Твоя младшая сестра: Я давно в тебя влюблен

Первое ноября — И к кому ты летишь? — спрашивает меня Руслан по телефону, а я молчу, потому что боюсь сказать что-то не то сейчас. Давид больше не хочет слушать меня, уходит из кухни на балкон. Арина также меняется во взгляде. Смотрит на меня, пытаясь понять, что именно мной движет. — Ни к кому, — с лёгкостью отвечаю я на вопрос Тушенцова, — работать лечу. — Поэтому мы расстались? — Не говори мне, что ты этого не хотел, — уже чуть грубее говорю я, немножко злясь на всю эту ситуацию. — Тебе станет легче, если скажу, что не хотел? — он смеётся в трубку. Нагло, весело, фальшиво. — Не станет. — Поэтому скажу тебе, что хотел этого, — врет или говорит правду? Не понимаю его. От этого на душе не спокойно. Препараты ему помогают разговаривать со мной так? — Хотел расставания? — уточняю я, хотя все уже и так понятно, но на душе легче не становится от его признания. Я начинаю винить себя сильнее в том, что мы разошлись. Чувство вины не дает мне сейчас покоя. Хочется плакать. Плакать, спрятаться ото всех. Хочется, чтобы никто не трогал меня. — Бля, — выдает нетрезвый Руслан в трубку, — барби, не еби мозг мне и себе. Давай оставим эти вопросы на потом. — Когда мы поговорим об этом? — Когда оба придём в норму, очевидно же, блять, — Руслан уже злится, а я пропускаю это мимо ушей. Мне нечего ему сказать сейчас. Я молчу, чувствую взгляды всех друзей на себе, — все, барби, мне некогда, — вдруг говорит Тушенцов, а я слышу женский голос на заднем плане. Это не мое дело, поэтому я не лезу в его личную жизнь. — Хорошо, — лишь проговариваю я, а он тут же сбрасывает звонок. Я тяжело вздыхаю, откидывая с силой телефон на стол. Устало потираю виски указательными пальцами. Почему все так сложно? — Ты собралась в Москву… — бормочет Арина, не ожидая от меня такой новости. Девушка слегка в шоке, это заметно по тому, как она растерялась, — и нам говоришь об этом в последний момент. — Прости, — вырывается у меня, когда я смотрю на свою подругу. Мне становится не по себе, ведь я вижу, как она расстраивается. Больше всего я не хотела разочаровать Арину, которая всегда желала мне только лучшего. — Все нормально, — отмахивается она, но я вижу, что тут что-то не так. — Ебать, я в ахуе, — выдает Диана, кидая на меня недовольный взгляд, — ты даже своей лучшей подруге это не сказала! — девушка возмущена, а мне становится еще больше не по себе. Кажется, что я обидела двух самых дорогих мне людей (не считая Давида). Мне становится неловко, а чувство вины увеличивается во мне с каждой новой секундой. — А нахуя тебе в Москву? — Саша хмурит свои брови, вглядываясь в мое лицо, — у тебя здесь все. — Кроме Коли, видимо, — говорит рыжеволосая, скрещивая руки на груди, а мне становится больно, когда она вот так говорит об этом. Я кидаю на нее испепеляющий взгляд, показывая всем видом, что не стоит об этом говорить. — Коли? — переспрашивает удивлённо светловолосый, — ты едешь к Коляну? — Ди, — Серафим одергивает свою девушку, которая в порыве эмоций хочет сказать что-то еще. Видимо, не только я понимаю, что Диана может сказать сейчас что-то лишнее. С ней я не хочу ругаться не при каких обстоятельствах, точно также, как и с Ариной. Челкастый хватает свою девушку за руку, а та, наконец-таки, обращает на него внимание, — остынь. — Блять, Сим! — восклицает она возмущённо, — моя подруга не сказала мне о том, что переезжает в другой город, — я сжимаю губы в тонкую линию, пряча свои глаза. Желание уйти в свою комнату растет с каждой секундой все больше, но я держу себя в руках. Мне нужно объясниться перед ними. Я беспомощно смотрю на Арину, которая даже не улыбается. — Может она боялась реакции? — я