Когда миры перестают молчать

Тэхён распахивает глаза, рывком садясь на кровати и раскрывая рот. Несколько секунд пролетают слишком медленно, когда не можешь вдохнуть воздуха. Он не может дышать короткие секунды, а в голове такая пустота, будто воздух ему окончательно перекрыли. - Тэхён, - Ким моргает, делая глубокий вдох и запрокидывая голову. Просыпаться от того, что перестал дышать, не в новинку для Тэхёна, но это всегда пугает окружающих, и его, временами, когда приступ продолжается больше минуты, - Тэхён? - голос тут же обращает внимание на своего хозяина, и Ёнджун видит то, что, кажется, не должен был видеть. Глаза у Кима разноцветные, меняются при моргании, становясь окончательно жёлтыми. А это ещё что за чудо? - Ёджи? - тянет Ким, потирая руками лицо и запуская пальцы в волосы, - ты чего тут сидишь? - и вновь смотрит на Ёнджуна, забывающего слова. - Ты... мы... ну так... - он прокашливается под пронзительным взглядом, - Юнги сидит с Чимином, ему уже лучше, но его не выпускают из-под надзора. Минги куда-то прогуляться ушёл. А тебя нельзя же было бросать, - Ким кивает несколько раз, - ты как? - Порядок, - отвечает, а сам чувствует, как живот скручивается, руки потряхивает, клыки растут, учуяв молодую кровь, в горле пересохло. Два в одном: голод и жажда. Совмещать в себе несовместимое не всегда просто. Довольно часто сложно выносить перепады силы в какую-то конкретную сторону. Такие перевесы выработали в Тэхёне свои инстинкты, которых он часто придерживался, зная, что с этим делать. Но как поступать сейчас, он ещё не придумал. - Вы проснулись, - Йена улыбается, кивая в знак приветствия, - я позову Файрона. - Не могли бы вы сделать это позже? - Ёнджун хмурится, не понимая речь, но наблюдая за удивленной реакцией Йены. - Почему не сейчас? - интересуется Пак, наклоняя голову, - вам нездоровится? - Мне нужно восстановить силы... - Вам нужна кровь, - в домик заходит ещё один эльф, по виду старше Йены, - надеюсь, первая положительная для вас подойдёт? - мужчина под взгляды остальных проходит к нему, протягивая пакет с кровью. - В чём подвох? - зрачки Кима расширяются, клыки вырастают полностью, ноют и просят. - Ни в чём, - пожимает плечами мужчина, - берите, это знак нашей благодарности, - Тэхён осторожно забирает пакет, кидая взгляд на шокированного Ёнджун, - сестра, прошу, оставьте нас, - Йена кивает, выходя, - и вы, юноша. - Ёджи, подожди снаружи, пожалуйста, - Ёнджун поднимается на трясущихся ногах, шагая на улицу и стараясь нормально дышать, - зачем эти подачки? - Мы не хотим, чтобы вы голодали. - Откуда знаете, что я голодаю? - Ваши клыки говорят об этом, - Тэхён поднимает бровь, терпеливо дожидаясь ответа, - я знаю, кем вы являетесь. И знаю, что вы необычны по своей составляющей: в вас течёт яд вампира и кровь демона. От этого есть одно решение, - Ким вздыхает, но ничего не говорит в ответ, чувствуя, как голод бьёт по ушам. Не самое удачное время, но выбирать не приходится, - вам подать бокал? - Тэхён поднимает на него глаза, передавая мысленное: «серьёзно?» - и надрезает пакет когтем, поднося к носу и принюхиваясь. Кровь бывает разная, отличается не только по группам, но и по вкусу и даже цвету, и Ким выделяет для себя лишь кровь демонов: она в меру сладкая, в меру солоноватая, не вязкая и не жидкая. Тэхёну такое нравилось, но на раз сойдёт и эльфийская кровь, - вы поразили нас своим лечением. Мы восхитились вашими умениями и силой, - Ким не любит, когда ему мешают питаться, как и в принципе, когда отвлекают. Но терпит, отстраняя пакет от губ, удовлетворено облизываясь, - как вам удалось? - Маги не раскрывают своих секретов, - сдержанно отвечает Тэхён, делая глоток и стараясь растянуть. - Вы очень сильны. Можно ли держать такую силу в секрете? - Хотите узнать, почему я так