Возвращение в поместье Принц /Return to Prince Manor

      Яриллион нервно сглотнул, увидев летучую избу, возвышавшуюся у стен замка и крепко стоявшую на своих куриных лапах. Он прекрасно знал, кому принадлежит эта хижина, и не хотел снова оказаться в руках её хозяйки.       — Нет! — запротестовал Зимний принц и встал, как вкопанный. — Я туда не пойду!       Они, шагая по тропинке усыпанной щебнем, были уже на полпути к летучему дому.       Сараи чувствительно ткнула его мечом меж лопаток.       — Двигайся, мальчишка! Сейчас ты под покровительством Благого двора, но если через минуту не начнёшь шевелить ногами — распрощаешься с одной очень важной частью своей анатомии. — От её тона повеяло ледяным холодом. — Всегда считала, что тех, кто издевается над детьми, необходимо кастрировать. Если не веришь мне, можешь и дальше тут стоять.       Тёмный принц нервно сглотнул и счёл за благо подчиниться. Он прекрасно знал: не стоит злить Королевский клинок, ибо она слов на ветер не бросает. К тому же у капитана была особая связь с захваченными детьми, а значит, церемониться с их похитителем она не будет.       Северус, толкнув дверь хижины, вошёл внутрь, а за ним устремились мальчишки и Кафаль. На крыльцо вышла Баба Яга собственной персоной.       — А-а-а, беглый ученик! Очень мило с твоей стороны заглянуть ко мне на огонёк, — хохотнула она.       Яриллион зарычал и выдал нечто нелицеприятное на языке фейри, но тут же вскрикнул — это Сараи приложила его сзади плоской стороной своего меча.       — Яриллион Найтдаск, прояви уважение, — отчитала она его. — Принц ты или нет, но она намного старше тебя, и к тому же твоя кровная родственница.       Глаза Яриллиона полыхнули ледяным презрением:       — Она — королева изгнанников, и я ничего ей не должен.       Лицо Бабы Яги сделалось насмешливым:       — Ой ли, молодой человек? Ты нарушил данную мне клятву ученика, покинув мой дом глубокой ночью с моим же амулетом. Или ты взаправду считал, что сможешь прятаться от меня вечно? Теперь ты — мой пленник. — Северная ведьма сделала знак Сараи войти в избу с её упрямым арестантом.       Когда Клинок втолкнула Яриллиона в узкий проход, Баба Яга подняла руки и пропела несколько слов на своём родном наречии. Из её ладоней вышел двойной синий луч и врезался в серую крепость.       В мгновение ока раствор, скреплявший кладку, превратился в песок и осыпался. Ощутимо вздрогнув, крепость начала рушиться. Через несколько минут от неё остались только развалины.       Яриллион обозрел руины, что ещё недавно были его домом, и раздражённо сплюнул:       — Полоумная мегера! Как ты посмела разрушить мой дворец?!       Баба Яга захлопнула дверь, и избушка поднялась в воздух. Она наградила Зимнего принца злобной ухмылкой.       — Победителей не судят, племянник, а сегодня победила я.       — Ты не можешь держать меня здесь вечно! — огрызнулся тот. — Вот узнает моя матушка…       — Она, так же, как и моя сестра Титания, будет жаждать твоей крови из-за порушенных соглашений, — фыркнула Баба Яга. — Не обманывайся, Яриллион: возможно, ты — её любимчик, но она терпеть не может неудачников. Особенно попавшихся.       Когда смысл этих слов дошёл до Зимнего принца, он побледнел. Сараи приказала ему сесть на пол спиной к стене. Он опустился рядом со столом — для семерых людей в хижине было тесновато. Яриллион старался казаться надменным и безучастным, на самом деле дрожа каждой клеточкой. Баба Яга была права: Мэйв не жаловала тех, кто терпел неудачи — даже своих собственных детей.       Северус приблизился и уложил Несмей на тюфяк, который, будучи раненым, совсем недавно занимал сам. Та была бледной, как привидение, и, не переставая, дрожала, стуча зубами, как кастаньетами.       — Холодно… Северус, мне так холодно…       — Ты вся горишь, дитя, — пробормотал Снейп, коснувшись её лба. Золотистые глаза Несмей неестественно блестели. Снейп аккуратно подоткнул одеяло вокруг её хрупкой фигурки и тут же наложил диагностическое заклинание. Северус с ужасом констатировал, что подопечная осушила свой магический резерв почти до нуля. Лихорадка стала результатом шока от заклинаний.       Обернувшись к Бабе Яге, что сверлила взглядом Зимнего принца, будто хотела содрать с него кожу живьём, он полностью поддержал её стремление, но в данный момент у него была забота поважнее, чем месть Яриллиону.       — Моя леди, нет ли у Вас восстанавливающего зелья? Боюсь, что уровень магии в ядре Несмей опасно низок — он практически не подлежит восстановлению.       Баба Яга обеспокоенно взглянула на него, а затем подошла к буфету и зарылась в сундук, что стоял рядом. Она вытащила крохотный флакон с зелёной жидкостью.       — Вот, Северус. Это поможет ей продержаться, пока мы не прибудем в Летнее царство.       Снейп взял флакон и уговорил Несмей проглотить зелье — она бредила и была напугана. Она схватила его за руку и умоляюще посмотрела:       — Не уходи…       — Я здесь, — только и сказал Северус, однако это успокоило Несмей, позволив ей расслабиться, и вскоре она впала в забытье. Он смотрел на неё и ощущал ком в горле от жалости и печали. Она была так молода, но уже познала боль и страх, будучи запятнанной тьмой. Её невинность, как и его сыновей, осталась в том ледяном аду.       