Когда мне больно

«1 апреля 2013 года. День дурака. Теперь мне кажется, что это мой день. По крайней мере, все хотят его из меня сделать. Наверное, если бы они могли, то заставили меня забыть о собственном диагнозе. К чему все это? Неловкие взгляды, слова, произнесенные случайно, а потом вздохи и ахи. От реальности не убежишь, как бы ни хотелось. Я предлагал сдать меня в хоспис. Мать обиделась. Заходила Настя. С каждым днем мне все сложнее с ней общаться. У нас не осталось общих тем. В институт я больше не хожу, а у них там самый разгар дипломной работы. Когда спрашиваю у нее, как дела, она отводит глаза и бубнит, что все нормально. Не понимаю! Не хочу понимать! Я не особенный, я просто смертный». Марк проспал до утра без всяких сновидений. Такого с ним не случалось уже очень давно. Однако парень так долго провел в больнице, что научился просыпаться до того, как его будили настойчивыми касаниями медсестры. Обычно Марк открывал глаза и лежал, наблюдая за тем, как за окном колышутся деревья, как рассвет касается крыш домов. Парню нравилось думать, что в мире существует что-то неизменное. Даже, когда он умрет, солнце будет восходить на востоке, а садится на западе. Люди будут спешить на работу, не замечая, как прекрасен мир вокруг. В этот раз парень собирался поступить точно также, но открыв глаза, обнаружил перед собой ухмыляющиеся лицо медбрата. Ярослав сидел на самом краю кровати, сонный и какой-то растрепанный. «Так, очень надеюсь, что он не сидел здесь всю ночь». - Доброе утро, спящая принцесса, - потягиваясь, произнес медбрат. – Ты такой смешной, когда спишь. - На себя бы посмотрел. Просто макушка на посту! – хмыкнул Марк, улыбаясь. - О, посмотрите, оказывается, у него есть чувство юмора. Ярослав положил ладонь на лысую макушку Марка, и провел рукой так, словно пытался потрепать парня за волосы. Хотя движение получилось неловким и глупым. - Только не говори, что ты сидел здесь всю ночь, - недовольно пробурчал Марк. Чужие касания доставляли ему дискомфорт. Он никак не мог понять, почему Слава все время пытается до него дотронуться. - Я похож на психа?! - Ты хочешь честный ответ? – хитро усмехнулся Марк. - Это был риторический вопрос, - вздохнул Ярослав. Он видел, как больной парень постепенно оживает. Каждый раз глаза его блестят все дольше, улыбка становится все более радостной. Вот только нужно ли это? Ярослав чувствовал себя человеком, прикармливающим мышей, чтобы потом скормить их своему удаву. Зачем он это делает? Почему не может оставить задохлика в покое? Ему ведь осталось не так долго. Судя по всему, пару месяцев. Полгода – крайний срок. - Вижу, настроение у тебя сегодня хорошее… - задумчиво протянул медбрат. - Первый раз чувствую себя отдохнувшим, - неловко пожал плечами Марк. После этих слов наступила неловкая пауза. Ярослав блуждал взглядом по бледному лицу парня. Даже в испорченном болезнью лице Марка присутствовали красивые черты. Широкий, прямой нос, пухлые губы и огромные, бездонные глаза. Марк в свою очередь изучал лицо медбрата. Вчера ему не удалось рассмотреть, но сейчас он видел, что глаза Ярослава болотного цвета, скулы резко очерчены. Он весь был какой-то неуклюжий, слепленный наскоро и едва ли не бледнее самого Марка, словно он был сделан из теста, как в сказке. - Я это собственно, чего пришел, - опомнился Ярослав. – Вот градусник принес. Он извел из кармана маленький, пластиковый предмет. Марк никогда не понимал, зачем в больницах, каждое утро измеряют температуру