Когда миры перестают молчать

- Я говорил с ним сегодня, - произносит Ёнджун, садясь на край кровати и выдыхая, - и он посмеялся, когда я назвал его Тэхёном. Он спросил: не знаю ли я Минги. - И ты ответил…? - Минги останавливается посредине комнаты, поворачивая голову к брату. - Что я твой брат, - отвечает Ёнджун, поджимая губы. - Зря… - мотает головой Минги, глубоко вздыхая и отворачиваясь, проводит руками по лицу и дёргает головой. - А что мне нужно было ему сказать? - Ёнджун вскакивает на ноги, зная эту реакцию: Минги злится. - Да что угодно, - Минги мерит шагами комнату, что-то бурча под нос, - что он говорил ещё? - Ты… - Что именно? - Ёнджун облизывается, моргая. - Спрашивал о том, что задолжал тебе Тэхён и узнавал, как его можно найти, ведь ему захотелось помочь. - Помочь? - Цитирую: «Раз уж этого безобразника ищут двое братьев, так хорошо защищающих друг друга, то вам понадобится ещё пара рук». - Это Тэхён, - фыркает Минги, падая на кровать и ставя локти на согнутые колени. - С чего ты решил? - Ёнджун поднимает брови. - Безобразник, так он говорил, - на секунду Минги слышит голос самого Тэхёна в голове, который временами неосознанно каверкает слова, ведь его никто не учил разговаривать на духовном, языке душ. И это всегда звучало забавно, разбавляя даже самую серьёзную ситуацию шуткой, - у нас слишком много подозрений, чтобы отрицать. - Ты… - шепчет Ёнджун, - почему ты так одержим им? - моргает и видит в воздухе несколько маленьких всплесков от брата. - Я не одержим, - тут же оспаривает Минги. - Тебя что-то гложет, - Ёнджун быстро подбегает к брату. - Не гложет. - Почему? Почему ты скрываешь? - Ёнджун садится рядом на колени, заглядывая в опущенные глаза. - Я. Ничего. Не скрываю, - шипит Минги. - Не нужно скрывать от меня. Не нужно обманывать и недоговаривать. Я вижу, вижу, как трясётся воздух вокруг тебя. Ты сам меня учил этому, сам объяснял, как это определять. Пожалуйста, не нужно скрывать, - Минги поднимается на ноги, перешагивая Ёнджуна и отходя на середину комнату. - Я всего лишь хочу скорее выполнить поручение и наказать предателя за его поступки, - объясняет он, выдыхая и успокаиваясь. Если его брат заметил вспышки, то пора останавливаться и брать себя под контроль. Иначе эмоции вырвутся наружу энергией, не такой разрушительной, конечно, как у их подозреваемого Тэхёна, но и не слабой, достаточной, чтобы привлечь внимания, - что мы имеем? - Мы оббегали весь универ и не нашли ни одной подобной энергии душ, - высказывается Ёнджун, - повсюду маги и эльфы, возможно, где-то есть и оборотень, но это не то, что нам нужно. - У нас из подозрения только Хью. - Не может быть такого, что это он, - Ёнджун складывает руки на колени, кусая кончик языка, чуть показавшийся из приоткрытых губ, - от него ничем не веет. - Посмотрим… * Хью открывает глаза, слыша хлопок двери, шаги и два голоса. - О, привет! - Чимин буквально влетает и падает на кровать, подпрыгивая на пружинах матраса, - ты чего на полу? Йогой занимаешься? - смеётся, болтая ногами. - Медитирую, - отвечает Джонс, быстро поднимаясь на ноги из позы лотоса и тут же ложась на кровать, потягиваясь. - Ты медитируешь? - удивляется Юнги, снимая ветровку и скидывая рюкзак. - Да, это полезно для здоровья, - Мин улыбается, садясь на свою кровать, - как дела? Поворковали? - Да чё ты? Завидно? - Пак поворачивается на бок, подпирая голову рукой. - Жду, когда отмечать пойдём. - Ну можно и прям щас, - выпаливает Пак, слыша смущающегося Юнги нутром. - Серьёзно? - Мин обнимает подушку и прячет лицо, - ладно, - тянет Хью, улыбаясь, - тогда завтра по бутылке пива? Или чего покрепче? - смотрит то на одного, то на другого, ухмыляясь и садясь спиной к