Профессор резко обернулся, чтобы проверить, как дела у Драко и Гарри, и обнаружил, что они заняли стулья у стола и сидели, обняв себя за плечи. Ребята выглядели так, словно одновременно чувствовали потрясение и облегчение, не веря, что их спасли. Северусу уже приходилось видеть этот взгляд — так вели себя жертвы садистских игр Пожирателей. Он подошёл к детям и крепко их обнял.       — Теперь вы в безопасности. Всё в порядке. С вами всё будет хорошо.       Мальчики прижались к нему, чуть не плача от противоречивых эмоций, и он некоторое время сидел с ними. Облегчение было столь велико, что Северус сам чуть не прослезился. Возможно, если бы рядом не крутились Баба Яга и Зимний принц, он бы отпустил себя, но многолетний опыт по сокрытию эмоций на публике позволил ему притушить жжение в глазах. Он сможет сделать это позже в одиночестве, после того, как объявят вердикт. Но пока…       — Как я рад, что вы живы, — искренне сказал Северус. — Вы не ранены?       — Нет, не совсем, — ответил Драко. — Если только не считать травмой насильное обучение тёмным проклятиям.       Гарри повесил голову.       — Мы не хотели, папа. Но он начал избивать Несмей, и мы подумали, что, если согласимся с его предложением, то всё будет не так печально. Но теперь мне плохо, и… у меня болит голова…       Северус аккуратно приподнял его лицо за подбородок, чтобы заглянуть ему в глаза.       — Что он с тобой сделал, Гарри?       — Он пытался… заставить меня причинить тебе боль… — простонал тот.       — Ментальный контроль, — мрачно определил Северус. Он обернулся к Драко. — И у тебя?       — Да, — сразу же ответил тот. Глубоко внутри он ощущал лютый холод, и даже жарко натопленная печь не могла с ним справиться. Внезапно в голове у Драко застучало, посылая под веки колющие разряды боли. Он охнул.       — Что такое? — резко спросил Северус.       — Голова… адски больно…       Северус призвал свою аптечку и достал оттуда два флакона со средством от головной боли. Он отдал их сыновьям, хотя чувствовал, что нанесённый вред намного обширнее, чем можно было определить невооружённым глазом. Оставалось лишь надеяться, что его ещё можно исправить.       — Почему бы вам обоим не прилечь? Как только прибудем на место, мы вас разбудим, — предложил Северус.       — Звучит неплохо, — пробормотал Гарри и ушёл на тюфяк, на котором расположилась Сараи. Драко же оккупировал единственную кровать, принадлежавшую Бабе Яге, хотя он об этом и не догадывался.       Через несколько минут мальчишки уже спали, измученные событиями прошедшего дня.       — Как они? — спросила Сараи, подойдя сзади и слегка коснувшись плеча Северуса.       — Страдают от боли, вызванной тёмной магией, — серьёзно ответил он и посмотрел на Яриллиона с такой ненавистью, что тот задрожал от страха.       — Мы сможем омыть и очистить их в дворцовых Бассейнах Возрождения, — успокоила его Сара. — И королевские целители являются непревзойдёнными специалистами по части исправления вреда, причинённого тёмной магией. Они сделают всё возможное, чтобы помочь мальчикам и Несмей.       Северус кивнул на автомате. Он просто хотел, чтобы им стало лучше, и он смог бы поскорее забрать их домой. Снейп поднял голову и увидел, как Баба Яга, наклонившись над Яриллионом, что-то резко сорвала с него.       — По-моему, это принадлежит мне, — холодно сказала она, держа в руке амулет в форме серебряной капли с крупным янтарным кабошоном внутри. — Тебе больше не нужно будет перемещаться в царство смертных и обратно, юный принц. Никогда, стоит мне только замолвить словечко. — Ведьма осторожно повесила амулет себе на шею.       — Причём здесь ты? — угрюмо спросил Яриллион.       — О, ну, не знаю. Возможно, потому, что именно я озвучу приговор, каким бы он ни был, — ухмыльнулась Баба Яга. — Ты, возможно, предпочёл бы смерть, принц, но сомневаюсь, что тебе будет дарована такая милость.       Яриллион уставился на неё, и ледяной ужас сковал его естество.       — Нет… кто угодно, только не ты…       — Трус! — скривился Северус. — Тебе ничего не стоит мучить маленьких детей, но, когда дело доходит до последствий твоих деяний, ноешь, моля о пощаде. — Он подошёл и яростно взглянул на принца. — Яриллион, позволь кое-что узнать у тебя: был ли ты милосерден к моим сыновьям, ведя их по пути тёмной магии? Был ли добр к Несмей, вонючий ты кусок дерьма? Если бы не моя клятва оставить тебя в живых, дабы королевы смогли свершить суд, то я показал бы тебе, чему научился, шпионя в лагере Волдеморта, так что по завершении демонстрации тебя бы и собственная мать не узнала!       Ярость в глазах Северуса горела ярче магмы, и все почувствовали гнев, охвативший его — он с треском распространялся вокруг, словно молния перед сильной грозой. Только благодаря железному самоконтролю Снейп ещё сдерживался, но его силы уже были на пределе.       Яриллион всегда с усмешкой заявлял, что ни один смертный колдун не сравнится по силе с высшими фейри — все смертные, как маглы, так и волшебники, для него были низшей ступенью эволюции. Теперь же, глядя в глаза разъярённого Снейпа, он понял, что магия мастера-волшебника ничем не хуже его собственной, и от этого его пробрало морозом до мозга костей. Он почти был… благодарен, что его не оставили на милость колдуна. Почти.       Сараи подошла и мягко увела Северуса.       — Пойдём, Сев. Зацикливаясь на мести, ты только травишь себе душу. Он получит по заслугам, как и все предатели. Уж Титания об этом позаботится, и даже Мэйв воздаст ему за его деяния.       — С чего бы?       — Это — долг чести: даже у Неблагих есть понятие о нём, — ответила Сараи. Она потянула Снейпа к столу, налив ему чашку крепкого чая Бабы Яги, и присела рядом. Она как никто другой знала, каким выжатым чувствуешь себя после того, как схлынет боевой запал.       Северус внимательно посмотрел на возлюбленную, только сейчас заметив окровавленную броню.       — Сараи, ты ранена? Столько крови…       — Моей здесь почти нет: в основном это кровь ледяного великана. Когда я нанесла ему последний удар, кровь хлестала фонтаном, — поделилась она. — У меня всего лишь несколько небольших порезов и синяков, не о чем беспокоиться.       — Ты уверена?       — Абсолютно. — Полуфейри стала осторожно снимать окровавленные доспехи, и Северус незамедлительно помог ей. Под кирасой была длинная льняная рубашка с мягкой подкладкой, пропитанной кровью. Быстро освободившись от неё, Сараи осталась в одной тунике без рукавов. Её руки были покрыты мелкими ранками и одной или двумя царапинами подлиннее, но в целом и правда ничего серьёзного.       Тем не менее, Северус тщательно смазал их целебной мазью, прикасаясь к ранам нежно и аккуратно.       — Вот так. Теперь ты точно не умрёшь от заражения крови.       — Спасибо, любимый, — пробормотала Сара, коротко целуя его в губы. — Почему бы и тебе не отдохнуть? Я уберу доспехи и присоединюсь к тебе.       — Договорились, — согласился Северус и прошёлся по хижине, устраивая рядом с сыновьями спальное место из нескольких одеял и подушек, которые он достал из рюкзака.       Сараи краем глаза наблюдала за Бабой Ягой и Яриллионом, зная, что та будет следить за ним. Капитан достала из своей сумки бутылку с жидкостью для ухода за бронёй и приступила к чистке и полировке. Во всяком случае, это займёт её на какое-то время, чтобы не поддаться соблазну удавить Зимнего фейри голыми руками.

***

      Тронный зал Летннего дворца Благих фейри       Северус Снейп с сыновьями сидел в первом ряду, ближе всего к трону — ведь они были дальними родственниками королевской семьи, а также главными обвинителями по делу принца Яриллиона. Всё семейство было облачено в чистые выглаженные одежды, достаточно торжественные для суда. На самом деле их костюмы походили на те, что прислала им Титания по случаю бала, потому как для заседания также был свой дресскод. Несмей отнесли к целителям — Титания была в ужасе от состояния, в котором находилась её внучка, и поклялась, что ответственные за это заплатят втридорога. Она попросила своего главного целителя сделать всё возможное, чтобы полностью восстановить здоровье Несмей. Выслушав отчёт Сары и Северуса, а также встретившись с Бабой Ягой, которую не видела более ста лет, Титания вызвала Мэйв, потому что та должна была знать о своём безрассудном сыне и соглашениях, которые были нарушены.       Всё это произошло чуть более двух часов назад, а теперь все три королевы сидели на возвышении: Титания — на троне из слоновой кости, покрытом изображениями Лета, Мэйв — на троне из оникса, с изображениями Зимы, а Глориана — на своём нефритовом троне. Королева изгнанников сняла иллюзию, которую носила в мире смертных, и предстала в своём истинном обличии члена королевской семьи. Однако её глаза остались жёсткими и яркими — глазами, повидавшими много боли и горя. Мэйв застыла, увидев, что сестра, которую она обидела много веков назад, вернулась в Летнее королевство, и поняла, что вскоре ей предстоит ответить за всё, что натворили они с сыном.       Справа от помоста были выделены места для детей Титании и её внуков по старшинству. Ближе всех сидел Оберон, далее шли Моргана, Обри и Балин. Следующими были дети Морганы, Обри и, наконец, Мальхиар. Никто не знал подробностей произошедшего — только то, что на кого-то из родственников напал подданный Зимнего королевства.       Слева располагались места для Летнего Совета — советников Титании и её министров. Их проинформировали, что имело место серьёзное нарушение соглашений, и попросили засвидетельствовать вердикт королев.       Вокруг монарших особ встали Клинки и несколько личных телохранителей Мэйв, Глориане же Титания предоставила почётный караул, облачив его в ливрею с изображением дерева, плачущего янтарными слезами в окружении трёх снежинок, что она создала специально для этого случая, так как у сестры не было собственного двора.       Фейри-глашатай по имени Робин Гудфеллоу, не имевший никакого отношения к всемирно известному Шекспиру, прочистил горло и сделал объявление звонким голосом, который было слышно по всему залу:       — Смотрите и слушайте! Королевским указом Её Величества Титании, Летней королевы, вы были вызваны на суд над неким принцем Яриллионом Найтдаском, который обвиняется в нарушении самых священных и непреложных соглашений между Зимой и Летом. Обвинители — лорд Северус Снейп, наследник поместья Принц и мастер-волшебник, и два его сына. — Фейри трижды постучал по полу длинной белой тростью. — Всем встать!       Присутствующие поднялись с мест и поклонились трём королевам.       — Введите обвиняемого, капитан!       