удивлена, что Мукка пытается меня поддержать. За это я ему очень благодарна, никогда бы не подумала, что парень примет мою сторону и поймёт меня. Мы никогда особо не были близки, но сейчас он пытается понять меня. — Какой, блять, реакции? — Диана не желает его слышать, не желает к нему прислушиваться. Она слишком сильно злится на меня, не пытаясь даже задумываться о настоящей причине моего молчания. — Диан, — подаю я свой голос, прочищая горло, смотрю на нее бесстрашно, не выдавая никаких эмоций. Смотрю на нее слишком серьезно и уже не надеюсь на то, что девушка меня поймёт. Мы смотрим друг на друга несколько секунд, пытаясь не проиграть друг другу в гляделки. — Че вы на нее накинулись? — спрашивает теперь Саша, кладя свою руку мне на плечо, пытается поддержать меня в этой ситуации, — Дарина может нам всем все объяснить, хорош кудахтать. — Чего? — девушка кидает на него убийственный взгляд, плотно сжимая губы. Кажется, еще чуть-чуть и она взорвется, пошлет всех куда подальше и уйдёт. Мукка все еще держит ее за руку, пытаясь притянуть в свои объятия, — кто, блять, кудахчет? — Судя по всему, ты, — Саша не старается с ней поссориться, наоборот, ведет себя спокойно и уверенно. Хотя я чувствую и агрессию в его голосе, но с виду этого не скажешь. — Знаешь что, — начинает говорить она, гордо задрав подбородок, но Мукка тут же утягивает ее к себе в объятия, пытаясь заткнуть ее рот поцелуем. Мне стыдно за все то, что сейчас происходит. Я могла сказать об этом по-другому, но не сделала этого. — Хватит! — Арина, словно наша мама, хлопает по столу руками, кидая на нас всех свой недовольный взгляд. Все сразу же успокаиваются, опуская свои глаза вниз, в том числе и я. Я не люблю, когда она ругается, всегда чувствую себя провинившемся ребенком, поэтому беспомощно смотрю на свою собаку, которая проснулась от такого шума. Все молчат, а Арчи испуганно смотрит на темноволосую, — из-за чего вы сейчас ругаться собрались? — теперь я поднимаю на нее свой взгляд. Девушка смотрит сначала на Диану, которая тут же прикусывает свой язык, а потом на меня таким ледяным взглядом, что хочется тут же поежиться, — обижаться на такое глупо, — снова смотрит на рыжеволосую, — но и поступать так по отношению к близким людям некрасиво, — теперь смотрит на меня, — я не хочу сейчас обижаться, не хочу винить тебя в чем-либо, но думаю, что и я, и Давид, и все те, кто сегодня здесь, имеют право знать почему ты решила переехать и как давно ты это планировала, — я соглашаюсь с ее словами кивком головы и она откидывается на спинку стула, — я не думаю, что ты так поступаешь из-за расставания с Русланом, поэтому хочу услышать тебя, но сначала мы дождёмся Давида. Ему тяжелее всего принять тот факт, что его маленькая сестренка уже выросла. Мы сидим молча, разговор уже не клеится, общих тем будто и никогда не было. Я посматриваю то и дело на Диану, которая сейчас сидит в своем телефоне, не обращая на окружающих никакого внимания. Серафим и Саша молча пьют, а Арина убирает грязную посуду. Все оживляются, когда в комнату заходит мой старший брат. Давид кидает на меня беглый взгляд, а потом садится на свое место. Он выглядит задумчивым, но не злым. Кажется, ему нужно было побыть наедине, чтобы принять тот факт, что я могу улететь. — Я хочу объяснить почему решила переехать, — я мешаю ложкой чай в кружке, который уже остыл, смотрю сейчас на своего брата внимательно, а тот кивает головой, — это никак не связано с Русланом или с Колей, — когда я называю имя кучерявого, кидаю обиженный взгляд на Диану, которая теперь смотрит на меня, — улетаю туда по работе. Мне давно предлагали это сделать, но скажу честно, я не могла улететь, пока была в отношениях