Когда миры перестают молчать

Юнги качает головой в басы музыки из колонок, собирая и так уже большую сумку в дорогу до Нью-Йорка. Поверить не может: Нью-Йорка... он и не мечтал, что сможет поступить в такой большой город в один из престижных университетов искусств ещё и с половиной стипендии. Его уделом в глазах соседей и знакомых отца был Стэнфордский университет искусств в Калифорнии, родном штате. Но Юнги хотел посмотреть мир, хотел поселиться в большом городе, где всё живёт как бы по отдельности, но создавая не только иллюзию целостности, но и впечатляющую связь. Ему хотелось быть не просто музыкантом из штата Калифорния, а тем, о ком будут с гордостью говорить родители, тем, кого будет знать весь мир. На самом деле, Юнги скромный малый, постоянно учится и совершенствуется, чтобы соответствовать словам остальных о нём, потому что сам свои умения оценивает на твёрдую "цешку с плюсом". Так что он продолжит учиться в большом городе, станет профессиональным и опытным музыкантом и продюссером, организует свою группу или кампанию. Мечты... и одна из них уже исполнена. - Вроде, всё, - Юнги оглядывает комнату в поиске того, что мог забыть, разводя руки в сторону, - да вроде всё, - соглашается с собой, закрывая большую спортивную сумку, смотря на часы и ещё раз окидывая взглядом комнату. Обычная комната подростка-музыканта, с плакатами, постерами, местами разбросанными вещами, спортивным инвентарем и рабочим столом с приклеинными заметками и книгами. Некоторую часть всех имеющихся вещей он забрал с собой, особо любимые первыми отправились в рюкзак. И осталось только погрузиться самому в машину и отправиться. Самому, - ну что такое? - Юнги переводит взгляд на себя в зеркале, освобождая руки от телефона и пытаясь привести свои волосы в хоть какой-то порядок. Его врождённый цвет волос - платиновый блонд, и многие не верят в это, хотя Мин за всю жизнь даже не притронулся к краске. Одно время он стригся максимально коротко, чтобы цвета практически видно не было. Да, подростковое время, выяснения лидеров, соратников и противников, время гормонов. Юнги поражается, как он его ещё здоровым пережил. Хотя Мин ломал однажды ногу: неудачно приземлился с гаражей. И всё. В целом, он сейчас живой и здоровый, смотрит на себя лисьими глазами, тёмно-карими, практически чёрными, придирчиво оглядывая отражение и прикидывая в голове, за что его могут запомнить. За худощавость, впалые щеки и некую "маленькость", которая досталась от матери? А ведь он совсем не слабак, достаточно крепкий, просто маленький, чуть ниже сверстников. Может, за бледность кожи? Или вздёрнутый кончик прямого носа? Или их очарует улыбка с деснами? Юнги не знает. И знать не хочет. Хочет учиться там, хочет развиваться и идти к своей цели, долго и упорно добиваясь признания. И он добьётся. - Ты собрался? - о косяк стучится отец, крепкий и широкоплечий брюнет с именем Нэд, от полного Нэ Донён. Какие именно изменения притерпели имя и фамилия отца, Юнги не особо в курсе, ему об этом не рассказывают. Как и о матери, которая ушла от них спустя какое-то время после его рождения. О ней семья Мин вообще редко вспоминает. Ушла и ушла. Отец учил двигаться дальше, вот Юнги и двигается, - вижу, собрался. - Когда ты вернулся? - Юнги выключает колонку и также убирает её в рюкзак. - Смена минут сорок назад закончилась, - на самом деле Нэд отпросился, чтобы проводить сына. Сам поехать с ним не может: работа в больнице не позволит. - Круто, тебя пораньше отпустили сегодня, - Мин ещё раз осматривает комнату, заглядывает во все углы, где могло что-то потеряться. - Не волнуйся, я привезу тебе, если ты что-то оставишь. - Пап, до Нью-Йорка девять часов