Клуб Оленя

Райнштайнер разрабатывал план операции. Времени до воскресенья оставалось мало. По понятным причинам в секс-клубе не было камер, не разрешалась съемка и даже документов не спрашивали, кроме как у совсем молодых людей. Разумеется, и командор, и капитан могли прийти в клуб на правах гостей - но наблюдение за БДСМ-классом будет выглядеть подозрительно. На то, чтобы провожать всех женщин, и все парочки, у Ойгена не было ресурсов. Перебрав варианты и не найдя хорошего, Райнштайнер позвонил Альдо Ракану и спросил совета. А тот предложил командору заменить его на мастер-классе и устроить свой уголок, с прищепками. Садист обещал договориться с Майком, а в сумке полицейский сможет пронести телефон и описать предполагаемых жертв Давенпорту и другим полицейским. Сам Альдо порывался участвовать в засаде, но присутствие штатских не допускалось правилами. Альмейда после неудачной сессии с Жермоном вернулся к бару, взял виски и сидел, пытаясь понять, что же ему с собой делать. То, что его натура не предполагала подчинения любому, успокаивало. Но, с другой стороны, теперь ему будет мало обычных свиданий и встреч. Кошкины наркотики оказалось и легче, и сложнее получить, чем он думал. Погруженный в размышления, он не заметил, как к нему подошел золотоволосый красавец, избивший Ойгена две недели назад. - Сэль сказала, вы поссорились с командором? Это вы его разукрасили? - полюбопытствовал садист. - Простите? - не понял Рамон. - Я видел господина Райнштайнера и роскошный синяк у него на челюсти, - пояснил блондин. - Вы?! - возмутился Альмейда, и развернулся всем корпусом. - Не я и не вы, - протянул тот, - это даже интересно. Не думаю, что командор вернется в клуб, но точно знаю, что он будет в клубе свингеров “У Майка” в это воскресенье. - Да какое вам дело? - Рамона взбесило предположение, что он ударил Ойгена, факт, что кто-то на него напал и то, что садист встречался с командором и знает о его планах. - Будете должны мне сессию, - рассмеялся красавец и ушел, насвистывая, прежде, чем марикьяре что-либо понял. Проводить мастер-класс Ойгену совершенно не хотелось. Во-первых, он не считал себя достаточно квалифицированным для этого. Во-вторых, он знал, что сильно ошибся с Рамоном, но все еще не понимал, где именно. В-третьих, он предпочел бы наблюдать за теми, кто наблюдает за мастер-классом, чтобы найти маньяка. До знакомства с клубом командор был уверен, что убийца - мужчина. Однако, с привязанным человеком легко справится и женщина. По силе ударов кнута пол не оценить, задушить не сопротивляющегося человека тоже достаточно просто. С другой стороны, клиентами проституток в подавляющем большинстве случаев являются мужчины, и тела убитых маньяк прятал там, куда на машине не доедешь вплотную, а следовательно, был достаточно силен, чтобы отнести. К женщинам в Клубе Оленя Ойген не присматривался, а зря. Та же блондинка в коже выглядела достаточно крепкой, чтобы отнести 70 кг на короткое расстояние… Мысленно он дал себе поручение присмотреться к госпожам и даже нижним. Вечер в клубе свингеров был для командора полон новыми впечатлениями. Порнофильмы, игравшие - спасибо, что без звука - на больших экранах, множество комнат с кроватями, диваны и кресла, большой зал с мягким ковровым покрытием для оргий, где и проводились мастер-классы. И люди - всех возрастов, полов и мастей. Кто-то пил вино или пиво, кто-то танцевал под музыку, кто-то смотрел фильмы, а многие находили кого-то симпатичного и уединялись в спальнях. Поначалу Райнштайнер пытался приглядываться, но потом к нему пошли потоком желающие попробовать, и ему стало некогда. Разрекламированный Майком, как новый мастер из известного клуба (имен Майк не называл, и на том спасибо), отказывать дамам в сложившихся обстоятельствах Ойген не мог. Пытаясь не испортить им вечер, он старался работать на совесть. Догадаться, кто пришел в поисках любовника, приключений или был нанятой жрицей любви не получалось. Его окружали женщины - стройные, полные, средние, молодые и не очень, красивые, обычные и совсем не в его вкусе. Блондинки, брюнетки, рыжие, крашеные, шатенки, с