с Русланом. Я знала, что отношения на расстоянии испортятся и мы расстанемся, поэтому не спешила принимать это предложение, очень много думала над этим. Мне хотелось улететь туда, сейчас хочется еще сильнее. Я хочу подняться на ступень выше, хочу чего-то добиться не с помощью вас, а сама, — затем я делаю небольшой глоток из кружки, — я вас всех очень люблю, вы мне очень дороги, но мне нужно расти дальше. Я хочу стать самостоятельной, хочу делать то, что мне нравится. Я люблю Питер, но сейчас мне кажется, что этот город слишком мал для меня. Обижаться на меня за то, что хочу идти к своей цели? Это глупо. Никого из вас я не хотела обидеть или задеть, а не говорила об этом раньше, потому что мне и самой тяжело признаваться вам в этом. Я не хотела скандалов, разговор, просьб, поэтому сделала все молча. Сегодня я хотела признаться вам, но никак не могла найти нужный момент. Я знаю, Давид, что ты слишком сильно любишь меня, хочешь уберечь от всего, но я уже не маленькая. Я хочу попробовать пожить в другом городе, хочу почувствовать какого это. Я знаю, что всегда могу вернуться к вам. Знаю, что вы всегда примите меня обратно с распростертыми объятиями. Прими уже тот факт, что я повзрослела, пожалуйста, — я говорю это, не сдерживая своих искренних эмоций, на глаза наворачиваются слезы, потому что все эти мысли давно сидели у меня в голове, — ты же хочешь, чтобы я была счастлива? А я буду счастлива, если попробую сделать то, о чем давно мечтаю. Диан, ты тоже не обижайся на меня. Ты самая лучшая подруга у меня, мы с тобой через многое прошли вместе и я хочу, чтобы ты была рядом. Не хочу так глупо ссориться с тобой из-за моего переезда. Ты нужна мне, как и ты, Арин. Ты моя старшая сестра, которая всегда принимала мой выбор, и сейчас его тоже прими. Мы будем на связи всегда, будем приезжать друг к другу, дайте мне попробовать пожить отдельно от вас. Мне тоже сложно оставлять тут всех своих друзей, сложно лететь в неизвестность, но я очень хочу. Поймите меня все, пожалуйста, — я пытаюсь улыбнуться, но выходит криво, но замечаю, что мои слова действуют на всех присутствующих. Взгляд Давида тут же теплеет, Арина легонько улыбается мне, а Диана сдерживает свои слезы. Я замолкаю, надеясь услышать хоть какие-то слова со стороны своей, не побоюсь этого слова, семьи. — Я и не заметил того, как быстро ты выросла, — вздыхает он, грустно улыбаясь мне, — наверное, я хуевый брат, который никак не может принять этот простой факт. Ты же знаешь, поросенок, что я тебя очень люблю, очень люблю и хочу, чтобы ты была счастлива. Если ты хочешь переехать, я поддержу тебя в этом. Не только я, но и Арина поддержит тебя, — я улыбаюсь еще шире, когда он говорит мне такие слова. Это все, о чем я могла мечтать, Давид принял мое решение. Парень смотрит на меня с гордостью, даже с восхищением, — единственное, что я могу сказать… Кажется, Москва станет нашим вторым домом, да, Ариш? — он кидает взгляд на Арину, которая тут же кивает головой в знак согласия. — Конечно мы можем злиться на тебя, но нам это не нужно. Мы гордимся тобой и рады, что у тебя есть цель, но Давид прав, ты просто так от нас не отделаешься, не думай, что мы забьем болт на то, что ты там одна. Будем прилетать каждые свободные выходные к тебе в гости, — Арина подходит ко мне, огибая стол, а я тут же встаю, ставя Арчи на пол. Я смотрю на свою старшую сестру, улыбаясь во все тридцать два зуба, — иди ко мне, уже такая взрослая малышка, — она по-матерински обнимает меня, прижимая к себе, а потом целует в лоб, показывая, что рада за меня. — Только меня волнует один вопрос, — вклинивается в разговор Давид, — ты где будешь жить? Давай мы с Ариной снимем тебе жилье в центре