***
Они довольно быстро оказались в его доме в компании Тачихары и Рюноске. Конечно же, зашли перед этим в магазин, чтобы закупиться алкоголем, ведь эти вечер и ночь будут долгими. Чуя включил музыку на музыкальном центре, с удовольствием отмечая чистый звук любимых песен. Он чувствовал себя превосходно в компании близких ему людей после победы в олимпиаде. Даже заметил, что действительно рад тому, что в этот раз родители уехали и не взяли его с собой. Единственное, Накахара все еще не понимал, каким способом уговорил одноклассника помочь им. Он ведь всего лишь попросил… Но решая не заваливать себя сейчас подобными вопросами, рыжеволосый выкинул их из головы, продолжая радоваться вместе с друзьями. — Я долгое время не верил, но Чуя был прав, ты реально гений, — с явным восхищением произнес Акутагава. — В прошлой школе мы такие задачи решали в классе восьмом или девятом, — закатил глаза Осаму. — Так что это не доказывает мою гениальность. — Но все же это было ахуенно, — гнул свое брюнет, а остальные согласно кивали. — Что ж, за вашу победу в первом раунде! Раздался громкий звон столкновения бокалов и бутылок. — Кстати, Чуя нам так и не рассказал о твоей подработке, — спустя время напомнил Мичизу. — Чем ты зарабатываешь? — Помогаю студентам с курсовыми и дипломами, — спокойно ответил шатен, отмечая для себя, что он тут самый трезвый, хотя пьет сорокаградусный напиток. Чую немного развезло из-за вина и приятной компании, а вот его друзья, видимо, просто легко поддавались алкоголю, даже если это ненавистное ему пиво. Удивление трех парней было ему понятно, ведь многие реагировали также, узнав об этом. Даже сами студенты не верили в то, что он все делает сам, узнавая его возраст, но потом также шокировано глядя, переводили обещанные деньги. Не сказать, что он жалел о своем решении все же не зарывать команду под землю, или был сейчас подавлен или зол. Нет. Напротив, к своему же недоумению, он чувствовал себя счастливым. Сейчас, сидя здесь с Чуей и его друзьями, наблюдая за их искренней радостью и слушая мелкие шутливые перебранки, несерьезные подъебы или даже какие-то пошлые шутки про них, шатен чувствовал, что в кои-то веки внутри поселилась не постоянная жительница — пустота, а его наоборот наполняло какое-то тепло, и ведь это была даже не заслуга алкоголя. С самого детства он не чувствовал себя таким же, как остальные. Его заставили поверить в обратное, что он гений, монстр, социопат. И в какой-то момент он начал презирать своих сверстников, которые могли позволить себе такие мини тусовки, посиделки с друзьями. Но сейчас, пребывая в такой компании, Осаму ощутил, что ему действительно не хватало таких моментов, когда не нужно было показывать свой интеллект, чтобы его приняли, не нужно было быть монстром, чтобы его боялись. Его принимали просто так, за то, что он такой. Рюноске и Тачихара даже обменялись с ним номерами, чтобы быть на связи. — Эм-м-м, — Чуя нахмурился, смотря в свой телефон. — Рю, почему мне звонит Гин? Парень тут же встрепенулся и посмотрел в свой телефон: — Блять. У меня десять пропущенных. Следом был Мичизу, лицо которого стало выражать искренний ужас: — Двадцать пять… Меня убьют. Накахара усмехнулся: — Идите перезвоните ей. Конечно, им необязательно было идти вдвоем, но будучи пьяными, они вышли на крыльцо вместе. Накахара же, улучив момент, посмотрел на оставшегося гостя, положил свою ладонь на чужую, сплел их пальцы и улыбнулся. Не так, как друзьям. Не так ярко, но сердце Дазая все равно зашлось в каком-то бешеном ритме от всех эмоций в искрящихся голубых глазах. — Ты как? — спросил рыжеволосый. — Прости, я даже не спросил тебя, не против ли ты их компании. Осаму чуть крепче сжал теплые пальцы: — Не