окну. - Завтра пятница, чего покрепче никогда не помешает, - кивает Чимин, предвкушая прекрасный вечер. - Вы серьёзно собираетесь пить? - хлопает глазами Юнги, - серьёзно? - Определённо, - блаженно прикрывает глаза Хью, - выпивка, танцы, девчонки. - Парни, - добавляет Чимин. - Парни, - соглашается Хью, и Мин в очередной раз удивляется их связи, где понимание поднимается над определением обыденности. Эти двое, кажется, знают друг друга всю жизнь, хотя по факту знакомы от силы три года. Чимин рассказывал многое из их приключений, при этом упоминая постоянные поддержки, крепкие плечи, преодоления любых препятствий. Они друзья, какими они бывают в детстве, ничего не требующими взамен, чистыми и светлыми, бескорыстными. - А у тебя есть половинка? - Юнги обдумывает, как лучше спросить, и решает всё-таки не определять пол. Такой человека, как Хью, вряд ли заботится о мнении окружающих и общества в целом. - Есть, - не скрывает Джонс. - Правда? - тут уже удивляется Чимин, готовя в голове целую тираду по поводу того, что ещё не в курсе, ведь сам Хью знает чуть ли не о каждом бывшем Пака. - Правда. - И почему я не знаю?! - Хью тепло смеётся, - ты скрывал такую важную часть себя! Ты мне что, не доверял? Был не уверен? Тебе запрещали говорить? Он абьюзер? - Нет. Просто мы договорились, что оставим наши отношения для близкого круга наших родных и друзей. Не хотелось огласки, пока мы точно не будем уверены. И сейчас… вы в курсе, а значит у нас всё хорошо. - Это она? - Или он? - Как зовут? - Как вы познакомились? - Личное не публичное, - Хью поднимается элегантно со взмахом руки и лёгким покачиванием, - а теперь, я в душ. А вы спать, завтра всё ещё лекции, - Чимин корчит рожицу «строгого няни Джонса» и смешит тем самым Юнги, но готовится ко сну и выключает свет, отмахиваясь от просьбы Мины оставить свет для Хью. «Не пострадает», - оценивает Пак возможности Джонса и целует Юнги перед сном, легко касаясь губ, лишь пробуя. Год длинный, у них столько ещё впереди. Некуда торопиться. - Спокойной ночи, звезда моя, - шепчет Чимин, обнимая за талию. - Спокойной, - Юнги улыбается и целует ещё, прежде чем отпустить и лечь в разные кровати. Пока что. Позже они возможно что-нибудь придумают и сдвинут их. Оба на это надеятся. Когда эта сладкая парочка затихает, Хью выходит из ванной с мокрыми волосами, ероша и суша полотенцем. Последние приготовления в темноте, и долгожданное письмо на подоконнике. Джонс не может сдержать улыбки, забирая конверт, в котором явно что-то есть помимо бумаги. Открыть сейчас или утром? Но он же не выдержит до утра. Поэтому вскрывает сейчас, мысленно желая отправителю доброго утра, прибавляя воздушный поцелуй. *** - Фух… - Юнги чуть ли не падает на стул в столовой рядом с Чимином, выдыхая и зачёсывая волосы назад, чтобы не мешали глазам, - не думал, что физкультура у нас, если и будет, то такой выматывающей, - Мин с благодарностью принимает бутылку воды, выпивая половину за раз. - Эт только первый курс. Дальше будешь в практиках пропадать, - рядом садится Хью. - Приятного аппетита, - они решили после лекций никуда не идти и пообедать в той же столовой университета, чтобы позже пойти на практики. Джонс уже положил намётки на холст карандашом, чтобы не забыть идею и было проще рисовать, и переместится в зал музыкантов. Чимину, правда, ещё ничего не говорят по постановкам, но сегодня он вспоминал своё сольное выступление, и пока не восстановился силами, чтобы ещё танцевать. Поэтому он просто составит компанию. - Зачем тебе столько часов? - на руке Хью разместились трое часов разных моделей и производителей, ещё и показывающих разное время, - и почему ты их надел? - Я всегда их носил, - отвечает Джонс, кидая