Имя

День 338. Час 02. Женская фигура развернулась и ее образ стал медленно ускользать, пока она стремительно покидала комнату. Командир пришел в себя, когда та уже коснулась ручки двери, тихо приоткрывая ее. Рывок и тяжелая рука захлопнула ее обратно, заставив Микасу подскочить от столь внезапного действия. Он не двигался, опираясь одной рукой в дверь, примерно на уровне ее головы. Теплая ладонь командира удерживала тонкое запястье, не позволяя покинуть комнату. Жан затаил дыхание, когда Микаса медленно развернулась, глядя на него своими черными как смоль глазами. -Останься еще ненадолго. — Голос мужчины нарушил неловкую тишину. Он был таким сиплым, будто командир кричал без остановки сотни, даже тысячи часов. — Давай поговорим… Она кивнула, отвечая согласием на его волнующую просьбу. Мягко отстранившись, мужчина повел Микасу к центру комнаты, все еще не отпуская хрупкое запястье из своей крепкой хватки. Ему думалось, что отпусти он ее руку, та непременно исчезнет и догнать уже не представится возможным. Сам того не замечая, он сжимал ее все сильнее и сильнее. Оба вновь приблизились к распахнутому настежь окну. Ветер нещадно трепал занавески, не давая им ни минуты покоя. Сама погода была неспокойной, вынуждая и остальных поддаваться волнительным мыслям. Командир подвел Микасу к мягкому креслу, перед этим отвернув его от стола. Сам он опустился на край кровати, застыв напротив. Мужчина и девушка сидели лицом к лицу и расстояние между ними было меньше половины метра. Слишком близко и от этого захватывало дыхание, когда он наблюдал за ее неподвижной фигурой, что сейчас при свете луны напоминала отлитую серебром статую. Было слишком далеко и мужчине так хотелось сократить это чертовски огромное расстояние, ведь наблюдать издалека оказалось так невыносимо трудно. -О чем ты хочешь поговорить? Микаса была внешне спокойна, но внутри чувствовала тревогу. Словно она сидела под дулом пистолета и с каждым мгновением барабан с единственной пулей приближался к моменту выстрела. В голове крутились сотни вопросов, но озвучить их она не могла. В попытках спастись, девушка не смотрела в его глаза, ведь те упорно ждали от нее реакции. -Мне кажется, что ты уже поняла о чем. Микаса попыталась освободить сознание, поэтому вместо того, чтобы бездумно теребить подол своей скучной серой юбки, она решила разглядывать руки мужчины. Его пальцы были длинными и тонкими, а ладони слегка шершавыми. Сейчас они цеплялись за ткань плотных черных брюк. Он тоже волновался? Невольно вспомнилась его крепкая хватка, от которой вновь заныло запястье. -Микаса, то, что случилось тогда в шатре… я… Пальцы дрогнули, прежде чем девушка успела погладить красный след на запястье, оставленный мужчиной несколькими секундами ранее. Сей жест не ускользнул от его зорких глаз и те сразу же сделались жесткими. Жан смотрел на нее и выражение его лица было сложно прочесть. -Ха… — Она даже не заметила, как тяжелый вздох сам вылетел с ее рта. Микаса откинулась спиной на кресло и зажмурилась, с усталостью потирая глаза. -Я хочу извиниться. Послышался протяжный скрип матрасных пружин, а затем шорох босых ног по лакированному полу. На подлокотники опустилось нечто тяжелое и лунный свет тут же померк, будто небо за долю секунды заволокло тучами. Она не открывала глаз, вплоть до той секунды, пока не ощутила теплое дыхание на своем лице. Мужчина навис над ней, расположив руки по обе стороны на подлокотники. Их губы почти соприкоснулись, когда командир резко отпрянул, как от удара. -Извини. -Мне лучше уйти. Она произнесла это тихо и ровно, не в силах выдержать напряжения. Не хотелось наблюдать, как Жан пытается, и как эти мучительные секунды медленно убивают их обоих. Сбежать было трусливым, но самым легким решением. Ведь столкнуться