силён, верно? - к чему лукавить, многие пытаются это узнать. Но Тэхён нем, как рыба, - у меня нет секретов, которые я бы рассказывал исключительным личностям. Секрет на то и секрет. А держать это в тайне... всё на ладони, но не всем видно. Стоит лишь присмотреться, почувствовать и понять. Тогда секрет раскроется всем, кто способен видеть больше. - Как мне известно, души на такое не способны. Здесь присутствуют заклинания магов, довольно мощные и сложные. Вы вселялись в магов? Или ваш первый образ уродил мага? Или был магом? - столько вопросов... и весь смысл один и тот же: узнать, как стать таким же сильным. Всем нужна сила. Тэхёну она не нужна, у него другие цели. - Не в сущности дело, не в сущности сила. Любой человек, не имеющий способностей и не причисленный к расам, способен на поступки, неподвластные даже сильнейшим представителям существ. А маги... они бывают разными, кто-то порабощает миры, а кто-то вызывает дождь. А сущность у всех одинаковая. Как ни крути, всё зависит от силы воли и сердца отдельно взятого индивидуума. Горящие сердца могут быть даже у людей, - эльф выдыхает тяжело, не сводя с него глаз, - кстати, вы не представились. Я хочу знать, с кем разговариваю. - Брукс, - отвечает мужчина, - советник главного этой деревни. - Приятно познакомиться. За ваше здоровье, - Тэхён усмехается и выпивает немного крови, чувствуя, как она распространяется по организму, успокаивая и утоляя жажду. Но голод притупится лишь на время. - Способность иметь такую силу - дар, посланный самой Вселенной. Возможность иметь такую силу может помочь мирам сохранять мир, избавляться от насилия, восстанавливать порядки. - Интересно, ваши слова диктуют мнения рас или собственные цели? - Мои побуждения чисты. - Конечно, - Ким улыбается, кивая, - я бы иначе не подумал, - и отпивает вновь. Нужно смыться с этого разговора. Тэхён ненавидел разговоры, в которых ему с пеной у рта утверждали о "даре Вселенной", о его способности помочь всем нуждающимся, возможности избавить от проблем, бороться. Он считал, что это выбор каждого. Если он не хочет помогать всем и каждому, это его выбор, и не нужно его проклинать за такой ответ, считая эгоистичным грубияном и лицемером. Если они так хотят бороться, это их выбор, пусть сражаются, восстанавливают, избавляются. Способов помочь великое множество, но что-то он не видел, чтобы хоть кто-то как-то пошевелился. - Простите, что прерываю, - Минги заходит внутрь дома, - Тэхён, тебя зовёт Йена, она осматривает Юнги, - Ким кивает, поднимаясь на ноги. - Прошу прощения, Брукс, но мне пора, - Ким кивает на прощание и выходит наружу. Он догадывался по поводу реакции деревни на него с пакетом крови. Но, честно, было плевать. Больше бояться, чем после лечения, его не будут. Но любопытсвовать с любой просматриваемой точки - пожалуйста. Благо ещё не подсматривают и не следят. Но никто не подойдёт - он показал свою силу слишком резко, это точно отложилось в памяти. - Это что, кровь? - разбавляет их тишину Минги. - Да, - как ни в чём не бывало отвечает Тэхён, делая глоток за глотком. - Зачем она тебе? - Нужна организму для восстановления сил, - поясняет Ким. - Ты восстанавливаешься как вампир или демон, - делится предположением Ёнджун, задумываясь, - как так получается? - Я взял лучшее от рас, - усмехается Тэхён, считая, что это действительно так. И какие-то мелкие потребности, вроде голода, жажды, перевеса, не играют роли в этом мнении. - Потребности какой именно расы заставили тебя пить кровь? - Почему вы все цепляетесь за расы и сущности? - риторический вопрос задаёт Ким, заходя в домик, - привет, кого не видел, - здоровается с Юнги, сидящим на постели, и Чимином, стоящим рядом. - Вы вовремя, - Йена оборачивается, - ваш друг рассказал мне кратко, что случилось, и я могу