Твоя младшая сестра: Я давно в тебя влюблен

Двадцать третье августа Руслан ушел. Ушел после нашего, так называемого, конфликта, показательно хлопнув входной дверью, игнорируя все мои звонки и сообщения. Он не появился дома ночью, хотя я преданно ждала его. Не появился он и ранним утром. Он пропал, не желая видеть меня. Я не могла нормально уснуть, а потом не могла проснуться. У меня было слишком плохое, я бы сказала, отвратительное, настроение, поэтому отменила все свои дела, решив дождаться его дома. Я много думала о том, что происходит между нами, о нашем недоверии, о том, почему мы просто не можем нормально поговорить и разобраться со всеми проблемами. Меня не устраивало то, что Тушенцов решил свалить из дома, оставив меня одну. Мысленно я уже тысячу раз поругала себя за то, что все-таки решила задать тот вопрос. Я не хотела обижать его. Не хотела и продолжать конфликт. Ждала дома, чтобы извиниться. Извиниться, сделать выводы и наладить наши отношения. Я пила третью чашку кофе, когда он соизволил вернуться. На часах было уже десять утра. Кажется, что этот момент я запомню навсегда. Дверь открылась резко, а я тут же подскочила с места, чтобы встретить своего парня, когда я вышла к нему, то внутри что-то больно сжалось. Я смотрела на человека и понимала, что с ним что-то не так. Темноволосый вел себя странно, слишком странно для трезвого человека. И я сейчас говорю не про алкоголь. Карие глаза стали совсем темными, практически черными, он скрывал свое лицо от моего взгляда. Внутри все сжалось. Сжалось так, что мне даже дышать стало трудно. Я замерла. Замерла, не в силах сказать что-либо ему. Я наблюдала за тем, как он снимает кроссовки, прикусив нижнюю губу. Я сразу поняла, что Руслан что-то употребил. Сразу поняла, бегло взглянув на него. Он не спешил сам начинать разговор, медленно поднимая на меня свой затуманенный взор. Я сжала губы еще сильнее, когда парень сделал шаг в мою сторону. Я глотнула ком в горле, отходя еще дальше, тогда Тушенцов усмехнулся. Его усмешка была больше похожа на хищный оскал, мне захотелось уйти. Уйти из дома. Сбежать. Но я стояла на месте и смотрела на него и не понимала, что мне сейчас ему сказать. Парень двигался в мою сторону, пытаясь сфокусировать свой взгляд на мне. Теперь я не двигалась, беспомощно смотрела на него, чувствуя какое-то разочарование внутри. — Я думал, что ты ушла, барби, — как-то спокойно сказал он, пожимая плечами, когда до меня оставался один шаг. В нос проникает странный запах, горького шоколада и чего-то еще… но чего именно я так понять и не могла, а, может, просто не хотела. — А надо было? — интересуюсь я. Мне вдруг становится слишком холодно. Я обнимаю себя за плечи, пытаясь унять дрожь во всем теле, и я даже не хочу выяснять отношения сейчас. Не хочу знать где он был и с кем. Я лишь легонько покачиваю головой и потом пропускаю темноволосого в комнату. Он кивает мне, заходя внутрь, а я двигаюсь за ним. Наблюдаю за тем, как Руслан снимает с себя футболку, а потом плюхается без слов на кровать. — Даже не обнимешь? — с какой-то насмешкой в голосе спрашивает он у меня. Я ежусь, мне вдруг становится противно от того, что я нахожусь рядом. Я никогда не ловила Руслана за употреблением запрещенных веществ, даже подумать не могла о том, что он может заниматься чем-то подобным, а сейчас… Я была в шоке, была в смятении. Мне не хотелось плакать, в душе было странно пусто. — Что ты делал? — решаюсь спросить я, оставаясь в дверях комнаты. Я спрашиваю лишь для того, чтобы понять, скажет ли он мне правду. — Много чего, — неохотно отвечает парень, — отдыхал, — следом