Переизбыток тьмы.

Прошла неделя. Киллуа старался не высовываться из комнаты, дабы опять «не натворить глупостей.» Он выходил только на приёмы пищи и старался не засиживаться за столом долго, иначе отец и мать просто завалят его вопросами про его состояние. Кстати, отец видимо ничего не узнал про казино, поскольку не сказал не единого слова. Но возможно, он об этом узнал и успел переговорить с Иллуми. Хотелось побыть одному, все переосмыслить, но разумные мысли мало шли в голову — иногда он просто пилил взглядом потолок, иногда отжимался до полного изнеможения, что временно освобождало его голову от терзаний. А иногда бывает садился на окно, свешивая ноги вниз, смотря на уходящее вдаль солнце. Нужно уметь ценить мелочи. Он действительно походил на восставшего мертвеца. Ходил тихо, не издавал звуков, под глазами уже залегли синяки, что максимально не типично для жизнерадостного Киллуа Золдика. Его угнетало нахождение в этом месте. Были мысли сбежать, но они сразу ушли, поскольку пришло осознание, что Иллуми достанет его с любой точки земли. Хоть со дна океана. Кстати об Иллуми, тот ни разу не заговорил с ним после диалога в комнате, но всё равно мимолётно следил за каждым действием, вне стен комнаты подростка. Конечно, Киллуа не мог этого не отметить. В один из дней он сделал очень непривычное действие, что до этого он никогда не делал. Он покурил настоящие сигареты. Поздно вечером, когда вероятно все Золдики уже спали или собирались отдыхать, он сделал это в окно своей комнаты. Не сказать, что ему сильно понравилось. Горечь на губах, слишком сильный запах, неприятный вкус во рту и лёгких. Он подумал, если бы сигареты были сладкие, то это было бы совсем другое дело. Но, что есть — то есть. Он потушил сигарету об карниз с внешней стороны и засунул туда же бычок. Сигареты у него появились пару лет назад, когда он зачем то, ради веселья, украл их у одного из дворецких. Так они и пролежали в глубине шкафа. Возможно они ему не понравились как раз из-за того, что были слишком старые. Киллуа всё равно на собирался этим злоупотреблять, в детстве хорошо вбили, что курить — зло. Но разве не зло манит с каждым днём всё сильнее и сильнее? Он помнил, что ещё когда Иллуми был несовершеннолетним, он увидел его сидящем на крыше и курящим. Были смешанные чувства, но он бы никогда не рассказал родителям, Иллуми был для него опорой и авторитетом в то время, и подвести его было бы очень не красиво. При виде людей с сигаретами, эта картина бывало всплывала из кучи воспоминаний. Но выглядело это довольно эстетично, Киллуа с этим не поспорит. Тогда Иллуми выглядел почти так же как и сейчас, но просто гораздо юнее. Тогда было не понятно, заметил ли семнадцатилетний Иллуми брата, но ни слова об этом никто друг другу так и не сказал. С того момента прошло восемь лет. Киллуа вновь об этом задумался, после того, как выкурил ещё одну. «Пора прекращать.» *** Была уже глубокая, очередная бессонная ночь. Киллуа очень сильно захотелось чего-то съесть, после того как он выкурил в окно ещё одну сигарету. Уже третья. Перебор. Он словно призрак, бесшумно шёл босыми ногами на кухню. Волосы были ещё слегка влажными после душа и холодные капли неприятно падали на ночную рубашку. Киллуа слегка их растрепал и открыл дверь. На кухне он не был давно, потому что обычно еду подавали в общей столовой, где все Золдики совершали трапезу. Вообще, нельзя было её пропускать, но Киллуа часто давали поблажки на счёт этого. «Интересно почему?» Он примерно помнил, где несколько лет назад хранились разное печенье и конфеты, но с того времени кухня уже поменялась. Он несколько секунд её оглядывал и в итоге залез на столешницу, начиная как можно тише копаться в верхних ящиках. Положение было неудобным, поскольку столешница была не сильно широкой и ящики были установлены достаточно высоко. Рост Золдика всё так же оставался достаточно маленьким, что часто приводило к плохому настроению при любовании в зеркало. Он хотел быть высоким, как Иллуми или Сильва, но генетика сыграла злую шутку. Одна рука держалась за верх ящиков, а другая по очереди открывала каждый, в поисках вкусняшки. В итоге Киллуа опять совершил глупость. Уже неудивительно. Нога, находящаяся на столе зацепила кастрюлю, в