Последний враг

Мысль витала на грани сознания, пока Люциус внимательно наблюдал за куском пергамента, по которому медленно расползалась карта, начертанная яркими чернилами. Все-таки Алана продолжала оставаться в Хогвартсе, и было это к лучшему или к худшему, — Малфой пока понять не мог. Он просто заявился обратно в школу, пользуясь тем, что в начале года все-таки возглавил Попечительский совет, позвал за собой Снейпа и прихватил мальчишек, которые напрочь отказались оставаться в стороне. Вслед за Драко и Тео к компании тех, кто отправлялся на поиски Аланы, почему-то примкнули младший отпрыск семьи Лонгботтомов и какая-то лохматая грязнокровка, смутно знакомая по рассказам Драко об однокурсниках. Кажется, именно она старательно завоевала звание лучшей ученицы курса в прошлом году и набрала всего на балл меньше, чем сын, что ввело его едва ли не в панику и заставило прилежно заниматься все лето. Честное слово, если бы не сохраняющиеся предубеждения перед детьми маглов, Люциус охотно пожал бы руку этой амбициозной девице, поблагодарив ее на благотворное влияние на сына. Карта постепенно разворачивалась все сильнее и сильнее, помогая увидеть, что Алану нужно искать не где-нибудь, а в подземельях. Северус озадаченно пожал плечами, потому что как раз свою вотчину он прочесал сверху донизу еще в первые дни поисков девочки, но так ничего и не нашел — и это притом, что для декана все тайные двери слизеринских подземелий были открыты, как на ладони. Пришлось устраивать короткое совещание в одном из открытых пустующих классов, где ушлая девица немедленно забрала пергамент себе и принялась внимательно его изучатью. Люциус пришел в натуральное бешенство, однако Северус предупредительно положил свою ладонь ему на плечо и отрицательно покачал головой. — Не торопись, — примирительно попросил он. — Мне не доставляет особого удовольствия признавать это, однако мозги у мисс Грейнджер имеются, и она весьма ловко ими пользуется. Возможно, мы что-то упускаем, читая эту карту. Свежий взгляд никогда не повредит. — Но Алана… — не выдержал Люциус. — Алана ждала нас уже несколько дней. Понимаю, что теперь любая секунда может стать критичной, но, Люциус, по крайней мере, впервые за долгое время мы не просто знаем, что она находится в Хогвартсе, но видим также, что она, по крайней мере до сих пор, все еще жива. Я взял все зелья, о которых только вспомнил, в случае чего, я вытащу нашу девочку из лап любого чудовища, пусть даже самой смерти. Малфой неодобрительно покачал головой, но все, совершенно все присутствующие в классе: и этот самый Лонгботтом, и Тео, и даже родной сын — все они смотрели на лорда с одинаково умоляющим выражением лица, словно бы просили: «Потерпи немного, сейчас все решится». Поэтому Люциус тоже присоединился к лагерю ожидающих, хотя ему просто нестерпимо было видеть драгоценный пергамент с существующей всего в одном экземпляре картой в чужих руках. К счастью, долго ждать не пришлось, и всего через несколько минут мисс Грейнджер оторвала свою лохматую голову от клочка с картой и задумчиво посмотрела на собравшихся. Как только ее пальцы ослабили свою хватку на пергаменте, Люциус моментально завладел им и снова уставился на переплетение линий, которые слегка изменили свой рисунок после предыдущего раза. — Я не уверена, — медленно проговорила Грейнджер, — но я думаю, что нам нужно начинать поиски не с подземелий, а со второго этажа. Вот, посмотрите, точка Маргарет Поттер расположена так, что сомнений не возникает: она явно на уровне подземелий, но карта рисует не только ее текущее местоположение, но и путь к ней. Быть может, кто-нибудь из вас сумеет подсказать мне, что за тайный коридор соединяет подвалы Хогвартса и заброшенное помещение второго этажа? Ответом девочке было изумленное молчание. Северус Снейп ни разу не слышал о том, чтобы между собой соединялись подземелья и второй этаж, однако смутно припоминал, что именно на том этаже располагался таинственный неработающий женский туалет, в котором еще во времена его учебы в Хогвартсе обитало на редкость неприятное и недружелюбное привидение: Плакса Миртл. — Не уверен насчет тайного прохода, — задумчиво сказал он вслух, увлекая за собой путников, — но думаю, я точно знаю, с какого именно помещения нам следует начать свои поиски. Кстати, мисс Грейнджер, а с чего вы взяли, что это должно быть именно заброшенное помещение? — Возле него стоял значок, показывающий, что проход воспрещен, — с удовольствием откликнулась она. — И при этом данное помещение имеет прямой выход в общий коридор, и даже дверь обозначена, как и все остальные двери. Я подумала о том, что если никто и никогда не запрещал