь. Пацаненок определенно возмужал. Алексей даже с такого расстояния видел, как лицо "правильного" героя очерствело. Приобрело какие-то более резкие черты. Будто подбородок стал пошире, придавая обладателю какого-то веса. Дмитрий сидел аж в пятом ряду, пристроив свой зад аккурат между патрициями и обычными горожанами. Потому-то Алексей его и не заприметил при первом осмотре. Афинский герой слился с безликой массой и сошел в своих доспехах за обычного стражника. Иномирец, впрочем, сделал себе мысленную пометку о столь необычном выборе места - вроде бы как рядом с патрициями и сильными мира сего, но все же чуть на отшибе. Как-то все это обосновать, впрочем, у Алекса не выходило. На ум приходили возможные дрязги и ссоры, да только с кем и по какому поводу - оставалось лишь гадать. Иномирец, услышав перезвон стали, рывком вернул свои глаза к рингу. "Спокойнее, Алекс,- заявил он сам себе.- Будешь так пялиться в их сторону - точно заметят." На Арену выпустили десяток рабов. Все до одного - мужчины. В то время как против них, только что показавшись из прохода, выстроилась тройка закованных в сталь гладиаторов. У одних - тупые мечи, которыми хлеб было проще расплющить, чем отрезать. У других же - отменное снаряжение. У рабов, которых должны были вот-вот принести в жертву Анубису, на руках и мышц-то толком не было. Все до единого какие-то тощие и невзрачные. В то время как у каждого из их палачей бугрящейся на руках мускулатуры хватило бы на троих нормальных людей! - А если рабы выиграют, что будет? - из чистого любопытства, пытаясь отвлечься от собственных мыслей о Ксении, поинтересовался Алексей. - Отпустят на свободу, господин,- объяснила местные правила Мелания.- Но я на эти игры хожу с шести и еще ни разу такого не видела! - Даже я не видел,- хмуро буркнул себе под нос Декса, аккуратно давая лжегерою понять, что событие это определенно из ряда вон выходящее. Четверка тягловых батраков оттащила местный мегафон в дальнюю часть арены, к ложе аристократов, освобождая в центре более чем достаточно места для разборки. Рабы накинулись на гладиаторов всем скопом. Пытаясь с наскока, едва лишь был дан старт, взять числом. Но движения были хаотичные. Без какого-либо понимания командной тактики. Попросту неслись вперед, издавая весьма комичное подобие боевого клича, перемешанного со всевозможной матерщиной. Что и говорить, матерые воины скушали всю десятку скопом, даже и не подавившись. Более того, напоказ потанцевали с оставшейся в живых пятеркой, устраивая расправу покровавее. Отсекая кому руку, кому ногу. Кому картинно снося голову, предварительно выбив клинок. Алекс лишь сжал челюсть покрепче, усиленно стараясь пропускать восторженное улюлюканье толпы мимо ушей. Собственно говоря, вот примерно так в бою вел бы себя и он сам, когда только-только попал в этот мир. Совершенно непривычный к потасовкам, знакомый с азами тактики исключительно понаслышке. Какое тут в боях побеждать! Живым бы уползти... На всю казнь десятки рабов ушло едва ли минуты четыре. Из подсобок сразу же выскочила целая ватага, спешно утаскивая тела внутрь, пока гладиаторы ходили туда-сюда по песочку, картинно рыча и напоказ играя мускулами, купаясь в овациях и комплиментах. Ребят, впрочем, быстро выгнали, дабы не отнимали время попусту. А им на смену на ринг один за другим начали выходить мужики в цветных халатах или тогах патрициев. И за каждым шла ослепительно красивая девушка. В ошейнике на шейке. Кто-то выводил своих рабынь обнаженными, другие же были наряжены в какой-нибудь фривольный наряд. Некоторые девочки шли в полный рост, во всей красе демонстрируя шаг от бедра, другие же ползли на четвереньках. До смысла творящегося Алексей допер довольно шустро. Местные работорговцы хвастались дрессированными рабынями. Каждому дали по паре минут, чтобы выйти вперед и отдать собственной сучке пару-тройку приказаний, демонстрируя всем присутствующим идеальную покорность. Что и говорить, большинство дрессировщиков особой фантазией не утруждались. Массово заставляя девчонок им сосать и вылизывать яйца. Одна по приказу прилюдно нассала, сев так, чтобы в деталях позволить аристократской ложе пронаблюдать сей процесс. Другая отодрала пальчиками собственную попку, умудрившись засунуть в свою черную норку чуть ли не всю ладошку до самого запястья. Третья слизала оставшуюся после предыдущей участницы ароматную лужицу, во весь голос постанывая от удовольствия. В общем и целом - весьма вульгарное представление, которое иначе как рекламной паузой и назвать-то было сложно. Работорговцы демонстрировали собственные умения перед важными шишками, а те, в свою очередь, прикидывали, к которому из них стоит идти за товаром. Внимание Алексея привлек, сказать по правде, лишь самый последний участник. Предыдущих он смотрел лишь вполглаза, номинально. Своих мыслей в голове как-то хватало. Но когда глаза в очередной фигуре опознали Сергиуса, тут уж иномирец мгновенно вынырнул из своих дрем. Купец ради этого выступления одел халат получше, темно-синий, расшитый серебряной нитью у подола. Рука была прижата к груди, поддерживая несуществующий кусок перекинутой через плечо ткани, пародируя стойку патрициев. Да и девчонку подобрал как следует. Редкостную длинноногую красавицу с черной гривой шелковистых волос. И Алексей, пробежавшись по ее горделивой стойке глазами, пришел к очевидному выводу - эта в застенке томилась уже давно. Привыкла к тому, что ей постоянно приказывают. Либо же Сергиус попросту опутал рабыню своими приказами как новогоднюю елку - гирляндами. Начинающий работорговец быстренько толкнул знати коротенькую речугу и сразу же, не теряя времени, повернулся к своей девчонке. - На колени! - вытянув вперед руку, ткнул он пальцем вниз, вынуждая сучку спешно последовать приказу.- На четвереньки! - отдал Сергиус следующий приказ, чуть опуская свою лапу вниз.- Лижи мне ноги! - картинно выставил работорговец свой сандалет, чтобы стоявшая к ложе аристократии боком рабыня могла напоказ тщательно пробежаться своим язычком от кончиков пальцев до самой ступни. Время на выступление, впрочем, было довольно жестко ограничено и мужик, стоило отдать ему должное, сумел достаточно грамотно его распланировать. Очередная команда и девчонка, заливисто постанывая во всю мочь своих легких так, будто кончала прямо на ходу, поползла вдоль трибун. Оставаясь в поле зрения всех и каждого, но все же относительно шустренько перебирая конечностями. Что, надо признать, не мешало ей активно выгибать спинку дугой и трясти башкой в весьма убедительном и натуральном приливе сексуальных эмоций от вставляемого девушке на каждом движении вперед иллюзорного фаллоса. Что и говорить, если у кого-то член еще не встал после предыдущих рабынь, то уж тут-то реакция толпы была абсолютно однозначной! Мужская половина аудитории массово повскакивала со своих мест, визжа и улюлюкая от восторга от столь эффектного выступления. Да и женщины через одну не удерживались, либо присоединяясь к своим кавалерам, либо запуская шаловливые ручки под тунику, заходясь в приступе сексуального самоудовлетворения. Ну или хотя бы крайне вызывающей стимуляции! Самое интересное Сергиус приберег напоследок. Стоило лишь рабыне вернуться к его ногам - девчонку тут же положили на спину. Чуть под углом к ВИП-местам, дабы работорговец мог опуститься перед рабыней на колено, не закрывая им при этом обзор. Мужик выудил из складок своего облачения маленький фиал и, зубами выдернув крышку, вылил содержимое на свою правую руку. Сергиус тут же, не теряя ни мгновения, опустил ее к заднице девчонки. Параллельно с тем пытаясь перекричать толпу, объявляя, что эта рабыня в свой зад еще ни разу в жизни никого не пускала. Слышно его, правда, было еле-еле. Мужик, должно быть, приказал девчонке принять соответствующую позу и не шевелиться. Потому как она сразу же приподняла свой таз кверху, выпячивая промежность для лучшего обзора, перенося вес тела на прижатые к песочку плечики. А работорговец волевыми жестами начал проталкивать в ее дымоход свою мясистую ладонь. Пара движений - два пальца внутри. Сергиус резко сдал назад, добавляя третий и снова насильственно вонзаясь в зад до самой ладони под громкий скулеж рабыни, в котором лишь глухой не сумел бы уловить неприкрытую боль. Снова назад - работорговец, начисто игнорируя полные мольбы постанывания девицы, добавил четвертый. Алексей лишь поморщился. Он-то понимал, что происходит. Что связанная магическим клеймом девушка сейчас при всем желании ничего не могла с собой поделать. Попытается противиться - тело скрутит еще большей болью. А сумеет ее пересилить - так сознание захлестнет настолько лютая похоть, что она, возможно, самостоятельно на руку Сергиуса наденется своим дымоходом! Но обращаться таким образом с человеком?! Живым?! Нет. Алекс этого в упор понять не мог. Все эти садистские штучки ему определенно не заходили в нужное русло. Наверное, из-за того, что иномирец успел их испытать на собственной шкуре? И теперь даже Меланию подвергать подобному не шибко-то стремился, предпочитая все же доставлять ей хоть какое-то удовольствие от постельных забав. А если хотелось прижать посильнее - морально унижал, раз за разом беспощадно хлеща по чувству стыда. Не прошло и полуминуты от начала, как Сергиус попросту проебал свой путь внутрь девушки. Вонзив-таки свою ладонь внутрь до того глубоко, что снаружи торчало одно лишь запястье. И, как выяснилось, наиболее эффектную команду работорговец приберег на конец. - Кончи! - резко рявкнул он. Рабыня, заливаясь слезами от болезненных ощущений, противиться даже и не попыталась. Одной ручкой схватила собственную горошинку, другой - засунула одинокий пальчик в норку. И, насколько мог судить Алексей со своего места, этого ей оказалось более чем достаточно. Из промежности вырвалась пара коротеньких струек, оросивших песок гладиаторской арены. Иномирец, тряхнув головой, перевел глаза к ложе аристократов. Вскользь пробегаясь взглядом по лицам патрициев и архонтов и подмечая где похабный блеск в глазах, где опущенную к промежности руку, где скрывшуюся под тогой сидевшей рядышком барышни ладонь, где