больным. Простуда их точно не убьет. Он принял из рук медбрата градусник и, нажав на кнопку, засунул его в подмышку. - Ты будешь здесь сидеть? – уточнил Марк, хотя все и так было понятно. - А почему бы не посидеть? Ты такой веселый, как покойник, - хмыкнул Слава. - Твои шутки о смерти меня уже порядком достали… - А о чем ты предлагаешь мне шутить? – с интересом произнес медбрат. - О жизни. Губы Ярослава растянулись в ехидной улыбке. - Жизнью жить надо, а не шутить о ней. Марк грустно хмыкнул. Они снова замолчали. Ярослав перевел свой взгляд в окно. Сегодня ему было особенно тяжело находиться рядом с больным, и все же его тянуло сюда. - Мне показалось, или ты вчера мне «Поэтов» пел? – вопрос парня застал Славу врасплох. Он вздрогнул и медленно повернул голову к Марку. - Кого? - Ну, Poets of the Fall. - Прекрати ругаться, рот с мылом вымою, - Ярослав погрозил пальцем, как маленькому. - Я о песне. Ты вчера мне пел колыбельную, помнишь? - Допустим, помню. - Что это была за песня по-твоему? - Леший ее знает. Я услышал ее на конкурсе талантов. Девочка пела так красиво. Я подумал, что это колыбельная. Бровь Марка изогнулась в удивлении. - То есть оригинал песни ты никогда не слышал? А слова откуда знаешь? - Ты меня слушаешь вообще? Или рак мозга еще и на слух влияет, - нагибаясь к парню, почти прокричал Ярослав. – Я ска-зал: де-воч-ка пе-ла! Мне понравилось, вот и запомнил. Губы Ярослава остановились в нескольких сантиметрах от лица Марка. Парень почувствовал себя неуютно. - Я не глухой, - облизывая губы, пробормотал он, отводя взгляд. – Просто удивился. Ты спел достаточно точно… - Слушай, друг, ты давно мылся? – поморщился медбрат. – От тебя пасет… Марк снова взглянул в лицо наглому парнишке. Он уже готовился ответить что-то весьма грубое, но в этот момент из подмышки запищало. Ярослав ловко выдернул градусник и отстранился. - 36, 6. Хоть сейчас в космос, - оповестил он, вставая с кровати Марка. - Ага, в гробу, - буркнул в ответ парень. Слава на секунду замер. Сначала легкая улыбка озарила его лицо, а потом он начал смеяться. Он старался делать это тихо, прикрыв рот рукой, поэтому звук выходил булькающий. Марк какое-то время недоуменно следил за медбратом, а потом не выдержал и тоже начал смеяться. Они хихикали, хрюкая, переглядываясь друг с другом, пытаясь делать это как можно тише. - Ты просек фишку, - торжественно произнес Ярослав, открывая дверь. – Ты просек фишку! - повторил он, выскальзывая в коридор. Марк снова остался один. Возникло ощущение, что вместе с собой Слава каждый раз приносил в его палату жизнь, заставляя его сердце биться немного иначе. Марку хотелось подняться с кровати, пройтись, доказать всем, а особенно медбрату, что он еще жив. Однако он так и не пошевелился. Он просто лежал и смотрел на стены, представляя, чтобы сказал или сделал, если бы все сложилось иначе. Наверное, обязательно врезал наглому парню или никогда не обратил бы на него внимания… Марк не знал, сколько времени прошло, прежде чем дверь в палату снова распахнулась, громко ударяясь о стену. - Ага, все лежим, - усмехаясь, произнес знакомый голос. Марк повернул голову и улыбнулся. Ярослав был без формы, а это означало, что его смена кончилась. «Заявился попрощаться?» - удивленно подумал, Марк, наблюдая, как медбрат, неуклюже подтягивает сползающие джинсы. Дурацкая, мешковатая одежда очень подходила к его образу. Слава молча закрыл за собой дверь. - Я вообще должен домой идти, отсыпаться, но что-то не хочется, - просто произнес