нам посещать хоть какую-либо комнату на втором этаже, быть может, этот значок говорит не о том, что проход запрещен, а о том, что он просто забыт, им никто не пользуется или же он заложен. Сейчас доберемся до места, и нам станет понятно, о чем именно речь. Я не слишком хорошо помню наизусть расположение всех комнат, лестниц, тайных переходов Хогвартса, а потому могу ошибаться, но я почти уверена, что наш путь лежит в туалет Плаксы Миртл — он подходит под описание и находится примерно там, где показано начало нужного нам пути. — Я веду вас именно туда, — согласно кивнул Снейп и задал своей ученице еще какой-то вопрос, пока парни восхищенно глазели на девчонку, которая даже не слишком устойчивые предположения выдавала за железные бесспорные теории. Люциус перестал вслушиваться в диалог, поскольку та самая мысль, что не давала ему покоя с момента прибытия в Хогвартс, снова атаковала сиятельного лорда. До цели оставалось всего немного, его надежды потихоньку сбывались, стальная перчатка на сердце медленно разжимала свои пальцы — и все для того, чтобы сжать его еще сильнее. Сириус Блэк оказался невиновным. Рано или поздно тяжелая бюрократическая машина закончит все свои приготовления и полностью оправдает человека, который одиннадцать лет томился в страшной тюрьме за преступление, которого никогла не совершал. Крестный Аланы выйдет на свободу и окажется обеспеченным, самостоятельным, любящим — полноценным крестным девочки. Что тогда произойдет с ритуалом? Вернет ли он Сириусу Блэку его обязанности? Быть может, та сила, которая заставила Малфоя через боль и кровь принять девочку в свой род, на этот раз точно так же прикажет ему отречься от названой дочери, изгнать ее из рода, выселить из поместья и навсегда забыть о том, как он был магическим отцом чудо-ребенку… Что тогда? Наверное, он сможет вернуть в свой род Нарциссу и Драко… Точнее, ему придется это сделать, потому что когда Сириус Блэк вернется в свой дом на площади Гриммо в объятия пусть не самой ласковой, но все же беспредельно любящей матери, Нарцисса останется без крыши над головой — снова. Придется выселить прочь Анабель Нотт и Тео, потому что их проживание в поместье Малфоев уже точно будет лишено всякого смысла и начнет собирать ненужные толки, коих и сейчас было более чем достаточно. Его семья воссоединиться, Драко снова войдет под отцовский кров полноценным наследником, забудутся, сгладятся старые обиды, жизнь потечет вперед и без Аланы… А девочка время от времени станет навещать его, потому что старая Вальбурга вряд ли откажет себе в удовольствии время от времени заглядывать к ним в гости, переругиваться с Абракасом, упражняясь в великосветских остротах, и воспитывать современную молодежь, напрочь забывшую все правила приличия и хорошие манеры… Звучало это… просто ужасно. Да, когда Алана оказалась привязанной к роду Малфой, это стало ужасной трагедией для него, это принесло немало боли и горя, но ведь со временем все наладилось. Абракас привязался к внучке, Люциус всем сердцем полюбил названую дочь и только-только учился находить общий язык с не по своей воле покинутым сыном. Как теперь ломать все это? Как можно даже подумать о том, чтобы волшебство, с недавних пор населяющее Малфой-мэнор, ушло из него? А как же дети? Как их все еще такая невинная, но уже постепенно обрастающая намеками на взросление дружба? Переживет ли она очередную перетасовку карт от самой судьбы? И все-таки Люциус был уверен в том, что знай он иной способ разыскать Алану и будь он уверен в невиновности Сириуса Блэка, он бы поступил точно так же, как сейчас. Потому что было невозможно прикоснуться к волшебству яркой солнечной девочки и продолжать спокойно спать при мысли о том, что где-то в ужасных условиях томится безвинный узник. — Как вы смеете приходить в мой туалет и нарушать мой покой! — громкие вопли вытащили Люциуса из его раздумий, и он с интересном принялся разглядывать призрак очень истеричной девочки, которая даже после смерти никак не могла перестать рыдать по любому поводу и даже без повода. — Вы пришли посмеяться надо мной? Или тоже притащили с собой ужасное чудовище, как та девчонка? Она до сих пор не поднялась на поверхность, уверена, скоро придет просить у меня прощения, а я еще подумаю, стоит ли разрешать ей жить в моей туалете! — Ты видела Алану? — встрепенулся Люциус. — Когда это было? Где она? Куда она делась? — Не знаю, была это Алана или кто-то еще, — высокомерно заявил призрак, — но только девчонка притащилась сюда с гигантской змеей, которая убила меня в тот момент, когда я рыдала в этой самой кабинке. Я кричала ей, я предупреждала ее, что чудовище хочет убить нас