езды. Это твой сон, не нужно беспокоиться, я не хочу тебя дёргать, - он и так оставляет его одного. Хотя должно стать чуть легче, но зная папу, Юнги предполагает, что ему будут ещё и деньги присылать, помимо оплаты университета. Мин будет их копить, зачем использовать, если он может отложить часть. Голодать он в любом случае не будет, но и тратить все карманные сразу не станет. - Значит, пришлю посылкой. Не волнуйся, - Нэд обхватывает его за плечи, поддерживающе сжимая, - точно готов? - Я так долго работал, не могу отступить сейчас. - Так держать, - одобряет Нэд, - итак, первое правило? - Пап... - усмехается Юнги. - Давай, Юн, наше первое правило? - Никогда не унывать, - кивает Юнги, улыбаясь. - А второе? - Говорить обо всём папе Мину, - Нэд тепло улыбается. - Когда нам плохо? - Проверяем таблетки и следим за самочувствием. - Когда выступаем? - Зажигаем, как звёзды. - Когда дерёмся? - Оставляем за собой последнее слово, - не сказать, что Юнги драчун, но заступаться за слабых готов. - Ты готов, - Нэд притягивает сына к себе, обнимая и прикрывая веки, - я горжусь тобой, - Юнги закрывает глаза, обнимая сильнее, - тебе помочь с вещами? - Было бы неплохо, - соглашается Юнги, отстраняясь, - мне не утащить это всё, - в это "всё" входило: рюкзак, сумка с ноутбуком, спортивная сумка с вещами, чехлы с гитарой и скрипкой. - А последнему своему хвастался, что сам всё можешь таскать, - усмехается Нэд, забирая рюкзак, сумку и скрипку. - Пап... - закатывая глаза, Юнги мотает головой. Папа всегда подкатывал его, вспоминая время от времени его бывших. И девушек, и парней. Да, Юнги не особо принципиально, с кем делить отношения и постель, но в последнее время никто в душу ему не западает. - Ну, что ж... - Юнги закидывает лямку чехла с гитарой на плечо, прежде проверив надёжность замков и крепления самого инструмента, - пока, я вернусь через семестр, - кивает самому себе, забирая ноутбук и выходя из комнаты. Пробегается по дому, чувствуя такую детскую тоску перед отправкой куда-то. Он явно будет скучать по этому дому. - За машиной следи, инструменты не бросай, сам не унывай, - даёт последние наставления Нэд, - ни пуха ни пера. - К чёрту, - они ещё раз обнимаются, хлопая по спинам друг друга, - пиши и звони мне, я отвечу, как только освобожусь. - Обязательно, - Юнги кивает, убирая вещи и проверяя безопасность креплений, садится в машину, подаренную отцом на совершеннолетие, и заводит мотор. Нэд тепло улыбается, и в улыбке его прослеживается родительская грусть, перекрывающаяся гордостью. Его сын не пропадёт, он справится. Но родительское сердце всегда будет беспокоиться. - Пока, - махает рукой Мин и выезжает на дорогу. Путь не близкий, но он готов ехать к своей мечте. Все приключения только начинаются, - встречай меня, Нью-Йорк, посмотрим, что ты мне приготовил, - окна полностью открыты, ветер играет с волосами, музыка разливается по салону крепкого джипа, дрожит руль в предвкушении. Поехали. * - Не нравится мне это, братец, - Ёнджун косится на колонны перед главным кабинетом старейшин душ, нервничая и переступая с ноги на ногу. - Перестань нервничать. Я это чувствую, а они и подавно, - Минги стоит у стены, смотря, как брат то меряет коридор шагами, то еле стоит в одном положении. - Это странно, - повышает тон, тут же переходя на шепот, - ты правда не чуешь подвох? - Это старейшины, Ёнджун, какой подвох? - Не знаю я, - разбрасывает руками, - но... - Минги и Ёнджун, - тянет низкий голос, приоткрывая дверь в кабинет, - заходите, - Минги пересекается взглядом с братом и ступает первым, проходя мимо самого младшего из старейшин вглубь кабинета. За ним осторожной поступью шагает Ёнджун. Он не может расслабиться