взгляд на свою правую руку, - просто до этого надевал кофты, поэтому видно не было, - и Юнги в принципе не обращал внимание на предплечье друга. А сейчас там часы на чёрном, красном и коричневом ремешке, разного материала, а под ними широкая кожаная подкладка, видимо, чтобы не натирали. - Так зачем тебе столько часов? - Чимин не знал причину единственной непонятной привычки Хью. Он слишком смутно объяснял эту самую причину, и Пак ему не верил, делая ставку на более глубокий смысл, чем подкос под стимпанк, предпочитая только пожимать плечами на вопросы остальных. - Хьюстон, - Хью не отвечает: к нему подлетает сокурсник, легко барабаня по спине ладонями и наваливаясь на плечи, - ты идёшь на вечеринку? - Обижаешь, - тянет Джонс, отклоняя и поворачивая к нему голову, - когда мы пропускали вечеринки? - Никогда, - кивает тот, садясь, - я Джоа, - салютует Юнги, подмигивая, - наши собираются тащить травку, - делает тон ниже, обращаясь к Хью, - ты с нами? - Я не курю дурь, - Джонса не напрягала ни одна тема разговора, и он вполне спокойно относился к укуренным сокурсникам и старшикам. Что не сказать о Чимине, который терпеть не мог наркотический и пьяный угар. Пил, курил, но знал меру, ни за что не нарушая. - Да знаю я, - быстро говорит Джоа, - просто спрашиваю: поможешь пронести? - Не курю, и в авантюрах не участвую, - отвечает Хью, - но на алкоголь рассчитывайте, я подкачу. - Есть! Спасибо, чувак, - хлопает в ладоши Джоа, вставая. - Но смотри, если вы подсуните мне в ящик свою травку… - Месть будет страшной, - заканчивает Джоа, - я помню. Увидимся, - махает рукой на прощанье и покидает их компанию. - Что за вечеринка? - тут же интересуется Юнги. - Ты не знаешь? - раскрывает до невозможности глаза Чимин, - чеел… - Да что? - Вечеринка в честь первокурсников, каждый год проходит, - объясняет Хью, - все собираются, весь университет снимает дом или собирается у одного из старшиков. В этом году собирает Джоа. - Вы пойдёте? - Конечно, - обиженно выдаёт Чимин, - хватит нас обижать, мы не пропустим такую встречу. Тем более, ты один из причин торжества. - Признавайтесь, там будут какие посвящения, да? - Нет, просто универская туса, - двигается Пак под неслышный бит, изображая танцы. - Максимум, что там будет, это кто кого перепьёт, - отзывается Хью, и Юнги будто только сейчас слышит, насколько отличаются голоса у друзей. Чимин разговаривает тонким, высоким, хоть и плотным голосом. Хью - низким, глубоким, бархатным. Эта разница ласкает перепонки, пуская мурашки по телу, - ладно, погнали, иначе не успеем, - единогласно они поднимаются из-за стола, направляясь в залы музыкальной практики. Юнги настраивает инструменты, пока Чимин помогает Хью принести мольберт, холст и все необходимые материалы. Мин уламывает Джонса сыграть один раз с ним и дожидается, пока он «разогреет руки», с нетерпением проводя смычком по струнам, проверяя чистоту звука. Работа начинается задорно, приправленно шутками Чимина, который устроился рядом с Юнги, пока Хью в пол-уха слушал и музыку, и разговор, пропадая в своей работе, в красках картины и смысле, который он вкладывает в прибрежное море, одинокий корабль и скалы на фоне, куда этот корабль неминуемо несёт течение. У Джонса нет определённой темы для картин, он может рисовать что угодно и кого угодно, дело практики, как это будет выглядеть. В последнее время он больше практикуется с пейзажами, городскими и природными, различными композициями. Пока не решил точно, что ему нравится больше, но это определённо сидеть или стоять за мольбертом с кистью в руке и видеть, как на белой ткани холста воплощается задумка. Они прерывались на короткий перекус от Пака и работали дальше, изливая