предположить несколько теорий о его сущности, - рассказывает она, - его сущность, находящаяся до этого в спячке, возможно, была введена туда специально, чтобы не тревожить жизнь и семью. Не исключено, что в детстве были проблемы с её контролем, такое бывает у полукровок. Ввести сущность в спячку может довольно сильный маг. - Как и вывести? - Нет. Выводится она либо сама, после сильной провокации. Либо по истечению срока, - Тэхён кивает, осматривая всё ещё один белый глаз Мина, - изменения глаза - проявление сущности в мирах, отличных от людского, как и у остальных проводников. В этом нет ничего страшного, зрение не пострадало, - Йена останавливается, читая записи, - контролировать её без тренировок невозможно. Ему стоит как можно скорее попасть к проводникам, чтобы они научили себя себе подчинять. Неконтролируемая сущность - проблема и опасность, но пока не особо угрожающая, - Ким кивает, подходя к Юнги и протягивая руку к подбородку, заглядывает в глаза и одновременно в душу. - Спасибо большое за ваш осмотр, - Йена кивает, откладывая записи, - скажите, может ли произойти повторный перенос? - Вряд ли, пока нет факторов. Их, к сожалению, выяснить трудно и, практически, невозможно. Сейчас я даже предположить не могу, а Юнги - не знает. - Спасибо, - Ким кивает. - Я оставлю вас, - Йена покидает домик, завешивая ткань у входа. - Ну поздравляю, скоро будешь тренироваться, - отзывается Тэхён, садясь на кровать и допивая кровь. - Как-то мне не по себе, - Юнги обхватывает себя за плечи, обнимая, - страшно вновь перенести вас непонятно куда. - Не волнуйся по этому поводу, вряд ли это произойдет так скоро. - К тому же, - Чимин садится рядом, обнимая его одной рукой, - смена локации - тренировка для тебя. Глядишь, на практике всё и поймёшь. - Оптимистично, но почему нет? - Тэхён пожимает плечами. - Это проблема пока решена, - произносит Минги, - а как насчёт того, как ты провернул это лечение? - А тебе интересно? - Это было ненормально, - Минги складывает руки на груди, - слишком большой выброс энергии, очень похоже на «пожирателя». - Но я не он. И не рушу миры, - закатывает глаза Ким. - Как, кстати, прошло лечение? - поминается Чимин. - Там начинает зеленеть трава, - замечает Минги. - Значит, хорошо? - уточняет Юнги. - Нет, не хорошо, - оспаривает Минги, - ты вмешался в естественный поток этого мира, развернул процесс вспять, расстрёс атмосферу. Ты нарушил природную среду, баланс, выбросил энергию в землю. Это привлечёт большое внимание и создаст проблемы. Ты... - Давай, скажи ещё, что я нарушил, а то без тебя не знаю, - фыркает Тэхён. - Да видимо не знаешь. - Чего добиваешься? Я в курсе, что сделал, и перед этим всё взвесил. - И всё равно сделал. - Иначе бы ты спал с русалками. А от Юнги мы бы ожидали опасность на каждом шагу. - Ты... - Хватит обвинять меня, - Тэхён встаёт на ноги и замечает, как Минги отступает назад, - ты что, боишься меня? - Твои возможности слишком сильны, это может выйти из-под контроля и разрушить мир. Ты опасен. - Хах, - хмыкает Ким, - поговорим, когда ты перестанешь видеть во мне опасность. - Я не перестану. Тебя нужно держать под контролем. Твоя сила разрушительна. - Напомнить, что я не разрушил, а построил? - Ты не понимаешь, какую опасность несёшь в себе?! - вскрикивает Минги, махая руками. - А ты не понимаешь, что не в праве меня упрекать за такое? - Тэхён надвигается на него, - кто ты такой, чтобы судить мою опасность. Ты тоже опасен, разве нет? Своим умом ты можешь придумать сотню вариантов разрушения мира, построить план, собрать команду и сделать это. Чем же тогда ты отличаешься от меня? - Я подчиняюсь законам. - А я живу, - выговаривает прямо в лицо, - и делаю, что хочу. Я сделал это, потому что хотел сохранить Юнги жизнь. Но ты же скажешь, что я не мог действовать