просто приподнятую от удивления бровь. "Интересно, сколько Сергиус заплатил, чтобы ему позволили сегодня выступить?" - промелькнула у Алексея любопытствующая мысль. Потому как ему хватило всего одного-единственного взгляда, чтобы понять - вскоре к работорговцу придут немало патрициев. Лично оглядеть и оценить качество товара. Ответом на размышления Алекса, впрочем, было банальное "до хрена". Иномирец не особо бы удивился, узнав, что Сергиус отстегнул кому-нибудь чуть ли не весь доход от недавней сделки с лжегероем, только бы получить сегодня возможность блеснуть "качеством" своего товара перед всей аристократией города. Стоило лишь работорговцам покинуть песчаный пустырь, как сразу же начали выводить новую партию провинившихся пред законом рабов. На сей раз - десятку женщин. Выглядели девчонки, сказать по правде, весьма плачевно. Не то чтобы они были тощими или недокормленными, но лица были совершенно пустые. В глазах даже и мысль-то не отражалась, будто их заранее довели до того, что мозги попросту отключились, наотрез отказываясь переваривать происходящее. Устроив им, к примеру, танцы до упаду с самого вечера. Затрахав так, что весь мир поблек в головах. Впрочем, как и заведено по местным канонам, каждую представили, назвав проступок, за который бабы схлопотали себе ошейник. Восемь - не заплатили налог, еще одна - убила мужа, последняя - наотрез отказалась подчиняться городской страже. Отданные ей распоряжения сотрудников правоохранительных органов, впрочем, глашатай тактично оставил при себе. С девушек сняли ошейники, а в негнущиеся ладошки всунули длинные кинжалы, навроде тех, с которыми нынче упражнялась Мелания. Как раз под женскую руку. И только потом пригласили на арену их палачей. Против женщин выставили женщин. На сей раз - всего двоих. Но каких! Алексей против воли протер пальцами глаза в попытке увериться, что картинка ему не глючится после выступления Сергиуса. Но гладиаторши даже и не подумали испаряться или менять собственное облачение. Обе были весьма статными. Рослые и атлетически сложенные. Голову одной полностью закрывал литой шлем, вынуждая ее смотреть на мир сквозь тоненькую горизонтальную щелку, в глубине которой изредка можно было разглядеть блеск глаз. Кованые наручи и поножи были украшены затейливой гравировкой. В то время как тело... Алексей не был уверен, как именно стоило назвать этот наряд. Уж точно не броней! Металлические полоски выглядели так, будто кто-то макнул три пальца в краску и попросту поводил ими по телу, нарисовав причудливый узор из витых полосок, лишь изредка пересекающихся друг с другом. Две таких дуги обхватывали грудки понизу, приподнимая обнаженные буфера на манер бюстгальтера. Демонстрируя всем Афинам топорщившиеся от возбуждения крупные соски. Еще пара сходилась внизу, создавая весьма отдаленную иллюзию стрингов. Вот только металл указующей стрелкой заканчивался в добрых двух сантиметрах от половых губок, оставляя их на виду. Алексей сразу же отдал должное кузнецу, который вообще сумел сотворить нечто подобное при местном уровне технологий. Вульгарный и крайне эротичный наряд подчеркивал женственность тела, создавая иллюзию защиты. Но на деле вряд ли был способен остановить хоть кинжал! Да и, как подсказывала иномирцу логика, был, скорее всего, крайне неудобен при носке, уж слишком сильно впиваясь своими краями в ребра или бедра. Потому как ни о каком кожаном подбое речи и не шло - один лишь голый металл. Наряд второй был, в общем-то, аналогичен по своей функциональности. Хотя, как подозревал Алекс, был гораздо более удобен. Представлял он собою кожаную сбрую. Тоненькие полоски темного, почти черного, материала плотной сеткой обхватывали мускулистое тело. Точно так же приподнимая грудки в "боевое" положение, бесстыдно выставляя их на всеобщее обозрение. Только на сей раз две кожаные линии все же пробегали между ножек, прикрывая хоть что-то. Хотя насыщенно-розовый клитор один фиг торчал между них отменно заметной на фоне бронзового загара кнопочкой. Равно как и светлый пушок над ним. Обладательница металлической сбруи тащила в руках два топорика с короткими рукоятками и неимоверно широкими, да к тому же даже на взгляд идеально наточенными, лезвиями. Способными при грамотном замахе начисто отрубить человеку руку. Валькирия в коже же сжимала в одной руке самый обыкновенный гладиус, а в другой - короткое копье с широким наконечником. Чтобы можно было, держа за самый конец древка, при случае ткнуть в ногу. Народ приветствовал гладиаторш поименно. Ухо Алексея улавливало как хренову кучу разномастных комплиментов, вплоть до предложений немедленно жениться, так и редкостной похабщины. Самой вежливой из которой, пожалуй что, было чье-то предложение плюнуть на заключенных и как следует отлизать друг дружке. Времени на пятиминутное дефилирование туда-сюда по рингу, нарываясь на лишние комментарии, девчонкам не дали. Металлический рог снова оттащили в дальний конец и почти сразу же дали отмашку к началу. Что и говорить, произошедшее следом можно было назвать как угодно, но не боем. Побоищем? Вряд ли. Казнью? С весьма большой натяжкой. То ли воительницы оказались садистками, то ли сексуально озабоченными маньячками, то ли, что в голове иномирца имело наибольший вес, попросту выполняли повеления своего господина. Выведенные на Арену рабыни толком-то даже и не пытались сражаться. Лишь трое кинулись вперед, силясь, кажись, побыстрее расстаться с жизнью. Остальные же даже и с места не сдвинулись. Гладиаторши сработали на твердую пятерку, играючи отразив неумелый натиск. Вот только не убили девушек на месте, а сноровисто выбили оружие из их пальчиков, бросив рабынь на песок. И Алексей даже и не углядел, а когда острый металл успел пропороть туники, оставляя женщин почти что голыми. Пытаясь вместо того чтобы подобрать свое оружие, хоть как-то прикрыться от чужих взглядов оставшимися на теле тряпками. Лишь после этого валькирии, даже и не подумав добивать, тронулись на остальных. А те, увидев идущие на них тела в вульгарных нарядах, наконец-то встрепенулись, выходя из своего транса. Вот только вместо того, чтобы кинуться в бой - понеслись куда угодно, лишь бы подальше от гладиаторш. Отдельные барышни и вовсе побросали свои кинжалы, даже и не попытавшись пустить их в ход. Несколько особо одаренных слепо бегали туда-сюда по рингу, будто курицы по курятнику. Безо всякой системы или какого-либо плана. Остаток же кинулся либо к выходу на Арену, обнаружив там опущенную железную решетку, либо к трибунам. Пытаясь выбраться из песчаного круга и, авось, убежать. Да только если над первыми народ лишь посмеялся, то вторых за проявленную инициативу наградил пинком, скидывая осужденных девчонок обратно. Прямиком в руки поджидавших воительниц. Те ловили девиц за волосы или руки. Выбивали оружие, если оно еще было, и прилюдно раздирали на них одежду. Тут же отбрасывая рабыню в сторонку, будто надоевшую тряпичную куклу и хватая следующую. Ради этих целей валькирии даже свои руки освободили. Первая затолкала свои топоры за одну из полосок, а вторая и вовсе воткнула гладиус в песок, абсолютно наплевательски оставляя его торчать в центре арены, перехватив копье поближе к наконечнику, орудуя им на манер ножа. И как только барышень прилюдно раздели, началась вторая часть казни. В которой воительницы начали откровенно издеваться. Вот одна, украшенная металлом, в очередной раз схватила пробегающую мимо девку за копну волос. Та с визгом попыталась вырваться, но гладиаторша, разразившись заливистым хохотом, легким усилием мускулов брякнула рабыню оземь, моментально оседлав ее лицо, прижимаясь к нему своей промежностью и устраивая короткую скачку под задорные вопли собравшей толпы. Другая же, в отличие от подружки, предпочитала более жесткие игры. Алексей, глядя на подобную экзекуцию, откровенно сожалел о своем решении все же прийти поглазеть. Знал, что будет нечто подобное, но все равно. Решил, что у него хватит душевных сил. И горько об этом пожалел. Равно как и о своей инициативе устроиться в первом ряду. Одна из приговоренных девушек внезапно посмотрела прямо на него. И, не тратя ни секунды, ринулась вперед прямой наводкой. Изображая из себя наведенную на цель торпеду, уже не способную свернуть в сторону. Что она увидела? Алекс понятия не имел. Видел лишь огонек надежды в отчаявшихся глазах. Наверное, единственного человека, у которого на хмурой морде читалось откровенное неприятие происходящего? Которого можно было воспринять как путь к спасению? Не поможет сам - так хоть даст беспрепятственно выбраться с песчаного ринга. А повезет - вовсе протянет руку, в мгновение ока вытаскивая хрупкое тельце в относительную безопасность. Мечтам рабыни не суждено было осуществиться. Она, похоже, даже и не заметила, как ее маршрут предсказала баба в кожаной сбруе. Воительнице оказалось достаточно вовремя протянуть руку. Кулак сомкнулся на волосах, сноровисто перехватывая всю копну у самого затылка. Ножки гладиаторши разъехались в сторону, проезжая по песку добрых полтора метра, но все же гася чужое движение. Короткий пинок заставил потерять равновесие, роняя рабыню на колени. А следом колено уперлось в шейку, всем своим весом вжимая плечики в песок. Одновременно с тем гладиаторша с изрядной силой оттягивала гриву на себя, вынуждая девчонку запрокинуть голову, впиваясь в зрительские трибуны отчаянным взглядом. Да только вместо того, чтобы милосердно перерезать голой девке шею, валькирия внезапно подкинула свое копье в воздух, перехватывая его в руке, и резким движением вонзила древком вперед прямо между ножек! Вдалбливая свою палку одной лишь силой. Ни о каком наслаждении и речи не шло! Судя по вспыхнувшему от страдальческого выражения лицу, гладиаторша с тем же успехом могла бы вонзить свое копье и острием. Эффект был бы тем же самым. Но так - вставленная девчонке не то в пизду, не то в задницу палка начала двигаться. Совершая неспешный десяток фрикций взад-вперед, силой засовывая кончик рукояти сантиметров на пять-шесть. А затем - пачка круговых движений, от которых бедная рабыня завопила во все горло, оглашая округу ничуть не хуже пресловутого местного микрофона! И все это - под восторженный хохот и улюлюканье бесновавшейся толпы. Только затем, удовлетворив свой садистский позыв, воительница вытащила свое копье из чужой дырки и картинно, напоказ, подсунула его под женское горлышко. Но вместо аккуратного провода, за которым могли бы понаблюдать все зрители, резко вжала башку рабыни вниз, почти что отрубая ее от тела. "Жестоко. Крайне жестоко... - против воли поморщился Алексей. Глаза, пытаясь отвлечься от собственных мыслей, пронеслись по трибунам.