которой явно была какая-то еда. Киллуа не успел слезть и поймать её, хотя он был довольно близок, и кастрюля упала на плитку с очень громким металлическим ударом. — Да, блять! — не смог не выругаться Киллуа. Он уже стоя на полу рассматривал посудину, из которой вылилось всё содержимое. «Суп кстати был очень даже ничего…» Безумно сильно не хотелось, чтоб кто-то пришёл сейчас на кухню. Она находилась на этаже ниже от комнаты Киллуа, где как раз жил Иллуми и Миллуки. Хорошая компания, просто замечательная. Киллуа начал судорожно бегать по кухне в поисках тряпки. И в этот момент он услышал шаги, которые судя по всему направлялись на кухню. Он зажмурил глаза и мысленно ударил себя уже тысячу раз, за такую неаккуратность. Биение сердца казалось подстроилось под быстрые шаги неизвестного. «Иллуми? Вряд ли, он ходит бесшумно.» Он повернулся лицом к двери и стал ждать гостя. Сейчас он уже не успел бы скрыться, не оставив следов. Дверь распахнулась и Киллуа с облегчением выдохнул. — Дурак, ты что тут устроил? — агрессивным шёпотом кинул Миллуки, заглядывая одной головой в помещение. Он выглядел сонным, значит проснулся от шума. — Я пришёл поесть. Не удалось, как видишь… — Я вижу. Хм-м… У меня есть вафли, будешь? Голубые глаза распахнулись и пару раз глупо похлопали. Миллуки зовёт его есть? Это точно его брат? Киллуа неуверенно кивнул и вышел в коридор вслед за братом. «Может это ловушка? Или розыгрыш?» Киллуа чуть отстал от Миллуки, чтобы тот шёл впереди. Миллуки медленно плелся, потирая ладонями глаза и что-то бурча, что даже сам чёрт не разберет. «Хорошо, что не пришёл Иллуми.» Миллуки отворил дверь и держал её, чтоб Киллуа зашёл. Это опять вызвало подозрение, он всё же не мог доверять своему брату, особенно если оглянуться на последние пятнадцать лет жизни. — Старшие вперёд. — угрюмо кивнул Киллуа. Миллуки покачал головой и закатил глаза, а младший в этот момент в своей обычной манере, которая видимо передалась от Иллуми, поднял одну бровь. Сам он не замечал это движение, делая его скорее автоматически, но Иллуми общаясь с Киллуа, пару раз отметил про себя, что уж больно это похоже на него самого. Комната Миллуки была за следующей дверью из комнаты с аппаратурой. В темноте мало что видно, но Киллуа смог разглядеть на потолке ту дрянь, из-за которой он сломал стену Иллуми. Эта железная балка была встроена в стену, дабы отгородить комнату от раздражителей. «Неплохо.» Сама спальня была очень минималистичной и, будто не обжитой. Только огромная расправленная кровать выдавала признаки жизни в этой комнате. И копошащийся в тумбе брат. Видимо, все свое время он проводил в своём «кабинете». Киллуа оперся на дверной косяк и живот жалобно проурчал. Он так давно не ел сладкого, что сейчас готов был продать душу… Интересно, если бы он попал в ад после смерти, какое было бы его наказание? Вечные пытки от Золдика-старшего? Вероятнее всего. Вскоре, в руки блондина полетела пачка шоколадных вафлей и Миллуки показал пальцем на дверь. — Мне выйти или закрыть её? — не понял намёк Киллуа. — Как хочешь. — равнодушно ответил Миллуки и со скрипом пружин свалился на кровать. Блондин повёл плечами и закрыл дверь. Сейчас брат на казался таким мерзким как всегда, поэтому можно и поесть в его компании. Миллуки уставился в потолок и только сейчас Киллуа смог разглядеть в его глазах усталость. Глаза слипались и было ощущение, что брат сейчас просто вырубится. Блондинистая голова чуть склонилась набок и ему показалось, что в глазах, за которыми он наблюдает, есть какая-то схожесть с Иллуми. «Бред, я уже просто устал и выдумываю чушь…» — Киллуа, можно задать вопрос? — чуть повернул голову Миллуки. — Валяй. — Что у вас с Иллуми? Киллуа снова потупил глаза в свои ноги. И как ему на это ответить? Опять Иллуми. Его и так хватает в голове подростка, а тут ещё и очередной вопрос. В голову всплыли слова Хисоки: «— Киллуа. — небольшая пауза. — Ты любишь брата?» — Знал бы я сам. — запихнул в рот вафли Киллуа и откинулся на подушку, рядом с братом. — А вы спали? — Миллуки… К чему эти вопросы? Не спали. — Киллуа действительно смущался. Но ведь он ответил правду? У них ведь не было секса. «…Иллуми держит его слишком крепко, держит и в одно движение заглатывает уже подрагивающий