рядом со старейшинами. Не получается, у них слишком проживающая аура, слишком пронзительный взгляд, слишком жёсткие нравы. Кажется, сделай не тот шаг, и они разочаруются в тебе, выгнав прочь. А это очень плохо. - Мы прибыли, - Минги дожидается брата и кланяется с ним, беря слова на себя. - Винсали, - самый старший старшейшина, мужчина, произносит коротко и переводит взгляд на сестру. - В последнее время участились выбросы энергии в атмосферу не только людского мира, но и остальных. Особенно сильная энергия идёт из расколов и скачков, после они уничтожаются, не выдерживая, - братья вздыхают, еле удерживаясь от того, чтобы переглянуться. Они уже слышали об этом, но думали лишь о слухах, - миры поглощает очень сильное существо. Некоторые жители соседних миров чувствуют влияние. Есть первые смерти, - продолжает Винсали мерным и спокойным голосом, окутывая перепонки. Она единственная из старейшин не вселяла холод и трепещущее уважение на грани страха. От неё веяло хоть каким-то теплом, - вспышки позволили определить существо: это душа, - Минги, кажется, застыл на месте, словно камень, продолжая дышать через раз, - Цонзои объявился, - остальные старейшины молчат по поводу слишком мягкого обращения к предателю, но возразить не могут: Винсали пятая по старшинству и имеет право оспорить или не отвечать младшим братьям и сёстрам. - Позвольте уточнить... - начинает Минги, - Вы нашли Тэхёна? - от этой новости в животе узел скручивается от шока. - Да, нашли, - старейшины долго искали предателя, но от него ни единой весточки, кусочка, энергии, следа. Ничего не говорило о его существовании последние две тысячи лет. Многие думали - он погиб. Но оказывается, просто хорошо прятался, - и многие из нас думают, что именно он поглощает расколы и скачки, - Минги не понимает, как реагировать. Он давно знаком с Тэхёном, но не знает, на что тот способен, - поэтому мы отправляем вас с особым поручением в людской мир. - Ч... - Ёнджун успел себя одёрнуть, прежде чем вскрикнуть от удивления. Он и так мало чего понимал в сложной системе миров, хотя все слова обрабатывались разумом, формируя информацию. Но чтобы они спустились в людской мир с поручением от старейшин?! Он не знает, как ещё реагировать. А ведь с самого начала чувствовал подвох. - Прошу, поясните нам, - Минги в растерянности. Старейшины никогда не отправляли душ с поручениями, сами являлись на сборы или решали дела собственными силами. Почему же сейчас иначе? - Мы нашли примерное его расположение, сузив поиск до города и, скорее всего, университета, - произносит Винсали, - вы отправитесь в Нью-Йорк, в университет искусств, и найдёте его там. Он должен предстать перед судом за всё, что сделал, - Минги сглатывает, - мы отправляем тебя, Минги, ты имел с ним дружеские отношения в прошлом, сможешь его опознать. - Но... позвольте... это было две тысячи лет назад. И после этого мы не виделись. - Тэхён умён, он не станет рисковать и тут же скроется, увидев кого-либо из нас. Но ты можешь вызвать в нём доверие, тебе будет проще подобраться к нему. А Ёнджун - подстраховка для тебя. - Тэхён умён, поэтому не пропустит меня к себе, - они за этот период ни разу не общались, ни разу. Да и у Тэхёна память хорошая, и характер жёсткий, подстать хищнику. Он не подпустит его даже на километр. - Вы попробуйте, - неожиданно произносит самый старший, Тонкур, - и дальше мы посмотрим. Можете приступить с завтрашнего дня, просите помощь по спуску и жизни в людском мире, если она понадобится. И постарайтесь. - Сделаем всё, что в наших силах, - братья кланяются, покидая зал. Они не говорят ни слова, заходя в дом и расходясь по разным комнатам. Обдумывают ситуацию. И у