только в его интересах, ведь я не такой. Так вот послушай: предрассудки мешают видеть больше. - Ты опасен. - А ты слеп, - Ким отстраняется, - мне нужно побыть одному. И не дай Вселенная вы ко мне подойдёте, - и выходит из домика, не оборачиваясь. Как же Минги раздражает своим слепым соблюдением закона. Консервативен, упёрт, зажат. Он не видит других возможностей, кроме следовать приказам, и не думает, действительно ли это так плохо: не подчиняться общепринятым установкам, которые, по мнению Кима, просто смехотворны. Тэхён ничего не нарушал - эльфы всё равно пытались излечить землю. И если бы Вселенной было угодно, его лечение не сработало. Но там зеленеет трава, эльфам легко, а они в тепле. Что ещё надо? Мыслить надо обширно. Но Тэхён больше не хочет поднимать эту тему, уходя далеко от деревни, чтобы никто не мешал. Надоели все предрассудки и правила, лучше бы сдал Минги душам, меньше проблем набрал. Но нет ведь, хотел казаться честным, правильным, сострадательным. Только в чьих глазах? Того, кто все ещё считает его преступником и опасностью? Больно надо. - Дрянь, - Ким уходит к воде, удерживая себя от ударов по земле только мыслью, что это почувствуют эльфы. Поэтому просто садится на песок в тень, прикрывая глаза. Надоели предрассудки. И когда их миры наконец избавятся от этого кокона? * - Кажется, нам всем стоит отдохнуть, - тянет Юнги, бегая глазами с Чимина на Ёнджуна, с Ёнджуна на Минги и по новой. Ему страсть как не хочется ссориться и слушать, как ругаются остальные. Силясь понять и Тэхёна, и Минги, он невольно путается, на чью сторону вставать. - Нам выделили три домика на краю деревни, - поддерживает идею Ёнджун, опасливо косясь на брата и видя, как вокруг воздух начинает потряхивать. Его нужно успокоить, - думаю, мы с Минги будем в одном. - Тогда я бронирую двухместный с Юнги, - тянет Чимин, улыбаясь и закрывая глаза. Для вида. Пак готов встать и ударить Минги, принимая сторону Тэхёна. Ведь Ким помог им, вылечил землю, а Минги что-то болтает о нарушении правил. Они могли заболеть, вся деревня могла пострадать, а эту душу волнуют только правила. Как и всегда, с душами действительно лучше не связываться и не подпускать к себе, потому что они выберут правила, а не тебя. - Идём, - Ёнджун накрывает плечо брата, говоря осторожно и тихо. Минги двигается с места, отмирая, и быстро выходит из домика, - снова... - не в первый раз они будут сидеть в неловкой тишине, не зная, что говорить и о чём, прерывать или продолжать молчать. Опять. Ёнджун начинает уставать от таких вечеров. - Почему Минги считает Тэхёна опасным? - Юнги помогает Чимину подняться и подойти к выходу. - Потому что души силятся всё контролировать. Но это походит на ненормальную одержимость контроля и господство правил. Тэхён не подчиняется их правилам, хотя и принадлежит к их расе, а подорвать авторитет для них опасно. Для них опасен Тэхён, как неконтролируемое существо из-за его силы, - Пак объясняет свою точку зрения, полагаясь на выводы, которые делал сам и которые слышал от Кима, - пойдём в дом, я хочу поваляться с тобой, - Юнги улыбается и кивает, помогая выйти на улицу, - как давно я не был здесь, - тянет Чимин, вдыхая прохладный воздух. - Чимин, - Йена зовёт сына, подходя и привлекая внимание, - можно тебя? - Конечно, - Чимин не отказывает, стараясь не сильно опираться на Юнги, ведь он может ровно стоять, терпя малую боль, - говори при Юнги, я доверяю ему, - Мин в любом случае не понял бы, но эта фраза важна для самого Пака, поэтому он её говорит. - Пойдём в дом на ужин, - мягко произносит Йена, и Чимин готов тут же отказываться, ведь не планировал появляться в доме четы Пак в ближайшее столетие, если не два, - я понимаю твоё недовольство, Мини, но пойми, мы не видели тебя последние тридцать лет, - Йена