Твоя младшая сестра: Я давно в тебя влюблен

Двадцать второе августа Я возвращаюсь домой. Домой, куда меня совершенно не тянет, где, кажется, мне становится душно и некомфортно, где я снова буду занята работой с утра до ночи. Сложно признавать, но я влюбилась. Влюбилась в этот огромный город, в вечно спешащих куда-то людей. Влюбилась в эти небоскребы, влюбилась в эту суету. В Москве я чувствовала себя «дома». Чувствовала себя комфортно, наслаждаясь каждым рабочим днем. Мне нравилось быть постоянно в движении, быть постоянно занятой, быть одной в чужом городе, где у меня никого нет. Я думала, что не справлюсь, что на следующий день я уже захочу убежать обратно, убежать в то место, где не буду одинока, но нет. Я ни разу не захотела вернуться в Питер, ни разу не поймала себя на мысли, что соскучилась по тому серому городу, что соскучилась по Руслану. Он, судя по всему, также отдыхал от меня. Мы не общались эти пару дней, не писали друг другу сообщения, не звонили по утрам или ночам, как это делают всякие милые парочки. Тушенцов был занят своими делами, я — своими. И подобные отношения для меня были уже чем-то привычным. Казалось, что я даже не могу себе представить, что может быть что-то по-другому. Я и сама замечала, что стала сдержаннее, возможно, даже холоднее. Нет, чувства к Руслану у меня определенно были. Я любила его. Но любила не той любовью, которая наполняла меня раньше изнутри. Те чувства несли разрушающий характер. И разрушали они не окружающих — меня. Поэтому сейчас я рада, что могу спокойно существовать без темноволосого. Я всегда знала, что при встрече мы вновь почувствуем что-то друг к другу. Вновь будем заниматься сексом, разговаривать ночи напролет, обниматься и колко шутить. А потом снова уйдем по делам, выкинув все эти моменты из головы. Не знаю, в какой момент моей жизни такой взгляд на отношения стал для меня идеальным. Не знаю я и того, в какой именно момент во мне что-то переключилось, и я стала вести себя по-другому. Возможно, если бы Тушенцов заметил это сразу, постарался бы решить эту «проблему», то мы также могли бы находиться рядом друг с другом двадцать четыре на семь. Могли бы наслаждаться этим времяпрепровождениям, не скрываясь в работе. Но Руслан не заметил этого. А, может, не хотел замечать. А, может ему, наоборот было комфортнее вот так «встречаться». В последнее время в моей голове слишком много странных мыслей. Я задумываюсь о том, какой может быть моя жизнь, если я отпущу его. Какой может стать моя жизнь, если я брошу все и улечу в Москву? Не скрою, что это пугало меня так же сильно, как и интересовало. Мне хотелось об этом с кем-то поговорить. Хотелось рассказать о том, о чем так часто думаю. А встреча с Колей лишь усугубила мое состояние. Когда я увидела его взгляд, то, как он смотрел на меня, во мне что-то изменилось. Изменилось не по отношению к Коле, скорее, по отношению к Руслану. Изменился мой взгляд на наши с ним отношения, которые с виду казались идеальными. Но я не спешила говорить с Тушенцовым о том, что меня волнует. Не спешила ему и говорить о том, как влюбилась в Москву. А еще… я точно не захочу рассказывать ему про встречу с его другом. Та встреча оставила на мне яркий отпечаток, но теперь я пообещала себе отпустить его. Отпустить прошлое. Сейчас я понимаю, что Лида поступил правильно, сказав те слова. Он выстроил между нами границы, чтобы я больше не могла так неожиданно появиться в его жизни и перевернуть все с ног на голову. И я была благодарна за то, что кучерявый высказался именно так. Все-таки это незаменимый опыт