кудрями, с прямыми волосами, с короткими стрижками и даже в париках. Во всяком случае, он надеялся, что ярко синие волосы отвратительного кислотного оттенка были париком. Раз за разом прикасаясь к коже, он с удивлением обнаружил, что не чувствует интереса ни к одной из дам. У него вроде бы получалось угадать, сколько боли чувствует и хочет его партнерша. Большинству хватало трех - пяти прищепок. Удовлетворив любопытство, они благодарили и уходили, потирая предплечья и плечи. Наименее чувствительные участки кожи Ойген использовал в первую очередь. Трем женщинам боль понравилась настолько, что пришлось использовать прищепки повторно, как тогда с Рамоном. Ставя их на нежную кожу бедер первой, он вспоминал марикьяре, и с удивлением понял, что скучает. Повторяя последовательность, он снял последнюю прищепку и велел девушке сделать шаг вперед, поймал ее, удержал, пока она восстанавливала дыхание и равновесие - и понял, что не хочет продолжения. Симпатичная, вполне в его вкусе девушка, отдышавшись, поцеловала его в губы и сама предложила перейти в комнату - и Райнштайнеру пришлось неловко, но вежливо отказываться. После этого он держал дистанцию с другими женщинами, даже теми, кто откровенно получал удовольствие от сцены. Уклоняясь от очередного назойливого приглашения, он сообщил, что у него есть партнер, и только по разочарованному лицу женщины понял, что именно сказал. И что признание в бисексуальности не вызвало у него внутренней паники. Кажется, он задолжал марикьяре больше одного извинения, но захочет ли тот его видеть? Судя по реакции Вальдеса, вряд ли… Командор встряхнулся и огляделся. Большая часть посетительниц удовлетворила свое любопытство, а время близилось к полуночи. Из мужчин любопытство проявили всего несколько, и один из них был крайне разочарован тем, что ничего серьезнее прищепок Ойген не предлагал. В клуб все еще приходили новые посетители, но их было мало - сказывалось то, что понедельник был рабочим днем, и засиживаться заполночь могли себе позволить немногие. Следующая женщина его удивила - он бы сказал, что боль ее не интересует, но она продолжала кивать на вопрос о продолжении не то чтобы со скучающим выражением лица, но с какой-то отрешенностью. Свернув сессию, он отошел в уборную и дал ее описание Давенпорту. С двумя дамами командор отказался работать и вовсе - одна была пьяна, и Ойген позвал Майка, а потом написал капитану, чтобы тот проследил, как ее сажают в такси. Другой же прищепок было мало, она просила ее придушить, ругать и, соглашаясь подчиняться на словах не переставала указывать, что с ней стоило бы сделать. Вежливое “нет, мне это не интересно” она не поняла и с третьего повторения, так что пришлось опять звать Майка на помощь. Тот, похоже, был привычен к подобному, так как напомнил о правилах клуба и увел ее. Когда наконец вечер закончился, Райнштайнер был вымотан физически и морально и невольно чувствовал уважение к Ракану, который проводил такие вечера регулярно, получал удовольствие от причиненной другим боли, и при этом оставался в рамках, задаваемых его жертвами. Попрощавшись с Майком и мастерами по “детскому уголку” и шибари, которое он так и не успел посмотреть, он вышел на опустевшую парковку. Пока от Давенпорта и команды не было никаких новостей - все сколько-нибудь подозрительные дамы и парочки разъехались либо в одиночку, либо на такси - проверить все машины и водителей было следующим шагом, либо добрались до дома. Удар по голове застал командора врасплох, а второй удар в живот заставил согнуться. Ему умело заломили и стянули руки, пока он пытался набрать воздуха для крика, а потом нападавший заткнул ему рот кляпом, закинул на заднее сиденье его собственной машины и сел за руль. Из его положения лицом вниз Ойген не видел ни лица, ни фигуры - но слышал мужской голос. Тот поносил Лионеля Савиньяка, клуб с его правилами и самого Райнштайнера - за то, что посмел занять место убийцы в ряду мастеров. Ойген ощупал пальцами стяжку на запястьях - толстая, пластиковая, затянута на совесть, дотянулся до умных часов и нажал на кнопку, посылая сигнал тревоги.