По двору разносится звонкий смех, парни соревнуются, чей скилл лучше, демонстрируя друг другу самые крутые фишки своего мастерства.
— Блин, почему ты всё ещё не в сборной? — Присев на траву, пытается отдышаться Хосок.
— Я же уже говорил. — Юнги садится рядом, отпивая из бутылки яблочный изотоник, после чего передаёт её Чону. — Я не умею быть в команде, мне не нравится взаимодействовать с кем-либо. — Хосок смотрит на бутылку, к которой только что прикасался губами блондин, и, стараясь скрыть мандраж, аккуратно прислоняется к горлышку своими.
— Вкусно! — Констатирует он, потому что не знает, что ещё сказать.
Повисает неловкая тишина. Хосок думает, что ему совсем не хочется возвращаться домой, а ещё — что он хотел бы собрать остатки сладкой воды с губ Юнги. Сейчас они точно с привкусом химозного яблока из бутылки и, пожалуй, сейчас для него это самый желанный вкус. Юнги же размышляет о том, что, если бы Чон его поддержал, он попробовал бы свои силы в команде. Потому что с ним даже играть легко, часы пролетели минутами, и очень жаль, что уже скоро Хосоку пора будет ехать домой.
— Я хотел сказать, — Юнги водит по оранжевому ребристому мячу пальцем, — ты можешь рассказать мне, если тебя что-то беспокоит. — Хосок несмело поднимает взгляд на лицо Мина, покрытое испариной от физической нагрузки. — Типа, я не знаю, смогу ли я помочь тебе, но выслушать — точно. Мне было очень непривычно видеть тебя таким... — Юнги складывает губы уточкой и поворачивается к Хосоку, отгибая поля панамы, чтобы его видеть.
— Я не знаю, как говорить об этом. — Не отводя глаз, отвечает Чон.
Так странно: ещё несколько часов назад он сидел на лавочке с мыслью, что никому не интересно знать, что творится у него внутри. Он вообще жил с этой установкой почти два года, а сейчас Юнги, самый нужный ему человек, проявляет участие. Но Хосок боится говорить. Он даже с Джуном это обсуждал максимально поверхностно, потому что не привык.
— Ну, обычно говори. Или мы можем сыграть. — Юнги поднимается и протягивает руку однокласснику.
— Сыграть? Это как? — Хосок хватается за ладонь блондина и прыжком встаёт на ноги.
— Ну, бросок со штрафной линии. Бросаем по очереди, если не попадаешь — отвечаешь на вопрос.
Блондин пару раз ударяет мячом о землю и протягивает его Чону. Тот мешкает немного, но принимает правила. Он встаёт рядом с Юнги, целится и попадает в корзину, уступая ему место.
— Ты ответишь на любой вопрос? — Спрашивает Хо перед первой попыткой «соперника».
— В пределах разумного, — с лёгкостью отвечает Юнги, кидает мяч и, ожидаемо, попадает.
Это продолжается довольно долго, никто из них не промахивается, и Хосок уже почти забывает, ради чего вообще они это затеяли. А вот Юнги помнит, поэтому на очередной попытке решает поддаться. Мяч ударяется о кольцо и отскакивает. Блондин делает вид, что очень удивлён, и со вздохом поднимает руки, обозначая своё поражение.
— Окей, твой вопрос первый.
— Вопрос? А, да, сейчас. — Хосок пытается найти что-то в своей голове. Потому что ему интересно всё. Абсолютно всё о Юнги. Начиная тем, какие хлопья он любит на завтрак: шоколадные, ванильные, а может, звёздочки или шарики. А может, он вообще ест на завтрак что-то другое. И заканчивая тем, что снилось Мину сегодня ночью, и как он отнесётся к тому, что Хосок по уши в него влюблён. После недолгих размышлений Чон выбирает самый безопасный вариант.
— Что ты любишь есть на завтрак? — Он водит ладонью по рукаву свитшота, пытаясь оттереть несуществующее пятно.