в моей жизни, который только сделает меня сильнее. Руслан ждал меня дома. Даже не удосужился приехать за мной в аэропорт на машине, но этому я не особа была удивлена. Темноволосый достаточно ленив, в особенности тогда, когда речь касается других людей, но это меня, на самом деле, ничуть не расстраивает. Я привыкла к тому, что он не может поступать так, как мне бы хотелось. На то мы и разные люди. Но иногда я невольно вспоминаю тот момент, когда он купил мне билет в другой город, чтобы я прилетела к нему в тур. Тогда он хотел меня видеть, горел этой идеей. Неприятно осознавать, что в наших отношениях нет того запала, который мог бы быть. Мы слишком резко вспыхнули и так же резко погасли. Та страсть, те эмоции, все те чувства вдруг стали не такими ощутимыми. Я бы сказала, они стали едва ощутимыми. И было страшно думать о том, что такой этап наступает абсолютно в любых отношениях. Я часто задумываюсь о том, какими были Давид и Арина, когда у них все только начиналось. Сейчас они семейная пара и выглядят уютно, но, на минуточку, они и не первый год вместе. Я люблю их пару и привожу эти отношения в пример, но мне не хотелось бы становится такими же так скоро. Мне все еще хотелось получать какой-то адреналин от отношений, хотелось ощущать таких явных бабочек в животе, чувствовать, как все замирает при одном взгляде на человека, который находится рядом. Именно из-за этих эмоций и ощущений я когда-то сделала свой выбор в пользу Руслана. Я доверилась своим чувствам, доверилась своей интуиции. Я не жалею о том, что мы вместе. Ни разу за все эти пять месяцев отношений я не пожалела о том, что вернулась к нему, но мне хотелось бы что-то поменять между нами. Думала, что переезд к нему что-то изменит. Не скрою того факта, что на какие-то пару недель все поменялось. Мы наслаждались друг другом, но, к сожалению, чаще всего только по ночам. Выходя из квартиры, я будто забывала о том, что являюсь девушкой Руслана Тушенцова. Сначала я думала, что это из-за работы, тяжелого графика, но сейчас вдруг начинаю осознавать, что работа здесь совсем не причем. А самое страшное — я не знала, как сказать Руслану о том, что мне чего-то не хватает. Я знаю его слишком хорошо и знаю, как он отреагирует, если я скажу об этом. Пожалуй, мои слова заденут его самолюбие, он будет злиться, а потом, защищаясь, будет колко шутить. Темноволосого, как мне кажется, все устраивает. Устраивает, что я стала спокойной, что я не создаю ему проблем, что молчу в те моменты, когда он может высказать свое недовольство. А я молчу, потому что не знаю, что делать с этим всем дальше. Когда я оказываюсь рядом с ним, эти глупые мысли исчезают из моей головы. Иногда кажется, что они исчезают навсегда, но, когда я вновь остаюсь одна, то они возвращаются. Возвращаются так резко, что мне тут же становится не по себе. Наверное именно из-за этого я и не хочу находиться одна. Но поездка в Москву дала мне понять, что с этим надо что-то делать. Открывая дверь в квартиру, я вдыхаю такой привычный запах. И раньше это место я бы назвала «домом», но сейчас мне вдруг это все кажется таким чужим. Я даже замираю на пороге, не в силах сделать шаг внутрь. Мне вдруг хочется развернуться и уйти. Уйти и не вернуться. Это расстраивало меня. Расстраивало и пугало, потому что обычно, появляясь здесь, я тут же расслаблялась. А сейчас я не могла расслабиться. Наоборот — интуитивно сильнее напряглась. Мне даже пришлось пару раз глубоко вдохнуть, чтобы пересилить себя. Чемодан я ставлю с грохотом в коридоре, а потом с таким же характерным звуком и хлопаю