Когда мне больно

«20 марта 2013 года. Дни тянутся, словно жевательная резинка. Невыносимо. Иногда мне хочется, чтобы она уже пришла и забрала меня. Все равно я не живу – существую. Вдыхаю чей-то воздух, занимаю чужое место. А мама все также прячется от меня в ванной, включает воду и думает, что я не знаю, что она там плачет. Как ребенок. Я просил ее смириться, но она сказала, что мне не понять. Наверное, я уже ничего не понимаю. Психолог предупреждал, что наступит стадия апатии, теперь мне кажется, что она была всегда. Ведь все так просто и логично. Я умру. Когда-нибудь умрут все, просто я примерно знаю свои срок. Иногда думаю, а если бы все знали, когда умрут, что тогда? Каждый спешил бы сделать к своей дате как можно больше? Оставить что-то потомкам? Или наплевал бы на условности и жил, как сейчас, словно никогда не умрет? Лично мне уже не хочется ничего делать. Знаю, что все равно не успею. Да и зачем? Что я могу рассказать? Как будущее перечеркивается одним лишь словом «рак»? Про это уже много написано и сказано. Да так слезливо, как у меня никогда не получится. И вообще, рак не заслуженно делают чем-то особенным. Это просто болезнь, такая же как простуда. Только шанс поправиться значительно меньше...» Марк долго не мог уснуть. Просто лежал и щелкал пультом, не останавливаясь. Из головы все никак не шел Ярослав. Его голос, как назойливая муха, жужжал в голове. «Я – твой второй шанс!» Парню было тяжело признать, но, тем не менее, Слава первый, кто заставил его проявить к чему-то живой интерес за последний год. Марк действительно уже давно мысленно похоронил себя. Иногда, даже представлял, как это будет. Мама, конечно, проплачет всю дорогу, отец обнимет ее за плечи, пытаясь поддержать, а сестренка, необычно тихая, будет плестись рядом с ними. Еще там будут однокурсники и друзья родителей. Может быть, еще кто-нибудь из тех, кого Марк знал весьма шапочно. И у всех на лице будет одно и тоже грустно-безразличное выражение. У них ведь есть время, чтобы подготовиться, отрепетировать слова соболезнования. В этом есть своя прелесть его положения. Все уже знают, чем это кончится, но делают вид, что все случится внезапно. Парень щелкнул пультом, вырубая бестолковый ящик. За год он пересмотрел столько фильмов и передач, сколько не смотрел, наверное, за всю свою жизнь. И ни одна не была похожа на правду. В новостях, смерти констатировались бездушной сводкой, фильмы слишком слезливы и неправдоподобны. Актер в гриме мертвеца пролежит пару дублей, а затем встанет и пойдет к своей семье и друзьям. Почему Марк так много думал о смерти? Наверное, потому что жизни у него больше не было. Он готовил себя, намеренно доводя до исступления, чтобы чувствуя, как голова снова начинает раскалываться, а перед глазами появляются черные пятна, без страха думать: «вот она, моя смерть». А потом открывать глаза и видеть привычный белый потолок и серые стены своей «одиночной камеры». Марк долго ворочался в своей кровати, пока сон не настиг его, заставив погрузиться в блаженную тьму. Однако, тьма не продлилась долго. Расплывчатые образы заплясали перед глазами. Марк не видел лица, но подсознательно осознавал, что один из неясных персонажей его сна – Ярослав. Медбрат стоял, прижавшись спиной к стене, и надувал пузыри из жевательной резинки. Вокруг кровати Марка столпились какие-то люди, в некоторых из них он со страхом признавал своих родителей. Они все улыбались и пытались что-то сказать парню, но он не мог разобрать ни слова. Наконец, из безликой толпы выступил какой-то странный парень в капюшоне. Марк не видел его лица, только глаза, голубые, словно небо. Холодные руки легли на шею Марка, пальцы вцепились в кожу. Марк хотел пошевелится или закричать, но не мог. Люди вокруг улыбались, руки сжимались крепче. Ярослав надувал очередной шар из жвачки. Марк беззвучно открывал рот, пытаясь ухватить побольше воздуха, но все было бесполезно. «Смерть от удушья?» - в голове проскользнула пугающая мысль. Бум! Очередной, надутый Ярославом, шар лопнул с неестественно громким звуком, и Марк проснулся. Декорации все те же, что и во сне. Серые стены, белый потолок, большое окно в которое просачивается свет с улицы. Но никого здесь нет. Телевизор шумел, показывая серую рябь, хотя парень был уверен, что выключил его. Наверное, во сне случайно нажал на кнопку, и шум разбудил его. Горло саднило, словно Марк наждачки наглотался. Он сел на кровати, пытаясь отдышаться. - Отлично, просто отлично, - с