добавляет он. Я мнусь пару секунд, думая, стоит ли спрашивать следующий вопрос. — С кем? — С Серафимом, — ох. Точно. Мукка же вернулся из тура. Я прикусываю губу, опуская взгляд в пол. Мне сразу же хочется позвонить Диане. Позвонить ей и узнать как у нее обстоят дела. — Ясно, — выдыхаю я, легонько кивая головой. Мне не хочется орать, не хочется ссориться, я просто отступаю. Не хочу с ним сейчас говорить. Не хочу говорить, пока он в таком состоянии. — Разочаровалась? — и я сдерживаюсь, чтобы не ответить «да». Сдерживаюсь, потому что сейчас из нашего разговора ничего хорошего точно не выйдет. Я тактично молчу, но эта тишина кричит так, что Руслан без слов все понимает. Он отмахивается от меня, укладываясь на кровать, — если что, то мне похуй, барби, — неприятно. Я прикрываю глаза на пару секунд, глотая ком в горле. И давно ему стало похуй на то, что я думаю? — Хорошо, — отвечаю я дрожащим голосом, — мне уйти? — следом интересуюсь я, заранее зная ответ. — Иди, блять, куда хочешь. Можешь хоть в Москву улететь, мне поебать, — я знала, что он скажет что-то подобное. А мне больше не нужно никаких слов. Я не собираюсь терпеть подобного отношения к себе. Я слишком долго сдерживалась. Старалась вести себя спокойнее, старалась понимать его, но сейчас я вдруг осознала, что все это было зря. — Руслан, иди нахуй, — злобно кидаю я парню. Была бы я посмелее, то дала бы ему пощечину. Он меняется в лице, не ожидая услышать от меня что-то подобное. Я всегда сдерживала свой пыл, всегда держала себя в руках, но сейчас поняла, что мне надоело это терпеть. Надоело понимать, что об меня любят вытирать ноги. — Че? — переспрашивает Тушенцов у меня, снова усаживаясь на кровати, — ты не ахуела? — его лицо становится злым, недовольным, агрессивным, но мне все равно. Все равно на то, что могла обидеть его, ведь сам парень не задумывается о моих чувствах в такие моменты. — Ахуела, — киваю я головой для пущей уверенности. Я прохожу внутрь комнаты лишь для того, чтобы быстро переодеться. Я не собираюсь здесь сейчас оставаться. Я злюсь. Сильно злюсь на Руслана за его поведение. Злюсь из-за того, что употребил что-то запрещенное. Я злая и разочарованная. Не могла и подумать о том, что он дойдет до такого. Парень молчит. Молчит и смотрит, как быстро натягиваю я на себя шорты, потом также быстро надеваю черную длинную футболку. — И куда ты собралась? — интересуется он у меня, складывая руки в замок. — Какая разница? — раздраженно спрашиваю я, даже не одаривая его своим взглядом. Это бессмысленный и глупый разговор. — Если уйдешь, то можешь не возвращаться, — я слышу злость в его голосе. Стальную злость, от которой невольно сжимается все внутри. Мы никогда не доходили до таких ссор. Никогда не ругались вот так, чтобы он выставлял меня из своей квартиры, поэтому мне вдвойне обидно. Обидно, что он не может держать свои эмоции под контролем, что он пришел домой в таком состоянии, что так разговаривает со мной, а говорит он так, будто я ему совсем не нужна. — Уверен в этом? — я прикладываю не мало усилий, чтобы взглянуть на него, — уверен в своих словах? — раздраженно спрашиваю я. Темноволосый усмехается, вновь эта ядовитая усмешка появляется на его губах. Сейчас он видит во мне врага. Врага, предателя, но меня это не волнует. Когда-нибудь Тушенцов поймет, что не только я виновата во всех наших ссорах. — Да, — рычит он в ответ, словно хищник, — я уверен в своих словах, — и я закатываю глаза, когда это слышу. Не показываю ему всех своих истинных эмоций. Не показываю того, что так хочу расплакаться сейчас. Обещала себе больше не