— Серьёзно? — Юнги смеётся, второй раз открывая для Хосока восьмое чудо света — свою улыбку, в которой Чон тонет и даже не сразу соображает, что ему отвечает блондин. — Ничего. Я не завтракаю. Всё скучно, как и твой вопрос. Я, между прочим, поддался тебе, а ты... — Мин не успевает договорить, потому что Хо отбирает у него мяч и, не глядя, бросает его куда угодно, лишь бы мимо кольца.
— Спрашивай!
Чон встаёт почти впритык к однокласснику, его снова потряхивает, но он хочет довериться человеку, которому, кажется, не всё равно. Юнги тушуется от такого резкого сокращения расстояния между ними, но смотрит прямо в глаза.
— Почему ты плакал? — Произносит он на одном дыхании, ожидая, что его пошлют и это будет справедливо. Но Хосок только чуть отстраняется, давая Юнги сделать вдох, и улыбается горько.
— Кьюнг-Сун... — Начинает он было, но осознав, как это звучало, спешит исправиться. — То есть, наши родители. Они решили, что из нас выйдет хорошая пара. И решили так лишь потому, что отцу это выгодно, ведь папа Сун не последний человек в городском управлении. А тот, в свою очередь, решил потешить эго своей дочери, которая хотела встречаться с самым популярным мальчиком в школе. Я, блин, даже не уверен, что она действительно что-то чувствует ко мне. Ощущаю себя каким-то трофеем, понимаешь? — Он раскидывает руки в стороны и кружится на месте. — Я хочу быть свободным, Юнги. Я хочу быть собой.
— Охуеть... — Вырывается из уст Мина, и он резко прикрывает рот ладонью.
— Охуеть. — Вздыхает Чон.
— Я думал, что ты девчонками крутишь, как тебе удобно. А на деле, получается... — Юнги не договаривает.
— А на деле, это мной вертят все, кому не лень: родители, учителя, девчонки. — Хо пинает маленький камушек. — А я — слабак! Ничего не могу сделать с этим.
— Ты не слабак, Хоба. Нужно обязательно что-нибудь придумать. Поговорить с Сун, например? — Юнги сам не понимает, как с его языка слетает нежное «Хоба». Он краснеет кончиками ушей и делает шаг в сторону. — Я налью нам чай, чтобы немного успокоиться, хорошо?
— М, чай? Хорошо. — Губы Чона дрожат, ему снова хочется рыдать, но делать это при краше как-то не очень, ещё и на их первом свидании. Слишком хорошо с Юнги, чтобы портить этот подходящий к завершению вечер.
— Ты можешь пока сидеть со мной за партой. Если хочешь, конечно. — Блондин направляется в дом, зовя за собой одноклассника, который ерошит волосы и улыбается. Снова искренне, потому что, да, хочет.
— Хочу! — Говорит он громче, чтобы Мин, который уже шуршит на кухне, точно его услышал.
Юнги торопливо выставляет на стол сладости. В заварочном чайнике молочный улун, который Мин разливает по небольшим чашкам, ставя одну из них перед Хосоком.
— Но ты не думай, что мы теперь друзья или типа того. Мне просто знакомо это ощущение. Родители тоже запрещают заниматься тем, чем я хочу. Спасибо, конечно, что не выбирают, с кем мне встречаться, — тараторит Юнги.
На эти его слова Хосок громко хмыкает, чувствуя, как нарастает внутри тяжёлый ком истерики. Второй раз за день, позорище. Его руки дрожат, вдруг становясь ватными, и чашка с глухим стуком падает на пол, оставляя на свитшоте Хо мокрое горячее пятно.
— Айщ! — Вскакивает шатен, пальцами оттягивая от кожи намокшую ткань. — Прости. Я, наверное, лучше поеду.