входной дверью. Первый, кто бежит ко мне, — Арчи. Пес пулей вылетает из спальной комнаты, перебирая своими лапами так сильно, что мне даже показалось, что еще чуть-чуть и он может взлететь. Бультерьер радостно залаял, оповещая второго хозяина, что я вернулась. Я улыбнулась и тут же села на корточки, чтобы погладить своего любимца. Сейчас мне было беспокойно. Я чувствовала себя неуютно, словно нахожусь не в своей тарелке, но старалась скинуть это все на то, что я просто заработалась. Я глажу довольную собаку, когда слышу топот ног из соседний комнаты. Затем слышу, как резко открывается дверь, а потом я поднимаю свой взгляд, замечая недовольного Руслана. Я сразу понимаю, когда парень не в духе. Я уже научилась различать любое его настроение, бегло взглянув на его лицо. Карие глаза лениво рассматривали меня с ног до головы. Мы даже не поздоровались друг с другом. Я вновь опустила взгляд на радостного Арчи, а он ушел обратно, закрыв за собой дверь. Сейчас меня раздражало его поведение. Я знаю, что сама осознанно выбрала его с таким характером, но мне вдруг показалось, что мое терпение лопается. Я сжимаю губы в тонкую линию, пытаясь откинуть эти мысли из своей головы. Я не прошу того, чтобы меня встречали с букетами роз и серенадами… Мне было вполне достаточно простого «привет» для начала. Я вновь вспоминаю взгляд Коли. Такой искренний и теплый взгляд. Его глаза буквально сияли, когда он смотрел на меня. Кажется, что кудрявый всегда смотрел на меня с восхищением, даже когда злился. Я вздрагиваю, когда понимаю, что задумалась о Лиде. — И я по тебе соскучилась, Руслан, — громко говорю я, выпрямляясь. Я скидываю обувь у порога, проходя вглубь такой знакомой квартиры. Парень игнорирует мои слова, а я лишь пожимаю плечами. Я хватаю свой чемодан, завозя его в нашу спальню, где ничего не изменилось. Вся та же незаправленная кровать, выключенный ноут и телевизор. Я уже привыкла к бардаку, который оставлял после себя Тушенцов. Когда я сажусь на кровать, устало вздыхая, темноволосый вдруг решается выйти из соседней комнаты. Он подходит ко мне быстро, но выглядит по-прежнему слишком серьезным. Я стараюсь не обращать на его поведение никакого внимания, потирая свои виски пальцами. — Как Москва? — неохотно интересуется парень, скрещивая руки на груди. Когда он вот так смотрит на меня, я вдруг понимаю, что где-то очень сильно накосячила. — Отлично, — без каких-либо эмоций отвечаю я, старательно делая вид, что не замечаю такого сердитого взгляда в свою сторону. — Как работа? — все также холодно спрашивает он. Кажется, что он даже не желает приложить чуть больше усилий, чтобы хотя бы сделать вид, что ему действительно интересно узнать как у меня дела. — Отлично, — а я охотно подыгрываю ему, отвечая той же фразой. Я кидаю на него настороженный взгляд и мне вдруг становится совсем не по себе, когда темноволосый сильнее щурится, не сдерживая свою злобу. — Как Коля? — вот оно что. Внутри меня все сжимается, когда я слышу этот вопрос, но на лице не отражается ни одна моя эмоция. Я продолжаю смотреть на него, немного устало, отстраненно, будто бы эти слова меня нисколечко не волнуют. Коля все рассказал? Я удивлена. Удивлена и немного разочарована, потому что мне казалось, что он не стал бы делать что-то подобное. — Отлично, — вновь отвечаю я слишком спокойно, кивая для пущей уверенности своей головой. Тушенцов злится, злится, хмуря свои темные брови. Он явно недоволен мной, но его, наверное, можно понять. На его месте я бы тоже злилась. Мы молчим какое-то время, каждый из нас думает о чем-то