Где-то под Питером
— Кх-х… Струи крови медленно стекали со рта… Больно. Разбитое тело, тряслось, продолжало раз за разом принимать удары, каждый словно по наитию отбивал похоронный звон. Рёбра натужно скрипели, осыпанные трещинами, едва поддерживая отбитые органы. Очень больно. Движимые одним лишь адреналином, руки продолжали сжимать клинок, инстинктивно отводить атаки, что получалось в лучшем случае с переменным успехом, мощь стоящая за каждым из них, будто таран, преследуя цель снести его, всё норовя выбить оружие из его хватки. Эх, трудно или тяжело, но нужно терпеть, ведь так, Азер? Глупая гордыня, подгоняемая бараньим упрямством и вывернутая столь проклятой удачей… До чего ужасное переплетение. Болезненны, но не смертельны, словно обтекая, Смерть лишь насмехается над ним, окидывая полным ехидства взглядом, и сбрасывая его обратно в Ад. Фортуна, ветреная ты дама и вместе с тем безжалостная. Внеочередная серия ударов лишь продолжала ускоряться. Всё быстрее и быстрее, разгоняясь до незримых скоростей, противник продолжает свой танец уничтожения, чья красота сравнима лишь с его смертоносностью. — Ты оказал достойное сопротивление, юноша. Истинно так, твой неукротимый дух и железная воля, подобны Апостолу Божьему, а тлеющая жизнь готова мигом обратится бушующим пожаром… И всё же, даже его чудеса имеют ограничения. Следующее, что зарегистрировал мой мозг было чувство свободного полёта и последующая ужасающая боль, от столкновения со стеной. Меч, доселе не единожды спасавший мою жизнь и который я чудом успел подставить, разлетелся мелкими осколки. Медленно подходя ко мне, этот дьявол в человеческом обличие, начал свою лживую проповедь. — Ты выполнил своё предназначение, Апостол новой Эры, — он поднял меня одной рукой за шею, любое сопротивление оказанное обессиленным мной было бесполезно, а от давления хватки, в глазах начало темнеть. — Пусть Господь примет твою душу в райские сады, Аминь… И видя приближающую руку, что вот-вот разорвёт моё сердце, в моей голове были лишь одна мысль — как я до такого докатился?***
— Вы снова ввязались в драку. — своим обычным, неопределённым, тоном проговорил мужчина, обрабатывая мои ссадины. Мы втроём находились в гостиной его дома, в которой обычно приходили его занятия. Достаточно просторной, чтобы без проблем вместить ещё человек десять-пятнадцать, если не больше. Сами мы расположились на диване, рядом с которым находился стеклянный столик, на котором стояли три чашки чая, а также только что принесённая дядей аптечка. — Эти придурки сами нарвались! — активно жестикулируя руками воскликнула моя подруга, и главная причина, из-за которой мы оба и оказались поколочены. Мужчина лишь вопросительно поднял и окинул взглядом меня, словно вопрошая — это так? — На этот раз да, вины её тут не было, тс-с-с, — тихо прошипел я, когда очередная ссадина была залита йодом. — Они вновь задирали её, из-за имени и внешности, и она не собиралась оставлять эти оскорбления без ответа, слово за слово, и не успел я вмешаться, как её кулак уже столкнулся с лицом обидчика. — И ты, как понимаю, последовал её примеру. — Естественно, не оставлять же мне этот ураган на ножках против них в одиночку, такого унижения их гордость точно не вынесет, — с кривой улыбкой попытался отшутится я. — В любом случае эти бестолочи заслужили это. На мои слова мужчина лишь хмыкнул, собрав аптечку и понёс её обратно к ящичку, который находился на кухне. Его необычно длинные серебряные волосы, ниспадающие до самого пола, последовали за ним. Наши с Ириной взгляды провожали его, пока он не скрылся за дверным проёмом. — И всё же, какие же они длиннющие. — со звёздами в глазах проговорила Ирина. — Я тоже такие хочу-у-у! Как думаешь мне пойдут длинные волосы? — Ну-у, пожалуй, люди хоть перестанут считать тебя мальчиком, — развалившись на диване, покачал я головой, лишь шепотом потом добавив. — Как когда-то я… — Чего ты там бубнишь? — подполз ко не мне этот электро-веник — Да и ладно тебе, такое было всего пару раз. Только представь, как хорошо я буду смотреться с хвостиками. — Ага-ага, лучше начни представлять как мы будем объяснять наши «боевые ранения» родителям, в отличие от дяди, простым хмыканьем мы не отделаемся. — Эм-м-м… На мои