- Но местным плевать. Для них все это в пределах нормы. Никто, похоже, не видит перед собой людей. Лишь животных, годных только для подобных развлечений." Внутри у иномирца клокотало желание плюнуть на все и лично спрыгнуть на ринг. Вызволить девчонок он, конечно же, не мог. Если предположения Алекса верны, то на трибунах сейчас половина форума Стоящих пред Аресом сидела. И за подобное вмешательство все они мгновенно ринутся в бой пусть и с самим иномирцем. Царю хватит одного лишь жеста, чтобы спустить с поводка эту свору! Да и у трона сидел местный Копперфильд, который силой мысли швырял людей через комнаты. То ли телекинетик, то ли все же маг воздуха, контролирующий потоки газов. И Алексей как-то не был уверен, что сумеет с ним справиться. У кекропского телохранителя все же боевая сноровка поболе будет! Окончательным приговором, впрочем, была Ксения. Контролирующая единственную стихию, которая для Алексея была действительно опасной. Все же его лед было крайне сложно пробить, но вот проплавить? Иномирцу как-то ужасно не хотелось на собственной шкуре выяснять, что окажется сильнее - его лед или пламя Огнеликой, способное выпаривать целые фонтаны одной короткой вспышкой... Хоть Алекс и не мог спасти рабынь от экзекуции, но был вполне способен хотя бы подарить им быструю и безболезненную смерть. Против такого даже сам Кекроп ничего не сумеет возразить. Как потом рассказала ему Мелания, эти две гладиаторши являлись чемпионками одного из местных ланист. Выступали, чаще всего, вдвоем. И любовь толпы заслужили своим необузданным сексуальным норовом. Девчонки постоянно порывались не просто прибить оппонента, а вывести его из строя. Возбудить, прилюдно изнасиловать и только потом прикончить. Подгадав, зачастую, момент семяизвержения, дабы оборвать жизнь на самом пике наслаждения. А если не получалось и врага приходилось убить до всех этих забав, то победу отмечали не сходя с места. Предаваясь короткой, но весьма жесткой лесбийской забаве на глазах у собравшихся. И Алексей без особого труда подметил определенную долю уважения в голосе своей рабыни. Вмиг поняв, откуда растут ноги у ее садистских наклонностей. Витус, поди ж, умышленно натаскивал дочку на подобное поведение. И две подобных воительницы воистину являлись отменным примером для подражания. Сказать по правде, по мнению Алексея, рабыни довольно легко могли бы одолеть двух садисток-нимфоманок. Все же их доспехи мало что действительно защищали и служили скорее в качестве эффектного и зрелищного элемента. А значит, девчонки вполне могли похватать свои ножи и, взяв воительниц в кольцо, накинуться всем скопом. Достаточно было бы всего одного нашедшего цель лезвия, чтобы прикончить гладиаторш и выбраться с этой арены, получив подаренный самими богами второй шанс в жизни. Но они до этого так и не додумались. В первый раз поймав кого-либо, воительницы срывали с них одежду. Во второй - сексуально унижали. Оставляя расправу, чаще всего, аж до третьего раза. Давая барышням вволю побегать туда-сюда и повизжать, в полной мере осознавая тщетность любых своих попыток избежать смерти. Но даже при таком неспешном подходе все действо растянулось едва ли минут на десять-пятнадцать. Показавшихся публике - скоротечным мгновением, а Алексею - целой вечностью борьбы с самим собой. Но иномирец все же сумел выдержать очередное испытание этого мира, не натворив при этом каких-нибудь глупостей. Высидел на собственном месте, пусть и преисполнился при этом гневом под завязку. В голове каким-то безумно громким гонгом билась совершенно ошалевшая мысль, нацеленная непонятно к кому. "Какими мудаками надо быть, чтобы восторженно на такое смотреть?! - недоумевал Алексей.- Я б еще понял, если б девчонок за дело на убой послали! За то, что собственных детей утопили или еще что в том же духе. А так... За неуплату, мать их, налогов?! Парочку, кажется, за то, что собственных мужей порешили? За дело ведь, поди. Налево ходили или били за просто так. А местные... Не на людей смотрят, а на свиней каких-то, которых для забавы прирезали поэффектнее!" Ответа у Алекса, к сожалению, не было. Оставалось лишь попытаться списать все происходящее на разницу в воспитании. В Афинах человеческая жизнь ценилась только если она принадлежала важной шишке. А на обычных людей, в общем-то, всем было насрать. Иными словами, гадили лесенкой. Кекроп на верхотуре, архонты точно под ним, светя голой жопой патрициям. Те же срали прямиком на обычных горожан с метэками, а рабам, находящимся внизу местной социальной пирамиды, доставалось вообще ото всех подряд. И, если как следует подумать, то иномирец с прискорбием осознал, что, кажется, человечество так ничему и не научилось за два тысячелетия. Потому как в его родном мире все обстояло точно так же. Просто законов было побольше, да на подобные представления избирательно приглашали одну лишь финансовую элиту. Обещая нищебродам-участникам в случае мифического, в общем-то, выигрыша баснословные деньги. Из-за чего, в итоге, на публике все держали лицо и массово отнекивались от собственной кровожадности, а дома дрочили на какую-нибудь садистскую порнушку. На словах-то каждый являлся благородным рыцарем, а на проверку зачастую вел себя как кусок говна на палке. Нехитрый замысел устроителей всего этого шоу Алекс разгадал мгновенно, едва лишь на освобожденный от окровавленных тел песок снова выпустили работорговцев с теми же самыми девчонками на поводке. "Показать кровавое шоу - устроить какое-нибудь эротическое представление, чтобы у всех повставало - и снова расправу. Пока народ на взводе",- быстро провел банальную, но крайне действенную прямую Алексей. Рабынь расставили широким кружком. Боком к трибунам опустили девчонок на четвереньки и слиняли, уступив ринг матерым гладиаторам. Насколько разобрался Алекс по отпущенным комментариям местного ведущего - в Афинах было три профессиональных, постоянно метелящихся между собою, лудуса и представители всех сейчас вышли на песок. Да только мужиков определенно забыли достойно одеть, потому как ниже пояса у них из одежды красовались одни лишь поножи и сандалии. Выставляя голые, тщательно выбритые от лишней растительности, шланги на всеобщее обозрение. Гладиаторы рассредоточились по Арене, пройдясь туда-сюда, напоказ красуясь и разминаясь. В центр тем временем выпустили троицу местных музыкантов с барабанами, начавших в унисон отбивать задорный ритм. Мужчины, едва только его заслышав, шустро сдали назад, находя свое место в кругу обнаженных рабынь. Опускаясь на колени где перед женской головкой, а где - позади ее задницы. Несколько задорных шлепков, сомкнувшихся вокруг собственной сосиски рук. И всего через минуту агрегаты у всех встали в боевое положение. Ритм барабанов сразу же стал медленнее. Выбивая едва ли два гулких удара в десять секунд. И гладиаторы, подловив оный, заправили свои стволы в подходящие дырки. Кому-то из девочек повезло - им вставили в предназначенную природой дырку. Другим же - нет. Потому как здоровый член вошел прямиком в зад. Все возражения и эмоции по этому поводу, впрочем, у всех до единой моментально заткнули еще одним фаллосом, погруженным между губок. Поначалу движение было нестройным. Тут и там какой-нибудь гладиатор терял ритм, то запаздывая, то наоборот, вставляя свою дубину раньше срока. Но всего пара минут и вот уже все до единого двигались в предельно синхронном тандеме. Вставляя поглубже на первом ударе и отступая подальше на втором. Внутрь - наружу. Внутрь - наружу. Снова и снова, в каком-то гипнотическом ритме, вышибающем из головы иномирца абсолютно весь его гнев и бушующий норов. Оставляя лишь ощущение дикого стояка собственной, активно пытавшейся выбраться из-под набедренной повязки, сосиски между ног. Признаться честно, если б по соседству не сидел Декса - Алексей бы не удержался, натянув рот Мелании на член. Заставив, поди ж, ее двигаться в том же самом гипнотизирующем ритме. Дабы даже случайно не нарушать творившееся перед глазами сексуальное таинство. А так - оставалось лишь во все глаза пялиться. Как-то отстраненно, самым краем глаза, подмечая, что народ на трибунах тут и там ломается, не выдерживая напора. Жены трахались с мужьями, любовники натягивали любовниц. Кажись, даже случайные соседи вступали в сексуальные связи, не выдержав эротического напора, расходящегося из центра Колизея. Удар. Внутрь. Удар. Наружу. Снова и снова. До тех самых пор, пока сама сущность не начала жить исключительно лишь в этом ритме. Рабынь можно было пожалеть. Все же матерые качки с ними совершенно не церемонились и с каждым перестуком барабанов засаживали свои клинки все глубже и глубже. На ходу выясняя пределы девушек и где стараясь держаться в окрестностях оных, а где умышленно переступая порог, заталкивая дрессированным сучкам в рот собственную кувалду по самые помидоры. Вынуждая спинки изгибаться дугами от приступов задавленного кашля. С другой же стороны - на них хотелось любоваться бесконечно. Все рабыни как на подбор были красотками. Да еще, если повезло с партнерами, и плавали в каком-то сексуальном экстазе, откровенно наслаждаясь каждым мигом этого полового акта. Алексей даже и не заметил, когда ритм начал ускоряться. Вместо одного удара в пять секунд, музыканты стали долбить барабаны каждые две. А там и того быстрее, заставляя мужиков одного за другим терять паттерн и начать откровенно драть своих сучек, весьма условно попадая в нужные такты. И, что, в общем-то, было совершенно ожидаемо, многие из них начали изливаться. Спускали, впрочем, даже и не прерываясь. Лишь закинутые кверху головы да скривившиеся в приступе экстаза лица выдавали прорыв клапана. Бедра же продолжали долбить девушек, засылая своих сперматозоидов-диверсантов в самые глубины женских отверстий. Как устроители сумели определить, что до финала дошли все до единого - Алексей понятия не имел. Но ритм барабанов резко прервался, снова начиная выбивать медленные такты. Гладиаторы синхронно поднялись на ноги на первом, развернулись в сторону "служебного входа" на втором, сделали шаг вбок, покидая круг из женских тел, на третьем. И, делая ровно по одному движению на каждом ударе, направились туда. С какой-то гипнотизирующей медлительностью заставляя всех собравшихся провожать их взглядами. А когда последняя спина скрылась из виду, наступил черед рабынь. Девушки, повинуясь очередному обрыву в ритме, поднялись на ноги. Головы опустились вниз, приоткрывая губки и позволяя покоящемуся внутри семени вытечь наружу, пузырящейся массой заляпывая груди и животы. Удар - разворот. Удар - шаг вперед. На глазах у всей толпы, в каком-то религиозном трансе наблюдавшей за тем, как по обнаженным телам течет сперма. Как она вырывается из растраханной дырки и торит свой путь по ногам. "Надо признать - это было достойное выступление! - тряхнул головой Алекс, стоило лишь девушкам скрыться из виду.