Юнги ненавидит себя сейчас. Он же выглядит как чёртов подонок. Сначала «поделись со мной», а теперь это вот «мы не друзья». Но Юнги страшно так быстро довериться Хосоку, не привык он этого делать. Вот сейчас передумает Каштанка и скажет: «ты мне в моей прекрасной жизни больше не нужен». А Юнги что останется делать? Собирать себя и своё сердце по кусочкам, потому что он — идиот. Потому что поверил, что может нравиться такому, как Чон Хосок. Потому что захотел в это поверить.
— Погоди, я дам тебе что-нибудь из своего, — начинает Юнги, — сейчас уже слишком прохладно, чтобы ты ехал в мокрой одежде. Подожди здесь! — Он вскакивает и бежит в свою комнату, боясь, что не успеет и по возвращении кухня будет пуста. Но когда Мин возвращается с безразмерной черной худи в руках, Хосок всё ещё стоит на том же месте. Словно и не шелохнулся.
Чон принимает из рук блондина худи, вешает её на спинку стула и, смущаясь, отворачивается, чтобы снять свою кофту. Он слышит, как Юнги от его стеснительности сзади тихонько прыскает, и слёзы бесшумно скатываются по щекам, и становится ещё хуже, когда он узнаёт в этой толстовке ту, на запах которой он дрочил, ту, благодаря которой понял, что влюблён. Вот умора. Куда же упасть еще ниже. Он застывает с обнажённым торсом, держа худи в руках и повесив голову.
— Эй, ты чего? — Юнги мнётся. — Айщ, она старая, прости. Я схватил первую попавшуюся, давай я принесу что-нибудь другое?
— Н-нет, — отвечает Чон и натягивает на себя ткань, впитавшую все ароматы его любимого Мин Юнги. — Я вызвал такси, скоро приедет. Передай родителям от меня большое спасибо за гостеприимство. И прости, что я всё испортил.
— За что? — Блондин подходит ближе. — Я же сам попросил тебя рассказать. Я думаю, что ты сильный, и я правда благодарен, что ты открылся мне. — Хосок в ответ на это лишь грустно усмехается. — Прости меня, — выпаливает Юнги быстро, но шатен успевает разобрать.
— М? — Чон боится что-либо спрашивать, вдруг ему просто показалось.
— Я говорю, прости меня. Я сказал совсем не то, что подумал. — Юнги опускает взгляд. Они стоят всё ещё слишком близко. — Мы могли бы попытаться стать... Друзьями. Вот, что я подумал на самом деле. Я бы хотел этого.
Хосок шумно сглатывает. Всего неделю назад он не мог даже рассчитывать на это, а теперь Юнги сам предлагает подружиться. Он кивает как-то слишком активно и, улыбаясь, стирает с лица влагу рукавом чужой худи.
— Ой, прости, твоя толстовка... — Шипит Хосок, но Юнги подносит к своим губам палец, и тот мгновенно затихает.
— Я же сказал, она старая. Я её не ношу уже как минимум год. Можешь даже не возвращать.
— Юнги... — Шепчет Чон. Он смотрит на губы парня и боится, что не сдержится. Что разрушит то, что даже не успел толком построить из-за своей слабой воли. Что вопьётся своими губами в те, что напротив, так отчаянно и рвано, будто это его единственный шанс выжить. А Мин всё видит и, кажется, понимает. Он не отстраняется, просто ждёт. Ждёт подтверждения своим мыслям, дыша часто и прерывисто. Но... Чон — трус, всё еще чёртов трус.
— Тогда панаму свою тоже подари мне, как надоест, — с улыбкой произносит он, хватает поясную сумку со стула, перекидывая её через плечо, и пулей летит в прихожую, потому что на телефоне жужжит уведомление о том, что его уже ждёт машина. Юнги отвисает не сразу. Он наблюдает за действиями Хосока, собрав брови домиком и открыв рот. Он ужасно зол, но на себя или на Чона — ему сейчас не понятно.
— Да хрен тебе, — Мин буквально выплёвывает это, довольно грубо, подходя к зеркалу на входе в дом и наблюдая, как Чон шнурует кеды.