с последствиями разговора было страшнее, чем остаться в итоге в одиночестве. Девушка поднялась с кресла, но ее сразу же вернули в него обратно. -Останься. — Прошептал Жан, сжимая женские плечи. Мужчина прервал звенящую тишину, нарушаемую только шелестом занавесок. Он дышал тяжело, словно только что вернулся с миссии. — Я не знаю, что ты чувствуешь, Микаса. Но почему ты так упорно не видишь того, что чувствую я? Девушка уставилась на него, словно он говорил на чужом языке. Микаса почувствовала, как сердце выскочило из груди и запульсировало в голове. Слишком откровенно. Зрачки расширились, увидев перед собой застланный дымкой взгляд, что не отрывался от ее лица. Внезапно, мужчина наклонился и прижал губы к ее шее, медленно вдыхая запах мыла, перемешанного с естественным ароматом тела. Кожа вспыхнула от его прикосновения, а тело сжалось от неожиданности. -Что ты делаешь? Командир остановился. В ее растерянности он увидел искренность и боль. Боль, которую она испытывала все это время, пытаясь разобраться в собственных чувствах. -Скажи мне, что ты чувствуешь. Я хочу знать правду. — Голос мужчины звучал низко и холодно. Было понятно, он боялся услышать ответ. — Я так чертовски устал. Прошу тебя… Мурашки диким табуном пробежали по всему телу от горячего дыхания командира на своем лице. Девушка просто не могла собрать свое сознание воедино. Тело наполнилось тяжестью. -Я хочу остаться. — В горле пересохло, будто кто-то наполнил ее рот песком. Слова с трудом вылились наружу, но это были важные слова. Их нужно было произнести, нужно для них двоих. Она это знала, поэтому продолжила с большей уверенностью. — Жан, я не уйду. Теплые губы оставили невесомый поцелуй на бледной коже, что в свете луны казалась фарфоровой и ненастоящей. Микаса втянула ртом воздух, прикрывая глаза. Ее пальцы легли поверх его плеч и только сейчас девушка поняла, как сильно он был напряжен. Словно натянутая струна, он сидел будто на иглах и его грудь вздымалась чересчур часто. Ему тяжело дались те слова. Теплая ладонь опустилась на женское бедро, задевая край льняной юбки. Мужчина обхватил ее ногу одной рукой, другой сжал талию, резко поднимая девушку с кресла. Один шаг и оба приземлились на кровать, отчего пронзительный вой старого матраса на секунду оглушил их двоих. -Жан… Он не дал ей произнести хоть звук, вместо этого просто прижал ее грудь к своей, подтягивая за бедра еще ближе к своему телу. Теперь их лица были примерно на одном уровне, когда Микаса застыла, сидя на мужчине сверху. Два грубых пальца мягко оттянули ворот ее водолазки, оголяя часть шеи. -Не надо. Он замер, так и не коснувшись губами ее тела. Мужчина дрогнул и отстранился, почти сбросив ее с себя. На лице промелькнул первобытный ужас. -Не надо оставлять следы… Целуй, но без отметин. Жан застыл словно ледышка. Это был конец. Внутри вспыхнуло безумство. Ощущение дикости и полное отсутствие контроля над собой. И пока мужчина пытался собрать остатки своего самообладания, Микаса пробежалась пальчиками по контуру его скул, пробираясь все ближе и ближе к губам. -Я боюсь, что не смогу сдержаться. -Не надо. Ее дыхание ускорилось. Жан молчал и наблюдал за ней, проникая в распаленную душу своим пристальным взором, и она не могла выдержать этого. Наконец, он прервал тишину, говоря словно под водой. -Я хочу тебя. Я хочу быть с тобой, чувствовать твое дыхание, твою кожу на своей, всю тебя целиком и полностью. Я хочу, чтобы ты была моей. Я хочу быть рядом. Быть рядом не только сегодня. — Его голос был хриплым, будто шипение, но одновременно и нежным, словно он готов был разорваться на части от желания. Микаса чувствовала, как его взгляд скользил по ее телу, и это наполняло ее теплом. Она не могла отвести глаз от него, словно попав под гипноз. — Прекрати