Массивные двери в дальнем конце зала распахнулись, и Сараи, вновь облачённая в доспехи и форму, провела Яриллиона по длинному коридору. Кафаль шёл за ними, то и дело порыкивая на принца. Яриллион был в той же одежде, что и во время битвы, за исключением того, что теперь вместо верёвок на руках были кандалы, а на шее всё ещё «красовался» воротник смирения. Зимний принц всем своим видом выражал возмущение, высокомерие и холодность.       Сараи подвела его почти к самому возвышению, но тут же остановилась: Титания протянула руку, и вокруг Яриллиона на полу появился светящийся зелёный круг.       — Это — Круг Правосудия, который не исчезнет, пока мы не вынесем приговор по Вашему делу, Яриллион Найтдаск.       Она взмахнула рукой, и Сараи отступила вслед за Кафалем, чтобы встать подле Северуса.       — Принц Яриллион Найтдаск, лорд Северус Снейп обвиняет Вас в похищении двух его сыновей и подопечной, моей внучки Несмаяллиндры Хайстар, и намерении причинить им тяжёлый телесный и ментальный вред. Он также заявляет, что вы намеревались сделать его детей тёмными магами и силой взять в жёны Несмаяллиндру, невзирая на то, что между нашими королевствами не было соглашения о помолвке. Это запрещено соглашениями и нарушило перемирие между Летом и Зимой. Что вы можете сказать по существу обвинений?       — Я заявляю, что на самом деле это лорд Снейп со своей любовницей, капитаном Валинек, вторглись в мою частную резиденцию при поддержке ведьмы Севера, моей бывшей наставницы, с намерением причинить вред мне. Я также утверждаю, что его сыновья так же, как и Несмаяллиндра, добровольно присягнули мне. Я признаю, что похитил Несмей, но кража невесты является общепринятым обычаем у Неблагих фейри, — спокойно ответствовал Яриллион.       Северус встал.       — Она несовершеннолетняя, Ваши Величества! — зарычал он. — И без помолвочного контракта любая попытка сделать её невестой расценивается, как похищение. Кроме того, какая была нужда похищать моих сыновей? Вы и на них собирались жениться, создав себе гарем?!       Саркастический тон Снейпа вызвал смешки в зале, но Титания подняла руку, и шум прекратился.       — Отвечайте на вопрос лорда Северуса. По какому праву Вы похитили его сыновей?       Яриллион скривился и, недолго думая, выплюнул:       — Я хотел, чтобы у моей невесты была компания, Ваши Величества.       Титания тутже нахмурилась:       — Если всё было так, как Вы утверждаете, почему же Вы не пришли ко мне и официально не попросили руки Несмаяллиндры? Зачем было нарушать мир, прибегая к похищениям? Если Ваши намерения по отношению к моей внучке были честными, вы должны были обратиться за благословением как к своей матери, так и ко мне. — Она повернулась к Мэйв. — Обращался ли он к тебе, сестра, просил ли связать себя с моим домом?       Мэйв покачала головой.       — Нет. — Её тон был ледяным, а взглядом, который она бросила на своего отпрыска, можно было мгновенно заморозить.       Яриллион съёжился.       — Ваше Величество, я бы обязательно сказал Вам, но сначала я хотел познакомиться с невестой и позволить ей привыкнуть к нашим обычаям, а уж потом представить её ко двору.       — Понятно. И поэтому вы спрятались в Пустошах в своём летающем замке, изменив ход времени? — спросила Мэйв, каждое слово которой отдавало стужей. — Ты знаешь наказание за нарушение соглашений, сын мой, я сама учила тебя. Она несовершеннолетняя, поэтому для помолвки требуется официальное разрешение и от твоей тётушки, и от меня! Или ты так возжелал её, что твои мозги превратились в кашу?! Кретин!       Яриллион вздрогнул, как от удара, но тут же собрался.       — Но… Но… Ваши Величества… Я пытался поговорить с кем-то из Вашей семьи, чтобы испросить разрешение на брак с Несмаяллиндрой. И у нашей встречи был свидетель.       — Даже так?! — Титания была в ярости. — Могу ли я узнать, кто посмел узурпировать мои полномочия, дав согласие на Ваше… предложение?       Яриллион сначала смутился, но тут же растянул губы в наглой зубастой ухмылке.       — Хотя я обычно не раскрываю своих контактов, но не могу отклонить прямую просьбу, моя королева… Я подошёл к Вашему наследнику, принцу Оберону, и попросил у него аудиенции. Однако принц Оберон не мог меня принять, поэтому послал меня к своему наследнику, принцу Мальхиару, делегировав принцу право дать мне ответ. При этом присутствовал министр внутренних дел лорд Морхаван. — Зимний фейри указал на высокого лорда Благого двора, облачённого в золотой и зелёный шёлк и посеревшего от слов принца.       На мгновение в зале повисла мёртвая тишина.       Никто не двигался, даже дышали через раз.       В воздухе послышался неясный гул, как перед ударом грома, и все присутствующие ощутили на себе удар гнева Летней королевы. Глаза Титании вспыхнули зелёным светом, и она чётко приказала:       — Стража! Схватить лорда Морхавана, принца Мальхиара и… Принца Оберона.       Клинки повиновались, не задумываясь.       — Ваше Величество! — возопил лорд фейри. — Взываю к Вашей милости! Я не знал, что Вашего разрешения не было запрошено.       Охранники заключили всех означенных королевой в магические кандалы и вывели к тронному возвышению, и уже через несколько секунд они стояли в Кругах Правосудия.       Лорд Морхаван выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание, Мальхиар был бледным и испуганным, и только Оберон сохранил своё надменное поведение.       — Мама, это смешно. Ты не можешь арестовать меня, я твой наследник, ради всего святого!       — Оберон, молчи, пока к тебе не обратились! — отмахнулась королева. — Если ты действительно участвовал в этом грязном бесчестном деле, ты ответишь по всей строгости закона! Наследник или нет, Вам не уйти от королевского правосудия. — Титания обратилась к Яриллиону: — Итак… после того, как Вам разрешили ухаживать за Несмей, как Вы её нашли? Она ведь больше не жила у себя в поместье Грейстоун, её даже не было в королевстве.       — Королева Титания, принц Мальхиар поведал мне, что принцесса стала подопечной лорда Снейпа, и её отправили к нему в резиденцию, в поместье Принц. Он также сообщил мне, что вы устали от неконтролируемой магии девчонки и отлучили её от двора, но предупредил меня, что охранные чары поместья не позволят Неблагому пройти на его территорию. Тогда я спросил, можно ли мне ли получить доступ к миру людей, и принц Мальхиар спросил у отца, который и рассказал о торговой улочке смертных колдунов, называемой Косым переулком. Используя портал, я отправился в царство смертных и ждал свою невесту там. Вскоре она заявила о своём присутствии, взорвав своей магией целый магазин. Я просто ждал подходящего момента, чтобы пообщаться с ней.       Гарри с Драко синхронно встали.       Титания посмотрела на них.       — Вы хотите опровергнуть это утверждение?       — Да, Ваше Величество. Принц Яриллион устроил нам засаду. Он подкараулил нас на выходе с улицы, и не просто для того, чтобы поговорить с Несмей, как утверждает. Принц уже тогда планировал похищение, а когда она велела отпустить её, он… он одел ей на шею вот этот воротник, и когда мы с братом попытались остановить его, он избил нас и забрал в свою крепость. Принц Яриллион знал, кем являемся мы с Драко — у меня был амулет поместья Принц, хотя он сломал его и оставил лежать в грязи, так что меня нельзя было отследить с его помощью. — Гарри достал амулет из-под рубашки и показал его королеве. — Когда Принц Яриллион похищал Несмей, то руководствовался не её, а своими интересами. Если бы он действительно заботился о ней, то никогда бы не использовал тот ошейник. Ему была нужна не жена, Ваше Величество, а рабыня.       — Ты врёшь! — зарычал Яриллион.       — Клянусь своим именем и магией: это — правда! — твёрдо сказал Гарри.       В зале раздался одновременный вздох: можно извинить излишнее нетерпение молодого жениха, но Гарри говорил о нанесённом оскорблении Летнему королевскому дому. И поскольку после клятвы магией с подростком ничего не случилось, это значило, что тот сказал простую неприукрашенную истину.       — Оказалось, что нет, юный Яриллион, — захихикала Глориана. — Ты был недостойным учеником, и потому я не вижу причин, чтобы ты изменил своё поведение. Юный Снейп, расскажите нам о гостеприимстве Яриллиона.       Гарри повиновался, описав все жестокости Зимнего принца. Его рассказ был дополнен сначала Драко, а затем и Сараи, побеседовавшей с Несмей, когда та ненадолго очнулась от сна, вызванного лихорадкой. Капитан Клинков рассказала суду о том, как Яриллион заставлял девушку подчиняться с помощью ошейника и как пытался сделать её своей тёмной королевой, вынудив использовать тёмную магию.       Драко рассказал, как он пытался помочь, согласившись учиться тёмной магии у Яриллиона, и о борьбе, которую им пришлось выдержать, дабы сохранить своё сознание и свободную волю.       — Я знаю, что использование тёмной магии бесспорно запятнало нас, но тот факт, что мы на самом деле не хотели учиться… ну, я надеюсь, что когда-нибудь мы сможем очиститься от неё.       — Принц Яриллион также использовал контроль над разумом, — добавил Гарри. — Я боролся с этим, но… Мне кажется, он как-то навредил мне… У меня всё время болит голова.       Титания сочувственно посмотрела на ребят.       — После того, как это испытание закончится, дети, я посмотрю, что можно сделать, чтобы исцелить вас. Ни один ребёнок не должен подвергаться запрещённым заклинаниям подвластия или принуждения к тёмной магии.       — А что, если их не принуждали, сестра? — раздался прохладный голос Мэйв. — Я знаю, что отец белокурого мальчика научил его некоторым тёмным проклятиям. Единожды испив из чаши тьмы…       — Ты связан с нею навсегда? — закончила за сестру Титания. — Не совсем так, Мэйв. Мы знаем, что истинного тёмного ученика не нужно принуждать — это путь, который он выбрал сам. Этих детей твой сын развратил — что мерзость даже для тебя. Более того, он осмелился поднять руку на ребёнка королевского дома и одеть ей ошейник, как дикому зверю! Такое нельзя простить.       Мэйв вздохнула.       — Ты права, сестра. Долг прежде всего. Мой сын заплатит за содеянное, потому что знал, на что шёл.       — Мама, что ты говоришь?! — воскликнул принц.       Зимняя королева бросила на сына холодный взгляд. Каскад её тёмных волос плащом ниспадал на жемчужно-серое сверкающее платье — она была прекрасна, как морозный узор на стекле или же прохладный зимний день, когда снег сверкает на ветвях деревьев. Красивая и жестокая, как лютый мороз.       — Я говорю, Яриллион, что ты опозорил наш дом. Ты вёл себя, как дракклов идиот, обращаясь с высокорождённой дочерью так, как заблагорассудится, и похитив её родственников. Да уж лучше бы ты погиб, сражаясь с лордом Снейпом, чем, сдавшись, принести нам столько унижений. Я могла бы закрыть глаза на твои проступки, списав их на горячую молодость, но это… ты зашёл слишком далеко. Ты перешёл все возможные границы, а раз так — будешь осуждён, как любой другой преступник в моём царстве.       — Преступник?! Я твой сын! — закричал Яриллион с отчаянием в голосе.       — Ты хотел сказать, что был моим сыном, — холодно заявила Мэйв. Затем она с недовольством взглянула на него, будто на щенка, испортившего любимый ковёр.       Яриллион, не веря, смотрел на мать с раскрытым ртом и вдруг зарычал:       — Хладнокровная сука! Ты в своё время поступала куда хуже… Мама!       Мэйв фыркнула.       — Возможно. Но я никогда не нарушала законы этого царства, и в этом вся разница.       — Ты пытала детей смертных! — выплюнул её сын.       — Верно, но это другое. Я не похищала дочь из королевского дома Благих, не укрощала её ошейником, не планировала похищение двоих юных отпрысков рода Принц и не пыталась обратить их во тьму. Я играла с простыми смертными, которые не были моими родственниками… ну, если только в качестве наказания. Тебе некого винить, кроме самого себя, Яриллион.       Глаза Титании были сухи, как пустыня, и тверды, как камень.       — Заслушав все свидетельства и рассмотрев доказательства, я объявляю Вас, Яриллион, урождённый Найтдаск, из царства Неблагих, виновным по всем пунктам. Что скажете вы, сёстры? Виновен или нет?       — Виновен, — ответила Глориана.       — Виновен, — ответила Мэйв, не глядя на своего сына.       — Услышано и засвидетельствовано! — прогремел Совет. Все смотрели на Яриллиона с разной степенью гадливости и отвращения, потому что причинение подобного вреда ребёнку было одной из самых осуждаемых вещей у Благих фейри.       Повисла долгая минута напряжённого молчания: никто не издавал ни звука, а три королевы, казалось, бездействовали, только глядели друг на друга. Гарри пребывал в недоумении, пока не вспомнил, что, скорее всего, королевы фейри могли вести меж собой мысленную беседу.       Спустя несколько минут, которые, казалось, длились целую вечность, королевы встали и взглянули на обвиняемого. Титания заговорила первой.       — Это решение всех дворов — зимнего, летнего и изгнанных, — заключается в том, что Вы, Яриллион, бывший Найтдаск, лишаетесь всех ваших привилегий и титулов, так как глава вашего дома заявила, что Вы их не достойны. Кроме того, поскольку Вы пытались поработить фейри, Вы сами станете рабом и будете контролироваться при помощи того же приспособления, которое использовали на пострадавшей. К тому же Вы будете лишены магии, и большинство заклинаний, за исключением самых простых, станут Вам недоступны.       — Нет! — в ужасе закричал Яриллион. — Вы не можете забрать у меня магию! Я умру! Фейри не могут жить без магии.       — О, ещё как могут, — промурлыкала Мэйв. — Это просто ужасная жизнь!       — И ты приговоришь меня к этому?       — Легко.       Казалось, Яриллион сейчас плюнет в лицо матери.       — Как долго я должен быть рабом, Ваши Величества?       — Это зависит от вашей хозяйки, — ответила Титания. — По нашему соглашению я передам исполнение приговора королеве Глориане, которая мечтает посчитаться с Вами за воровство.       — Вы отдадите меня ей? Да ей нельзя доверить даже навозного жука, не то что принца Неблагих!       — Бывшего принца, — поправила Глориана. — И хорошо, что я, как ты утверждаешь, не гожусь в хозяйки навозному жуку, потому что ты, Яриллион, намного хуже даже простого навоза! Время твоего рабства будет зависеть от того, насколько быстро ты усвоишь урок. Если будешь хорошо себя вести, я, так уж и быть, дам тебе выходной… лет через триста. — Ведьма Севера злобно ухмыльнулась. — Ты будешь служить мне верой и правдой и научишься тому, чему мать не собиралась учить тебя: например, смирению, благодарности и труду в поте лица. Возможно, через несколько столетий ты сможешь почувствовать уважение к тем так называемым неполноценным смертным, которых так презираешь.       — Никогда!       — Никогда — это довольно большой срок, мальчик. Уверяю: вздумаешь бросить мне вызов, и я заставлю тебя пожалеть о каждой минуте твоего существования, — предупредила Глориана.       — Почему бы тебе просто не убить меня? — поддел её Яриллион.       — Потому что смерть — это не наказание: после неё ты ничему не научишься, — ответила королева изгнанников. — А сейчас у тебя есть очень много времени, чтобы подумать об ошибочности твоих методов… если ты, конечно, это умеешь. — По её знаку с рук бывшего принца упали кандалы.       Все три королевы направили на осуждённого руки, и с их пальцев сорвались яркие лучи. Они ударили Яриллиона с такой силой, что сбили его с ног и выжгли всю магию, за исключением простейших заклинаний. Когда волшебство вытекало из него, Неблагой кричал в агонии, задыхаясь и извиваясь на полу.       Гарри передёрнуло от ужасных криков, и у него возникло желание заткнуть уши. Как бы он ни ненавидел Яриллиона, страдания фейри не доставляли ему радости. Он посмотрел на Драко, ожидая увидеть на лице того выражение злорадства, но заметил, что тот побледнел и еле сдерживал тошноту. Северус и Сараи, однако, стояли с каменными лицами. Гарри не знал, то ли это оттого, что они видели подобное раньше, то ли же считали, что Яриллион сполна заслужил эти страдания.       