плакать из-за него. Обещала и должна сдержать это обещание. — Хорошо, — я киваю головой, пожимая плечами, — тогда в следующий раз я вернусь сюда за вещами, — и мне неприятно это говорить. Неприятно говорить такие слова. Даже неприятно думать о чем-то подобном. — Не надо, — темноволосый резко встает с кровати, слегка пошатываясь, — я сам тебе их привезу, — он делает шаг в мою сторону, но этот шаг больше похож на выпад, поэтому я отступаю. Не хочу, чтобы он подходил ко мне. Я вжимаюсь спиной в стенку, сжимая слишком сильно свои губы. — Отлично, — выплевываю я, — я буду рада сэкономить на такси, — хочу задеть его этими словами, но парень лишь смеется. Смеется так озлобленно, прикрывая глаза. — Уходи, — приказывает он мне, — давай, блять. Уходи. Уходи из-за того, что я поюзал. Уходи из-за того, что не пришел домой ночью. Уходи из-за моего ебанного характера. Уходи из-за того, что я груб с тобой. Я же пиздец какой плохой. Съебывайся. Съебывайся, если хочешь этого. Съебывайся, если я такой хуевый. Только у меня один вопрос: хули ты не сделала этого раньше? Хули ты продолжала строить со мной отношения? Нахуя терпела меня? Нахуя трахалась со мной? Нахуя переехала ко мне? Строишь из себя сейчас ебанную жертву. Делаешь вид, будто я пиздец какой тиран и постоянно обижаю тебя. Ты, кажется, совсем не хочешь понять меня. Но я, блять, не пропаду. Ты сама прекрасно понимаешь, барби, что я один не останусь. Ты прекрасно понимаешь, что каким бы хуевым я не был, меня все равно хотят. Думаешь, что я буду страдать? Нет. Я не буду страдать из-за того, что у нас с тобой нихуя не получилось. Мне искренне жаль, что я когда-то захотел тебя вернуть. Искренне жаль, что позвал к себе жить. Надо было тогда отдать тебя Коле. Надо было дать ему шанс построить с тобой отношения. Думаешь, я не понимаю, что ты тоже думала об этом? Думаешь я нихуя не видел все это время? Уходи и больше не возвращайся. Пиздуй к своим ебырям, которые только и ждут нашего расставания. Пиздуй строить счастливую жизнь с кем-нибудь другим. Я посмотрю на тебя через пару месяцев, когда ты вновь вспомнишь обо мне. А ты вспомнишь. Вспомнишь, потому что никто так не трахнет тебя, как я. Вспомнишь, потому что никто не заставит тебя улыбаться так, как я. Ты стала другой. Всем говоришь, что просто повзрослела, но нихуя. Ты нихуя не повзрослела. Просто я дал тебе уверенность. Показал тебе, что ты красивая, что в тебе что-то есть. Это я вырастил тебя. Это я, блять, тебя воспитал. Я дал тебе все, что ты хотела. Я дал тебе возможность стать моделью. Я дал тебе узнаваемость. Я вкладывал в тебя дохуя денег и сил, потому что, блять, верил. Верил и любил. Любил по-своему, а ты осталась такой неблагодарной по отношению ко мне. Ты почему-то думаешь обо всех, кроме меня. Нахуй тогда мне нужны такие отношения? Пыталась воспользоваться моей популярностью? У тебя получилось. Ты такая же, как и все остальные телки, которые во мне видят только успех и деньги, — и, наверное, он и дальше мог говорить. Дальше мог винить меня во всем, но я не выдержала. Я вылетала из квартиры, схватив только телефон. Я бежала. Бежала от его слов, от своих мыслей, от этой ссоры. Бежала быстро и не хотела останавливаться. Так вот, что думал обо мне все это время… значит, в его глазах я была самой плохой. Самой отвратительной. Я никогда не говорила о том, что идеальна. Никогда не говорила, что виноват только он. Но я никогда не видела в нем только медийную личность. В первую очередь, я влюбилась не в CMH. Я влюбилась в Руслана Тушенцова. Влюбилась в его глаза, в его шутки, в его смех. Я не влюблялась в