— Справедливо. Она — топ. — Звучит в ответ. — Ну, пока?
— Пока.
— Я напишу, как доберусь, — машет рукой шатен, направляясь в сторону автомобиля.
— Это не обязательно. — Голос Юнги слишком холодный. Когда он сам это осознаёт, то хочет провалиться сквозь землю. Он что, разозлился, что его не поцеловал Разноцветный? Пиздец. Полный.
После ухода Хосока Мин звонит по видео Джину, потому что попросту не знает, что ещё ему делать. Он не может поверить, что сдался так просто.
— Хей, Юнки! — Тянет друг. — Ну, как ваш английский?
— Нормально, — угрюмо отвечает Мин. — То есть, не нормально. В смысле, английский нормально, а вот остальное...
— HEY, STOB IT! — На той стороне экрана Джин скрещивает руки над головой. — Спокойнее и подробнее, пожалуйста.
— Всё было хорошо, мы сделали диалог и пошли играть в баскетбол, — начинает рассказывать Юнги.
— Угу, дальше. — Старший прислоняет указательный палец к губам с видом, словно он профессиональный психолог.
— А, забыл сказать. Перед тем, как мы встретились, я увидел, как он плакал. У моего дома, на лавке дедушки Пака. — Юнги ожидал удивления, но Ким слушает внимательно, не перебивая. — Я спросил у него, в чём дело, и Хосок сказал, что отец заставляет его встречаться с Кьюнг-Сун, представляешь?
— Заставляет? — Сокджин искренне удивлён: ему странно и сложно представить такие взаимоотношения с семьёй, ведь у Кимов дома всегда царила гармония.
— Ну да, из-за того, что папа у Ли — политик. И вот... — Юнги начинает паниковать, не зная, как рассказать, из-за чего он разозлился.
— И вот..? — Повторяет Сокджин.
— В общем, он облился чаем случайно, я дал ему свой худос. Мы стояли очень близко, и он так смотрел на меня... Я подумал, что...
— Что? — По одному только голосу Джина понятно, что он и не пытается скрыть улыбку.
— Не заставляй меня это говорить! — блондин натягивает панаму до самого носа.
— Но я правда не понимаю, что ты имеешь в виду, мой дорогой донсэн, — врёт Ким.
— Я думал, что он меня поцелует, — произносит Юнги глухо, закрывая ладонями лицо.
— Ай, Юнки, почему ты стесняешься меня? Разве я плохой хён? Пожелаю тебе плохого?
— Если бы не ты, я бы даже не начал думать, что могу ему нравиться! — Снова начинает злиться Мин.
— Это потому, что ты слепой! Не видел очевидного! — Возмущается Джин.
— НО ОН МЕНЯ НЕ ПОЦЕЛОВАЛ! — Выпаливает Юнги и резко замолкает. Джин тоже не издаёт ни звука, пока пауза не становится слишком уж неловкой.
— А ты бы хотел? — Уже спокойно интересуется старший.
— Я не знаю... — Блондин отодвигается от экрана.
— Если его родители так давят на него, дело может быть в этом. Ты уверен, что всё к этому шло? — Старший старается быть аккуратнее.
— Он так смотрел на меня, на мои губы... Между нами было сантиметров пятнадцать, не больше.
— Юнги, я думаю, он испугался. Я, конечно, шутил про массаж и прочее, но это ваша первая такая встреча. И наверняка он боялся всё испортить.
— Или я всё придумал в своей голове.
— Я не узна
ю тебя. Что бы ты ощутил, если бы сегодня он целовал тебя, а завтра, по приказу отца, ту девочку? Он, похоже, тебе тоже нравится, Юни? — Голос Джина становится тише: Ким очень хочет помочь другу.
— Этого я тоже не знаю. Но я хотел бы, чтобы со мной ему стало легче, — выдыхает Мин. — Хён, я устал, можем мы завтра обсудить твою постановку? А сейчас я пойду. Доброй ночи.