своем, а потом он выдыхает, — Барби, — мое второе имя темноволосый произносит с какой-то усталостью в голосе, — я заебался, — чуть тише признается он. Я увожу свою взгляд вниз, не в силах смотреть на своего парня, которого когда-то считала мужчиной своей мечты, — ты изменилась. Пиздец как изменилась. Я не узнаю в тебе ту Дарину, которой ты когда-то была, — это слова обижают меня. Обижают, но я знаю, что он прав. Прав, потому что я и сама замечаю эти сильные изменения в себе. — И что ты хочешь этим сказать? — спрашиваю я тихо, сжимая своими пальцами простыню такую приятную на ощупь. Я глотаю ком в горле, а сердце начинает биться быстрее. Мне всегда казалось, что, если Тушенцов захочет расстаться со мной, то мне не будет больно. Так адски больно, как когда-то было. Но сейчас я пугаюсь. Пугаюсь услышать то, что он хочет сказать мне. Хоть я и научилась держать свои эмоции под контролем, но сейчас вновь не могу с этим справиться. Я не готова так глупо расходиться, зная, что мы можем попробовать решить все проблемы. Руслан мнется, возможно потому, что и сам не хочет ставить точку. Он, как и я, привык ко мне. Привык просыпаться и засыпать рядом, видеть меня рядом с собой. — Я не ревную, — вдруг говорит темноволосый, скорее, пытаясь заверить самого себя в этом, — но ты, блять, могла рассказать мне об этом, — и следом повышает на меня тон. Его взгляд подобен ножу, которым он в любой момент готов был кинуть в меня, если я тут же не найду нужных слов. — Да ну? — я не сдерживаю едкую усмешку. Теперь я скрещиваю руки на груди, приподнимая одну бровь. Всем своим видом я показываю, что не верю в эти слова. Следом я пытаюсь улыбнуться, чтобы разрядить эту угнетающую обстановку. — И че ты хотела добиться, встретившись с ним? — Тушенцов умело игнорирует мое поведение сейчас. Наш разговор больше походит на рык двух хищников, которые не готовы уступать друг другу. — Я хотела извиниться, — честно признаюсь я, легко пожимая плечами, — мне было стыдно, что я поступила с ним так. — Как? — он закатывает глаза, дергая плечи. Наверное, одна из самых наших главных проблем в отношениях заключается в том, что мы не проговаривали все то, что нас двоих волновало. Мы умело делали вид, что ничего не случалось. И это вылилось в то, что Рус не доверяет мне, а я ему, — поэтому ты не хотела, чтобы я летел с тобой? — Да, — вновь говорю я предельно честно. Я смотрю в карие глаза, пытаясь понять то, что чувствует сейчас мой парень, — прекрати меня отчитывать, будто я маленький ребенок. — Ты и есть пиздючка, — вскипает темноволосый, хмурясь еще сильнее. Но во взгляде что-то меняется в этот момент. Он смотрит на меня так, будто пытается понять. — Нет, Руслан, пиздючкой я была пару лет назад, — отмечаю я, напрягаясь всем своим телом, — ты знаешь, что я ненавижу ругаться с тобой, — и это правда. Я действительно ненавижу выяснять отношения таким глупым способом. Мы оба можем друг друга слышать и без всех этих повышенных тонов. — А я, блять, будто бы люблю это делать, барби, — говорит он таким голосом, будто это очевидные факты. Но мне все чаще начинает казаться, что он, как раз-таки, любит ругаться на меня. Любит выводить меня на эмоции, — у нас ахуенный секс, я к тебе испытываю эмоции, ты же все это знаешь, — и я киваю головой на эти слова, — и я ненавижу делать тебе больно, поэтому стараюсь поговорить, — парень даже пытается смягчить свой голос, а для меня это становится чем-то удивительным. Я думала, что темноволосый и дальше будет загонять меня в угол. Он интуитивно делает шаг вперед, протягивая мне руку. Руку