скучает по своему сыну, страшно скучает и старается провести с ним больше времени, пока тот снова куда-нибудь не сорвался, но в то же время не хочет тащить насильно. - Я не хочу говорить о том, какой плохой сын, - голос Чимина звучит резко и грубо по сравнению с голосом матери, с некоторыми срывами в словах: давно не практиковался. И Юнги подсознательно чувствует, что тема разговора не самая приятная, - а ещё слушать, что я никчёмный. - Твой отец никогда такого не говорил. - Но все его жалобы говорили за него, - расти старшим ребёнком в семье и не оправдать каких-то там выдуманных критериев родителей, та ещё жизнь. И Чимин, став старше, понял, что ему никогда не оправдать ожиданий отца, как бы он не старался. Потом пропало желание впечатлить, затем желание слушать, а после и желание жить под одной крышей. - Мы никогда так не думали. Ты такой, каким создала тебя Вселенная, а Зов Предков определил тебя, как посчитал нужным. Это не исправить. - Объясни это отцу. Я устал это повторять... - Пожалуйста, Мини, ради меня, - Йена подходит ближе, осторожно касаясь его щеки. - Да, мам, - Чимин накрывает хрупкую ладонь, закрывая глаза на пару секунд и поворачиваясь к Мину, - прости, мне... - Иди с семьёй, - Юнги всё понимает без слов, ему хватает взгляда, - ничего, я подожду тебя. - Ты великолепен, - Чимин без стеснения легко прижимается губами к виску Юнги и отстраняется, вставая ровно, - ты найдёшь дорогу? - Да. Если что спрошу у местных. - Они тебя не поймут. - Я попытаюсь, - Чимин улыбается, провожая Мина взглядом. - Не думаю, что эту тему нужно поднимать, - Йена улыбается, видя сына счастливым. Она давно наблюдает за ним, не показывая себя, слушает голоса и просит Вселенную быть благосклонной к нему. И давно знает, что красивую девушку он домой не приведёт, - вы же осторожны? - У нас ещё не было, - Чимин выдыхает и расслабляется, чувствуя поддержу, - мы не успели, слишком быстро на нас навалилась ответственность. - Тогда нам нужно быстрее заканчивать с ужином, чтобы ты смог его согреть. Последнее время ночи у нас холодные. Но возможно, они вновь согреются после подарка твоего друга. - Спасибо, - Чимин так благодарен маме, слов не найдёт описать, прижимаясь ближе в объятиях и передавая всё касаниями. И Йена всё поймёт, поглаживая по спине и прикрывая веки, запомнит этот момент и будет греть им сердце. В приятной беседе они проводят свой короткий путь до дома. Чимин чувствует, что как-то тяжело ему заходить внутрь, тяжело вновь оказаться в этих комнатах. Возможно, всё дело в отце, а возможно, в усталости. Но Пак старается не портить себе настроение раньше времени. - Чимин! - радостный голос звучит звонко, словно колокольчики, когда к нему бежит младшая сестра, так заметно подросшая. Но Чимин бы с удовольствием взял её на руки даже сейчас, не будь на его животе раны. - Ни-ни, - Пак опускается на колени, ловя сестру в объятия, - ты так выросла, малышка, - кажется, она была вторым человеком, после матери, по которому он действительно скучал сильнее всего. - Я так скучала! Очень сильно скучала, - Ники прижимается к нему ближе, обхватывая за шею, - ты вернулся! Ты ведь навсегда вернулся? - Не знаю, как скажет мне Вселенная, - Чимин пытается её поднять, но чувствует острую боль, - идём в дом. - Идём! - Ники обхватывает его руку и тянет за собой в дом, - папа! Братик! Чимин вернулся! - Пак застывает посреди гостиной, из которой семья расходятся по комнатам, закрывая проёмы тканью или завесой бус, ленточек и прочего, на усмотрения хозяев. Гостиная служит и столовой, и кухней, и местом сбора. Там Чимин встречается со своим младшим братом, Бомгю, не узнавая его сразу. В голове такой шок информации, разуму определённо нравится, что он видит. - Чимин, - Бомгю быстро его настигает, обнимая и получая