Москвы. Это будет наш подарок тебе в честь переезда, — я не сдерживаю смеха, понимая, что мой такой вредный брат так переживает за меня. Сейчас я чувствую благодарность к ним за то, что поняли меня. — Не надо, — отказываюсь я от такого предложения сразу же, — первое время поживу у знакомой, с которой вместе работали, а как встану на ноги, тут же перееду, — Давид недовольно вздыхает, но спорить со мной не решается, знает, что это ничем хорошим не закончится. Потом я смотрю на Диану, которая уже не злится на меня. Девушка поджимает губы, не решаясь что-то сказать. Я знаю ее, она не любит делать первые шаги, поэтому, когда я выбираюсь из объятий Арины, сама подхожу к ней. Я раскидываю руки и она тут же вскакивает со своего места, утыкаясь своим носом в мое плечо. — Прости ебанутую, — быстро бормочет она. — Нихуя себе! — тут же удивлённо восклицает Серафим, оборачиваясь на нас, — а передо мной она, блять, никогда не извиняется. Пиздец, я в ахуе, — шуточно бурчит он, но все-таки улыбается. Рыжеволосая недовольно шикает на него, снова нахмурив свои брови. — Ты можешь хоть иногда закрыть рот, долбаеб? — кидает она своему парню, а тот еще шире улыбается. — Ты же знаешь ответ на этот вопрос, — парень довольно отпивает содержимое из стеклянной бутылки, хищно смотря на свою девушку. — К сожалению, знаю, — соглашается неохотно Диана с ним, — а мне так хочется, чтобы ты иногда просто закрывал свой рот. — И хочется, чтобы открывал его в нужном месте? — я делаю вид, что не понимаю этой глупой отсылки, но кажется, что всем за столом становится смешно от этих слов. — Еблан, — возмущается девушка еще сильнее, но отворачивается от своего парня, чтобы скрыть свою улыбку. Мне нравится наблюдать, что у них сейчас все хорошо, эти двое по-прежнему любят друг друга, у них ничего не меняется. Я рада, что они смогли пройти тот сложный путь и вновь наслаждаются друг другом. *** Четвертое ноября Сегодня я улетаю в Москву. Арчи я пока оставляю с Давидом и Ариной лишь для того, чтобы поговорить о моей собаке лично с Никой. Я надеюсь, что девушка меня поймёт и разрешит перевезти пса к ней. Странно, но я не волновалась. Вообще. Наоборот, я ждала этого. Ждала того, чтобы улететь отсюда. С самого утра Давид был на нервах, это было слишком заметно и очевидно. Он не отходил от меня ни на шаг, как только я открыла свои глаза. Смотрел на меня он с каким-то сожалением и с нескрываемой грустью. Видимо, ему тяжело было прощаться со мной, тяжело было отпускать жить в Москву, но я его в этом не винила, ведь мой брат поддержал меня в моем выборе. К часу дня в квартиру пришли и Мукка с Дианой. Рыжеволосая призналась мне, что ей тяжело прощаться со мной (прости господи, будто я умирать собралась). Она боялась, что на этом наша дружба закончится, на что Серафим недовольно зыркнул на нее и попросил не утрировать. Кажется, только он был действительно счастлив за меня, а еще мне казалось, что он меня понимал. Понимал, что я лечу в Москву не только ради работы (хотя она, конечно же, на первом месте). Мы все вместе собирали мои чемоданы, потому что отлет у меня был только в одиннадцать вечера. Делали все неспешно, во всяком случае, старались. Давид просил оставить хоть какие-то вещи на тот случай, если я через пару дней захочу все-таки вернуться обратно домой, но слушать я его не стала, потому что была уверена, что в Питер буду приезжать только погостить на пару дней. Я была уверена в том, что там меня ждёт что-то новое и интересное. То, чего мне так сейчас не хватает в моей жизни. С Колей я была на связи весь день, как и с Никой. Я общалась по очереди то с одним, то с другой. Оба меня слишком сильно ждали в Москве, что не могло меня не