все, если ты не уверена. Микаса не знала, что ответить. Девушка никогда не умела говорить о том, что чувствует. Поэтому вместо слов прильнула к нему, ощущая всем нутром биение его сердца. Командир прижал ее к себе, целуя так, что последние крупицы контроля растворились во мраке комнаты. Мужчина прикоснулся к ее ноге, и она почувствовала, что его руки начали двигаться выше и выше. Пальцы скользнули под юбку и все тело напряглось от горячего чувства внизу живота. -Не останавливайся. Хватка на бедре усилилась, когда девушка уперлась грудью в его голый торс. Командир почти полностью обнажен. На рельефном теле даже через ткань водолазки ощущался уродливый шрам на всю длину крепкой груди. Микаса помнила как напрягаются его мышцы, если дотронуться до него рукой. Он чувствовал как ее мягкий язык совсем без всякой нежности проникает в его рот все глубже и глубже. Дыхание сбивалось от накатывающей волны страсти, а вместе с этим развратные руки все свободнее блуждали по стройной фигуре. Казалось, что он пытается исследовать каждый сантиметр ее тела. Грубо сжимал, нежно ласкал, гладил и целовал, стараясь уделить внимание каждой частичке девушки. Их губы разомкнулись. Микаса сбросила с себя водолазку и командир прижался губами к ее ключице. Лицо девушки невозможно было разглядеть в темноте, но Жан чувствовал исходящее волнение и мог поклясться, что ее щеки были цвета любимого шарфа. Он находил это привлекательным. То, как она сжимала его волосы, почти вырывая клочки светлых прядей, ее грубые поцелуи и потные от напряжения ладони, скользящие по обнаженному торсу. Он прижал ее еще ближе, одной рукой накрыв голую грудь. Под его пальцами сосок тут же затвердел и Жан не смог удержаться. Глаза потемнели, их заволокло туманом, и мужчина прильнул губами к нему, нежно посасывая розовый ореол, отчего комнату прорезал протяжный женский стон. Другая рука достигла края ее трусиков. Микаса закрыла глаза, откинув голову назад. Водоворот новых ощущений захлестнул ее, утягивая за собой на самое дно. Палец проник под ткань влажного белья и девушка прикусила губу почти до крови. Пошлые стоны и приглушенные вздохи стали раздаваться в ночной тишине. Даже шум ветра не смог заглушить их. Мужчина приподнял ее, укладывая на спину, а сам навис над ней. Жан стянул серую юбку, аккуратно скинув ту на кресло, и замер. Раскрасневшаяся и почти полностью обнаженная Микаса застыла под ним, даже не пытаясь прикрыть свою наготу. Свирепый порыв ветра вновь ворвался в комнату, отчего девушка поежилась. -Ты хочешь, чтобы я остановился? -Нет. Командир стянул брюки, отшвырнув их в другой конец комнаты, и накрыл ее своим телом. Ветер продолжал трепать несчастные шторы и все пытался заглушить эту какофонию ночных стонов, чувственных вздохов, влажных шлепков и невнятных речей. Командир вжимал девушку в этот скрипучий матрас, а их тела двигались в унисон. Руки и ноги переплетались, но в моменты, когда толчки становились резче и жестче, Микаса безуспешно пыталась сводить бедра вместе. Жан оставлял поцелуи на потной шее и груди, то кусая, то зализывая за собой маленькие следы от зубов. Он входил в нее медленно, отчего глаза закатывались и девушка жалобно хныкала, требуя большего. Когда же размеренный темп менялся быстрым, то от каждого нового проникновения ее ногти вонзались все глубже и глубже в его уже расцарапанные плечи и лопатки. Дойдя до пика, Жан грузно повалился на кровать, тяжело дыша. Микаса поцеловала его в щеку. Они молчали. Слова были излишне. День 338. Час 8. Рассвет. Окно закрыто и шторы плотно задернуты, но невзирая на это, солнечные лучи все равно гуляют по комнате. Девушка поворачивает голову. На кресле лежат заботливо сложенные вещи, образуя аккуратную стопку из серо-зеленых тканей. Она встает, когда замечает, что