член. Стон получается сдавленным, неожиданным и приторно сладким…» — Не нервничай тогда. Просто интересно. — Полусонно заверил брюнет. — Ну ладно, я тогда пошёл спать, спасибо за вафли. — Киллуа встал с кровати и пошёл к двери. — Доброй ночи. — Доброй, кстати, если куришь, то делай это хотя бы беспалевно. — М-гх. — пробурчал Киллуа и слишком громко хлопнул дверью. Только после того, как он покинул комнату, он увидел, что не оставил брату упаковку еды. «Ну и ладно, у него наверняка таких пачек ещё сто.» Киллуа оказавшись в коридоре, наконец-то выдохнул. Он хотел быть обычным подростком, не членом этой проклятой семейки, никогда не знать про существование нэн. Только хотелось оставить Гона в этой жизни, он — тот самый лучик света, даже мысли о котором действовали, как успокоительное. На лице появилась лёгкая улыбка. Он вспомнил эти черно-зелёные торчащие колом волосы, это глупое выражение лица, истеричные крики, когда он проигрывал в компьютерную игру. Потом он вспомнил Хисоку, его сладко-убийственную ауру. Интересно, поговорил ли он с Иллуми после казино? Блондин устал. Просто морально иссох. Но он никогда не потеряет тот блеск в глазах, который потеряли уже почти все Золдики, кроме него и ещё совсем маленькой Аллуки. Он понимал, что жизнь продолжается и она не закончится на этих бетонных стенах и холодном полу. Киллуа посмотрел вперед на тёмно-коричневую дверь, где сейчас спал Иллуми. Проснулся ли он, от звуков на кухне? Миллион процентов — да, но почему тогда не вышел? Подросток уселся на пол, прям напротив этой злосчастной комнаты и в рот полетела очередная вафля. В таком положении, коридор казался безумно огромным. Из звуков был только хруст во рту. Глаза потихоньку начали закрываться и Киллуа, несмотря на то, что он в тонкой пижаме, на холодом полу в коридоре погрузился в сон. *** Ему снилось Рождество. Он даже чувствовал, как улыбался в реальной жизни. Это было не обычное Рождество, где Золдики просто ужинают под приглушенные звуки салютов из города, а настоящий праздник, как в фильмах. Огромная ёлка с кучей подарков внизу, яркая гирлянда, новогодний колпак на блондинистой голове. Рядом были Гон, Курапика, Леорио и Иллуми с Каллуто. Все, включая братьев веселились и скакали под очень заезжанную песню про Рождество. Киллуа чувствовал себя счастливо, прям как в том сне с Аллукой. — Киллуа, пошли в комнату! — радостно прокричал Леорио, чуть тряся улыбчивого подростка за плечи. — Но осталась минута до следующего года, давай подождём. — Киллу, пошли. — уже угрюмо склонился над ним Леорио. — Да подожди ты! — Киллуа! Киллу! Глаза распахнулись и перед ним на коленях стоял Иллуми. Подросток вскочил и чуть не потерял равновесие, от резкого пробуждения. Вафли упали на пол и он оперся ладонями о стену, чтоб не свалиться на пол. Нужно было для начала понять, где он находится. С этим у него вечные проблемы. — Тише, тише. — прошептал Иллуми приближаясь к брату. — Стой, остановись, останься там где стоишь. Килллуа пытался проморгаться, потому что голове до сих пор звучала та рождественская песня. «Дыши ровно.» Иллуми стоял так же в пижаме, с распущенными, слегка растепанными прядями. Подросток все также стоял и глубоко дышал. Он только проснулся и дико испугался. — Киллуа, пойдём спать. — тихо и успокаивающе шептал Иллуми. Он знал, как правильно нужно действовать на подростка. Киллуа оттолкнулся от стены и медленно подошёл к брюнету. Его шаги были неуверенные, но этот взгляд голубых глаз, которые приковывали только к себе, источал безумно много эмоций, Иллуми не мог не смотреть в них. Каждый шаг давался безумным старанием. В голове каждый раз загоралась неоновая вывеска: «Остановись.» Но как можно остановиться, когда перед ним стоит настоящий, искренний Иллуми? Большие ладони легли на юные плечи и повели не в спальню подростка, а в ту самую тёмно-коричневую дверь. В голову закрались сомнения, но тепло исходящее от старшего их притупляло. Через минуту блондин оказался уже в постели и почувствовал на своей макушке лёгкое касание губ. Нахождение в огромной тёплой кровати, горячее, почти обжигающее кожу головы дыхание. Состояние граничило с тревогой и душераздирающим нежным чувством: — Я тебя безумно люблю, мой маленький. Действительно безумно.