его деньги, мне они не были нужны. Сейчас мне было слишком обидно. Слишком обидно слышать подобные слова от человека, которого выбрала, несмотря ни на что. Обида, злость, разочарование. Все это бурлило внутри, не давало покоя. Я не знала куда идти. Не знала стоит ли идти к Давиду и Арине. Не знала стоит ли звонить Диане. Я впервые за долгое время вышла на улицу и никуда не спешила. У меня не было планов, не было представления чем я займусь. Я просто шла. Шла медленно, опуская глаза вниз. В голове крутилось слишком много мыслей и все они не были положительными. Сама не понимаю, как наши отношения докатились до такого. Свою вину я тоже чувствовала. Ощущала ее слишком сильно. Винила себя в том, что снова подняла тему про Колю. А я ведь могла предположить, чем это все закончится. Винила себя и за то, что послала его, что позволила ему так с собой разговаривать. Все остальные говорили о том, что удивлены. Удивлены тому, что мы вместе, что мы не ругаемся, что мы съехались. Никто и подумать не мог, что мы решимся на этот важный шаг, а мне хотелось просто исчезнуть. Мысль улететь в Москву не казалась такой абсурдной. Туда теперь мне хотелось еще больше. Хотелось поменять место жительства, хотелось окунуться в другую жизнь. Смешно осознавать, что я любила Питер также сильно, как и ненавидела. Я тяжело вздыхаю, не замечая никого вокруг. Пойти к семье, которая только прилетела из тура… Мне казалось, что они сразу поймут, что что-то не так. А мне не хотелось рассказывать Давиду о том, что произошло. Не хотелось, потому что уважала их дружбу с Русланом. Я вдруг почувствовала себя так одиноко, потому что мне не к кому было обратиться. Диане сейчас, наверняка, не до меня. А больше подруг-то у меня и не было. Диана и Арина. Все. Несмотря на то, что в моей записной книжке стало больше контактов, сблизиться с кем-то я так и не смогла. И только потом я вспомнила о девушке, с которой работала пару раз. Она показалась мне доброй, понимающей. Мы нашли с ней общий язык практически сразу, обменялись телефонами, обещали друг другу сходить куда-нибудь вместе. Наверное, именно сейчас мне нужно было пообщаться с тем, кто не знает Тушенцова так же хорошо, как я. Мы познакомились с ней, когда я впервые работала на камеру. Я представляла тогда новый мерч Руслана. Эта девушка была моим гримером, и тогда мы отлично провели время вместе, несмотря на то, что я очень стеснялась. Внешне с Никой мы были похожи. Только светлые волосы у девушки были чуть короче моих и глаза не голубые, а серые. Яркие, цепляющие серые глаза. Вообще, сама Ника из Москвы, но часто бывала в Питере из-за работы, и сейчас я надеялась только на то, что девушка здесь. Не то, чтобы я хотела пожаловаться на свои проблемы, но мне скорее просто хотелось с кем-то поговорить. С кем-то, кто не заинтересован в наших отношениях с Тушенцовым. Я, не думая, набрала ее номер. Остановилась между улочек, закурила сигарету и ждала. Ждала ответа. Мы работали с ней вместе потом еще пару раз. Было удивительно, что мы случайно сталкивались в одном помещении. Девушка всегда шутила, что это судьба, а еще, что ей удобно работать со мной. Она была профи в своем деле. Знала, как выразить глаза или увеличить губы с помощью макияжа. Знала, какую нужно сделать прическу и какие украшения подобрать, чтобы образ в целом выглядел дорого. Она излучала уверенность и любовь к своему делу, поэтому мне хотелось доверять ее руке. Ника была уютной, как Арина, и смелой, как Диана. В ней сочетались различные качества: она была строгой в работе, смешной и понимающей. Видела людей насквозь и во мне она