слова она нахмурилась, закрыла глаза и задумалась. Очень усердно задумалась. Кажется ещё вот-вот и я услышу грохот шестерёнок, что начали вертеться в её голове, а из ушей пойдет пар. Не могу не отметить, что в этот момент она выглядела донельзя мило. Насупленные брови и поза Гендо Икари, которые резко контрастировали с её обычным ярким видом, создавали разительно другое впечатление от неё. — Любуешься видом своей маленькой подруги, ученик? Дядя, который как-то незаметно для меня вернулся, тихо прошептал мне эти слова на ухо. Осмыслив суть предложения я тут же залился краской, и замотал головой в попытке откреститься. — Не-не-не, не надо мне такого счастья, своего хватает! — Счастье говоришь? — по его лицу не было понятно, серьёзно ли он это говорит, или просто просто смеётся надо мной. — Аль значит ты уже считаешь её таковой, до чего скороспелые дети пошли. — Да нет же! Естественно, такая реакция лишь вызвала ещё одну тень улыбки на его лице, которое если присмотреться, также было довольно… Женственными что-ли? Что в совокупности к его неестественно длинным волосам вызывало довольно смешанные эмоции. И следуя поднятому шуму, Ирина также вышла из своих дум, слава богу не поняв его причины, чему я был несказанно рад. — О, вы уже вернулись. — Да, только что звонили ваши родители, сказали, что задержатся до ночи, так что у вас незапланированная ночёвка у меня, — присев на пол, огласил новость единственный взрослый в комнате. — Ох… Не сдержавшись мне оставалось лишь протяжно вздохнуть, отсчитывая секунды, до того, как этот маленький буран начнёт свой поход, который начинался каждый раз когда у нас намеревалась ночёвка.3 2 1
Круто! — Взволнованной от такой новости Ирине лишь оставалось запрыгать на диване от переполняющей её радости, и с удвоенной энергией начать просвещать нас о своих планах. Боже, какая она временами активная, излишни, даже стоит выразиться. Особенно при учитывании маленького фактика драки со сверстниками, ненужной и глупой, — Мы точно должны устроить пижамную вечеринку! И ещё запастись сладостями, нам необходимо успеть в райское место — магазин! А также устроить битву подушками, и всю ночь играть в настольные игры, у вас же они обязаны быть, да, дядя? Если нет, то я могу принести из дома, мне буквально туда сюда пробежаться! Да и у меня большой набор их, огро-о-омный! А ещё нужно устроить, это! Или вот такое! — Ох, снова начинается сезон электровеника Ирина — Почему не сесть и спокойно не испить прекрасного чаю? Ирина, может если тебе прикажет тобой любимый бог, ты, наконец, успокоишься? Точно ведь. Хм, надо задуматься об этом на досуге. Однако только стоило мне поставить пометку в памяти на важной мысли, как я ощутил ладонь на своём плече и обратив внимания на неё, смог узреть учителя ждущего этакого великого думателя в теле ребёнка… — Ты слишком слишком негативно это воспринимаешь, в излишнем энтузиазме нет ничего постыдного, уж поверь моему опыту, и будь любезен — подай сахара — Эх, быть может я и понимаю это. Ведь ценность таких людей слишком высока, особенно для подрастающих личностей вроде меня. Однако данный факт никак не может отменить некую, как бы описать, хм. Излишество в сию минуту, после тяжкого труда и битвы с одногодками. Меня больше страшит то, что следует за этим энтузиазмом, — передавая сахар продолжил разговор я. — Вы же знаете нашу удачу и особенно то, что происходит, когда мы остаёмся с Ириной у вас на ночёвке. — Это всё поверхностное, в твоём возрасте не пристало задумываться о таком, — перемешивая чай проговорил мужчина. — Наслаждайся настоящим, вне зависимости от ситуации — это и есть путь к истинной радости. Только стоит тебе посмотреть на свою подругу. Она всегда полная энергии, даже не осматривается по сторонам, глаза лишенные сомнения устремлены лишь вперёд, разве это не вдохновляюще, мой ученик? И смотря на неё, я не могу опровергнуть слова учителя, она действительно как миниатюрное солнце, которое ведёт нас за собой, показывая дорогу своими лучами. Как ранее мне и довелось сказать, такие люди необходимы нам, тем, кто погрязнет во тьме и должны идти за небесными светилами, дабы уйти от мрака. — Эй, вы чего там зависли? Давайте, нам ещё нужно успеть сходить пока он не закрылся, побежали Иссей! — Милая улыбка всё же у моей подруги, особенно при учитывании милых ямочек на румяной кожи и ярких, словно альмандин драгоценных камней, похоже, заменивших собой большущие, детские глаза. Схватившая меня за руку, она потянула со всей мочи, и последовав словам учителя, не стал сопротивляться этому солнцу. Пусть тянет, тешится сколько душе угодно. — Да, да, только обуться не забудь, я не собираюсь отпаивать тебе бульоном, если ты простудишься от такой мелочи.***