для перемирия, если я правильно понимаю. — Ты тоже знаешь, что я люблю тебя, — выдыхая, говорю я. Я протягиваю руку, кладу ее в ладонь парня и он тут же сжимает ее с силой, что мне даже становится немного больно. — Знаю, — соглашается Тушенцов, — знаю, поэтому и не собираюсь ебать тебе мозги из-за этой встречи, — я расслабляюсь, когда слышу эти слова. Я смотрю на парня своими голубыми глазами, надеясь, что мы поскорее закроем эту тему. А ведь я хотела поговорить с ним… Но сейчас это будет выглядеть, как самоубийство, поэтому я решаю отложить тему, которая тревожит меня, до лучших времен. — Мир? — спрашиваю я так по-детски, глупо хлопая своими длинными ресницами. Темноволосый смотрит на меня так пару секунд, а потом на его губах появляется полуулыбка. Он кивает головой на мои слова, а потом притягивает меня к себе. Он тянет меня к себе так легко, будто бы я пушинка. Я даже улыбаюсь, когда оказываюсь в объятиях Тушенцова. Я тут же утыкаюсь своим холодным носом куда-то в шею вечно горячего Руслана. Он расслабляется, когда я делаю это действие, а его руки оказываются на моей талии. — Надо еще кое-что тебе сказать, — оповещает он меня так нехотя. Я напрягаюсь всем своим телом, вновь поднимая взгляд своих голубых глаз на своего парня. — Что? — спрашиваю я, вопросительно приподнимая одну бровь вверх. — Я скоро в тур, — снова?! Мне казалось, что его тур закончился не так давно, а он снова собирается улетать. Я сжимаю губы в тонкую линию, опуская глаза вниз. С моей стороны будет глупо обижаться на это, ведь я прекрасно понимаю, что это неотъемлемая часть его жизни. — Когда? — интересуюсь я, закидывая обе руки на его шею. Горячие руки оказываются под моей футболкой, трогая мою спину своими сильными руками. Я покрываюсь мурашками, когда парень старательно вырисовывает узоры на моей нежной коже. — Через месяц, — парень недовольно морщится, когда говорит это, — полетишь со мной? — и я думаю, что он заранее знает мой ответ на этот вопрос. Руслан не ждет того, что я соглашусь на это. Он знает, что я работаю в Питере, и у меня сложный график. — Надолго ты? — вновь спрашиваю я, игнорируя предыдущий вопрос. Руслан утыкается своим носом в мою макушку, вдыхая запах яблок. — Пару месяцев, — спокойно отвечает он, а я закусываю губу. Пару месяцев без Тушенцова слишком много. И пускай у меня было много работы в Питере, но мне вдруг показалось, что я смогу сдвинуть свое расписание. Возможно, если я улечу с Русланом, то мы вновь окунемся в тот период нашей жизни, когда мы только помирились, мы наслаждались друг другом. Нам было комфортно проводить столько времени вместе, разъезжать по разным городам, ночевать в различных отелях. Я, наверное, многое готова отдать за то, чтобы попробовать все исправить. Готова вновь окунуться в те чувства без остатка. Не так, не с головой, но мне хотелось бы хоть отдаленно почувствовать то, что чувствовала я тогда, когда прилетела к нему. Какие же я испытывала тогда эмоции… от этих воспоминаний по спине бегут приятные мурашки. Я жмусь к Тушенцову сильнее, улыбаясь, — че за улыбка? Ты рада, что я съебусь? — парень хитро щурится, а я фыркаю на его слова, закатывая глаза. — Думаю, как бы мне отложить все дела и улететь с тобой, — честно признаюсь я в своих мыслях. Руслан снова расплывается в довольной полуулыбке, когда слышит эти слова. — Все-таки чувствуешь себя виноватой, да, барби? — подтрунивает он надо мной. Его рука со спины перемещается на мою грудь. Он наглым образом сжимает ее в лифчике, а его глаза темнеют. — Может быть, только чуть-чуть, — я вживаюсь в