Наконец всё закончилось.       — Приговор озвучен и приведён в исполнение, — объявили королевы и опустили руки.       Яриллион, дрожа, так и остался лежать на полу.       Но правительницы ещё не закончили вершить правосудие. Они обратились к троим Летним фейри, благодаря которым Несмей оказалась в руках своего врага. Титания обратила свой орлиный взор на сына-предателя, а также внука и министра.       Те притихли, как мыши под взглядом голодной кошки.       — Лорд Морхаван, — произнесла королева обманчиво спокойным тоном, в котором слышались стальные нотки. — Что заставило Вас стать свидетелем разговора, лишённого королевского присутствия? Особенно по вопросу помолвки одной из моих внучек! Вы служите в моём Совете более двухсот лет, и эта оплошность непростительна для придворного с Вашим опытом.       — Я… Я знаю, Ваше Величество. Простите меня! Я доверял лорду Оберону и не знал, что у него нет на то Вашего позволения.       — Пусть так, но почему же потом Вы не упомянули об этом в беседе со мной? Обычно Вы первым из всего Совета указываете на нарушения в процедуре.       Лорд Морхаван склонил голову.       — Потому что лорд Оберон взял с меня клятву молчать.       — Когда? До или после того, как Несмей была обещана Яриллиону?       — После.       — Болван! — Титания спустилась по ступенькам и влепила министру пощёчину.       От этого прикосновения он начал уменьшаться, и в мгновение ока превратился в небольшого ослика.       — Лорд Морхаван! Вы, как осёл, вынужденно согласились с действиями, противоречившими дворцовому протоколу. Посему повелеваю: вы должны прожить в таком виде ровно год и один день.       Затем она переключилась на сына и внука.       — Ну? И что же ты можешь сказать в своё оправдание, Мальхиар Хайстар? Ты прекрасно знал, что твоя кузина несовершеннолетняя, а потому, прежде чем позволить кому-либо, особенно зимнему принцу, ухаживать за ней, требуется разрешение опекуна. Ты также был в курсе, что Несмаяллиндра не любит Яриллиона — она несколько раз довольно ясно давала это понять. Так с чего вдруг ты решил заключить помолвку за моей спиной?       Казалось, Мальхиар готов был обмочиться.       — По… пожалуйста, Ваше Величество, я думал… отец всегда говорил, что ей нужна твёрдая рука и что принц Яриллион… то есть, изгнанник… способен справиться с этой задачей. Он сказал, что Вы отослали её именно потому, что она неуправляема: её магия слишком дикая, и её нельзя контролировать иначе… Она же такая же как они, бабушка. У неё в жилах — кровь злого колдуна, так почему бы ей не отправиться к Неблагим?       — Почему? Да потому что она — моя внучка, юноша! Кровь от крови моей, и никто, кроме меня, не имеет права решать, что с ней делать! Ты перешёл все границы, мальчик, считая, что облечён властью, а ведь я ещё жива! Твой отец пока не король, Мальхиар, а ты с несказанной жестокостью обрёк свою кузину на жизнь с тем, кто, как известно, не будет оказывать ей положенного уважения.       — Она его и не заслуживает! Она — полукровка, которой место в мире смертных; пятно на чести нашей семьи, и хорошо, что мы от неё избавились! — ответствовал Мальхиар, позволив ревности и гневу взять над собой верх.       Титания, не находя слов от ярости, прожигала его взглядом.       — Вот до чего дошло: меня предают мои же родные! Сын говорит со слов отца. Оберон, как ты мог так поступить с ребёнком своей сестры?       Оберон вскочил.       — Ребёнок сестры? Ха! Она Хайстар не больше, чем дворовая собака — чистопородная. Ты изо всех сил старалась заставить нас принять её, мама, но она никогда не будет одной из нас. Я никогда не назову это семя тёмного волшебника, этот плод изнасилования, своей плотью и кровью. Она — анафема, мерзость. Ты должна была задушить её в колыбели или отдать в качестве подменыша какому-нибудь смертному. Нельзя позволять ей быть частью нашей семьи!       — Солнце, Луна и Звёзды, Оберон! Она — ребёнок, и не несёт ответственности за преступления, совершённые против нас её отцом!       — Она — его семя, мама! Дурное семя! Я очень любил свою сестру, а эта девчонка повинна в её смерти. Как ты могла подумать, что я полюблю её? У неё характер отца и его тёмная магия, она уничтожит нас всех, если останется здесь. Она не поддаётся контролю. Я сделал тебе одолжение, мама, предложив её Яриллиону.       — Одолжение? — зарычал Северус, не желая больше молчать. Сараи пнула его по лодыжке, но он проигнорировал предупреждение. — Значит, так Вы называете продажу маленькой девочки в руки развратного хищника, такого, как Яриллион? Там, откуда я родом, Оберон, для таких людей, как ты, есть особое название, и за то, что ты сделал с Несмей, мог бы отправиться в тюрьму пожизненно. Ты ничуть не лучше Яриллиона, даже хуже, потому что считаешь, что не сделал ничего плохого. Тебя стоит приковать к стене и отрезать к дракклам яйца! — и ни у кого не осталось сомнений в том, кто это сделает.       — Северус, довольно! — зашипела Сараи. — Позволь Титании разобраться с ним!       Летняя королева повернулась лицом к разъярённому мастеру зелий:       — Мир вам, лорд Снейп. Предатели будут наказаны.       — Предатель?! Мама, я не предатель! — возмутился Оберон.       — Я тоже, бабушка, — добавил Малхиар.       — Правда?! То есть вы не разрешали ухаживаний без моего согласия? Или не вы за моей спиной организовали тайную встречу с зимним принцем с целью навредить члену своей семьи, а не для содействия миру между царствами, как это было раньше? Вы оба знали, что Яриллион не планировал ничего доброго, делая предложение Несмаяллиндре. Как её старшие родственники, вы были обязаны защитить её и обеспечить ей безопасность, а не бросать её в темницу, поздравив друг друга с удачной сделкой! Передав Несмаяллиндру Яриллиону, вы предали не только корону, но и свою семью. Вы также косвенно подвергли риску ещё двоих детей, ваших кузенов. Что вы можете сказать по этому поводу?       — Мы не хотели, чтобы кто-то ещё пострадал, — начал Оберон.       — Да откуда нам было знать, что они будут настолько тупы, что увяжутся за этой идиоткой?! — завопил Мальхиар.       — Пап, можно, я его стукну? — спросил Гарри, сжав кулаки.       Северус протянул руку и удержал сына за плечо.       — Гарри, пусть королева сама с ним разберётся.       Гарри нахмурился и топнул ногой. Ему так хотелось разбить лицо надменному Мальхиару. Летний принц был хуже Драко, а это уже о чём-то говорило.       Брови Титании поднялись.       — Итак… это их вина, что их похитили при попытке защитить свою кузину, я правильно поняла?! Кузину, с которой, спешу вам напомнить, они познакомились совсем недавно. И всё же они чувствовали за неё большую ответственность, нежели кто-то из вас, видевших, как она росла. Мне безмерно стыдно, что моя собственная кровь может сделать такое с ребёнком — неважно, чьим! Ребёнок священен — будь то смертный, фейри или полукровка — не имеет значения, королевской ли он крови или простолюдин. Тебе внушали это, когда ты ещё под стол пешком ходил, Оберон! Как и тебе, Мальхиар! Как ты думаешь, что бы Эйслинн сделала с тобой, будь она здесь прямо сейчас, Оберон? Одобрила бы твоё решение избавить наш дом от пятна, которым, по-твоему, является её ребёнок? Или она с удовольствием высекла бы тебя за то, что ты — фанатичный бессердечный ублюдок?!       Оберон вскипел от слов королевы.       — Она — не Эйслинн, мама. И она никогда ей не станет.       — Значит, ты не жалеешь о том, что сделал?       Наследный принц встал — он был выше матери, — и посмотрел ей в глаза.       — Зачем мне жалеть о том, что хотел избавиться от песка в ботинке? Когда-нибудь, мама, ты скажешь мне спасибо.       Сараи схватила Северуса, прежде чем он смог проклясть Оберона.       — Гарри, отбери у него палочку!       — Папа! — окликнул его Гарри, схватив его за запястье. — Помнишь, что ты мне сказал?       — Да, — выдавил из себя Северус. — Но я всё ещё хочу разорвать его на мелкие клочки!       Титания ударила сына и внука по лицу.       — Вы больше мне не родственники! Я лишаю вас всех ваших привилегий и титулов, вашего золота и ваших дворцов. Вы не можете именоваться Хайстарами, нет у вас больше имени, ибо предали вы родную кровь. Я исторгну вас из своего сердца и дома…       — Мама, нет! — закричал Оберон.       Титания же безжалостно продолжала:       — Вы изгнаны из Летнего королевства навечно — вам запрещено пересекать его границы. Идите и живите среди сломленных и потерянных, отбросов мира смертных. Царство фейри закрыто для вас. Вы забудете, что когда-то были моими потомками, и будете лишь помнить, что по своей жестокости потеряли нечто важное, что уже не вернуть. — Королева протянула руку, коснувшись лбов отца и сына. Они дрожали и плакали. Когда же она убрала руку, осуждённые смотрели на неё пустым взглядом. — Путники, возвращайтесь в царство смертных. Отныне ваша судьба в ваших руках. Живите, как знаете! — Она хлопнула в ладоши, и тут же появился маленький гном. — Соберите им, как положено, еды, воды и одежды на неделю. Затем проводите до границы царства и отправьте через Врата.       — Подожди! — остановила его Мэйв. — Есть ещё кое-что, чего они, на мой взгляд, заслуживают. — Быстро взмахнув рукой, она произнесла: — Этим я связываю вашу магию — живите, как простые смертные, до скончания ваших дней. — Ледяная молния ударила в грудь обоих мужчин, заперев их магию. — Таково решение суда.       Гном поманил отца и сына рукой.       — Сюда, господа, — и вывел дезориентированных фейри из зала.       Титания поднялась и обратилась к Северусу.       — Северус Снейп, восстановлена ли справедливость? Восторжествовало ли правосудие?       Северус поклонился.       — Да, Ваши Величества.       — Тогда заседание суда закрыто. Идите с миром.       Все присутствующие поклонились и стали расходиться, ошеломлённые неожиданным поворотом. Большая часть семьи Титании пребывала в шоке: за тысячи лет существования царства фейри подобное наказание никогда не применялось к членам королевской семьи.       Глориана застегнула поводок на ошейнике Яриллиона и почти волоком вытащила его из зала.       Мэйв нахмурилась и сказала:       — Сейчас я покину тебя, сестра. До декабря следующего года.       Титания коротко поцеловала её, а затем официально кивнула.       Мэйв исчезла в облаке фиолетового дыма, оставив Титанию зализывать раны на теле своей разрушенной семьи.       Летняя королева обернулась и посмотрела на Гарри и Драко.       — Идёмте, дети. Я попрошу своих целителей осмотреть вас и провести к Бассейнам Возрождения. Это самое меньшее, что я могу сделать, чтобы выразить вам свою благодарность.