увидела дикий потенциал еще при первой нашей встрече и при первой нашей совместной работе. — Привет, Дарина! — я не ожидала, что она ответит. Думала, что девушка занята, но, когда услышала ее радостный голос, тут же успокоилась. — Привет, — здороваюсь я, стараясь скрыть всю горечь и печаль в голосе. Не хочу, чтобы она думала, что позвонила ей только из-за своих проблем, — ты в Питере? — Через пару дней улетаю, — четко отвечает девушка на том конце провода, потом я слышу, что она чем-то шуршит. — Занята? — следом интересуюсь я, переминаясь с ноги на ногу. Я поправляю свою черную футболку, опуская глаза на белые кроссовки, которые мне подарил Тушенцов. — Заканчиваю работу, — уклончиво отвечает она, — наконец-то созрела встретиться? — и я буквально чувствую, как она расплывается в улыбке. По голосу было слышно, что она рада услышать меня. — Ага, — соглашаюсь я, — не против? — Конечно, я только за, — эмоционально отвечает мне Ника, — хочешь где-нибудь посидеть? Или можем ко мне в квартиру приехать, попить дорогого вина, поболтать, — удивителен и тот факт, что девушка имела две квартиры, которые купила самостоятельно. Одна из них была в Питере, другая — в Москве. Идти куда-то с таким отвратительным настроением мне не хотелось, а вот второй вариант… Показался мне очень интересным. — Давай к тебе, — сразу говорю я, — не хочу выходить в свет, — и мой голос на этом моменте дрогнул. Девушка резко замолчала на том конце провода, видимо, думая, показалось ли ей. — Что-то случилось, да? — осторожно спрашивает она у меня, а я рада, что она сейчас не видит моего лица в живую. — Можно и так сказать, — неохотно отвечаю я, попутно вздыхая. Нике хватает этого и больше вопросов она не задает. — Адрес скину тебе сообщением, встретимся у парадной, — быстро и четко по делу повествует моя знакомая, и я мысленно рада, что она не решилась говорить о моих проблемах по телефону. — Давай, — говорю я, а потом мы прощаемся. *** У парадной я была через двадцать минут. Сегодня ходить пешком мне не особо хотелось, поэтому мой выбор пал на такси. Выходя из автомобиля, я тут же заметила девушку, которая держала пакет в руках. Ника заметила меня сразу, заулыбалась самой своей привлекательной улыбкой, а следом характерно потрясла пакетом, в котором были бутылки. Я не сдержала своей улыбки, заражаясь от нее позитивом. Я спешно подошла к ней, отмечая про себя, что она выглядела, как и всегда, стильно. На ней были широкие брюки нежного розового цвета, белый топ и пиджак в тон брюкам. На голове был собран пучок, а на лице никакой косметики. Идеальная чистая кожа, яркие серые глаза, губы (чуть тоньше моих). Она, не задумываясь, чмокнула меня в щеку при встрече. — Не знаю, насколько у тебя серьезные проблемы, поэтому решила взять три бутылки вкусного вина, а еще сыр с плесенью, надеюсь, что ты такой не пробовала, — быстро затараторила она, по-прежнему улыбаясь слишком ярко. — Спасибо, — поблагодарила я знакомую, а потом мы пошли в квартиру. Девушка окинула мое лицо быстрым, но заинтересованным взглядом, отмечая, что выгляжу я сегодня не так, как обычно. На мне не было косметики, волосы были собраны в высокий неаккуратный хвост, мятая футболка и синие круги под глазами из-за недосыпа. В общем, по виду было понятно, что со мной что-то не так. — Расскажешь, что произошло? — спрашивает Ника, нажимая на кнопку лифта. Я морщусь, понимая, что эта тема будет отзываться в груди болью, — поняла, — тут же кивает она головой, внимательно оглядывая меня, — сначала нужно открыть бутылочку вина и порезать вкусный сыр… — и я улыбнулась ей, потому что это