души. Если бы можно было почувствовать удовольствие и спокойствие, шедшее от них, то все увидели непрерываемым поток энергии, окутывающий их покрывалом. Юнги не хотел прекращать играть, переходя с «Лунной сонаты» на друге произведения, разученные за столько лет. Хью не отрывался от картины, вырисовывая детали, подчёркивая цвет и глубину, изредка поглядывая на пару. Чимин освободил себе площадку посреди зала и стал танцевать прямо там, маневрируя на грани столкновения с инструментами. Они все отдавались своему делу, заряжаясь. - Это был хороший вечер, - соглашается Юнги, идя в обнимку с Чимином, несущем его скрипку. - Теперь можно и расслабиться, - кивает Пак, поворачивая голову к Хью, шедшему как бы рядом, но и сохраняя небольшое расстояние, спрятав от холода руки в карманы. - Определённо, - соглашается Джонс, останавливаясь у входа в общежитие, - поднимайтесь, я подойду, - указывает на телефон и принимает вызов. Поэтому парочка удаляется первой, поднимаясь на этаж и уделяя время себе и нежностям. Поцелуи и полное нежелание отрываться друг от друга. Рядом с Хью не совсем честно ворковать, ведь быть третьими лишним не самое приятная позиция. Поэтому они дарят себе порцию чувств наедине, разделяя эмоции. Джонс же поднимается через десять минут, задерживаясь у двери, поймав взглядом энергетический след, достаточно видный, чтобы не заметить. Осматривает коридор, прислушиваясь, и опускается на корточки, осматривая что-то на подобии пыльцы золото-жёлтого оттенка на их двери и полу. На косяке есть отпечаток нескольких пальцев, но это ничего не даст. Хью вздыхает, тянясь к пыльце пальцами, беря немного следа на кончики и растирая. Это нехорошо. Кто мог оставить это на их двери? Зачем? Кому это нужно? Хью чуть выдвигает нижнюю челюсть, кивая несколько раз и вставая на ноги. Странно. Ещё раз оглядывает коридор и заходит внутрь. Нужно будет убрать. Но не сейчас, его уже заждались, чтобы идти в бар. Сегодня пятница, на лекции завтрашним утром не надо, можно расслабиться и пропустить по стаканчику. Тем более, отметить воссоединение пары. *** - Юнги, - Мили нагоняет компанию, когда они заходят в университет, - ты уже знаешь? - О чём? - не понимает Мин, мотая головой, Чимин и Хью переглядываются и шагают следом за Мили, ведущей их к залу практики музыкантов. Там уже образовалась приличная толпа, собрались преподаватели и куратор, - о нет… - Юнги первым видит произошедшее и двигается, давая обзор. Инструменты разбросаны, стулья перевёрнуты, листы с нотами и все сборники покрывают пол, местами порванные или испачканные. Здесь был погром, будто что-то искали, переворачивая всё на пути. Юнги бегает глазами по стенам, по инструментам, видя трещины и разрушения. Не может поверить, что кому-то нужно было разнести зал практики музыкантов. Чимин часто дышит, успокаивая себя тем, что после себя они все убрали и камеры это докажут, поэтому к ним претензий не будет. Но кому понадобилось так портить инструменты? Они же дорого стоят, а некоторые в единственном экземпляре. И сейчас непонятно, сколько из инструментов пойдёт в утиль. Благо хотя бы рояль с виду целым остался. Хью скользит глазами по залу и хмурится, замечая на стенах такую же пыльцу, как и в пятницу на двери. Это не совпадение, это не может быть "просто". Да, возможно, это случайность, всего лишь схождение фактов. Но Джонс реалист, чтобы правильно не поверить в это. Странна вся эта ситуация. Их хотят подставить? Зачем? Кому это надо? И для чего разгромили зал музыкантов? Что-то здесь явно не так, не сходится разумные мысли и объяснения разгрома. Кто-то что-то искал? Или есть другая причина? Кажется, придётся разобраться с этим раньше, чем следы приведут к ним.