он и сделал несколько уверенных шагов к постели Марка. - Ага, ты решил, что можешь еще немного поиздеваться над больным. - Ой, бедного, несчастного нашел. Двигайся, давай, я тоже прилечь хочу. Полночи на ногах. Девчонку из пятнадцатой все утро выворачивало, - Ярослав высунул язык и скорчил забавную гримасу. - Так иди домой, - спокойно произнес парень, но все-таки немного сдвинулся к краю кровати. - Еще раз скажешь, точно уйду, - сурово предупредил Ярослав, падая на свободную половину постели. - Слушай, а у тебя кроватка получше, чем в медсестринской, - поерзав, заявил он и свесил ноги вниз, упираясь на них, чтобы не упасть. Плечо Ярослава прижалось к плечу Марка. Его волосы пахли лекарствами. - Надеюсь, ты пришел сюда не для того, чтобы спать, - тихо проворчал Марк, хотя в глубине души, он был совсем не против. Эта странная близость успокаивала его, создавала ощущение защищенности, словно рядом с Ярославом он не мог умереть. - Ну вообще-то… - протянул парень. – Нет. Слава залез рукой в карман своих джинсов и извлек на свет маленькую коробочку. Марк не без труда распознал в ней mp3-плеер. Бока «коробочки» были потерты. Кажется, когда-то она была зеленого цвета, сейчас от него остались лишь воспоминания, неясными клоками видневшееся на корпусе. Из другого кармана Ярослав достал бережно свернутые наушники-капельки розового цвета. Марк не смог сдержать усмешку. - Прекрати вести себя, как маленький, как будто никогда розовых наушников не видел, - пробормотал медбрат и начал их разматывать. Закончив с этим трудным заданием, он воткнул провод в плеер и дал один наушник Марку. - Закрой глаза и слушай, - приказал Ярослав, подкладывая руку под голову. В наушниках зазвучала музыка. Марк по первым аккордам узнал “Scorpions”, но промолчал. С каждой новой песней Марк улыбался чуть шире и даже начинал подпевать шепотом. - “Beatles”? - удивленно воскликнул Марк, услышав начало песни “Help”. - Что тебя удивляет? Думаешь, раз я вырос в детдоме, то чмо необразованное? Марк поморщился, потому что уже и думать забыл о том, что Слава из детдома. Он воспринимал парня, как своего друга…странного друга, который приходил и уходил, когда вздумается. - Нет. У тебя хороший вкус. Я тоже слушаю такую музыку… Слушал. - Почему в прошедшем времени? – вытаскивая из уха наушник, поинтересовался Ярослав. Он повернул голову к парню, наблюдая, как на его лице появляется смущение. Марк часто говорил так, словно застрял между двумя мирами: между миром живых и мертвых. Как будто он просто ждет транспорт, чтобы отправится в один из этих миров. - Потому что не было времени, а теперь нет желания, - неуверенно пробормотал больной. - Как это на музыку не было времени?! И как может не быть желания ?! – чуть ли не подпрыгивая на кровати, возмутился Ярослав. – Это же так прекрасно. Все эти аккорды, голоса… Поверь, я не знаю английский, но мне кажется, я понимаю, о чем они поют. Марк цокнул языком, задумываясь, как объяснить Ярославу то, что мучило его. Ему не хотелось казаться жалким, хотя куда уж жальче? - В школе любил слушать, потом поступил в институт и понеслось. Лекции, контрольные, курсовые, встреча с однокурсниками, подработка. Приходил домой только ночевать. У меня были великие планы на жизнь, хотелось быть большим боссом. Точно знал, что на чужого дядьку долго не смогу работать. - Ну, а музыка-то как мешала? А уж тем более сейчас… - Не знаю, просто как-то не задумывался. Слушал то, что играло в маршрутках, на улице, в переходе. А