И было действительно весело. После возращения с магазина, мы приготовили полный стол вкусностей, и собрав их засели в гостиной, которую наполнили кучей настольных игр и иных вещей для развлечения. Начав с шахмат, мы в который раз пытались одолеть дядю, и который раз потерпели сокрушительное поражение, несмотря насколько усердно мы пытались, хоть и были близко! Казалось ещё немного и мы смогли бы!!! Но он каждый раз словно переворачивал игровой стол, когда мы выходили на победную линию. Продолжив монополией, и тут уже Ирина потирала руки, казалось, что нам с учителем всегда лишь и оставалось попадать на её удачно приобретённую клетку, а нам везло разве что тогда, когда мы попадали в тюрьму и лишь по той причине, что нам не приходилось платить за нахождения на её территории, и даже заключив пакт с дядей мы двое в итоге остались у разбитого корыта… Невезуха. И всё же, этот вечер запомнился мне невероятно тепло, в дальнейшем мы всё продолжали перебирать игры и занятий, в некоторых дядя участвовал, в некоторых нет, но было… как бы это сказать… Уютно что-ли? Мы развлекались до самого восхода, когда пропели последнюю в песню, что была у нас записана, и разом отрубились на диване, последнее что я заметил были серебряные волосы и одеяло, накрывшее их словно облако.Вот бы время остановилось
Это была единственная мысль, что занимала мой разум в тот момент, чтобы эти счастливые будни не заканчивались, лишь бы это прекрасное мгновение длилось вечно. И только спустя жалкий день, двадцать четыре часа пройденного времени, мне пришлось осознать насколько далёкие были мои мечты от реальности. — Как уезжаете… — Почему так неожиданно, зачем вообще нужно покидать место, что стало родным для вас? Снова ради христианства и веры в бога? Скорей всего, но всё равно… Это новость свалилась словно снег на голову. Днём её забрали родители, а на следующий день Ирина позвонила мне и сказала эту новость. Тогда я с дядей, только готовились пить чай, так как мои родители позвонили учителю и сказали, что сегодня я тоже остаюсь у него на ночь из-за их занятости на работе. Дядя посоветовал пойти её встретить, а когда я был готов, то в дверь позвонили и учитель открыл дверь, где стояла Ирина, когда я подошел, то услышал её одну фразу... — Мои родители переезжают в Англию, говорят что-то связанное с повышением моего отца в иера…иератии, тьфу ты, — всё пыталась выговорить слово она, но в итоге плюнула на это, решив, кажется, пропустить слишком сложное слово для детского лексикона. Довольно милое и забавное действие, — Короче, что круче он стал, и теперь его перевели в иной филиал, где-то в Лондоне. Вероятно, я также поступлю на службу тогда… - Эх-х - Она продолжала рассказывать обстоятельства этого решения, но было явно заметно насколько она не желает прощаться, как и в общем-то я… Не хочу расставаться, не хочу терять тот уют, что она создавала, не хочу отпускать… Однако, и прощание на такой ноте будет ложно, ведь если мне так тяжко, то ей и в особенности. Эх, взбодрись Иссей и поддержи, наконец, свою главную и единственную подругу детства. С тяжелым вздохом, я подошел к ней, рукой приподнимая её опустившиеся от тоски голову. Затем нацепив классическую для меня улыбку, лишь оставалось, провести наши последние моменты на более высокой ноте. Даже если мне придется выдавливать из себя лживые эмоции, чтобы ещё сильнее не расстроить её. Ложь во благо, довольно знакома и для взрослых, верно? — Это же замечательно, твой отец ведь всегда старался на работе, гробил своё здоровье и нервы. Теперь же, настало время, наконец, вознаграждения, которое он заслужил за потраченный усилия. Да и ты ведь всегда мне капала на мозги тем, что вступишь в церковь, ради божьего умысла, - на этих словах, я даже