ответные объятия, хлопает по спине и отстраняется. - Ты возмужал, - тянет Чимин, сжимая крепкие руки, - какой же ты! Меня скоро догонишь, - они обнимаются вновь, и Бомгю осматривает его ещё раз, удерживая за шею. - Ты стал ещё краше, - отзывается он с улыбкой, - куда ещё, Чима? - Есть куда, - усмехается Чимин, переводя взгляд и натыкаясь на серьёзные глаза отца, - Боми, - ласково произносит, отстраняясь совсем, и Бомгю понимает всё, отходя и поворачиваясь лицом к отцу, - здравствуй, отец, - сдержанно произносит Чимин, чуть кивая. - Привет, - Хенвон кивает в ответ, - надолго ты вернулся? - вроде, достаточно мирный вопрос, но звучит с такой интонацией, что скажи он: «долго будешь у нас по дому шляться?» - Чимину не было бы так обидно. - Как Вселенная скажет. - Вселенная, - усмехается Хенвон, - ну давайте накроем на стол по такому случаю, - Йена выдыхает и отходит к столику, чтобы закончить с ужином, - умойся, - Хенвон уходит в свою комнату, видимо, решая закончить какие-то свои дела. - Ну вот, встретились, - насмешливо тянет Чимин, вздыхая. - Да ладно тебе, ты же уже взрослый, - Бомгю пытается его поддержать, правда, и закидывает одну руку ему на плечо, - можешь ему и... - он посвистывает, изображая удар. - Только этого мне не хватало, - закатывает глаза Чимин. - Чего стоим? - весело тянет Ники, - пошли-пошли. - Иду я, иду, - Чимин поддаётся маленькой сестре, улыбаясь и забывая на некоторое время о проблемах. Он играется с братом, они вместе подкидывают сестру на руках, Бомгю носит её на плечах, расспрашивая брата обо всём. И Чимин рассказывает ему о Нью-Йорке, танцевальном коллективе, лекциях, преподавателях, друзьях, соседях, Тэхёне и Юнги, их приключениях. Они останавливаются на детской площадке, садясь на качели, пока Ники бегает и радостно кричит, чтобы что-то показать. - Так значит, ты снова проездом? - грустно спрашивает Бомгю, держась за верёвки. - Скорее всего. Это зависит от Тэхёна и нашего дальнейшего плана. Его здорово помотало лечение земли, поэтому мы задержимся подольше, чтобы он успел восстановиться. Но страшно привести демонов и к вам. - Мы справимся с ними, - отвечает Бомгю, - уже один раз справились. - Мы в универе тож справились. А у оборотней явно дали слабину, - вздыхает Чимин, морщась от боли. Нужно скорее вставать на ноги, чтобы быть готовым защищать себя, родных и друзей, - у неё уже открыли дар? - кивая на сестру, переводит тему. - Нет, пока непонятно, - отзывается Бомгю, - а я прошёл обряд, - делится довольно важным событием в жизни каждого эльфа. - Да ладно? - воодушевлённо удивляется Чимин, - поздравляю, бро. Правда, поздравляю, - сам он не проходил обряд, не захотел. Это должно было обозначить для него полное и безоговорочное принятие дара. Но Чимин просто не мог врать себе, что действительно принял его. Ему было многое интересно, многое непонятно или противно. И ограничивать себя одним даром творца, из-за чего он вообще танцует, а не выполняет тяжёлую работу, не хотелось. Он не поменяет решение Зова Предков, но хотя бы успокоит себя, оттянув время принятия. - Спасибо, - скромно отзывается Бомгю. - Получается, ты теперь официально природник, - тянет Чимин, кивая несколько раз. - Получается. - А покажи рисунки, - просит Чимин, видя тут же покрасневшие щеки брата, - да ладно тебе, мы же братья. - Они под одеждой, - мямлит Бомгю, - здесь не покажу, - и ударяет по протянувшейся руке Чимина, - шшш, - шипит он на громкий смех. - Ну и ладно, стесняша... - Чимин смеётся дальше. - Мама нас зовёт! - Ники подбегает к ним, тяня руки. - Хорошо, - Бомгю берёт Ники на руки, поддерживая и кивая Чимину на путь домой. Обратно они доходят под радостные рассказы Ники, что-то постоянно щебечущей, улыбающейся и выглядящей счастливо. Дома их ждёт накрытый стол, за который