идеальная идея. Мы заходим в лифт, и я даже не хочу смотреть в свое отражении, понимая, что выгляжу отвратительно. Знакомая нажимает на нужную кнопку, и мы едем. — Когда в Москву? — меняю я тему разговора, чтобы не молчать. Девушка выдыхает, достает телефон последней модели, кидая взгляд на дату. — Двадцать седьмого улетаю, — проговаривает она таким деловитым тоном. — Надолго? — тут же интересуюсь я, вглядываясь в миловидное лицо девушки. — Там работы много, — поджимая губы, отвечает мне Ника. Двери лифта открываются на нужном этаже, и мы выходим. Девушка открывает дверь квартиры, кидая быстрый взгляд на меня, — поэтому в Питер не скоро вернусь, — и я ей завидовала. Завидовала, потому что она может улететь из Петербурга в Москву, а потом вернуться обратно. По сути, она жила на два города и ее это вполне устраивало. Квартира была в приятных светлых тонах. Огромный коридор со шкафом-купе, пуфик у входной двери. Девушка по-хозяйски поставила пакет, а потом пропустила меня. — Я бы тоже хотела улететь, — бормочу я себе под нос, закрывая за собой дверь. — Для тебя там всегда работа найдется, — вдруг проговаривает Ника, когда мы разуваемся, — с твоими данными и с тем, как ты отлично смотришься в кадре — это раз плюнуть, — я удивляюсь, когда слышу что-то подобное от знакомой. Девушка говорит это так легко и позитивно, что мне действительно на пару секунд кажется это хорошей идеей. Мы проходим внутрь, оказываясь на кухне. Огромный стеклянный стол украшен различными букетами с цветами. — Поклонники? — спрашиваю я, подходя ближе. Я засматриваюсь на большой букет из красных роз, а девушка улыбается. — Это подарки за проделанные труды, — гордо проговаривает девушка, приподнимая подбородок выше. Я смеюсь с ее слов, прикрыв рот ладонью, — а что, Тушенцов букеты тебе не дарит? Мне казалось, что он на руках готов тебя носить, — и когда заходит тема про Руслана, я меняюсь в лице, плотно сжимаю губы, опуская глаза в пол. Я сажусь на стул под пристальным взглядом Ники. Та, кажется, без слов понимает в чем дело, — он тебя обидел? — чуть эмоциональнее спрашивает она, а я лишь пожимаю плечами. Не знаю, что отвечать и стоит ли говорить всю правду ей. Девушка отворачивается от меня, чтобы открыть вино, а у меня тут же звонит телефон. Я быстро достаю его, кидая взгляд на экран, а у меня уже нехорошее предчувствие, когда я вижу имя этого человека. Сердце сжимается, а я глотаю ком в горле, надеясь, что у нее все хорошо. — Диан?! — встревоженно отвечаю я, прижимая телефон к уху. — Мы расстались, — и эти слова заставляют меня вздрогнуть. В голосе такое разочарование… Такая грусть… Что мне невольно становится жаль девушку. Так сильно жаль, что я прикусываю свою нижнюю губу до крови. Сердце забилось быстрее, когда я услышала то, как Диана шмыгает носом. — Вы с Серафимом расстались? — переспрашиваю я тихо. Ника, которая в это момент уже резала сыр, резко развернулась ко мне, распахнув шокировано свои серые глаза. Ника и Диана знакомы, потому что рыжеволосая часто ездила со мной в качестве поддержки. — Да, — и она буквально плачет, когда говорит эти слова. Я морщу нос, не зная, что сказать девушке. Я не умею поддерживать в такие моменты. Не умею находить нужные слова, ведь мне сейчас также требовалась ее помощь. — Пусть приезжает, — вдруг предлагает Ника, доставая попутно третий стакан для вина, — сегодня я выступлю вашим личным психологом, — я благодарно смотрю на нее, и девушка искренне улыбается мне в ответ. — Я у Ники, приезжай к нам, у меня тоже все не так хорошо… — честно отвечаю я подруге по телефону. — Скоро буду, кидай адрес.