- В порнухе такого я точно не видел..." Но он прекрасно понимал, что никакое порно не сумеет передать бесподобного ощущения неистового возбуждения, охватившего трибуны. Всеобщего ажиотажа. Лютого желания в глазах зрителей. Откровенной, совершенно неприкрытой зависти, вспыхивавшей у одиночек при взглядах на более удачливых соседей, настолько зарядившихся эротическим зарядом, что оставалось лишь заниматься неистовым высвобождением собственных инстинктов прямо на месте. Алексей был даже рад, когда на оставшуюся незанятой Арену погнали новую десятку рабов. Потому как все мысли в голове были исключительно о том, чтобы случайно не откинуться назад. Иномирец сидел, наклонившись вперед и уперевшись локтями в собственные колени. И прекрасно понимал, что если сейчас сядет подостойней, то всем откроется его неистовый стояк, никак не желавший униматься. Глаза Алекса скользнули по ближайшей округе. Декса лишь легонько улыбался кончиками губ. Что, впрочем, уже само по себе было событием. Во всяком случае, лжегерой его улыбки до сих пор ни разу не видывал. Мелания же сидела без единого движения. С головой выдавая своей неестественной неподвижностью клокочущие внутри настроения. Спинка была прямой, как стрела. Будто ей в зад вставили длинный стержень и она даже и на миллиметр отклониться боялась! Ладошки, силясь удержаться от приступа самоудовлетворения, были запихнуты между безумно плотно сжатых ножек. Рабыня каким-то остекленевшим взглядом смотрела на противоположенную сторону трибун. Но вот плечики чуть подались назад и ткань туники уж очень отчетливо обрисовала возбужденные точки, венчавшие грудки. И Алекс в момент понял, что если б сейчас пожелал ее взять - Мелания была бы только рада. Отдалась бы каким угодно образом и плевать на взгляды посторонних! Только бы кончить! Иномирец лишь к середине очередной казни сумел вернуть свои глаза к происходящему в округе. С трудом концентрируя внимание на и не думавшем останавливаться представлении и подмечая важную деталь. Первыми на Арену вывели мужчин. Потом - женщин. Теперь снова мужиков. Да только была у них у всех одна особенность, которую даже натренированный годами взгляд иномирца подметил с трудом. Все они были невзрачными. Ни мышц на руках, ни внушительной комплекции, ни естественной красоты. Да и мозгов в головах, похоже, тоже было немного. Были б поумнее - воспользовались бы моментом, пока на ринг их палачей выводили, да и договорились накинуться всем скопом. Глядишь, прижали к земле да и отмудохали бы своей лишь номинально похожей на меч дубинкой как следует. Авось хоть один-два да выжили бы. Прикинув ситуацию в голове, Алексей пришел к выводу, что, скорее всего, устроители попросту наведались на невольничий рынок да выгребли оттуда наиболее дешевый товар. Из разряда тех, кого никто не хотел ни трахнуть, ни к какой-либо работе пристроить. Гладиаторы, в отличие от предыдущих валькирий, забавляться не захотели. Хотя и, стоило признать, постоянно норовили прикончить своих жертв поэффектнее. К примеру, с размаха обрушив кому-нибудь на голову кувалду, впечатывая трехкилограммовый набалдашник аж в плечи. Но в общем и целом - раздербанили оппонентов минут за пять. Демонстрируя не столько важность командной работы, сколько не оставлявшее ни единого шанса превосходство в боевом опыте. И, под одобрительный гомон толпы, свалили, представляя бригаде чистильщиков убирать за собой. По плану, по идее, следом должно быть очередное выступление для поднятия... боевого духа зрителей. Впрочем, когда на Арену в самом что ни на есть буквальном смысле вытолкали троицу полуголых мужиков, Алекс не удержался и удивленно поднял бровь. Выглядели ребята, мягко говоря, не лучшим образом. Глаз иномирца без особого труда видел россыпь относительно свежих синяков на телах. Да и, в отличие от предыдущих рабов, на этих не было даже туник - одни лишь набедренные повязки. К тому же, один был не сказать чтобы мускулистым, но все же щеголял существенно более хорошо развитой фигурой, чем выходившие на ринг до него ребята. - В качестве особого развлечения сейчас выступят они! - со своего места, у мест аристократов, огласил регламент местный комментатор. С трибун тут же полетели недовольные вопли, но их довольно быстро затмила продолжившаяся речуга.- Узрите же, жители Афин, злостных нарушителей закона! Этот,- указующий перст ткнулся в относительно тщедушную фигуру слева,- некогда был выбран патрицием! Но вместо того, чтобы честно собирать налоги с ваших домов, брал больше положенного! - гневно вскричал ведущий. Мужик, на которого указала рука, моментально покраснел от жуткого стыда. Или, скорее, от ударивших по ушам возмущенных воплей, требующих кровавой расправы. Часть народа и вовсе не стала особо сдерживаться, с наскока предлагая несколько весьма изощренных пыток. - Этот же,- перевел палец на мужскую фигуру в центре комментатор,- патриций, как и предыдущий, попался на том, что вершил нечестный суд! - Алексей моментально впился в фигуру глазами, но, с некоторым сожалением, быстро понял, что на Арене стоял не Некиний. Этот был приземистым, да широким в плечах. Равно как и в приличном уже возрасте лет под сорок.- Вместо того, чтобы нести закон и справедливость на улицы нашего славного города, он нес лишь свои корыстные интересы! Наплевав на великие законы, завещанные нам предками! Глашатай на миг замолк, давая толпе полминуты, чтобы выпустить пар. На сей раз комментаторы подошли к делу чуть более ответственно, осыпая разжалованного аристократа всевозможными матюками и на разный манер проклиная от имени доброго десятка разных Богов. - Последний же из стоящих перед вами - капитан городской стражи! Вместо того, чтобы ловить преступников, он брал с них плату и отпускал! - гневным, почти что искренне разъяренным тоном объявил ведущий сие шоу патриций.- Вместо того, чтобы поддерживать порядок, нес лишь хаос и разруху на улицы Афин! "Да ну? - приподнял бровь Алексей. Что-то определенно коробило его в облике этого стража. Ноги расставлены в стороны, руки сложены на груди, подбородок горделиво вздернут, а глаза практически неотрывно впивались в одну-единственную точку где-то в ВИП-ложе.- Больше похоже, что солдафон кому-то из патрициев на ногу наступил! Да и кого он ловил-то? Всех бандюганов-разбойников я уже повыкосил. Так что осталась, поди ж, только всякая мелочь. Карманники да мелкие ворюги, а с них, даже если и захочешь, много не возьмешь,- фыркнул иномирец себе под нос.- Да и проступок этого арендодателя тоже как-то немного не вяжется. Уж скорее, его сегодня на Арену вытолкали не за то, что он с работяг лишние драхмы брал, а за то, что с этого долю наверх не отстегивал! А горе-судья, как по мне, на фоне остальных патрициев и вовсе не выделяется. На манер Некиния прикрыл свои инвестиции, поди, да попался?" - Но сегодня - день Падших! - выдержав драматическую паузу, снова заговорил местный ведущий, вынуждая беснующуюся толпу замолкнуть.- И сегодня - они поплатятся за свои преступления! Пусть все знают, что перед законами великих Афин равны все! И горожане, и патриции! И если кто-то преступил закон, то казнь неминуемо его настигнет! "А вот это уже ближе к истине,- чуть скривился Алексей.- Работают на публику? Не особо удивлюсь, если в преддверии этого дня Падших специально начали трясти копилку, пытаясь выловить парочку патрициев на хоть чем-нибудь. Чисто чтобы был повод вытолкать на Арену на потеху толпе. Сделать, так сказать, красивый жест и укрепить доверие горожан в весьма условно работающую систему. А новых патрициев уже завтра назначат - пару-тройку молодых сынишек с хоть какими-то мозгами среди аристократии найти без проблем можно." Если пересказать по-простому последовавшую витиеватую речугу патриция, которую большая часть горожан поняла хорошо если наполовину, то получалось, что ребят так и так отправят на тот свет. Но если они хорошо исполнят свои роли в предстоящем шоу, то умрут, как и остальные, без ошейников на шеях. Иными словами, на том свете их примут как свободных людей и будут честно судить за прожитую жизнь. А если плохо - батрачить им в рабстве до конца времен. Комментатор смолк, давая осужденным немного времени на раздумья. А устроителям - минуту на приготовления. На ринг вытащили три деревянные конструкции, представляющие из себя чуть приподнятые над землей метровые бревна с приделанными к ним стойками, чтобы самовольно не катались туда-сюда, установив их плотным треугольничком, почти что касающимся торцами друг дружки, в центре песчаного пустыря. Тщательно откорректировали, расставив в геометрически правильную форму, разнося в стороны на лишние десять сантиметров, высвободив внутри получившегося пятачка немного пространства. И, закончив с работой, специально натасканные батраки без единого слова спешно ретировались на подвальный этаж. Из темного