досадой подумал парень. На самом деле, он сам не понимал, к чему относится эта досада. То ли к тому, что снова избежал смерти, то ли к тому, что так долго не мог проснуться и теперь чувствовал себя более чем паршиво. Парень встал, зная, что теперь так просто не уснет. «Прогуляюсь до туалета, авось полегчает», - подумал он, выскальзывая из палаты. В коридоре царил полумрак. Тишина была загробная. Марк сделал несколько неуверенных шагов в сторону туалета. Голова закружилась, и ему пришлось остановиться, прислоняясь к стене, чтобы не упасть. Обмороки уже давно стали его лучшими друзьями, стабильно приходящими раз в месяц. Он бросил взгляд на пост медсестер, размышляя, не попросить ли помощи. Взгляд уперся в красноволосую макушку. Ярослав бессовестно спал, положив голову на руки. Спал так правдоподобно и крепко, разве, что не храпел. В тусклом свете лампы блестели металлические сережки в ухе. «Вот ведь живет человек и не париться», - подумал Марк, передвигаясь по стене. Он не отводил взгляд от Ярослава, наблюдая, как плавно поднимаются и опускаются его худые плечи. С горем пополам, Марку удалось добраться до уборной. Запах мочи смешанной с кровью ударил в нос и парня замутило. Он быстро расправился со своими делами, сполоснул руки и брызнул водой на лицо. В зеркале отражался какой-то незнакомый ему человек. Бледный, с синяками под глазами, лысый и жалкий. - Во что же ты превратился, Лавров, - хмыкнул сам себе Марк и отвернулся. Он снова оперся на стенку, чтобы благополучно добраться до палаты, но на выходе его за запястье схватила чья-то рука. Ярослав. - Трупам по коридорам разгуливать не положено, - шепотом сообщил медбрат, подхватывая Марка под руку. - Прекрати. Я жив еще, - огрызнулся парень, пытаясь выпутаться из объятий Ярослава. Но попытки были тщетны. Медбрат крепко вцепился в парня, не позволяя тому, даже дернуться. - Тшшш, других перебудишь! Тебе, правда, не стоило самому вставать. У тебя же есть волшебная кнопка – нажал, и я приду. Кстати, можешь пользоваться ей не только по нужде, - красноволосый усмехнулся и подмигнул Марку. - Я думал, справлюсь, - отворачиваясь, пробубнил тот. - Индюк тоже думал. Шевели ногами-то, я тебя тащить не намерен. Так придержу слегка. Марк закатил глаза. Медбрат был невыносим. Хотя парень не мог отрицать, что с поддержкой идти стало значительно легче. Ярослав завел больного в палату и бережно посадил на кровать. - Ложись, - приказал он, одергивая одеяло. - Слушай, спасибо тебе, конечно, но с этим я как-нибудь сам справлюсь. Ярослав молча уперся ладонями в ключицы Марка, заставляя того откинутся на постель. - С медиками не пререкаются, - отрезал он, укрывая парня одеялом. - Чего ты ко мне прицепился? – пробубнил Марк, особо не сопротивляясь. На самом деле, ему становилось хорошо в присутствии этого сумасшедшего. На какое-то мгновение, он даже смог забыть, где находится и почему. - Ты мне нравишься, - пожал плечами Ярослав. Из его уст это звучало так просто и обычно, что Марку стало не по себе. - Нравлюсь? – неуверенно повторил он. - Тебя удивляют такие вещи? – плюхаясь на кровать рядом с больным, спросил медбрат. – Ты такой странный. Вот-вот коньки отбросишь, а живешь так, словно у тебя еще куча времени. - Ты мне мораль читать собрался? – скривился Марк. - Даже не начинал, - хмыкнул Ярослав. – А ты хочешь мораль? Вообще сказку рассказать хотел. - О, нет. Избавь меня от своих сказок. - Она с хорошим концом! Марк вздохнул. Он действительно не понимал, почему медбрат привязался именно к нему. В отделении было полно небезнадежно больных мальчиков и девочек, которым энтузиазм парня еще мог пригодиться. - Давай свою сказку. Только коротко. - Коротко, значит. Ну как хочешь. Слушай. Медбрат набрал в грудь побольше воздуха и начал медленно, растягивая слова, рассказывать: - Жили-были старик со старухой. Жили - не тужили, вот только детей у них не было. И, однажды, полоумная старуха предложила вылепить себе ребенка из теста. - Знаю, я эту сказку – «Колобок» называется. У меня сестре недавно шесть лет стукнуло, так что… - Марк улыбнулся и в его глазах появился отголосок прежнего блеска. - Не перебивай, а то буду рассказывать самую длинную версию, - Ярослав недовольно покачал головой. В свете месяца, лицо медбрата выглядело неестественно бледным. Марк смотрел на него и думал, что он еще мальчишка в свои двадцать шесть, и таким, наверное, и останется. - Так вот. Вылепили они себе мальчугана из теста. И так бы он и оставался