волнуйся, мне вполне комфортно. У тебя неплохие друзья. — Самые лучшие, — поправил Чуя, на что шатен тихо рассмеялся. — Ты же останешься сегодня? Они скоро уйдут и мы сможем… — Досмотреть то аниме? — с насмешливой ухмылкой предложил старшеклассник. Накахара закатил глаза и фыркнул. Алкоголь делал его более смелым, поэтому ему не составило труда дернуть собеседника за расслабленный воротник рубашки и почти с вызовом посмотреть в карие глаза, слегка раскрывшиеся от удивления и внезапности. — Аниме мы можем посмотреть в любой другой день на этой неделе, — прошептал Чуя, чувствуя, что между их губами всего лишь пара сантиметров. Дазай удивился, поняв, что дыхание сбилось, а пальцы начало покалывать от знакомого чувства азарта. — Чем же ты хочешь заняться, малыш? — довольно подлый ход, так как от этого обращения Накахару всего немного прошибала дрожь, и он становился более уязвимым. Облизнув пересохшие губы, Чуя опустил взгляд и в следующую секунду примкнул к чужим устам с пылким поцелуем. Осаму не любил вино, но готов был вечность чувствовать его привкус в таком контексте. Ему не нужно было открывать глаз, даже с опущенными веками он все равно видел эти огненные волосы, а два Александрита навсегда застыли в его памяти. Это был уже не нежный поцелуй, не робкий, и совершенно не детский. В нем было полно желания, страсти, какой-то соревновательный оттенок и четкое обещание, что потом их ждет нечто незабываемое. Чуя часто задумывался, каким будет их первый секс, если даже обычный поцелуй вызывает такие ощущения. Дазай же не думал об этом, но был полностью уверен, что это станет наркотиком похлеще опиума. Они услышали как открылась дверь, но не оторвались друг от друга. Лишь услышав чужие шаги недалеко от себя, Накахара отстранился, напоследок оставляя на губах, впитавших горький вкус виски, мокрый поцелуй. Он почти с раздражением взглянул на вошедших парней, что продолжали с открытыми ртами смотреть на них. — Что сказала Гин? — сразу спросил рыжеволосый. Парни решили, что поднимать тему отношений точно не стоит, потому вновь сели на диван. — Она придет забрать нас часов в девять. Сказала, чтобы были не сильно пьяными, — ответил Рюноске. — У вас как раз закончилось пиво, — вспомнил Чуя. — В смысле закончилось?! — возмущенно переспросил Тачихара, после чего посмотрел на шатена. — Можно я с тобой буду вискарь пить? Осаму безразлично пожал плечами и кивнул. У него не было цели нажраться сегодня, но и выпить он никогда не был против. — Тогда я буду пить с тобой вино, — подытожил Акутагава, смотря на лучшего друга. — Хэй, я вообще-то против! — воскликнул Накахара. — Я тебя не спрашивал, — фыркнул Рюноске. Чуя уж было хотел что-то еще сказать, но его довольно резко притянули к себе за талию, и подросток, кажется, совсем забыл о причине своего недовольства, наслаждаясь столь собственническим движением и ощущением холодных пальцев на своем теле. — Ты мне определенно нравишься, — усмехнулся брюнет, заметив это. В него полетела пачка чипсов, но это лишь вызвало всеобщий смех. Только Чуя, скрестив руки, выглядел слегка обиженным, но почувствовав мягкие губы на своем виске, расслабился. Тачихара наклонился ближе к другу и шепотом спросил: — Как думаешь, они понимают, что выглядят как настоящая парочка? Накахара бы услышал это, если бы сейчас не ластился к парню, чувствуя себя прекрасно в крепких объятиях. Но вот Осаму услышал, точнее, понял по движению губ, и слабо усмехнулся, после чего мотнул головой, показывая на подростка, в неге прикрывшего глаза. Мичизу кивнул на него самого, и тот уже согласно кивнул. — Ну хоть кто-то понимает, — фыркнул Рюноске.***