их не пускали, пока они не умылись. И Чимин уже мысленно настраивается на этот семейный ужин. Серьёзно, с Канисами не так трудно биться. - Ещё зелени? - на удивление, за столом первое время царит тишина, разбавляемая лишь просьбами подать что-нибудь или смехом Ники. - Нет, спасибо, - Чимин соскучился по домашней еде, по атмосфере родных и их рассказам. - Ники, ты поела? - Хенвон сдержанно улыбается дочери, осторожно вытирая салфеткой губы. - А печенье можно? - Ники болтает ногами на стуле, смотря на родителей. - Можно, - кивает Йена, улыбаясь. - Возьми на столе с тарелки и иди в комнату, - братья переглядываются. Если Ники отправляют из-за стола, значит, будут серьёзные разговоры не для детских ушей. Пока Бомгю рос, Чимин оставался один за столом, разговаривая с родителями и выслушивая все упрёки. И это были не самые приятные вечера. - Но я хотела посидеть с Чимином... - Ники опускает голову, поджимая губы. - Он придёт к тебе, Ники, - отец всегда называл их полными именами, никак не сокращая, в отличие от мамы, ласково говорившей их имена и придуманные прозвища, - а сейчас возьми печенье и иди в комнату, - Ники кивает и спрыгивает со стула, выполняя все действия и ускользая в комнату, - ну рассказывай, - тянет Хенвон. - Что рассказывать? - Чимин понимает, что обращаются к нему, поэтому и отвечает. - Где живёшь? Чем занимаешься? - Живу в Нью-Йорке, в общаге. Учусь в универе, хожу на вечеринки, в клубы, развлекаюсь с друзьями. Участвую в постановках и конкурсах от универа, выигрываю гранты, призы. - Ты до сих пор танцуешь? - Это моё призвание. Конечно, я танцую. - Ты мог выбрать куда более подходящее себе занятие, чем танцы, - отец не любил танцы, особенно танцоров-мужчин. Просто не воспринимал это как мужское занятие. «Удел женщин», - говорил он. Так что их отношения всегда сидели на пороховой бочке: непонятно, когда отец захотел бы вставить мозги сыну. - Я считаю танцы наиболее подходящим для себя занятием, - танцы для Чимина - язык, связывающий с сотнями тысяч людей и существ, говорящий без слов обо всём. Они спасали его, кормили и говорили: жизнь будет продолжаться даже после падения. Так он жил. И когда отец высказал ему всё, Чимин истерил долго, кричал громко и даже не собирался объяснять или понимать отца. Тот ему будто душу на кусочки порезал, вырвал важную часть. - Занятие женщин. - Тогда я буду женщиной, если тебя это успокоит, - Хенвон глубоко вдохнул и не выдохнул, опуская голову и не отрывая взгляд от сына, - или это не нравится тебе больше? - откуда в отец такая предвзятость к творцам, а в частности танцорам, ни Чимин, ни Бомгю не знали, но это заметно портило их отношения. - Ты прошёл обряд? - Нет, я считаю, что не готов принимать рисунки, - спокойно поясняет Чимин, отпивая. - И когда ты собираешься его пройти? - Когда буду готов, тогда и пройду. Это не придаст мне никаких новых умений, сил или ещё чего-то нового. Так зачем торопиться с этим? Вся жизнь впереди. - Ты почти полжизни прожил. - И проживу ещё половину таким, каким захочу. А если не буду готов и к смерти пройти обряд, то так и помру. - Чимин, - тянет Йена, чуть распахивая глаза, - не надо так говорить. - Но это правда. - Бомгю уже прошёл обряд... - И я поздравил его от всего сердца, - Бомгю бегает глазами от отца к брату, как и Йена, слушая разговор и не вмешиваясь, - не понимаю, чем я тебе не угодил, - признаёт Чимин, - мы взрослые эльфы, почему не можем решить вопрос по-взрослому? - Потому что ты недостаточно зрел, если... - Если выбираю танцы?! - Не перебивай взрослых. - Я имею право перебивать тебя, как и ты меня. Я считаюсь уже взрослым эльфом. И не понимаю, как ты можешь себя так вести, - продолжает Чимин, - почему ты так зациклен на своих убеждениях? Почему танцы для женщин? - Потому что мужчина не