сейчас, знаешь ли, слишком много воспоминаний. Вот например, есть одна песня, которая преследовала меня, когда мы с родителям в Турции отдыхали. Теперь, когда слышу ее все время думаю, что уже никогда не увижу Турцию… - Ну, форменный труп, - со вздохом произнес Ярослав. – Все это бла-бла-бла слезливое можешь оставить девчонкам, чтобы они тебе дали из жалости. «Я не могу слушать песни, потому что мне так грустно, они напоминают мне о жизни, которой у меня никогда не будет…» Тьфу! Медбрат гневно сплюнул в сторону и уставился на Марка. Его лицо приобрело гримасу раздражения. - Тебе самому не противно от себя? Только и делаешь, что лежишь и ноешь! Купи билет, да слетай в свою Турцию. Вот прям сейчас! Или скажешь, что денег нет? - Деньги есть, но… - Что? – Слава поднялся на руках, нависая над Марком. - Мне нужно быть здесь. Тут мой врач. Если мне станет плохо…если… - Чушь! Ты считаешь, что лучше сдохнуть в этой койке, чем лежа под пальмой на берегу моря? - Я боюсь, что даже перелет не выдержу, - горько усмехнулся парень. - Ну и что? То есть смерть в этих серых, дурацких стенах по-твоему лучше, чем в самолете? О тебе может быть, тогда даже в газете напишут под заголовком: «Смерть в 4000 метрах над землей», - Ярослав провел рукой перед самым носом парня. - Это уже название для целой книги. Детектив какой-то или дешевый роман. - Вот! А вдруг про тебя книгу напишут? Увековечат в литературе, - Ярослав криво ухмыльнулся. Ему отчаянно хотелось встряхнуть этого парня, заставить посмотреть на мир своими глазами. А, может быть, лучше было бы просто поменяться местами. Славе терять в этой жизни было практически нечего. - У тебя все слишком просто. - А у тебя слишком сложно, тем более, для человека, которому недолго осталось. Когда еще ты будешь жить, если не сейчас? Может быть, болезнь – это твой шанс наконец-то почувствовать себя живым. А то небось сидел в своей скорлупе. Учеба… Очень она тебе помогла теперь, скажи? - Ты читаешь мне мораль, - сквозь жатые зубы произнес Марк. Ему никогда не нравились люди, которые пытались учить его жить. В такие моменты всегда хотелось сказать, что, не нацепив его шкуру, они не смогут его понять. - Тебе не нравится моя мораль? – прищурился Ярослав. - Не нравится! – спокойно ответил Марк. - Вот как, - возмущенно выдохнул медбрат. В его глазах мелькнула пугающая решимость, он ниже склонился над Марком, и, прежде чем больной парень успел хоть что-то понять, губы Ярослава коснулись его губ. Дыхание медбрата пахло мятной зубной пастой. Удивление Марка оказалось так велико, что он не успел ничего сделать. Поцелуй получился скомканным, смущенным, прерванным. Ярослав не пошел до конца, он просто слегка проснулся губ парня и отстранился, отворачиваясь. «Я дурак! Не стоило этого делать, будет только хуже!», - подумал он, сжимая пальцы в кулаки. - Я не гей, - пробормотал Марк ошарашено. - Не волнуйся, я тоже, - в голосе Славы чувствовалась нервозность. Он допустил ошибку, поддался эмоциям, хотя не должен был. Теперь оставалось только одно – уйти. Ярослав тихо встал с кровати и направился к двери, на автомате сматывая наушники. - Но это не значит, что мне не понравилось, - отчаянная фраза, вырвалась сама собой. Марк не хотел говорить ничего подобного и быстро пожалел о сказанном. Ярослав на секунду остановился у двери, но так ничего и не ответил. Дверь тихо хлопнула. Скрывая за собой спину Славы. В голове Марка звучал его голос: «Ты мне нравишься». Теперь эти слова приобретали несколько иной смысл.