радовать. Вероника подготовила мне отдельную комнату, а еще сказала, что организует тихий женский вечер на двоих. Она отменила всю работу на ближайшую неделю, чтобы побыть со мной и помочь мне с моей работой. А Коля пообещал мне встретиться тогда, когда у меня появится свободное время. Когда я спрашивала его, правда ли он ждёт меня, он искренне отвечал «да». Теперь кудрявый говорил о том, что чувствует ответственность за меня перед своим другом и моим братом, поэтому не будет оставлять меня надолго без присмотра. Давида эти слова немного успокоили, потому что Коле он доверял слишком сильно, в отличие от того же самого Тушенцова, который вышел на связь сегодня, чтобы спросить у Мукки, когда я улетаю. Этот факт меня удивил. Удивило то, что Руслан решил написать Серафиму, чтобы спросить что-то подобное. Он не писал ни Давиду, ни Арине, ни Коле, но Мукке написал и спросил именно про меня. В голове многое не укладывалось, но я, честно говоря, совсем не хотела об этом думать. Когда на часах было шесть вечера, а через пару часов я уже собиралась уезжать в аэропорт дружной компанией, в дверь позвонили. Я сразу поняла, кто именно пришел. Сразу подумала о Руслане и не ошиблась. Дверь открывала не я. Я была в комнате вместе с Ариной, которая помогала закрыть мне мой чемодан, в котором оказалось слишком много вещей. Я не показала виду, что напряглась, когда Давид и Сер пошли открывать дверь, но мы переглянулись с Дианой. Кажется, что моя подруга тоже подумала о темноволосом в этот момент. Я прислушивалась к голосам, замерев тогда, когда услышала такой знакомый голос. Да, Тушенцов не подвел меня, именно он пришел сюда. Арина услышала его сразу же, резко округлив глаза. Девушка встревоженно посмотрела на меня, но я ей лишь легонько улыбнулась. Я не собиралась выходить из комнаты, просто потому, что не готова была видеть сейчас Руслана, но это никого не волновало. Не волновало это, в первую очередь, самого темноволосого. Он зашел в комнату вместе с Давидом и Серафимом. Мой брат, в отличие от Мукки, был также удивлен видеть здесь Тушенцова, а вот челкастый будто бы знал, что здесь объявится темноволосый. Сам Руслан выглядел помято. Осунувшееся лицо, мешки под глазами, бардак на голове и этот усталый взгляд, по которому сразу можно было понять, чем он занимался все эти дни. Парень сунул руки в карман своих джинсов, окинув меня взглядом с ног до головы. Я держалась уверенно, не показывая того, что мне немного некомфортно от того, что он пришел сюда перед моим отлетом. Сначала он стоял на пороге в мою комнату, окидывая взглядом два чемодана, а потом зашел внутрь. — Здорова, барби, — поздоровался Руслан хриплым голосом. Таким хриплым, будто он заболел. — Привет, — я ответила ему спокойно, даже легонько улыбнулась, а потом вновь уткнулась своим взглядом в чемодан, закрывая его окончательно. — Улетаешь? — Как видишь, — кажется, что мы оба испытывали определенный дискомфорт сейчас от общения друг с другом. Все остальные это тоже заметили, поэтому не спешили оставлять нас наедине, а я, если честно, не хотела оставаться вдвоем в комнате. Сейчас я не готова была к разговорам да и мы уже вроде все объяснили друг другу. — Приехал попрощаться, — будто пытался оправдать свой поступок Тушенцов, пожав плечами, а я вновь кинула взгляд на него, приметив на шее засосы. На удивление, я ничего не почувствовала, когда увидела это. Во мне была пустота, от которой даже становилось немного не по себе. Неужели я так быстро могла охладеть к человеку, которого когда-то так желала? Тушенцов замечает мой взгляд на своей шее, поэтому тут же потирает это место своей ладонью. — Спасибо, — я не знала, что ему говорить, не знала, как на него