проема, заменяя только что скрывшихся рабочих, показалась троица полуголых воительниц. Эти, к счастью, были одеты поприличнее валькирий. Да и двигались гораздо более соблазнительно. Походочка от бедра, грациозная женственность в изгибах тел, отсутствие шлемов на головах, красивые длинные волосы. Только мечи на поясах вообще давали понять, что девушки, вообще-то, боевые. А так, по мнению Алекса, изрядно походили на ряженных шлюх. Троица подошла к заключенным и оттолкала их в сторонку, чтобы освободить прямой проход от выходов на гладиаторский ринг к установленным в центре бревнам. После чего гладиаторши обошли мужиков со спины и, неспешно вытащив мечи, по-свойски приобняли и поднесли острие к горлу осужденных. Дабы те, так сказать, не подумали лишний раз дергаться. Лишь когда с этим было покончено на Арену показалась очередная участница эротического шоу. В каштановые волосы, густой шелковой волной спадавшие почти до самых коленок, было вплетено, наверное, сотни две-три цветов всевозможных оттенков. Лобик обхватывал металлический обруч, запястья - витые браслетики, с которых свисали цепочки с маленькими шариками на концах. Железки постоянно стукались друг с другом, оттеняя каждый шаг этой дивы игривым перезвоном. Из одежды на девушке был лишь один-единственный лоскут шелковой ткани, обернутый вокруг бедер и завязанный простецким узлом на боку. И Алексей с трудом мог бы назвать цель, которой служила эта юбка, потому как ткань уж очень отчетливо просвечивала, в деталях позволяя рассмотреть все, что материя, теоретически, должна была скрывать. И кучерявую поросль на лобке, и накачанные икры, и первые сантиметры темных половых губок. В правой, картинно отставленной чуть в сторону, руке девчонка держала три цепочки, уходящие куда-то в темный ход, ведущий на ринг. И лишь когда эта дива успела отмахать шагов, наверное, десять, публика наконец-то увидела то, что было сокрыто на противоположенном конце. Три рабыни на четвереньках выползли на арену. Бок о бок, касаясь друг дружки плечиками и бедрами. Постоянно мешая нормальным движениям, тут и там путаясь в руках и ногах. Шейки обхватывали массивные кованые кольца, к которым, собственно, и были приделаны тоненькие, смотревшиеся на контрасте декоративными, цепочки. Ни о какой иной одежде, конечно же, по местным традициям речи и вовсе не шло. Алексей, впрочем, без особого труда заметил, как один из заключенных, едва только заметив этих девчонок, дернулся. Но на шее появился крохотный порез, а вниз по коже устремилась тоненькая струйка крови, вынуждая его вспомнить о собственном положении и замереть. Позади рабынь, выбивая из их головок всякую мысль о непокорстве, под солнце вышла еще парочка красоток. В одной руке - длинная розга, в другой - увесистый моток сложенных колечком веревок. Одеты они были так же, как и ведущая этой процессии, только на браслетах не было мелодично позвякивавших шариков, да гривы столь вызывающей длинною не отличались. Пока рабынь тащили к бревнам, ведущий, в изрядно злорадной манере, объяснил суть происходящего. Заключенным светило на том свете рабство до окончания времен. Если только они не выдерут как следует этих девчонок в зад на глазах у всей толпы. Притом - безо всякой смазки, чтобы больно было и женщинам, и им самим. Плохо справятся - на коже мгновенно появится рабское клеймо. Особо садистская фишка устроителей заключалась в том, что ребята были с этими девушками знакомы. Налоговому махинатору предстояло отодрать его собственную молоденькую дочурку, по какому-то недоразумению не успевшую еще выскочить замуж. Коррумпированному судье досталась жена именитого соседа по несчастью, которую он, судя по разглагольствованиям комментатора, давным-давно не особо-то и таясь вожделел. Так что первому участнику, по факту, не повезло вдвойне. Продажному капитану же... Вот тут Алексея поджидал неожиданный сюрприз. - У этого человека нет ни жены, ни ребенка, ни любовницы! - гневно произнес ведущий. "Фигасе предъява! - усмехнулся Алекс, отдавая должное подобной подтасовке фактов.- Вывернули так, будто быть одиноким волком - какое-то жуткое преступление само по себе." - Но, как следует поискав, мы все же нашли достойную наказания деву! Узрите, славные граждане, Ларису, дочь патриция Витуса, погибшего во время восстания рабов несколько месяцев назад! Ее отец, да будет навеки проклято его имя, устраивал в своем доме незаконные бои гладиаторов! Не имея на то разрешения ни нашего царя, ни Богов! И если б сам Витус сейчас был бы жив, то несомненно стоял бы рядом с этими преступниками! "А Меланию бы сейчас на поводке тащили к бревнам вместе с остальными..." - несколько отстраненно подумал Алексей. Он, впрочем, тут же ужаснулся собственной черствости и скосил глаза в сторону. Его рабыня сидела, вцепившись ладошками в свои коленки и во все глаза вглядываясь в самую дальнюю, почти что полностью сокрытую от нее чужими обнаженными телами, фигуру. Пытаясь хоть вскользь встретится с сестренкой взглядом. - Сиди смирно,- на всякий случай отдал четкий приказ Алекс. Превентивно предотвращая возможную проблему. Иномирец перевел глаза обратно к происходящему. Мысленно воссоздавая в памяти пропущенный кусок вступительной речи и понимая, что судить на ринге будут не только мужчин, но и их женщин. Если заключенные отыграют свою роль - девчонок отпустят восвояси. Если облажаются - наденут ошейники. Ларису же, которая и так давным-давно его таскала - вовсе заклеймят. Выносить вердикт, конечно же, предстояло Кекропу лично. Заставив царя встрепенуться от неожиданности и расплыться в отрывистой улыбке. Алексей, впрочем, заметил промелькнувший на его лице хищный оскал и моментально сообразил - судить правитель будет крайне требовательно. Девушек подтащили к самым бревнам, прежде чем наконец-то позволили им ненадолго остановиться. Цепочки отстегнули от шеек, бросив их неподалеку. Веревки быстро перекочевали из рук в руки, поделив их натрое. Каждая из красоток взяла себе по одной из девиц. Бывших аристократок под радостный гомон толпы начали приводить в состояние готовности. Уложили животом поперек бревен, пристроив бедра вплотную к древесной коре. Ножки развели в сторонки, обвязали веревками вокруг колена и, плотно обвив стойки и оставив девушкам лишь самый необходимый минимум свободы, затянули крепкий узел на запястьях упертых в песочек рук. Чтобы бедняжки при всем желании не сумели ни оттолкнуть от себя мужчин, ни свести ноги, ни, уж подавно, сняться с насеста. Заключенных, между тем, тоже готовили. Набедренные повязки упали вниз, а охранницы что-то шептали им на ухо. Потихоньку теребя при этом их сосиски, чтобы привести их в боевую позицию. Стоило сказать, меньше всех повезло Ларисе. Дубинка продажного капитана горделиво топорщилась уже тогда, когда распутали узел на его трусах. Да к тому же, в сравнении с остальными, обладала размером определенно побольше среднего. Не гигантским, но все же. Алексей, впрочем, сразу же вспомнил, что дочка Витуса обожала развлекаться сразу с пятком мужиков. И принимать члены одинаково любила в любое отверстие. Так что, как подозревал иномирец, без особого труда совладает даже с таким агрегатом. А посему его личные симпатии тут же переметнулись к тандему девушек патриция. Алекс вообще, сказать по правде, не представлял, как можно было до такого додуматься! Заставить с особой жестокостью прилюдно отодрать близких тебе людей? Родственников? Жен? Плечи иномирца неосознанно встряхнулись, показывая клокочущее внутри омерзение. Выбора у заключенных, впрочем, не было. Либо еби, либо помирай клейменым. Что, на взгляд местных, было куда хуже всех подобных пыток, ибо обрекало на пожизненное рабство на том свете. Стоило лишь местному ведущему дать отмашку, как воительницы выпустили своих подопечных, отступив на полшага назад. Капитан, не теряя, в общем-то, времени, решительными шагами направился вперед. Опускаясь перед попкой Ларисы на колени и отвешивая ей звонкий шлепок по заду, от которого Мелания аж вздрогнула. Будто это ее саму внезапно хлестнули. И к тому моменту, как за его спиной начали пристраиваться остальные, солдафон уже, ухватив девчонку за талию, рывками проталкивался в ее очко. Мускулистую фигуру мужика, впрочем, довольно быстро скрыли из виду остальные участники. Пойманный на финансовых махинациях патриций постоянно озирался через плечо. Рожа пылала гневливой краснотой от одной лишь мысли, что его супругу едва ли в полушаге ебет другой мужчина. И свое бешенство он выплескивал прямиком в зад собственной дочурки. Пытаясь, похоже, хоть таким извращенным образом вообще совладать с поставленной садистом-устроителем задачей. Алексей же, как ни странно, взирал на происходящее с каким-то ледяным спокойствием, охватившем его душу. Вероятно, где-то внутри понимал, что наказали ребят все же за дело. Как-то иномирцу весьма слабо верилось, что патриции были абсолютно чисты и невинны. Пусть обвинения на них и выглядели надуманными и высосанными из пальца, но приговор себе ребята определенно заслужили. Как минимум за рабовладельческую деятельность. Сами, поди, дома устраивали вот такие вот представления для коллег во время всяких приемов. Или хотя бы участвовали в оных у соседей по аристократическому кварталу. Так что жалеть их Алекс не собирался. В то время как местный капитан... Иномирец лишь пожимал плечами. Может, заслужил, может, нет. По его личному мнению - вполне был достоин пострадать исключительно за одну лишь утреннюю выходку своего коллеги, решившего сорвать злость на ни в чем не повинной рабыне. Мужики старались как могли. Солдафон показал неплохой пример, затолкав свой клинок в ножны до основания и взяв мерный ритм предыдущего выступления. Пять секунд - рывок. Еще пять - очередная фрикция. Мерно и неторопливо. И себе давая немного морально подготовиться к очередной болезненной вспышке, и заодно растягивая по времени экзекуцию, стараясь выхлопотать "помилование". Хуже всего приходилось махинатору. Этот постоянно оглядывался на свою женушку, вовсю орущую так, что у народа уши закладывало. Притом на лице бывшего патриция было такое выражение, что Алексей только диву давался, как у мужика душевных сил хватало, чтобы собственноручно не придушить насильника. Молоденькая девчонка под ним же лишь содрогалась и плакала. Слезы натурально текли из глазок целыми ручейками, но дочка аристократа, сжимая зубки, сносила происходящее почти без единого звука. Не молила папу о пощаде, не извивалась, не визжала от боли. Только вовсю ревела. Публика реагировала на все происходящее примерно так, как и ожидал Алексей. С хохотом и улюлюканьем подбадривая участников. - Да что ж ты ее так неспешно-то дерешь! Как преступников на свободу отпускать - так ты мигом, а как бабе в зад засадить - так последний?! - орали одни.