роль виноватой школьницы, игриво хлопая своими глазками. На такую мордашку Тушенцов охотно ведется, он облизывает свои пересохшие губы, а я уже чувствую напряжение в его штанах. — Чуть-чуть? — переспрашивает он томным голосом. Темноволосый двигается ко мне ближе, едва касаясь моих губ своими. Он задерживается, не целует меня, а его горячее дыхание обдает мое лицо. — Я больше так не буду, — бормочу я ласковым голосом. Руслан усмехается прямо мне в губы, а потом целует. Целует резко, развязно, наслаждаясь этим моментом. Вторая его рука уже умело расстегивает мой бюстгальтер. — Запомни, — он резко отрывается от меня, тяжело дыша, — еще раз ты поступишь так, как мне не понравится, и будет другой разговор, — парень пытается говорить это в шуточной интонации, но что-то подсказывает мне, что это правда. Таким способом он пытается предупредить меня, чтобы я поступала обдуманнее. Я делаю вид, что не понимаю этого, хищно улыбаясь. — Отшлепаешь меня? — глупо переспрашиваю я, закусывая свою нижнюю губу. Карие глаза с усмешкой смотрят на меня, когда мои руки начинают нагло трогать его грудь сквозь домашнюю футболку. — Отшлепать я тебя сейчас хочу, — хрипло проговаривает он, поддаваясь вперед. Он резко разворачивает меня, прижимая к стене. Я с такой силой вжимаюсь в нее, что невольно становится больно. Руслан всегда был таким. Всегда делал все резко, грубо, не задумываясь о том, что мне может быть больно. Он раздвигает своей коленкой мои ноги, фиксируя меня в одном положении. Одна рука хватает мое запястье, поднимая над головой. Его взгляд еще больше становится темным, в глазах виднеется похоть. Похоть и желание. Дикое желание. — А если я не согласна на это? — игриво интересуюсь я, когда вторая его рука оказывается на моей шее. Он с силой надавливает на нее, вжимая мою голову еще сильнее в стенку. А прикосновение обжигает мою нежную кожу. Он привык оставлять на мне следы. Привык метить меня, словно свою игрушку. — А я спрашивал, согласна ли ты? — хищно улыбаясь, спрашивает он с легким прищуром, — главное, что я этого хочу, — его губы касаются моей щеки, потом моей мочки уха, легонько покусывая ее. Я прикрываю глаза от наслаждения. Прикрываю глаза, забываясь. Он проводит языком, а потом отодвигается от меня, заглядывая в глаза. — Скажи мне честно, откуда ты узнал про нашу встречу с Колей? — задаю я вопрос. И темноволосый тут же отстраняется от меня, делает шаг назад. Руслан немного хмурится, тут же напрягаясь всем своим телом. От того желания не осталось и следа, — он рассказал? — не унимаюсь я. Мне важно узнать правду. Важно понять мог ли сам кудрявый рассказать все своему другу. Почему-то мне верилось в это с трудом. — Ты, блять, умеешь задать вопрос в самый нужный момент, барби, — он старается говорить с иронией, но я понимаю, что его злит то, что я спросила это в такой в неподходящий момент, — нет, — тут же отрицательно машет он головой, — я узнал это не от него, — я плотно сжимаю губы, когда слышу это, — бля, а ты когда трахаешься со мной думаешь о других ебырях? — проходит секунда, и он вновь вскипает. Вскипает так, что я интуитивно делаю шаг назад, сильне вжимаясь в стену. Руслан смотрит на меня с презрением, а потом, громко чертыхаясь, оставляет меня одну. Он уходит из комнаты, громко хлопая дверью, а я вздыхаю. Я устала от вечных эмоциональных качелей в нашей паре. Я знаю, что нужно идти сейчас за ним. Попробовать объяснить все. Я не хочу, чтобы Тушенцов злился или ревновал. Именно в этот момент наши отношения пошли окончательно по швам. Именно этот момент стал началом конца.