всех, но она ничего не хотела слушать, открыла проход в этих раковинах и спрыгнула вниз! Мерзкая девчонка! Она даже хуже всех тех, кто смеялся надо мной! Она даже хуже того отвратительного мальчишки! — Как она открыла проход? — настойчиво спросил Люциус, рассудив, что пока не время для выяснения прочих деталей. — Ну же! Говори, как отсюда можно попасть в подземелья?! — А я не знаю! — ехидно пропела Плакса Миртл и взмыла к потолку, чтобы с большой высоты ринуться в открытую кабинку и влететь прямо в унитаз. Малоприятные брызги полетели в разные стороны, но Северус вовремя взмахнул палочкой, создавая водоотталкивающее заклятье. Дети инстинктивно спрятались за взрослыми, а потом, когда все стихло, все начали думать о том, что воды вокруг лилось слишком много для обычного унитаза. И точно: теперь целый каскад водяных брызг разливался еще и от раковин, медленно отъезжающих в разные стороны. В полу ширился темный провал, все приготовили палочки, настраиваясь сражаться с тем, что могло появиться оттуда, чем бы оно ни оказалось, и уже через пару мгновений над кафельным полом медленно начала подниматься в воздух огромная оперенная голова, увенчанная двумя крепкими отростками, напоминающими рога. Черное гибкое тело, извиваясь, выталкивало себя на поверхность. — Закрыть глаза! — заорал вдруг Северус Снейп, но сам зажмуриться не успел и уставился прямиком в огромные желтые глаза, чей взгляд сдавливал его, превращал в ничто. Тоненький девчачий визг пронесся под потолком туалетной комнаты, обхватившая шею василиска Алана вдруг превратилась в огромное облако мерцающих золотистых пылинок, которые непроглядным туманом заполнили все помещение. Разумеется, на это действо, широко распахнув глаза, смотрели все, кто собрался здесь в этот час. Страх, ужас, восхищение, любопытство, неверие — все это смешалось в одну длинную спиральную волну и разбилось на мельчайшие брызги, не вынеся давления. Каждому пришлось на миг прикрыть потяжелевшие веки, и когда возможность разомкнуть их снова вернулась к магам, в туалете уже все было как обычно. Раковины мирно стояли на своем месте, вода щедро заливала пол и вытекала в коридор, потому что больше ей некуда было деваться. Золотистое облако искорок исчезло, равно как и огромное змеиное чудовище, а на подоконнике смирно восседала Алана и беззаботно болтала ногами. Встретившись взглядом с остальными, она чуть сжалась и виновато потупилась. — Мне кажется, я должна о многом тебе рассказать, папочка? — еле слышно прошептала она, а затем вдруг бросилась на шею сначала Люциусу, затем Тео, потом крепко обхватила ручонками и прижала к себе Северуса, Драко, не ушли от объятий даже Грейнджер и Лонгботтом. — Простите меня, пожалуйста! Алана плакала, не скрываясь. Люциус никак не мог понять, что с ней случилось, но расспрашивать пока не решался. Для него главным было то, что его дочь, наконец, вернулась к нему целой и невредимой, по крайней мере, на первый взгляд. Северус уже сотворил несколько заклинаний для того, чтобы убедиться в здоровье девочки, и не нашел ничего необычного, а значит, все расспросы можно было оставить на потом. — Я так понимаю, что это и была знаменитая Тайная комната, которую Салазар Слизерин построил перед тем, как навсегда покинуть Хогвартс, и в которую поселил немыслимое чудовище? — вдруг настойчиво спросила Гермиона Грейнджер. — Интересно, никогда бы не подумала, что основателю удалось незаметно пронести в школу настоящего василиска… И как он провел там в полном одиночестве целую тысячу лет? А чем питался? У него был доступ к Запретному лесу или учителя кормили его по определенному расписанию? А как быть со смертельным взглядом? Лично я смотрела ему прямо в глаза, но так ничего и не почувствовала. Хотя, нет, определенно, сначала возникло какое-то очень неприятное давление, но затем… Драко не выдержал и рассмеялся. — Грейнджер, если однажды ты встретишь кого-нибудь, кому удалось, не знаю, побывать на том свете или съесть целого слона целиком, ты все равно вместо того, чтобы удивляться, сразу же начнешь конспектировать особо важную информацию, так что ли? — Знания — сила! — подняв палец вверх, наставительно сказала Гермиона Грейнджер, но тут же уткнулась Малфою в плечо. — На самом деле я подумала, что мы все прямо здесь и сейчас возьмем и умрем, так что уж прости, как могу, так и избавляюсь от стресса! Удивленный, Драко осторожно пригладил ее растрепанную макушку и осторожно покосился на отца. К счастью, тому сейчас было немного не до того, с кем вдруг вздумал обниматься его сын. Шумная процессия вывалилась из туалета, все еще не веря в то, что странное и страшное происшествие, наконец-то закончилось.