- Давай уже загоняй как следует! Будто жене своей! - гоготали другие.- Сразу видно - судья! Ебет так же быстро, как нечестные приговоры оглашает! - посмеивались над последним третьи. Несмотря на все похабные комментарии, изрядно сбивавшие настрой и вполне способные, по мнению иномирца, и вовсе вконец отбить стойкость клинка, осужденные крепились сколько могли. Жаль только, что не долго. Первым к финалу пришел прелюбодей, дорвавшийся-таки до чужой женушки. Бурлящие в голове эмоции, видать, сказались. Бедра потихоньку все набирали обороты, наотрез отказываясь сбавлять ритм. Вот и вышел преждевременный конфуз. Низкорослый крепыш засадил свой шомпол по самые помидоры, откинув харю к небесам, и, напоказ зарычав, отстрелял свой заряд. Лишь затем осознав, что именно натворил. Глаза разжалованного патриция вцепились в ложу аристократов, мигом окрашивая собственное лицо паническим страхом. Кекроп встретил его финал злорадной улыбкой. Моментально, в общем-то, давая всем понять будущий приговор. Мужик попытался было возобновить свои движения, да без толку. Возраст был уже не тот, чтобы еще раз без перерыва в бой бросаться. Дубинка, обмякнув, выскользнула из истерзанной норки, а подоспевшая воительница быстренько оттащила заключенного в сторонку. В целом, по прикидкам Алексея, бывший судья продержался где-то минут десять. Определенно слишком мало для сеанса подобной экзекуции. Сказать по правде, иномирец вполне понял бы, если б ребята и вовсе не сумели кончить. На память отчетливо приходила его собственная попытка отодрать подобным образом Меланию и горящий адским огнем член, вставленный в непривычную к анальному проникновению девичью попку. Тогда-то Алекс хоть немного сгладил ощущения парой-тройкой плевков, осужденным же нынче не полагалось даже и такой смазки. Несмотря на размышления Алексея, бровь его удивленно пошла вверх спустя едва ли минуту. Когда бывший капитан стражи внезапно замер на месте, оборвав собственное движение на половине. Воссоздав потом в памяти эту картинку, иномирец пришел к выводу, что мужчина, похоже, изо всех сил старался сдержаться. Даже остановился, чтобы не давать себе ровным счетом никакой стимуляции. Но попка Ларисы, годами нарабатывавшая свою интимную сноровку, даже без какой-либо смазки оказалась слишком податливой. Гостеприимной. И мужик, похоже, вместо ожидаемой пытки получил относительно нормальный половой акт. Оказавшись, по итогу, попросту не в состоянии сдерживать стремящийся наружу поток белесой жидкости. Какие бы мысленные препоны стражник ему не чинил. Как и первого, его тут же оттащили в сторонку. Оставляя в центре круга исключительно трахающего собственную дочку мужика. И лишь тут Алекс, лишенный возможности перевести взгляд куда-нибудь еще, удрученно покачал головой. "А вот это уже натуральная пытка,- сказал он самому себе.- Трахать собственное дитя подобным образом? Под угрозой рабской участи для нее и себя самого? На глазах у всех? Жестоко. Попросту жестоко." Минут десять, наверное, весь Колизей впивался в патриция взглядами. Даже едкие подколки стали звучать пореже, дабы не отвлекать лишний раз. Девчонка, кажись, все глаза себе выплакала и в наступившей тишине, нарушаемой лишь тихим перешептыванием, до ушей Алекса долетал ее тихий скулеж. Но сильных мира сего это не заботило. Они хотели зрелища - они его получили. Таковы были истинные законы этого мира. Безмерно жестокие и односторонние. Лишь номинально существующие для защиты и процветания. А на деле - для услады великих, которые преспокойненько на них ездили, накинув сверху сбрую, чтобы сиделось поудобнее. Мужик слез со своей дочурки с каким-то мученическим выражением лица. Впервые, наверное, в жизни не испытывая радости от того, что по женской коже ползла струйка его собственного семени. Лицо было преисполнено досады и откровенного раскаяния. Патриций даже глаза от земли-то оторвать не мог. На пару минут практически полностью отрешившись от происходящего вокруг. Кекроп подозвал к себе архонтов и перекинулся с ними парой фраз. Должно быть, пытаясь принять относительно справедливый приговор по итогам увиденного. Хотя Алексей, сказать по правде, и так прекрасно понимал, какое решение он огласит. Уж слишком очевидна была тщательно выстроенная игра на публику. А значит и вердикт будет исключительно для услады толпы. Как и ожидал иномирец, результат оказался именно таким, какой и требовал народ. Женщин оправдали, позволяя им, как есть, голышом, выбраться с песка на трибуны. Лариса, правда, недолго наслаждалась отсутствием ошейника на шейке - ее выловили спустя едва ли пять шагов, нацепив на вакантное место привычный, кожаный. Мелания попыталась было привлечь внимание сестренки, махнув рукой, но та была слишком увлечена собственными мыслями, чтобы обращать хоть какое-то внимание на толпу вокруг. Оставляя девушку лишь уставиться глазами в песок. - Так будет лучше,- тихо, не поворачивая головы, произнес Алексей.- Ты - моя рабыня. Она - чужая. Вы все равно сейчас не сумели бы видеться. Да и, признаем очевидное, вы сейчас живете в совершенно разных мирах, Мелания. Ты - в услужении у лжегероя. А Лариса... - Алекс грустно усмехнулся.- Скорее всего - со счастливой рожицей отдается от рассвета до заката. Иномирец украдкой скосил взгляд на свою рабыню, пытаясь оценить эффект собственных, выданных на чистом экспромте, слов. Но девчонка все так же пялилась в багровый песок. Не подавая и виду, что вообще услышала обращенную к ней реплику. Оставляя Алексею лишь тяжело вздохнуть и понадеяться, что случайное столкновение не сильно ударит Меланию по душевному состоянию. А то еще впадет в депрессию - вытаскивай потом! Иномирец даже и не был уверен, что вообще сумеет подобрать подходящие для такого случая слова. Тут нужно было играть на каких-то личных струнках души, а Алекс попросту их не знал. Не удосуживался заглядывать в головку рабыни настолько глубоко, чтобы чувствовать подобные ниточки. Мужиков же Кекроп, толкнув обвинительную речугу, приговорил к клейму. Всех, кроме папани. Тот и так, по мнению публики, оставил себе такую отметину на душе, что ее хрен когда забудешь. На ринг сразу же вытащили заблаговременно заготовленную жаровню, в которой вовсю шкварчали раскаленные угли. Внутрь засунули кочергу, на конце которой красовался символический герб Афин - два круга, разделенные чертой. Эдакий поставленный на торец знак процента, у которого не дорисовали верхнюю часть палочки. И поочередно как следует прижали прямиком к прессу двоих осужденных. Капитан принял свою метку относительно стоически. Почти что и не пикнул, лишь упал на колени по завершению. Обхватывая собственный живот руками и на полторы минуты прижимаясь лбом к земле. А вот нечестного судью девчонкам-охранницам пришлось держать аж втроем - до того сильно он вырывался. Две подхватывали под руки, еще одна обнимала сзади, чтобы не пытался отпрянуть. Да еще и завизжал как поросенок, стоило лишь раскаленному железу прикоснуться к коже. Чуть ли не потеряв сознание по завершении процедуры. Истязание этих ребят, впрочем, на этом не закончилось. Ведущий представление патриций разразился тирадой о том, что вот теперь-то и начнется самое главное зрелище. Приговоренных к казни вытащили обратно в центр. Только теперь их самих шустро привязали к бревнам по руками и ногам. Запустив руку под живот и вытянув член назад, чтобы был на виду. В то время как на сцену вышла троица... Алексей, сказать по правде, даже и не знал, а как их будет наиболее правильно назвать-то! Гигантов? Культуристов? Медведей? Орангутангов? Это были три здоровенных качка, представлявших из себя сплошную гору изрядно перекачанных мускулов. Тщательно выбритых от и до, чтобы ни единый волос не закрыл случайно обзор на эти туши. Все до единого - высокие, где-то от метра восьмидесяти и выше. И Алексей за всю свою жизнь подобных ребят ни разу не видел! Разве что на экране телевизора? Откуда эти культуристы могли взяться на улицах Древней Греции - загадка та еще. Быть может, вырастили при каком-нибудь храме? Или в доме архонта, которому с какого-то перепугу сдалась затея завести подобных монстров? Но одно Алексей мог сказать наверняка - на какую-либо полезную деятельность у этих мужиков времени попросту не было. Тренировки почти наверняка съедали все их время до единой крупицы. К тому же, громил определенно чем-то напоили перед выходом. А точнее - аналогом местной виагры. Члены у мужиков, под стать телу, были отменными. Вполне способные посоревноваться длиною и толщиною с кувалдой Витуса. Девчонка вроде Мелании спокойно могла бы у основания обе ладошки положить и все равно не сумела бы в рот остаток взять! Заставляя Алекса на миг испытать лютый комплекс собственной неполноценности от лицезрения аж трех подобных дубинок разом. Зрелище на сей раз дрищ-архонт приготовил весьма специфическое. Под стать античной атмосфере Афин. Вернувшиеся на сцену нимфы в полупрозрачных юбочках на плечиках вынесли кувшины, облив качков маслом с ног до головы и тщательно растерев жидкость по телам до тех пор, пока те аж не засверкали на ярком солнце. С особой тщательностью отполировав ручками покачивавшиеся чуть ниже пояса кувалды. Алексей понял, к чему все идет, едва лишь увидел масло. И ожидания его не обманули. Мастодонты прошествовали к своим жертвам и, получив долгожданную отмашку от ведущего, вонзились в надежно зафиксированные цели до самого упора. Могучими лапами хватая провинившихся перед афинским законом ребят за