— Конечно. Спокойной ночи, — улыбается Сокджин и, послав воздушный поцелуй, отключает видеозвонок.
Мин зарывается пальцами в обесцвеченные волосы и пытается разобраться в самом себе. Правда ли ему нравится Чон Хосок или просто хочется думать, что он может быть кому-то симпатичен. Нет, Юнги не стал бы целоваться с кем попало, тем более, в первый раз. Хосок действительно кажется ему комфортным и, что уж скрывать от самого себя, красивым. Его переливающиеся в лучах солнца волосы цвета золотистого каштана, его улыбка, а ещё сегодня Юнги заметил на верхней губе родинку. Вот её очень хотелось коснуться.
«Всем хочется», — останавливает себя он. — «Чтобы целовать эту родинку, нужно быть особенным. А ты, Мин Юнги, обыкновенный».
Хосок достаёт свой телефон только в такси. Пара пропущенных от отца и куча сообщений от Джуна.
Rm_: Бро
Rm_: Я хз, почему ты не сказал родителям, что делаешь английский с Юнги
Rm_: А сказал, что со мной
Rm_: Но я тебя прикрыл :)
Rm_: Я напишу красавчику под предлогом прослушивания, как думаешь?
Rm_: Если ты что-то узнаешь у Тихушника о нём, умоляю — скажи.
Rm_: Я, наверное, слишком переживаю, да?
Rm_: Я, короче, в качалку пойду, выпущу пар.
Чон благодарен другу за то, что прикрыл. Ведь Хоби забыл банально предупредить, что родители могут искать его у Намджуна. Правда, узнал он от Юнги не так много, и вся информация довольно неутешительная. Но нельзя, чтобы друг отчаялся и передумал идти на прослушивание. Нужно как-то выкручиваться.
J-HOPE: Бро
J-HOPE: Спасибо тебе, ты лучший!
J-HOPE: Я объясню тебе позже, почему не сказал отцу про Юнги
J-HOPE: Есть немного инфы о твоей Джульетте.
J-HOPE: Настоящее имя — Сокджин. Лучший друг Юнги.
J-HOPE: С парнями никогда не мутил, но и ты как бы тоже.
J-HOPE: Скорее всего, ты должен будешь ползать у него в ногах с признаниями в любви
J-HOPE: Но не к нему, а к Юнги.
J-HOPE: Я верю, ты справишься!
Такси везёт парня в загородный дом, Хосоку хочется побыть одному: слишком много событий для одного дня, по его мнению. Он кутается в толстовку Мина, ту самую, о которой мечтал. Блондин сказал, что можно её не возвращать. Так что теперь Чон, как и планировал, будет носить эту необъятную вещь даже в +40, спать в ней, жить в ней, пока она не превратится во что-то, больше похожее на половую тряпку.
Уже дома в кровати он ругает себя за то, что был так неосторожен и едва не спалился перед одноклассником, да ещё и никак не меньше трёх раз. Пожалеть о том, что открылся, у него не получается, потому что, правда, стало легче, потому что глаза Юнги говорили о том, что его это действительно волновало. Чон снова зарывается носом в чёрную ткань и улыбается, а затем берёт телефон, чтобы пожелать спокойной ночи самому особенному человеку.
J-HOPE: Сладких снов :3
J-HOPE: Спасибо тебе за сегодня.
J-HOPE: Это был лучший день за последнее время
J-HOPE: Я всё ещё в твоём худи
J-HOPE: Оно очень удобное :)
Юнги открывает диалог и его сердце без разрешения ускоряет свой темп. Наверное, он слишком быстро прочитал сообщения, не зазнался бы этот Разноцветный.
AGUST D: Зато у меня твой дорогущий свитшот
AGUST D: А ты ходи в обносках
AGUST D: Было весело, спасибо.
AGUST D: Спокойной ночи ;)