должен изголяться перед всеми. - А ты не подумал, что благодаря этому, я пытаюсь рассказывать свои чувства? - Чимин поднимается на ноги в порыве, - ты ни разу не был на моих выступлениях! Ни разу не смотрел на мои тренировки! Это большой труд. Я уверен, ты даже не подозреваешь, что значат «махи, плие, атитюд, пордебра». Ты даже не потрудился поинтересоваться! А я живу этим. Ты не хочешь интересоваться жизнью своего сына? Скажи мне, чего тогда ты от меня хочешь?! - Чимин кричит, не желая больше молчать, не желая терпеть. Он лучше всё выскажет, разом и на чистоту. Иначе продолжаться просто не может. - Чимин, не кричи, - Йена пытается успокоить словами, хотя прекрасно понимает, что это просто невозможно. - Нет! Я не буду молчать! - Чимин огрызается, - я всю жизнь старался тебе понравиться! Понравиться не кому-то ещё, а тебе, - указывает на отца, заглядывая в глаза, - я учился твоему делу, потому что думал так завоевать твоё понимание. Я учился драться, чтобы ты видел во мне достойного сына. Я учился читать следы, готовить и убираться, лечить и помогать, чтобы ты видел, что я не бесполезен. А ты только и замечал, как я веду себя какой-то распутной девкой!! - Ники выглядывает из своей комнаты, видя злого брата, - скажи, чем я тебе не угодил? Чем?! - Чимин глубоко дышит, сжимая кулаки и стараясь успокоиться. Он видит обеспокоенный взгляд матери, видит напуганную Ники, и понимает, что это пора заканчивать здесь и сейчас, - так что если ты продолжишь видеть во мне женщину... я не вижу смысла нам больше садиться за один стол. Мы никогда не поймём друг друга. А я ведь хотел всего лишь твоей любви и внимания. Постоянного, что бы я не сделал. Не так, что в один момент: «люблю тебя, сын», - а в другой: «бросай это дело, смотреть тошно». Я понимаю, тебе возможно хотелось более толкового сына, который не позорил бы тебя. Но я другой, я вырос таким. И верю, что танцы - не пустое место, не удел женщин. Это язык, на котором общаются без слов. Выражают всё, что на душе. И ты бы понял, взгляни на меня хоть раз без предрассудков, - Чимин выдыхает, кивая, - я пойду, мне нужно к друзьям, - выходит из-за стола и подходит к Ники, опускаясь на колени, - прости, малышка, я напугал тебя. Но мне нужно идти, - он мягко гладит её по голове, целуя в макушку, - спокойной ночи, мам, - обнимает Йену и хлопает по плечу Бомгю, обделив прощанием отца, выходя из домика. - Прекрасно, - Йена встаёт на ноги, - прекрати уже это, Хенвон, пока не стало слишком поздно, - поднимает на руки Ники, уходя в её комнату. - Пап, - осторожно тянет Бомгю, - ты ведь не позволишь этому разрушить нашу семью? - с надеждой спрашивает. Он не хочет метаться между двух огней, Чимин важен ему, как и отец. Страшно знать, что брату больше не позволят общаться с ними. - Иди спать, - Хенвон поднимается из-за стола и выходит на улицу. Бомгю вздыхает, тоже поднимаясь на ноги, убирает еду и посуду, составляет в одну строку, чтобы после помыть, и уходит в комнату сестры, уже спящей. - Я убрался, - не зная, как начать разговор, произносит и садится на кровать, - она не должна была это слышать. - Они оба хороши, - с сожалением отвечает Йена, убирая выбившуюся прядь дочери за ушко и поправляя одеяло, - это дошло до своего максимума. Если они не помирятся... не знаю даже, чего ждать, - Бомгю вздыхает, опуская голову к ней на колени и закрывая глаза, - мы можем их подтолкнуть к перемирию и поддержать, но не заставлять, - гладя сына по голове, Йена вздыхает, поднимая глаза к потолку, чтобы не дать слезам прокатиться по щекам, - они должны сами это решить, - сердце разрывается: её любимые не могут поладить. Душа болит: её сын может уйти из дома навсегда. Страшно. Больно. Но они действительно сами должны всё обговорить. Иначе они никогда не придут к соглашению.