головы и оттягивая их назад, чтобы собравшаяся толпа видела перекошенные от боли, страдания и унижения лица. Хуже всего, наверное, приходилось капитану с судьей. Только что поставленное на живот клеймо, поди ж, от каждого толчка терлось о древесную кору, горя в итоге неистовым огнем так, будто раскаленное железо по-прежнему вжимали в кожу! Что и говорить, мастер-класс по тому, как заставить взрослых мужиков плакать и вопить от боли, пытаясь, позабыв о гордости, вымолить себе пощаду, был лжегероем пройден. Все двадцать минут этой экзекуции Алексей гулял взглядом по рядам. Видя тут и там довольные улыбки. Народ бесновался и кричал от радости, подбадривая мастодонтов на новые свершения. А те все никак не желали кончить, оставив задницы своих жертв в покое. Всаживали снова и снова, изображая из себя абсолютно неутомимые отбойные молотки. Хотя, как подозревал Алекс, кончать-то они кончали. Да только от влитой в горло микстурки стояк и не думал прекращать исправно фурычить, изливая внутрь жертв один заряд за другим и совершенно спокойно продолжая долбежку. Иномирца, как ни странно, вся эта прилюдная гейская хрень совершенно не трогала. С лихвой насмотрелся на подобное в застенке Витуса и сейчас обращал внимание, скорее, на особую жестокость учиненной над бывшими шишками расправы, чем на конкретную методику ее исполнения. Кто-то определенно попытался дать собравшемуся народу вдоволь поликовать над страданиями павших с важных постов людей. Народ в Афинах тоже к такому относился весьма толерантно. Не то, чтобы все этим занимались, нет. Всем попросту было как-то глубоко фиолетово на вопросы чужой половой ориентации. Хочешь трахать женщин - валяй. Мужчин - да тоже валяй. Собачек или овечек? Флаг тебе в руки и пошел! Еби кого хочешь и куда хочешь. В рот, пизду или задницу - никто во всем этом ничего особенного или запретного не видел. Только детишки рожались исключительно от того, что мужская тычинка таки попадала в женский пестик, а инстинкт продолжения рода, сволочь, как ни крути, был одним из самых сильных у гомо сапиенс. Тем не менее, кувшин того же масла, чтобы использовать его в качестве смазки, можно было купить драхм за пять-шесть и хватало его надолго. Вязкая смазка, которой пользовался сам Алекс, выходила чуть подороже, зато не стиралась на половине процесса. Но даже ее задавшийся себе целью горожанин вполне мог себе позволить относительно постоянно покупать. И, судя по количеству приготовленных баночек на прилавках, желающих воспользоваться их содержимым находилось более чем достаточно. В конце концов, о презервативах на дворе никто и слыхом не слыхивал, а трахаться-то хотелось всем. Шоу закончили ничуть не менее феерично, чем начали. Качков оттащили назад, несмотря на то, что те совершенно спокойно могли продолжать наяривать еще, поди, несколько часов без перерывов. Толпе дали с минуту на то, чтобы полюбоваться вытекающим наружу из упорно не желающих закрываться отверстий белесым водопадиком. А гладиаторши, достав свои клинки, синхронно отрубили мужикам головы, не давая даже и умереть с честью. Выбежавшие на ринг батраки быстро подчистили все следы. Утащив тела казненных прямо привязанными к бревнам, чуть ли не пинками прихватив с собою валявшиеся неподалеку головы, чтобы два раза не пришлось бегать. - А теперь - прежде чем мы перейдем к поединкам гладиаторов, последняя на сегодня казнь! - вскинул руки повыше местный оратор. "Еще одна?! Да сколько можно-то? - фыркнул себе под нос Алексей.- У вас тут вроде как какой-то апокалипсис на дворе, нет? А вы людей в жертву десятками приносите!" - Но кто же тот, для кого мы приготовили отдельную казнь, спросите вы? Кто он?! - чуть понизив голос для более убедительного мрачного тона продолжил вещать ведущий.- Какое чудовищное преступление он совершил?! Узрите же! Имя ему - Акакий! - вскинул руку вперед патриций, впиваясь своим перстом точно в грудь вышедшего на гладиаторский ринг мужика. "А... Акакий?!" - Алекс аж моргнул несколько раз от неожиданности. И тем не менее, это был он. Первый человек в этом мире, которого Алексей мог назвать своим другом. Тот самый Акакий, который научил иномирца хоть как-то держать меч в руках. Тот самый человек, благодаря которому Алекс вообще столько протянул в застенке Витуса, не склеив ласты где-то на полпути от безнадеги! Мужичку было лет под тридцать. Щуплый, приземистый. Окутанная выцветшими, пепельными волосами голова была опасливо втянута в плечи, а глаза бегали по округе, нигде не задерживаясь ни на секунду. Пытаясь как можно быстрее ознакомиться с предстоящим полем боя, дабы в горячке не наступить куда не следует. "Черт... Черт, черт, черт!" - мысленно вопил Алексей. Иномирец прекрасно понимал, что судьба решила отвесить ему еще один неожиданный удар под дых. Притом весьма и весьма чувствительный! Потому как на смерть этого человека Алекс при всем желании смотреть не желал. Понимал, что в любой момент сорвется с места, соскочив на гладиаторскую арену. На ринг тем временем пригласили палачей. Притом если остальным казненным все же оставляли хоть какую-то надежду выбраться живьем, то Акакию даже и не подумали давать честный бой, выставляя против него сразу тройку местных чемпионов. По одному от каждого гладиаторского лудуса. Первый - качок с бочкообразной грудью и перекачанными руками, снаряженный здоровой кувалдой. Вторая - одна из девушек-валькирий. Та, что в железе, да с топориками в руках. Третий же был брутального вида мужиком. Торс номинально прикрывали кожаные полоски, зато руки и ноги походили на прототип танковой брони, закрывая всю поверхность, от запястья до плеча, от голени до паха, железными, положенными одна на другую, пластинами. Челюсть у гладиатора имела отчетливую форму кирпича, сам - коротко острижен, с трехдневной щетиной на подбородке. В руках мужик сжимал пару гладиусов и Алексей, подметив его расслабленную походку, выдающую кошачью гибкость, моментально понял, что этот - самый опасный из троицы. Глашатай быстро объяснил, в чем суть дела и почему это Акимия считают наиболее опасным рабом. По словам местного ведущего выходило, что это он поднял восстание в доме Витуса, лично прирезав в итоге патриция. Плюс - позиция наставника гладиаторов, которую раб занимал в течение двух лет, позволяла ожидать от него определенной сноровки. И лишь благодаря своевременному вмешательству афинского героя множеству присутствовавших тогда патрициев и архонтов удалось спастись. "Да ты, сука, счеты сводишь, что ли?!" - бросил разъяренный взгляд на сидевшего рядом с Кекропом архонта Цетерия. Алексей прекрасно помнил, что во время восстания Акакий вперед не лез. Иномирец, сказать по правде, даже не был уверен, а убил ли наставник тогда вообще хоть кого-нибудь! Да и потом, пока все рабы отрывались с Витусом и его дочками, брошенными Алексом им на съедение, мужичок полез со лжегероем прощаться. Отказавшись уходить с места побоища по каким-то своим причинам. Иномирец был уверен, что Акакию попросту снесли голову еще до рассвета. Потому как даже если патриции и удержали языки за зубами, на месте осталось более чем достаточно улик, чтобы в общих чертах воссоздать картину произошедшего. А восставших рабов-убийц в этом античном мире, мягко говоря, не жаловали, приравнивая к наиболее опасным преступникам. Однако же, вот он, Акакий. Стоял в центре гладиаторского ринга, вертя головой по сторонам, пытаясь по движениям своих врагов заранее оценить, кто есть кто и как бы умудриться выкрутиться из этой безвыходной передряги. Алексей прекрасно помнил советы наставника. Все его детальные описания разномастных грязных приемов и подлых ударов, способных сохранить уж если не достоинство, так хотя бы жизнь. И, на взгляд иномирца, некоторые шансы у Акакия все же были. Один на один. А против троих матерых гладиаторов, заслуживших признание толпы и титул чемпиона своего лудуса? Ни-ка-ких. - Декса, есть закон, запрещающий давать выведенным на Арену бойцам оружие?! - ухватился за первую же дельную мысль, мелькнувшую в голове, Алексей. - М-м... - медленно протянул старик. - Да или нет?! - резко прикрикнул на него Алекс, пытаясь немного простимулировать процесс. - Нет,- мотнул головой экс-телохранитель.- Но я не помню, чтобы такое когда-либо приключалось. - Вот и будет, сука, прецедент... - сквозь зубы прошипел иномирец, поворачиваясь к Мелании и, развеивая всю собственную магию без разбора, хватая одну из рукоятей с ее пояса. Это был единственный способ, которым Алексей мог вмешаться. Спрыгнув на ринг и перебив гладиаторов самостоятельно - подставит и себя самого, и всех вокруг. И Дексу, и его семейство, и Меланию, и недавно купленных рабов! Всех! Кекроп никого не пощадит, беспощадно выжигая всех "предателей". А причину как-нибудь потом найдет! Иномирец, вскочив, резко махнул рукой, приращивая к рукояти ледяное лезвие полноценного меча. - А-ка-кий! - во всю мочь легких заорал Алекс, краем уха услышав отмашку к началу боя. Гладиаторы, уже поднявшие свое оружие, изумленно замерли на месте. Собравшаяся толпа завертела головами, пытаясь найти говорившего. А вся ВИП-ложа впилась взглядами в дерзнувшего нарушить заведенные правила наглеца. Даже сам Акакий ненадолго отвел глаза от своих врагов и стрельнул ими в сторону Алексея. И тут же стремительно отскочил чуть назад, пропуская летящий в его сторону клинок мимо собственной груди. Алекс на миг испытал вспышку стыда. Чуть было самолично не прибил мужика уж слишком метким броском магического оружия! Но Акакий, еще раз взглянув на иномирца округлившимися глазами, все же узнал перечеркнувший глазницу шрам. Мужичок, не теряя времени, нырнул вниз, подхватывая наполовину ушедший в землю клинок и отскакивая с ним в сторонку, выгадывая себе лишние секунды, чтобы оценить посланный Гекатой подарок. Губы Акакия разошлись в стороны в ехидном оскале. Выданная ему устроителями железка полетела наземь. Глазки быстро стрельнули по округе, оценивая обстановку. А ноги тут же зашевелились, переступая еще чуть подальше, прижимаясь спиной к краю ринга. Алексей моментально оценил задумку. Теперь гладиаторы, не мешая друг другу, могли напасть