слабо проявил подобие настоящей улыбки. Своей плохой улыбки, из-за которой было слабо понятно рад я или нет, но ей этого хватило и кажется она не заметила мои настоящие эмоции. — Да, это конечно правда, но… — её голос дрожал, а слёзы, маленькими бусинками, начали наворачиваться на глазах. Постепенно вместе с этим, можно было заметить как она начала сжимать свои кисти рук, почти что до боли, — Я не хочу! Не хочу уезжать, тут у меня всё! Дом, где я выросла, школа, друзья, в конце концов ты! Не хочу! Не хочу! Не хочу! Затем, после последних произнесённых ей слов, которые она гневно проговорила прямо мне в лицо. Я должен был выдержать ещё и избиение маленькими кулачками от своей дорогой подруги, эх. Надо ведь, искать поддержки во мне, буквально вжаться в мою грудь, но при этом продолжать раздавать тумаки. Узнаю Ирину, однако это не сказать, что плохо, просто, если она сохранила свою бойкость, то с ней ничего более не случится. Она выдержит такое грустное расставание со мной, хорошо. Закончив с размышлениями, я мог лишь успокаивающе похлопывать её по спине, тиха нашептывая на ухо успокаивающие слова. — Туше-туше, всё хорошо, Ирина. Может мы более и не сможем встречаться каждый день и гулять днями на пролёт, но… — я медленно отодвинулся от неё и улыбнулся со всей яркостью души, что смог набрать в себе самом. — Это ведь не мешает нам списываться? Уверен, твои родители не будут против этого, да и возможно я смогу уломать родителей приезжать к тебе в гости, хотя бы раз в пару лет. Она шмыгнув носом, посмотрела на меня. — Честно, честно? — Честно, честно. — Честно, пречестно-пречестно? Ещё раз надавила она, приблизившись ещё ближе. — Ирина, прекрати заниматься всякой глупостью, разве одного моего слова недостаточно? Зачем нам бессмысленной повторение одной, даже не фразы? Она не придаст тебе уверенности, может мне легче просто сказать, да? Я точно продолжу с тобой общаться, несмотря на всякие условности, этого ведь достаточно нам обоим, - Дождавшись подтверждающего кивка подруги, сделанного хоть с посильным сомнением и попыткой повторить вновь это пречестно-пречестно, я посмотрел в сторону. Там уже на нас смотрели наши родители, похоже, умиляясь. — Думаю хватит, Ирина, кажется у Иссея уже пар ушей идёт. Отвёл и наконец прервав мой допрос её отец, чему я был несказанно рад. Мы ещё раз обнялись, настолько крепко насколько могли, так и простояв ещё минут пять, которые казались мне вечностью, но ничто не вечно. А если что-то рано или поздно должно закончиться, не стоит удивляться, когда конец всё-таки настаёт. Расцепивши объятия, она направилась к машине, где её уже ждали родители, и которая уже была упакована. — Тогда… Увидимся? - эти слова дались мне очень трудно, что скорее всего было видно по моему состоянию и не только голосу. — Увидимся, до встречи... Сказав это, она села в машину, что только и ждала когда мы закончим. Тронувшись, я только смотрел в след уезжающей машине, но только она проехала двадцать метров, как из окна высунулась знакомая каштановая шевелюра, а через мгновение она начала кричать во все горло. — Чтобы писал мне каждый месяц, нет! Каждую неделю! Если не будешь этого делать, или при нашей следующей встречи я заставлю тебя есть моё фирменное блюдо! При упоминании этого я не осознанно позеленел, перемолотое нечто серого цвета и очень «уникальное» на вкус, это не та угроза, которую я могу игнорировать, на радость ей. Так что мне пришлось согласиться, нет, всё же лучше буду ей писать каждый день, иначе чую, что помру раньше. Ещё некоторое время, я продолжал наблюдать за медленно удаляющейся машиной, пока она полностью не сгинула в горизонте. И когда транспорт полностью скрылся с моих глаз, я произнёс столь трудную для меня фразу... — И вот она уехала… Улыбка мигом разбилась, оставив лишь угрюмую маску. Глядя в одну точку ещё с минуту, я повернулся, пошагав ко входу, где меня уже поджидал дядя. В руках у него был поднос с чаем, так любимым мной. Присев на ступеньки, он лишь протянул чашку, которую я с благодарностью принял. Также осев на ступеньках, я молча облокотился на учителя. Не было ни утешающих слов, ни каких либо напутствий, лишь молчаливая, понимающая тишина, и плач цикад, провожающие меня этот день.