бесполезным куском хлеба, если бы мимо их дома в ту ночь не пролетала фея. Пожалела она стариков и оживила тесто. Проснулись старик со старухой от дикого крика, заходят в амбар, а там младенец лежит. Они, конечно, сначала прифигели, но потом, осознав, какое счастье им привалило, с ума посходили от радости. В общем, росло их чадо не по дням, а по часам. Вот только вышло оно какое-то хворенькое. Видно, дрожжей мало в тесто положили. Все время малыш болел, к жизни интерес не проявлял. Марк тихо хмыкнул, но промолчал. - Они ему и врачей нанимали. И клоунов приглашали. Даже подружку слепили. Правда, она не ожила, но это совсем другая история. Короче, решили они характер парня закалить. Пошли они к ведьме, спросить, как им быть. Она сказала, что, дескать, чего вы от теста хотели? Оно только и знает, что киснуть. Но раз, правда, хотите из дитяти человека сделать, отвезите в лес, привяжите к самому высокому дереву и оставьте без еды и воды. Через месяц вернется – не узнаете. Долго думали старик со старухой, но решили, была не была. Уж лучше совсем без детей, чем с таким мучится. Я бы, конечно, проверил их психику, но не мне судить сказочных персонажей. Ярослав пожал плечами, сглотнул слюну и продолжил: - Отвезли его. Нашли самое высокое дерево, убей не пойму как, но нашли. Привязали, поплакали и домой. Проходит день, дитя сидит не шевелиться, проходит другой, то же самое. В общем, на третий - четвертый день на него наткнулась волчица с волчатами. Не знаю, что у нее в мозгу переклинило, но вместо того, чтобы загрызть мальчика из теста, она его пригрела, да еще и взялась воспитывать. Тут уж пришлось мальчишке пошевелиться, чтобы выжить. И бегать научиться быстро и кусаться. Как и обещано было, вернулся парень в родные пенаты. Да только вернулся он с затаенной злобой. И вообще на что старики рассчитывали?! Сплавили сыночка в лес, а потом думали, он им руки целовать будет? Короче, переубивал он своих творцов, в банки закатал, в погребе поставил. Вот так вот. Тут и сказочки конец, а кто слушал, должен был уже отрубиться. Ты думал, я тебе, зачем сказку рассказываю? Спи, давай. - Уснешь после твоих сказок. Кошмары сниться будут. Тебя точно к детям пускать нельзя, - пробубнил Марк, закрывая глаза и зевая. – И вообще, ты хороший конец обещал, где тут хороший конец? - Как где? – в голосе медбрата слышалось возмущение. – Старики получили, что хотели: сыночка крепкого, приспособленного к жизни, закаленного волчьей стаей. Парню досталась свободная хата. Фея вроде как доброе дело сделала, ей там в карму это зачтется. А ведьма бабло срубила с наивных пенсионеров. Все счастливы. - Да уж, - сонно пробормотал Марк. – Если мне приснятся окровавленный старики, я буду знать, чьих рук это дело. - Не будь ребенком, это всего лишь сказка. - Сказка ложь, да в ней намек… Ярослав громко вздохнул. - Нет там никакого намека, мистер зануда. - Угу… - слабым голосом произнес парень. Медбрат пристально смотрел на затихшего Марка, пытаясь представить, каким тот был до болезни. Наверное, бойким, знающим себе цену, с безумной целью в жизни. А сейчас превратился в жалкое зрелище, даже не пытающиеся бороться. - Чего замолчал? – спросил Марк, прищуриваясь. Ярослав дернулся от неожиданности. - О, Господи, я думал, что ты уснул уже. Бессонница? - Не знаю. Но после лекарства сплю плохо. - Врачу говорил? – ладонь Ярослава легла на лоб больного. - А толку? – хмыкнул Марк. – Или ты думаешь, он будет тут ночами дежурить и сказки мне рассказывать? - Он тебе успокоительное выпишет, - медбрат провел рукой до линии, где у Марка должны были начинаться волосы. - Спасибо, я спокоен. Спокойней некуда, - съязвил парень. Его смущали касания Ярослава, но он почему-то не попросил его остановиться. - Хорошо, сказка тебе не понравилась, будем петь колыбельную. Только давай, ты закроешь глаза и постараешься уснуть. - Ты же все равно споешь, хочу я этого или нет? – уточнил Марк, хмурясь. - Конечно. - Тогда, надеюсь, поешь ты лучше, чем рассказываешь сказки. - Услышишь, - хмыкнул Слава. Он дождался, пока Марк закрыл глаза и начал дышать медленно и ровно. Ярослав не любил петь на публике, но парня, который в любую секунду может умереть, сложно было назвать публикой. - Sleep, sugar, let your dreams flood in Like waves of sweet fire, you're safe within Sleep, sweetie, let your floods come rushing in And carry you over to a new morning, - тихо затянул медбрат, продолжая водить пальцами по гладкому, бледному лбу Марка.