***
Лейтенант рванул Соупа назад за жилет, уберегая от растяжки на входе. —Блядь! Оба невольно вздрогнули: Гоуст - от страха за товарища, а Соуп - от собственного крика. —Не шуми. Мужчины прошмыгнули внутрь через окно. Саймон остался сидеть на подоконнике, наблюдая сверху, а капитан спустился вниз сразу же, чтоб разведать обстановку быстрее. —Не двигайся, Джонни... Райли почти зашипел, заметив длинную полосу лазерного прицела в пыльном воздухе, которая кончалась аккурат на голове МакТавиша. Выстрел, свист ножа, хруст дерева, громкие шаги, сбитое дыхание. —Родольфо? Пуля проскочила мимо, врезаясь в кирпичную стену. —Гоуст? Соуп?***
Следующие двенадцать часов отложились в памятия мужчин как в тумане. Алехандро освобождён, вагон и маленькая тележка трупов "теней" осталась позади, в разнесённой к чёртовой матери тюрьме Грейвза, а Соуп наконец получил заслуженные пять минут на перекур. Руки всё ещё дрожали из-за вибрации отдачи автомата, плечо ныло ничуть не меньше, чем раньше. Вдыхая очередную порцию медленного яда, шотландец почувствовал на себе изучающий взгляд. Опять Гоуст. По нему не видно, но он обеспокоен, мечется глазами по всему телу мужчины, проверяя, в порядки ли друг. Смотрит издалека, почти украдкой. Оба поняли, что смотрят друг на друга, но не сказали ни слова. Тишина не была неловкой, разговор здесь не требовался. Лейтенант, удостоверившись в том, что Соуп ещё дышит и стоит на своих двоих, поспешил в здание, чтоб не нагнетать обстановку своими гляделками. МакТавиш размял забившиеся мышцы, надышался пыльным, но более-менее свежим воздухом, распутал клубок запутанных мыслей, роящихся в голове. Прошло не менее часа, прежде чем он вошёл в дом. Родольфо и Алехандро полушёпотом разговаривали между собой, а Гоуст, кажется, дремал в кресле, судя по тому, что не шелохнулся от достаточно громких шагов и редко и размеренно дышал, сцепив руки в замок на груди. В полумраке помещения было трудно разглядеть, спит ли он или просто втыкает, но как бы там ни было, Джон принял решение не мешать человеку спокойно отдыхать. Присел на стул, уставившись в карту на столе, долго всматривался, попутно пытаясь слушать, о чём болтают Вакерос.***
Глубокая ночь душит жарой и сыростью. Дышать полной грудью становится тяжело, несмотря на тонкую гражданскую одежду, которая пришлась как раз кстати с таким климатом. Джон изнывает от высокой температуры, прилипает щекой к холодному стеклу стакана, пытаясь облегчить своё состояние хоть немного. И как Гоуст вообще ходит в балаклаве с этой проклятой черепушкой? От одной мысли о том, чтоб носить тряпку на морде так долго, у МакТавиша начинает зудеть лицо. Бред какой-то. К слову, Саймон до сих пор сидит в кресле. Развалился на старом кресле, не двигается, ничего не говорит, никуда не смотрит. Ради собственного успокоения Соуп решил, что лейтенант всё-таки спит. И пусть.