Вскоре идея просто сидеть и пить показалась им слишком скучной. Решив прибегнуть к подростковым играм, они решили поиграть в «Я никогда не», чтобы развеселиться еще больше, а может и узнать какой-либо компромат (это была мысль Дазая, так как он все еще не мог избавиться от данной привычки). — Я никогда не… — Чуя задумался. Он успел немного протрезветь, так как вместо того чтобы поглощать свой напиток богов, обнимался с шатеном. — Не летал на самолете. Акутагава сделал глоток, хмыкнув. Он был из другого города, но достаточно в раннем возрасте его и сестру приютила семья, после чего увезла в Фукуоку. Тачихара вторил другу, так как довольно часто раньше летал с родителями на отдых в другие страны. Осаму не помнил, чтобы летал когда-то, но знал, что был в Австралии. У мамы было фото оттуда, из Сиднея. Они как раз стояли на пляже Бонди, оттуда и воспоминание о самой красивой воде. — Ахуенно, я один не летал никогда, — недовольно хмыкнул рыжеволосый. — Тебе всего восемнадцать, успеешь еще, — Акутагава пожал плечами. — Так, моя очередь. Я никогда не занимался сексом втроем. Сперва выпил Мичизу, заслужив шокированные взгляды лучших друзей. — Гин?! — Рюноске был больше возмущен. — Нет-нет, это было до нее, — тут же поспешил успокоить его подросток. — Чуя?! — еще более шокировано спросил тот. — Не-е-ет, — почти взвыл Тачихара, пряча красное лицо в ладонях. Дазай усмехнулся и отпил из бокала. На этот раз все взгляды были на нем. — Бабник, — закатил глаза Чуя. — У тебя вообще бывший — один из лучших друзей, — парировал шатен. — Э-э-э, — протянул старшеклассник. — Тачи, твоя очередь. — Конечно, солнышко, — тот подмигнул, из-за чего взгляд Осаму чуть помрачнел, а Накахара поджал губы и прикрыл глаза рукой. — Я никогда не… Я никогда не… Бля, не думал, что будет так сложно, — тот действительно задумался. — О! Я никогда не убивал. Я имею ввиду людей, если что. Чуя закатил глаза, не замечая, как поджимает губы Дазай. Тот понимал, что настолько палиться сейчас не стоит, поэтому соврал, так и не коснувшись бокала. Понятное дело, никто так и не выпил. Но дальнейшая игра прошла незаметно для шатена, пребывавшего в своих мыслях. На самом деле, сложно было сказать, убивал он кого-то или нет, так как его вина не была доказана, но подозрения у детективов были. Конечно, они сопоставили факты физического насилия, но и обвинить тринадцатилетнего мальчика в столь серьезном преступлении не могли, так как все улики были стерты. Тогда подозрения пошли на его мать, но дело быстро закрыли, когда незнакомец признался в совершенном, хоть и не был виновен. Осаму не помнил, что именно произошло. Помнил лишь, что вернулся из школы, обнаружил младшего брата без сознания на полу, а после холодная ярость, тьма перед глазами, а дальше пятна крови, алая жидкость словно покрывала все его тело, а через несколько минут раздался испуганный крик матери, пришедшей с работы и увидевшей столь нелицеприятную картину. Если бы они не вызвали полицию, было бы еще больше вопросов. Экспертиза, допросы, искусная ложь и фальшивая скорбь. Похороны, на которые и идти не хотелось, но нужно было для поддержания легенды. Шатен и не думал ничего делать с детективами, пока они не начали давить на его мать. Дазай знал, что она ни за что не скажет правды, но не был уверен, что та сможет так же уверенно рассказывать придуманную им же историю, потому пришлось немного подпортить психику и жизнь коллеге отца, что вскоре пришел в участок и сознался в «содеянном». Подросток думал, что все прошло безупречно, пока не встретился с другом отца на похоронах. Винные глаза смотрели на него чересчур пристально, словно знали все. Осаму по сей день боялся, что Мори может рассказать все полиции, поэтому хотел уничтожить или, как минимум, обзавестись какой-либо информацией, чтобы