реагировать. Да и думать о нем мне сейчас хотелось меньше всего. — Во сколько вылет? — он медленно подходит ко мне, садясь рядом со мной на пол перед закрытым чемоданом. Смотрит на меня Руслан внимательно, а у меня складывается ощущение, что он хочет мне что-то сказать, но, как и всегда, не может. — В одиннадцать, — теперь я свой взгляд не скрываю, смотрю на эти багровые отметины, пытаясь понять, с кем именно он был. Не то, что меня это как-то волнует, но я вдруг подумала об Аделине, с которой он когда-то общался у меня на глазах. — Тебя там встретят? — наверное, Руслан не хотел напоминать мне о Коле, но мысленно подумал именно про него, а я усмехнулась, кивнув головой. Он обводит меня задумчивым взглядом, — не мог пропустить такого счастья. Моя бывшая улетает в другой город и не будет мозолить мне глаза, — Тушенцов пытается пошутить, даже улыбается, но я знаю, что ему не смешно от этой ситуации. Его выдают карие глаза, которые с таким сожалением смотрят на меня. — Я улетаю, чтобы тебя не видеть, — пытаюсь поддержать его шутку я, улыбаюсь во все тридцать два зуба, а он усмехается на мои слова. — Настолько я был хуевым парнем? — Настолько ахуенным, — с сарказмом отвечаю я, а потом встаю с пола. Сама того не замечаю, как мы останемся в комнате одни и мысленно чертыхаюсь на всю компанию за этот поступок. — Слышишь, — парень зовёт меня, когда я хочу уйти из комнаты, поэтому тут же оборачиваюсь на него, вопросительно вскинув брови, — извини меня за все, что было, барби. Я ебал в рот, как ненавижу извиняться, сама знаешь, но думаю, что сейчас это будет ахуеть каким правильным решением, — и я улыбаюсь на его слова. Возможно… Раньше я бы прыгнула ему в объятия, сказав о том, что нужно тогда попробовать еще раз, но сейчас я об этом даже думать не хочу. — Ты тоже меня прости за все, Руслан, — вполне искренне говорю я, — мы оба заслуживаем счастья. Не вместе, так порознь, — этих слов парню хватает, чтобы поменяться в лице. Он плотно сжимает губы, кивает на мои слова головой, а потом встает. — Не забудь про фейс контроль, — кидает темноволосый, вставая рядом. Я непонимающе хмурюсь, вглядываясь в усталое лицо, — я не каждому ебырю позволю дотронуться до тебя, потому что все равно считаю тебя своим близким человеком, — он даже пытается улыбнуться мне, но от этого становится как-то не по себе, он это замечает, — расслабься, барби, — подмигивает следом Руслан, — чувств у меня к тебе нет, — поясняет он следом, — я просто переживаю за то, чтобы в тебе трусы не залез какой-нибудь долбаеб. — Я и не буду выбирать долбаебов, — тут же отвечаю я, пожимая плечами, — да и отношений я не хочу, — Тушенцов будто понимает меня, а я снова устремляю взгляд на его шею, — а ты, я смотрю, решил уйти во все тяжкие? — Ревнуешь? — он хитро щурит свой взгляд, а я отрицательно мотаю головой, — тогда да, решил пуститься во все тяжкие, — и я сжимаю губы в тонкую линию. Пусть мы и расстались, но мне бы не хотелось, чтобы Руслан пошел по кривой дорожке. По белой, кривой дорожке, и мне хотелось ему как-то помочь, вот только не знала как именно. — Ты умный парень, — вдруг говорю я, внимательно смотря ему прямо в глаза, — уйди в творчество с головой, раз тебе нечем заняться. Твое здоровье не стоит этих трипов, — а он смотрит на меня так серьезно, будто не верит, что я могу так сказать. Видимо, он только сейчас осознает до конца насколько сильно я повзрослела. — Как сказал один умный и ахуенный парень в своем треке, мне жаль, что «я запомнил тебя голой, но не помню счастливой», — и я сейчас не совсем понимаю суть этих слов, но Руслану это и не нужно. Он быстро подмигивает мне и выходит из комнаты, не желая больше оставаться со мной наедине.