лишь вдвоем. Но так как эти ребята, по сути, не очень-то дружили между собой, то, скорее, и вовсе в одиночку. Мужик с кувалдой зашел справа, валькирия - слева. В то время как гладиатор с повадками тигра остался чуть в стороне, по-умному решив предоставить остальным право первого удара. Иными словами - не лезть на рожон, а сперва оценить чужую сноровку. Акакий не дал ребятам ни единого шанса. Замахнулся в сторону девчонки, вынуждая ее опасливо отскочить из-под прозрачного, внушающего страх, магического лезвия, а сам выкинул свободную руку в направлении верзилы. Из разжавшегося кулака вылетела горсть песка, попав громиле точно в рожу, вынуждая его выдать короткую и весьма нецензурную речугу. Произнесенным угрозам, впрочем, не было суждено было сбыться. Бывший наставник Алексея, воспользовавшись возникшей заминкой, резко скакнул вбок, прячась от валькирии за накачанной тушей, и нанес два удара крест-накрест, без особого труда превращая матерого гладиатора в мясную нарезку. Мужик, кажись, даже и не понял, что помер. Лишь тело осело наземь, разваливаясь на неровные куски. Алексей мог бы поклясться, что в глазах гладиаторши от подобного зрелища промелькнуло лютое желание предать своего хозяина и умотать куда глаза глядят. Но, к несчастью, это была скорее мысленная картинка, чем реальность. Недалекая, поди ж, от истины, но все же. Акакий не дал ей и шанса. Обошел останки и спокойным, выверенным шагом двинулся на девицу. Беря ее и так пошатнувшееся моральное равновесие на абордаж демонстрацией собственной уверенности в исходе. И, пользуясь моментом паники, поднял вверх прозрачный клинок. Воительница, как и ожидалось, вскинула свои топорики, складывая их ножницами над башкой в попытке остановить удар. Да только волшебное лезвие, ведомое резким замахом, одним-единственным ударом перерубило и железо, и шлем, и тело под ним. Поделив девчонку повдоль на две почти идеальные половинки. На месте оставшегося в живых тигра Алексей, скорее всего, дал бы деру. К черту таких врагов! Магическая безделушка давала уж слишком серьезное преимущество, чтобы даже пытаться переть на обладателя оной в честном поединке! Но гладиатор не зря носил титул чемпиона. Понимал, что если побежит - пути назад уже не будет. Никто и никогда не даст ему второго шанса заслужить это звание. А с ним, поди ж, подневольному гладиатору в руки сваливалось много чего - слава, почет, вино, женщины. Что угодно, пока бои в Колизее выигрывает! Вооруженный парой мечей тигр медленно отступил назад, в центр Арены. Занимая эффектную боевую стойку. Откровенно напрашиваясь на дуэль на собственной территории. Один меч смотрел в землю перед своей ногой, другой - нависал над головой. Красиво и зрелищно. Акакий, наверное, с полминуты стоял на почтительном расстоянии, изучая последнего врага глазами. Пытаясь нащупать хоть какую-нибудь уязвимость, но, похоже, ее попросту не было. И мужичок, повертев головой по сторонам, внезапно взял да и сел на жопу. - Чет притомился я чутка,- не скрывая ехидного тона, нахально заявил он, не сводя забавляющихся глаз со своего врага. Алексей же подметил опустившуюся вниз свободную ладонь. Зачерпнувшую, если интуиция не врала, очередную горсть песка. Магический клинок это, конечно, хорошо, но коварные уловки иногда давали ничуть не меньший результат. Офигели от столь наглого жеста, кажись все. Аристократия массово зашлась в приступах кашля, поперхнувшись вином. Народ на трибунах всеми силами пытался не заржать в голос. А тигр заморгал с такой частотой, что Алексей всерьез прикинул, а не случился ли у гладиатора на почве всего увиденного нервный припадок. Воин, впрочем, быстро совладал с собой и, поняв, что подходить самолично Акакий не собирается, осторожно, ни на миг не опуская клинки, двинулся вперед. По пологой дуге сокращая дистанцию. Осужденный на казнь мужичок смотрел на него каким-то отстраненно-наплевательским взглядом. Будто Акакия лично совершенно все это не заботило. Будто он, стоя у стеночки одной из местных улиц, провожал глазами проходящих мимо людей. Алексей успел прокрутить в голове несколько возможных сценариев, но ни один из них даже и близко не попал в мишень. Осужденный сделал то, чего никогда не сделал бы ни один умелый фехтовальщик. Акакий, подгадав момент, метнул волшебный клинок в своего врага. Ледяное лезвие сверкнуло на солнце и, хоть мужик и попытался отскочить в сторону, прошило гладиатору бедро, синим росчерком отчекрыжив чуть ли не половину ноги и воткнувшись в песок шагах в пяти позади. Раб же моментально рывком вскочил на ноги. Одна рука метнулась вперед, бросая оппоненту очередную горсть песка в глаза, пока тот слабо соображал от затопившей сознание боли. Другая же покрепче сжала только что подхваченную рукоять оставленного некогда в центре ринга гладиуса, выданного осужденному для боя. Лезвие, конечно, было тупым до безумия, но все еще являлось лезвием. Тигр, одним лишь усилием воли держа глаза открытыми, попытался отмахнуться. Но ноги отказывали, да и Акакий оказался верткой мишенью. Мужичок поднырнул под вражеский клинок, врываясь на дистанцию рукопашной схватки и в упор, наваливаясь всем весом, всадил тупую железку в живот гладиатору. Без особого, в общем-то, труда, прорезая кожу и, наспех провернув острие внутри, нацеливая лезвие кверху, грубым усилием затолкал клинок поглубже. Что и говорить, после таких ранений попросту не выживают. Даже и современная медицина, скорее всего, оказалась бы бессильной. А уж античная... Не спасли бы, пожалуй что, даже волшебные пузыри с голубой жижей. Им все же требовалось время на заживление ранений, а у этого гладиатора оно явно было на исходе. Тигр попытался махнуть собственным мечом, забирая Акакия с собой на тот свет, но бывший наставник витусовских рабов, в очередной раз выпустив рукоять гладиуса из руки, перехватил чужое запястье на подлете. Не давая гладиатору осуществить задуманное. Оставаясь поближе к нему до тех самых пор, пока жизнь не покинула тело. И лишь затем Акакий, вытерев пот со лба, обвел взглядом округу. Алексей сразу же заметил, как дрожат его руки. Как колышется тело. Как вздымается грудь. Мужику нелегко дался этот бой. Даже с учетом подкинутого ему клинка вымотав до основания. - Вот терь я точно притомился... - отрывисто улыбнулся Акакий. Но садиться, впрочем, не стал. Глаза пробежались по трибунам, находя Алексея. И мужик кивнул. Уж слишком долго задерживая подбородок на нижней точке, демонстрируя искреннюю, душевную благодарность. Вынуждая иномирца сложить руки на груди и, встретив взгляд Акакия теплой улыбкой, вернуть кивок. Хоть таким, бессловесным, образом отдавая друг другу должную дань уважения. Местный ведущий совершенно не знал, как на такое отреагировать. Он вертел башкой, то опасливо поглядывая на Акакия, то с откровенной надеждой заглядывая на трибуну, ожидая слов Кекропа. Царь же, кривясь от злости, собрал военный совет из ближайших подчиненных, наспех обсуждая возникшую проблему, пытаясь придумать какое-то решение. Алексей, скользнув глазами далее, мигом подметил, что немалая часть патрициев то и дело бросает взгляды в его сторону. Сплетничая друг с другом и обмениваясь мнениями. И, пока иномирец "гулял" по аристократской трибуне, он внезапно натолкнулся на Димку. Тот смотрел на Алексея не отрываясь. С явным непониманием в глазах. Или, скорее, с опаской? Иномирец мигом вспомнил, что Дмитрий, вообще-то, присутствовал при поднятом в доме Витуса восстании. А посему, возможно, даже помнил, что там произошло. Во всяком случае, в достаточной мере, чтобы четко осознавать, что обвинение Акакию влепили, в общем-то, ложное. Не он тогда поднял бунт, а Алекс. В любом случае, лжегерой не придумал ничего лучшего, кроме как поднять руку, прикладывая два пальца к виску и отдавая Димке карикатурный салют. Вынуждая того выйти из своего трансового состояния и резко вывернуть голову к сидевшей по соседству воительнице. - Законы нашего города - непреложны для всех,- выдернул Алекса из его размышлений зычный голос Кекропа, поднявшегося со своего трона и обратившегося к толпе.- Даже для меня. Этот раб,- указал он на Акакия,- заслужил свою жизнь, отправив Анубису целых три души вместо одной! Люди на трибунах одобрительно заворчали. Алексей, впрочем, без особого труда услышал недовольные нотки. Дескать, да заслужил. Но давайте-ка все же убьем? - Что с ним теперь будет? - поинтересовался иномирец у Дексы, подбородком указывая на расплывшегося в широкой улыбке Акакия. - Хм-м,- протянул бывший телохранитель.- Был бы неклейменым - получил бы свободу,- буркнул себе под нос он.- А так - наверное, выставят на аукцион. "Иными словами, снова в рабские будни... - с грустью подумал Алекс, провожая мужика глазами.- Может, наведаться завтра на невольничий рынок? Вдруг удастся самому купить? Все же у меня в услужении Акакию определенно получше будет, чем у какого-нибудь местного говнюка!" - Почему ты кинул ему меч? - вырвал иномирца из раздумий неожиданный вопрос Дексы. - Хм? - приподнял бровь Алексей. На миг в душе полыхнуло желание отвертеться от ответа, выдав какую-нибудь уклончивую фигню, но лжегерой по тону чувствовал - для старика этот вопрос жутко важен. Может быть, настолько, чтобы принять или отклонить предложение о дальнейшем сотрудничестве с иномирцем.- Потому что я с ним знаком. Вместе у Витуса в клетках сидели,- честно заявил Алекс.- Да и не поднимал Акакий никакого восстания,- добавил он следом. - Хм? - в мычании Дексы проскользнули отчетливые нотки любопытства. - Я его устроил. Я Витуса на расправу его рабам отдал. Мне и ответ за исход нести,- недовольно скривившись, произнес Алексей.- А никак не Акакию, чья единственная вина в том, что он там где-то рядом околачивался. - Хм-м... - задумчиво протянул старец, разглядывая опустевшую арену. И тут вдруг над Колизеем, вовсю бушевавшем, обсуждая между собой столь необычный исход, раздался громкий, наполненный отчаянной яростью вопль. - Умри! - во всю мочь легких проорал кто-то, заставляя Алекса спешно вывернуть голову на источник звука. И глаза иномирца мгновенно вцепились в блеск прозрачного лезвия его собственного кинжала.