our little love life

Джисон совсем не рассчитывал, что на улице будет так холодно, когда набросил пальто поверх домашней одежды и помчался к вокзалу со всех ног. Пока он бежит на пределе возможностей и лёгкие горят от недостатка кислорода, до температуры воздуха совершенно нет дела. Самое важное — успеть вовремя. Перед глазами смазанными пятнами проносятся прохожие, огни фонарей и слепящий свет фар машин. Джисон заскакивает в цветочный по пути, с трудом давит из себя просьбу о маленьком букете камелий задыхающимся голосом, вырывается обратно на морозный воздух в ту же секунду, как терминал уведомляет об успешной оплате. Джисон ненавидит бегать, ненавидит, когда щиплет бок и кружится голова, но заставляет превозмочь себя и из последних сил доносится до станции ровно в тот момент, когда за стеклянными дверями по ту сторону турникетов показывается голова прибывающего поезда. Приходится опереться об стену, чтобы успеть отдышаться и не выглядеть при встрече так, будто Джисон вот-вот отбросит коньки. По лбу стекают капли пота, неприятное ощущение прилипшей к спине влажной футболки заставляет поморщиться в отвращении. Отлично, теперь он весь потный и вонючий. Двери поезда открываются с характерным шипением, из вагонов сразу же вываливается толпа народа и единой устрашающей массой движется к выходу. Зал заполняется громким хлопаньем беспрерывно открывающихся и закрывающихся дверок, топотом ботинок и гудением голосов. Взгляд прыгает с одного уставшего лица на другое в поисках самого нужного, ищет привычную синюю куртку, зачёсанные назад волосы и острые скулы. Люди мельтешат перед глазами как муравьи, разбегающиеся во все стороны, никому нет дела до одиноко переминающегося с ноги на ногу Джисона, судорожно ищущего своего человека. Серая масса из тёмных курток и замученных лиц постепенно редеет, расползается по своим делам. Справа тоже кто-то встречает прибывших с поезда: девушка обнимает низкую женщину, наверное, свою маму, с радостным смехом, единственная добавляет красок в это унылое обшарпанное место. Внутрь закрадывается тревога, вдруг Джисон пропустил его. Вдруг нужен был предыдущий поезд, или их взгляды не смогли пересечься в хаотичной толпе. Но потом Джисон всё же облегчённо вздыхает. Чонин тащится к турникетам с опущенными плечами, придерживая лямку рюкзака одной рукой, потеряно смотрит в пол и копошится в карманах в поиске проездного. Они никогда друг друга не теряют. Иногда кажется, будто их действительно связывает невидимая нить, которая притягивает их ближе и помогает найтись. И, словно в подтверждение этому, как только Чонин попадает на другую сторону вокзала, то сразу же упирается взглядом в широко улыбающегося и раскинувшего руки Джисона. Чонин застывает на месте с удивлением на лице, пока его не цепляет за рюкзак проходящий мимо мужчина, пробурчавший что-то с недовольным видом. — Я думал, ты уже дома, — озадаченно говорит Чонин, подходя ближе и принимая приглашение на объятия, падает в руки Джисона так, будто ждал этой возможности весь день. — Был. — А чего ты тут забыл? Ой, это что?.. — Это тебе! Букет камелий оказывается прямо у Чонина перед носом, любезно протянутый Джисоном в широком жесте. Младший смотрит на них с ещё большим удивлением, аккуратно берёт их в свои руки, будто они хрустальные и в любую секунду рассыпятся. Чонин мельком оглядывается, чтобы убедиться, что всем проходящим мимо людям всё так же плевать на них, оборачивается к Джисону с приподнятой бровью. — Сегодня праздник какой-то? В честь чего? — неуверенно тянет Чонин, рассматривая цветы с недоверием, словно в ожидании подвоха или неуместной шутки. В их отношениях даты и важные события лучше запоминает он, и подарки тоже чаще приходят из его заботливых рук. У Джисона голова дырявая, но он старается проявлять любовь как может. — Да, сегодня день душистых носков. Поздравляю! Неуместная шутка всё-таки вырывается наружу. Чонин корчит гримасу, которой сопровождает все слова Джисона, недостойные, по его мнению, быть произнесёнными вслух вообще никогда. — Ещё сегодня день объятий, так что... Джисон снова разводит руки в разные стороны с довольной улыбкой и закрывает глаза в полной уверенности, что Чонин отвергнет его после испорченного романтического момента. И правда, Чонин лишь толкает его в грудь и направляется к выходу с вокзала, оставив Джисона позади, но тот сразу же семенит следом. В груди что-то сладко ноет от ностальгических воспоминаний о том, как легко было смутить Чонина, когда они только начинали встречаться, как он густо краснел и прятал лицо за ладонями от любого намёка на физический контакт или серьёзные слова, а теперь нужно постараться для подобной реакции. Зато он теперь гораздо более искренний, Джисону это нравится. — Ты хоть раз не портил момент своими шутками? — устало бухтит Чонин, врываясь в холод вечерней улицы. — Но это не шутка, сегодня правда такой праздник. Сейчас, у меня вкладка была открыта... — Джисон тянется за телефоном, чудом не выпавшим из кармана распахнутого пальто, начинает копаться в браузере, злясь на тормозящий мобильный интернет. — Вот, смотри. Они останавливаются посреди улицы, уткнувшись в экран, пока люди обходят их стороной. На сайте, которым любит пользоваться Джисон время от времени