Серая тень

День Зе’мэр начинался раньше, чем солнце вставало над горизонтом. Сперва необходимо было привести себя в порядок: опрятный внешний вид прислуги — ещё одно подтверждение высокого статуса господ. А уж горничные наследного принца должны выглядеть просто безукоризненно. Больше всего времени уходило на то, чтобы расчесать длинные волосы и уложить их в причёску, скрепив парой гребней. В работе они лишь помешали бы, но и расставаться с пышными серебристыми локонами Зе’мэр ни за что бы не стала: однажды принц, увидев её с распущенными волосами, не промолчал, как обычно, а еле слышно выдохнул, тут же отведя взгляд: — Красивые. Наследник редко говорил и ещё реже выражал симпатию к чему-либо. Поэтому Зе’мэр так хорошо запомнила это единственное за три года слово похвалы. Быть может, если она будет стараться лучше, однажды он похвалит её ещё раз. Время сборов подходило к концу, и Зе’мэр спешно вылетела из своей каморки, чтобы заглянуть на кухню: там уже разводили огонь и принимались за нескончаемые поварские хлопоты. В суматохе можно было утянуть из кладовой какую-нибудь булочку, чуть затвердевшую, но всё ещё чуть уловимо пахнущую миндальным маслом и кардамоном. Вот и весь нехитрый завтрак, поесть полноценно у Зе’мэр выйдет только перед самым обедом господ. Там же она встретилась с Измой. Та приветственно помахала ей, улыбаясь, но времени на праздную болтовню не было. Зе’мэр, едва перекинувшись с ней парой слов, уже уходила из кухни и направлялась в западное крыло Белого дворца, принадлежащее принцу. Ещё до того, как господин проснётся, необходимо было пройтись по всем комнатам, раздвинуть шторы и впустить внутрь свежую утреннюю прохладу. Протереть все столики и секретеры, не оставляя ни пылинки на них, сбегать в оранжерею, чтобы нарвать свежих цветов и наполнить ими каждую вазу. На обратном пути Зе’мэр, неся бережно собранный букет, едва не столкнулась с Дрийей: вот уж кто точно успевал сделать всё и даже больше, не уступая в стремительности выпущенной стреле. — Буди господина, — велела она Зе’мэр, даже не извинившись. — У него сегодня, помимо занятий фехтованием и уроков с госпожой Мономон, запланирована важная встреча. Его величество желает видеть его на приёме графинь Мантисс. Оставив цветы в вазе, Зе’мэр склонила голову: — Да, сию минуту. Дрийя уже отвлеклась на лист бумаги в своих руках: на нём было прописано расписание принца на сегодня, которое благодаря строгой старшей горничной будет соблюдено безупречно и точно. — Доброе утро, ваше высочество, — проговорила Зе’мэр, наконец заходя в господскую спальню. С удивлением обнаружила, что принц уже не спал, а, сев на кровати и подперев голову ладонью, о чём-то размышлял. — Ох, господин, вы уже… Была ли ночь дурной? Принц не поднял на неё головы, словно бы и не услышал, но Зе’мэр привыкла к этому. Пустила в комнату свет, отодвинув полог тяжёлых штор, и, вынув из шкафа утренние одеяния, подошла к господину. Тот наконец отреагировал: не глядя на горничную, встал и позволил умыть и одеть себя. Всё время, пока они были вдвоём, задача Зе’мэр была проста: не волновать принца излишними разговорами и чётко выполнять возложенные на неё обязанности. Но сегодня его вид встревожил её, и она успела укорить себя за нечаянно сорвавшийся вопрос. Забавно, что его королевское величество приставил именно её к своему наследнику лишь потому, что Зе’мэр плохо знала язык Халлоунеста и в целом была не разговорчива. Быть может, в этом и выражалась его странная отцовская забота о сыне, которого он видел лишь изредка, когда требовал его присутствия на важных церемониях и встречах с высокими гостями. Когда с одеждой было покончено, Зе’мэр тенью проследовала за наследником до обеденной залы. На стол уже был накрыт завтрак, а Изма, почтительно поклонившись, пожелала принцу приятного аппетита. У дверей стояла Дрийя, готовая, как только юноша поднимется из-за стола, сопроводить его в учебный кабинет. Вдруг со стороны открытого окна послышался подозрительный шорох. Зе’мэр отреагировала немедленно. Блеснула сталь, и острие шпаги пронзило сухой золотистый лист, пролетевший через весь сад и возвестивший о начале осени. Дрийя только фыркнула, увидев его, но и сама не сразу убрала руку от оружия, прятавшегося под подолом платья. Изма приложила ладонь к губам, скрывая улыбку, но было видно, как на мгновение и у неё в глазах промелькнул огонёк, свойственный не прислуге, но солдату. Принц же даже не вздрогнул, продолжая трапезу. Ему не было смысла волноваться: все трое его горничных были превосходно обучены и, если бы понадобилось, защитили бы своего господина хоть от целой армии наёмных убийц. У каждой под трогательными юбками скрывался холодный, безжалостный металл, уже не раз проливавший кровь. Зе’мэр вздохнула: к счастью, пока что никакой опасности не было. А значит, снова нужно было возвращаться мыслями к бытовым делам: прибраться в спальне господина, пока тот будет заниматься с госпожой Мономон, подготовить инвентарь для фехтования и выбрать платье для торжественного приёма. А там, быть может, удастся выкроить и пару минут в тишине и спокойствии.