держать директора на «мушке». — Наверное, это Гин, — понял Чуя, услышав дверной звонок, после чего громко крикнул «входи». Парней быстро забрали, ругаясь, что те пьяные. Акутагаве хватило лишь одного взгляда на сидящих рядом Чую и Дазая, чтобы что-то отметить для себя и хитро улыбнуться. Стоило входной двери захлопнуться, рыжеволосый повернулся к оставшемуся с легкой, но немного натянутой улыбкой. — Можно тебе задать один бестактный вопрос? — удивительно трезво спросил он. — Сразу говорю, если не хочешь, можешь не отвечать, я все пойму. Осаму насторожился, но кивнул. — Что ты прячешь под бинтами? Шатен усмехнулся: он довольно долго ждал этого вопроса. Конечно, всем это было интересно, но Чуя один из немногих спросивших его не сразу, а дождавшись удобного момента. Хотя можно было ли назвать его удобным? — Точно хочешь это узнать? — на всякий случай спросил шатен. Тот лишь уверенно кивнул. Осаму не знал, почему это делает, но протянул левую руку вперед, противореча самому себе. Он никому не позволял видеть, что таится под белым слоем, но почему-то сейчас было желание рассказать. — Сними. Чуя неуверенно взглянул на него из-под ресниц, но через пару секунд все же начал распутывать сложные узлы. Тяжелый вздох, поджатые губы — это было ожидаемо. Накахара коснулся довольно глубоких белых следов подушечками пальцев, так нежно и легко, словно боялся причинить боль. Шрамов было много, слишком много… Накахара почти пожалел, что спросил, но и был благодарен за возможность узнать. — Зачем? — единственный вопрос, произнесенный хрипло, с надломом. Осаму оставил руку на чужом колене. Он не чувствовал страха, боли, грусти, ничего, кроме странного ощущения свободы. Словно этот секрет был тяжелым камнем на его плечах, а сейчас тот исчез. — Я тебе рассказывал, что стало после последнего сотрясения из-за отца, — напомнил Дазай. — С самого моего детства он хотел сделать меня собой. Заставил поверить, что я чертов гений и монстр. Бывали моменты, когда я вновь возвращался в ту тьму, из которой выбрался лишь через месяц. И довольно часто я забывал, что я человек, что я жив. Я словно оставался той личностью, которой нужны были только чужие страдания и подчинение. Приходилось причинять себе боль, чтобы вновь почувствовать себя живым, почувствовать себя человеком. Чуя пожалел, что был эмпатом. Глаза начали слезиться, и он сильно зажмурился, стараясь удерживать влагу. Почувствовал поглаживания собственной кожи. — Прости, я не должен так реагировать… — прошептал Накахара. — Все в порядке, малыш, — с нежной улыбкой ответил шатен. Чуя наконец смог открыть глаза и увидеть это выражение лица, из-за которого плакать захотелось сильнее. — Но, если тебе интересно, я перестал лет в четырнадцать, когда начал общаться с Федором. — То есть все вот это всего за год? — с неверием спросил Накахара. Желание расплакаться росло в геометрической прогрессии. — Блять, ты не заслужил всего этого… Как вообще все это могло происходить?! Блять… Дазай притянул парня к себе, заключая в крепких, почти родительских объятиях. — Малыш, ну ты чего? Не плачь, сейчас то все хорошо. Я в порядке. — Нихуя ты не в порядке, — всхлипнул рыжеволосый. — В порядке, когда я с тобой, — честно признался Осаму и прикусил язык. Было непривычно говорить правду. Его тело, словно само, противилось подобному. — Правда? — Чуя отстранился от чужого плеча и взглянул на него стеклянными глазами. Шатен не удержался, стер соленые дорожки с щек и оставил нежный поцелуй на лбу: — Правда. Тебе бы я не стал врать. — Почему? — такой детский вопрос, но взгляд серьезный, тяжелый. — Не знаю, — вздохнув, ответил он. — Честно, не знаю. Как и то, почему доверяю тебе. Непривычно, но достаточно приятно. Мне нравится.