место рядом пустует. Подушка уже холодная, видимо он ушел довольно давно. Микаса морщится от неприятного ощущения липкости между ног. Ее тело ноет и болит, а низ живота тянет, когда девушка начинает ходить по комнате. День 338. Час 10. -Сколько лет, Жан! -Давно не виделись. Мужчины кивают друг другу, продолжая шагать нога в ногу по узкому коридору. В штабе стало меньше людей, но ощущение тесноты и духоты никуда не делось. -Какими судьбами в столице? -С документами что-то не ладится. Не знаешь, Торн Аурилл сейчас в отделе кадров? Шедший рядом мужчина громко рассмеялся. Покачав головой, он поймал вопросительный взгляд Кирштейна. -Да выперли его еще зимой. Слышал, уехал на родину, но куда — не знаю. Сейчас там новенькая, говорят, ее из-за отца туда взяли. Но я думаю, дело в другом. Уж больно она хорошенькая! -Мгм… День 338. Час 12. -Блять! -Тише, не один тут. -Карли, верно? Где документы разведки за последние полгода? Что это такое? — Жан гневно сжимал пустую папку, в которой ничего не было, кроме таблицы с продовольственными данными. -Откуда я знаю? Меня перевели только в марте! — Девушка спустилась с лестницы, сняв толстую черную папку с самой высокой полки стеллажа. Она поправила блузку, встряхнула волосами и приблизилась к Жану. -Дай взглянуть. Ее тонкие пальцы потянулись к пожухлым листам, разбросанным по столу. Бам! -Ты что творишь?! — В возмущении отскочила от Кирштейна девушка, когда по ее нежной руке ударили карандашом. Недостаточно сильно для того, чтобы причинить боль, но чтобы напугать — вполне. -Не трогай ничего здесь. День 338. Час 21. -Спасибо. Чашка теплого чая плавно опустилась на стол прямо перед ним. Слабое пламя свечи танцевало при его тихом дыхании. Закат плавно опустился на город, погрузив столицу во мрак. -Ты бы шел отдыхать. — Ласковый голос прозвучал прямо над ухом. -Черт, почему этот говнюк Аурилл не мог привести в порядок документы? — Кирштейн с раздражением отложил очередной лист в сторону. Мужчина с усталостью трет глаза, которые уже горели от напряжения, и переводит грузный взгляд на Штратман. Девушка лишь пожимает плечами, присаживаясь рядом на стул. Из кармана она достает маленькую бронзовую коробочку с инициалами «К.Ш.» выгравированными умелым мастером. Портсигар поблескивает при свечах, отражаясь в рыжих волосах. -Мой отец подарил мне это, когда я решила оставить его. Прошло столько времени… -Хороший футляр. Кем он был, что смог достать такое? — Глаза командира остановились на задумчивом лице девушки. Ему казалось, что за сегодняшний день он услышал болтовни больше, чем за последние пару месяцев. Она была одинокой и складывалось впечатление, что ей было здесь не место. Несмотря на это, Карли упорно вела учет бухгалтерии все то время, что мужчина провел в отделе кадров. -Он был интересным человеком. Жан знал наверняка, что Карли поняла его, но продолжала упорно скрывать свое прошлое. На любой его вопрос про ее жизнь, она находила туманный ответ. -Будешь? Такой хмурый командир как ты, очевидно, должен курить. Тонкие пальчики протянули тонкую сигарету, марки которой он никогда не знал. Мужчина уставился на нее, пребывая в раздумьях. Карли достала одну и себе, сразу засунув в зубы. -Буду. Протяжный скрип двери заставил их двоих обернуться на звук. Аккерман зашла именно в тот момент, когда Штратман поджигала ему сигарету. Микаса молча прошлась по кабинету, звонко стуча тяжелыми ботинками по полу. Ее лицо застыло с каменным выражением, а в глазах читался холод. Она подошла вплотную к краю стола, за которым сидели мужчина и девушка. -Не дашь и мне? Жан вынул изо рта сигарету, тихо встал, отодвинув стул, и схватил очередную папку со стола. Под пристальным взглядом Карли, мужчина взял Микасу за руку, после чего они в тишине покинули кабинет.