каждого разные мысли. «Это будет тяжело», - Минги вздыхает, поднимаясь со стула и подходя к столу, думая, что ему пригодится. «Мы попали», - Ёнджун смотрит в потолок, не допуская даже мысли на хороший расклад. О Тэхёне у них ходят не самые положительные слухи, некоторые даже ругательные. Редко найдётся душа, которая похвалит его за что-то или оспорит мнение большинства. Он предатель, убивший ценного зверя-духа, его должны были судить, но он сбежал. Он изгнанник, не явившийся и скрывшийся со всех маяков. И найти его - большая удача, требующая много сил. Но это ещё полбеды. Как теперь его найти и не спугнуть? * - Доброе утро, - Чонгук поднимает глаза на зашедшего в столовую отца с планшетом в руках, кивая, - ты рано встал, - Намджун подходит к столику, на котором обычно стоят приборы для сервировки, и выуживает чашку для кофе, - я думал, ты будешь валяться до обеда, - Чонгук коротко улыбается уголком губ и отпивает свежезаваренный кофе, - кстати, где Тэхён? - Он уехал рано утром, - отвечает он, - у него же семестр начался, - как ни хотелось бы его отпускать, Тэхён слишком серьёзно относится к этой людской учёбе, поэтому Чонгук не стал его удерживать. Лишь ночью не отпускал от себя, - что-то хотел? - вообще, странно, что отец спрашивает, будто сам не знает о начале учебного года у студентов Нью-Йорка. - Возможно, - Намджун разворачивается и протягивает сыну планшет, который принимается с большим подозрением. Чонгук долго держит зрительный контакт, но любопытство перевешивает, и он быстро читает содержимое письма и прикреплённых диаграммы и карты. - Я слышал об этом «пожирателе», - Чонгук отдаёт планшет обратно, отпивая, - но это не Тэ, - мотает головой, следя, как отец кивает несколько раз, наливая в кружку кофе, - ты не веришь? - Верю, - честно отзывается Намджун, - но вот остальные с трудом поверят. Души уже отправили за ним двоих и приготовили свой поисковый отряд, как мне известно. - Серьёзно? - резко выдыхает Чонгук, сжимая ручку кружки, - они там совсем уже... - Намджун ухмыляется, наблюдая за сыном, - ты поможешь ему? - Тэхён взрослый мальчик, сам решит, что ему с этим делать. Но если он обратится ко мне, то получит помощь и защиту, - слово высшего демона трудно переспорить, даже души не сразу вмешиваются со своими порядками, не рискуя спорить с демонами в небезопасной для себя обстановке, - но ему бы быть осторожным. - Он будет, - зная Тэхёна, он не то, что будет осторожным, он даже не полезет в это, и всё. Ему не нужны лишние и ненужные проблемы. - Он ничего не говорил по поводу этого... как ты его назвал? - Намджун опирается бёдрами о стол, делая первый глоток. - «Пожиратель», его так Тэ назвал, - отзывается Чонгук, переставая сжимать бедную чашку, готовую лопнуть в любой момент, - ты же его знаешь, он не станет вмешиваться и выходить на контакт с высшими расами ни при каких условиях. Он их... недолюбливает, - оба демона знают, как именно он их недолюбливает. И это очень мягкое слово для описания. - Мда... напряжённые же у него отношения с роднёй, - Намджун усмехается, вставая ровно на ноги, - осторожнее, сейчас не стоит рисковать, - и уходит в своё крыло, чтобы поработать. Чонгук же кивает уже в одиночестве, смотря на перепачканные в краске пальцы. Он не успел закончить картину, когда пришёл Тэхён. Они позже все перемазались в краске и долго отмокали в ванной. Но теперь у него есть и силы, и желание, и вдохновение закончить её в ближайшее время. А ещё нужно бы узнать у отца подробности об этой ситуации, чтобы знать, как защищаться в случае чего. Да и откуда у душ столько смелости браться за поиски сейчас? Странные они раса. За исключением единиц, вернее, единичной персоны.