ради забавы, висит список международных праздников, среди которых действительно есть такой пункт. — В Америке ещё день носков, прикинь? Интересно, празднует ли его кто-то? — задумчиво говорит Джисон, ткнув пальцем в телефон. — Раз уж ты празднуешь день душистых носков, то какой-нибудь идиот празднует и день обычных носков тоже, — цедит Чонин. — Мог бы просто с днём объятий поздравить. Было бы куда приятнее. — Вообще, я не собирался тебя ни с чем поздравлять. Цветы ни к чему не приурочены, — беспечно отвечает Джисон. Чонин смотрит на него пристально, сжав букет в руках, его щёки окрашиваются румянцем от холода, и пряди волос высвобождаются из укладки от лёгкого ветра, медленно расползаются по лбу. Джисон цепляется взглядом за сверкающие отражения разноцветных огоньков в очках Чонина от уже украшенных к Рождеству и Новому Году магазинчиков, что тянутся вдоль длинной площади. Это лицо хочется целовать, даже когда оно выглядит таким недовольным. Особенно, когда оно выглядит таким недовольным. Но вокруг много людей, и Чонин его убьёт. — Кстати, ты знаешь их значение? — спрашивает Джисон, понизив голос, но Чонин его прекрасно слышит. Младший мотает головой из стороны в сторону. — Восхищение, совершенство. Способ сказать: "Ты идеален". Что-то в выражении Чонина меняется, раздражение перевоплощается в недоумение, которого Джисон совсем не ждал. Хотелось верить, что флиртовать будет чуточку проще, но Чонин всегда неохотно идёт на контакт после работы. Он глуповато моргает несколько раз подряд, шумно шмыгает носом. Джисон ждёт, что он скажет, старается застегнуть пальто заледеневшими пальцами и кутается в воротник в поисках хоть какого-то тепла. Когда он нахлобучивает капюшон толстовки себе на голову, Чонин наконец подаёт голос: — И что, я, по-твоему, идеальный? — Ну, я, вообще-то, приверженец идеи, что идеала не существует, но ты — самое ближнее к этому, — бесцеремонно кивает Джисон. — Стал бы я тогда мутить с тобой? — Мы бы не ругались, если бы я был идеальным. — Да ладно, все ругаются. Если б ты был белым и пушистым, с тобой было бы скучно. Чонин громко фыркает, но спор не продолжает. Он берёт Джисона под руку и ведёт их по направлению к дому, когда его лицо озаряется лёгкой улыбкой, затронувшей не только губы, но и сощурившиеся глаза, которые он старательно отводит в сторону. Повисает затяжная тишина, которую можно истолковать только как успешно пройденную миссию обворожить Чонина, ведь он теряется, когда ему говорят такие вещи напрямую. — Тебе даже комплимент нельзя сделать, приходится убеждать в его подлинности, — смеётся Джисон, пока Чонин цепляется за его рукав и вертит букет перед глазами, разглядывая пышные белые бутоны. — Слишком уж громкий комплимент. Морозный воздух кусает за щёки и пронизывает до костей, заставляет пожалеть, что шапка и шарф были беспечно оставлены дома. Джисон и моргнуть не успел, как подкрались холода. Их приятно встречать дома, в тепле и уюте, радоваться тому, что можно погреться в свитере, под одеялом, с кружкой горячего чая или в объятиях Чонина. А вот оказаться на улице в совершенно не подходящей одежде и дрожать от холода уже не так здорово. Джисон сам виноват, что проворонил нужное время выхода и чуть не опоздал. Они идут по тротуару быстрым шагом, чтобы поскорее вернуться домой и отогреть все замёрзшие части тела. Джисон, однозначно, первым же делом вытащит из дальнего угла шкафа свою зимнюю куртку. — Почему они без упаковки? — спрашивает Чонин, когда они шагают через пустые дворы, где одинокие фонари окрашивают его лицо своим мягким желтоватым светом. — Если честно, то не успевал немного, — признаётся Джисон. — Извини, не думал, что тебе это важно. — Да нет, просто боюсь, что замёрзнут. Чонин вдруг резко останавливается посреди дороги, задрав голову вверх. Джисон тоже смотрит в тёмное небо, всматривается в поисках самолёта или звёзд, но вместо этого... — Снег! — вопит он радостно и так громко, что Чонин жмурится. — Офигеть! Это первый снег в этом году! Они оборачиваются друг на друга с застывшим на лице искренним детским восторгом. Сколько бы лет не проходило, сердце не перестаёт трепетать от вида первого снегопада. С неба в медленном танце спускаются маленькие снежинки, из-за отсутствия ветра словно застывают в воздухе. Джисон замечает, как одна из самых крупных падает Чонину прямо на кончик носа и сразу же тает во влажное пятнышко. Чонин тоже наблюдает за этим процессом, потому смешно косит глаза на нос и выглядит так мило, что внутри всё вспыхивает желанием поцеловать его. Здесь их могут увидеть разве что случайно выглянувшие в окно обыватели. — Ты знал, что снежинки на 95% состоят из воздуха? — вдруг выпаливает Джисон, случайно вспомнив этот факт. — А? — И ещё три миллиарда человек не видели снега. Представляешь, как нам повезло? — Что? Что за внезапные познавательные факты с Хан Джисоном? — Мне нужно хоть иногда использовать всю ту случайную херню, которую я знаю. У меня есть ещё один факт, хочешь послушать? — спрашивает с улыбкой Джисон. — У меня есть выбор? — закатывает глаза Чонин, хоть и улыбается в ответ. — Нет. Вот как он звучит. Я счастлив переживать этот момент с тобой. Прежде, чем Чонин успевает среагировать, Джисон делает этот единственный шаг, разделяющий их.