Глава 7. Моя ответственность
13 февраля 2023 г. в 07:14
Холодный ветер пронизывал насквозь, пожухлые жёлтые листья срывались с земли и медленно, плавно летели в воздухе, оседая где-то на гранитных плитах кладбища Набу. Энакин одиноко стоял возле большой, богато украшенной, но сделанной со вкусом и сдержанностью, тройной могилы жены и детей, виновато и обречённо склонив голову.
Скайуокер уже не помнил, сколько времени он пробыл здесь, да и разве это было важно? Важнее было то, что он переживал в данный момент, что чувствовал, о чём каялся…
А он был виноват, так виноват…
Положив руку на маленькие надгробные плиты его детей, стоявшие рядом, подле большой плиты супруги, мужчина чуть склонился вперёд под тяжестью происходящего, и говорил, моля о прощении:
— Люк и Лея, мои единственные, мои дорогие и любимые… Я так ждал, когда вы появитесь на свет… Я так скорбел, когда лишь на миг мне довелось увидеть вас, чтобы тут же попрощаться… И я так виноват перед вами… Я думал, что после вашего ухода больше никого не будет в моей жизни, никого, кто сможет мне вас заменить… Я искренне полагал, что я проведу весь остаток своей жизни в одиночестве… Но я ошибался, я так ошибался… Я так виноват перед вами, я так виноват перед всеми, перед моей любимой и единственной Падме, перед Асокой, и её будущим ребёнком… Это моя вина! И… Моя ответственность… Как бы там ни было, в сложившейся ситуации есть и моя доля участия, весьма увесистая. И я не могу оставить Асоку вот так, я не должен.
Договорив эту фразу до конца Энакин повёл пальцами по гладким надгробным плитам, как будто собирая пыль, которой на их поверхности не было, сжимая кисть в кулак с болью и абсолютным отчаянием в сердце. Скайуокер не любил Асоку, как женщину, Тано не любила его в ответ, как мужчину, но ситуация складывалась так, что что-то нужно было предпринимать, необходимо было брать ответственность в свои руки, и это Энакин собирался и сделать.
Одним печальным и длительным взглядом простившись с супругой и детьми, почившими в мире Силы навечно, мужчина поспешил вернуться на Корусант. Впереди предстоял нелёгкий разговор. Да и само решение было нелёгкое, как для него, так и для его лучшей подруги Асоки.
Не став медлить, джедай направился к Тано, как только прибыл в храм. Тогрута находилась в своей комнате и отдыхала после выписки из мед-отсека. Время не ждало, а Скайуокер всегда был решительным мужчиной, потому, войдя внутрь помещения и плотно закрыв за собой дверь на замок, он подошёл к женщине поближе.
Асока вскочила от неожиданности, порываясь то ли встать, то ли что-то сказать и вновь, как будто невольно задрожала всем телом, но Энакин не дал ей произнести ни слова.
— То, что произошло между нами — роковая случайность. Мы оба знаем, что этого не должно было случиться, и, вряд ли, ты хотела этого, так же, как и я. Мы друзья, а в мире нет ничего ценнее искренней и настоящей дружбы. Но… То, что случилось, уже не изменить. И мы оба должны что-то решать, в сложившейся ситуации, — Скайуокер не торопясь сел на край кровати подле Тано и аккуратно, заботливо, взял её за руку в знак поддержки, — Мы должны как-то скрыть твою беременность, возможно, сделать так, чтобы ты родила тайно, или, как бы это страшно ни звучало, избавиться от ребёнка, или что-то ещё предпринять… Но, прежде всего, я хочу спросить, как будет лучше для тебя? Что бы ты ни выбрала, я приму любое твоё решение.
На этих словах мужчина ещё крепче сжал руку женщины в своих пальцах и внимательно всмотрелся ей в глаза.
Асока выглядела сбитой с толку. Она молчала первые несколько секунд, как будто не решаясь что-то произнести и лишь крепче и крепче цеплялась за кисть Скайуокера.
Когда Тано была сегодня в боксе юнлингов, она смотрела на всех этих детей и чувствовала неподдельный груз, тяжесть того решения на своих плечах, которое должна была принять. Вершить не только свою собственную судьбу, но и судьбы других, всех тех, кто зависел от неё: ребёнка, Энакина… И она понимала, насколько важным должно было стать её решение. Но… Она и сама не знала, что с этим стоило делать.
— Я думала о том, чтобы уйти из Ордена… — с весомой долей сомнения предположила тогрута, и на её глазах, на самой кромке ресниц, заблестели слёзы.
Женщина была взволнованна, она была сломлена, и никак не могла принять твёрдое решение, которое, казалось бы, должно было быть верным.
— Ты прав, этого не должно было случиться. Мы оба не знаем, хотим ли этого ребёнка, я не знаю хочу ли его… Ведь он случайный. А мы — друзья…
Не договорив эту фразу до конца, Асока заплакала, и её плечи задрожали от переизбытка эмоций их хозяйки.
Видя в каком состоянии находилась Тано, Скайуокер среагировал быстро. Если она из-за его ошибок столь сильно пострадала, что не была уверенна, чего точно хотела, то он сам должен был принять твёрдое, мужское решение.
И магистр принял его.
Резко дёрнувшись вперёд, мужчина прильнул к женщине и крепко обнял её в утешительном захвате.
— Всё хорошо. Тебе не надо уходить из Ордена, — понимая, в каком отчаянии была Асока, Энакин аккуратно погладил её по заднему лекку.
— Мы всё решим иначе, — как никто, ощущая настроение Тано, попытался окончательно успокоить её он.
Энакин был джедаем, Асока была джедаем, но… В её сомнении, да и в его собственных сомнениях по поводу всего, читалось явное нежелание избавляться от ребёнка, убивать ещё одну жизнь, которая только-только успела зародиться. Кто они были такие, чтобы убивать живое существо, которое по призванию своему в Ордене должны были оберегать и защищать? И, если тогрута не до конца была уверенна, что она теперь должна была со всем этим делать, то, Скайуокер просто обязан был принять решение за неё, взять ответственность на себя. И, он так и сделал.
— Я позабочусь о тебе. Что бы там ни было, чтобы между нами ни случилось, ни в прошлом, ни в будущем, я возьму ответственность на себя.
Эти слова прозвучали громко и чётко, и Тано уже не так сильно рыдала, услышав их. Она ничего не ответила, впрочем, ответ и не был нужен, женщина лишь ещё крепче вцепилась в мужчину в поиске поддержки и защиты, которые она только что получила сполна, понимания и доверия, тепла и заботы, всё самое страшное было позади.
С того знаменательного дня прошло некоторое количество времени. Как и обещал, Энакин взял всю ответственность за Асоку и ребёнка на себя. Он лично контролировал, как, что и где с ней происходит, старался давать миссии полегче, и как можно сильнее стремился помогать Тано скрывать её беременность. Мужчина и женщина ещё не решили, что они будут делать со всем этим дальше, но одно знали точно, ребёнок останется, он родится и будет жить, и им обоим нужно было резко менять своё отношение, как к этому, так и друг к другу.
Энакин старался изо всех сил, хотя, сама идея сменить дружбу на то-то иное претила им обоим с Асокой невероятно. Скайуокер прилагал все возможные и невозможные усилия, чтобы ухаживать за Тано, чтобы где-то в их сознании, хоть на мгновение зародилась та взаимная симпатия, которая должна быть между будущими родителями, между парой. Естественно, всё это было тайно.
Вот они с Асокой выкроили себе небольшой выходной, вот пошли на релаксирующий массаж вместе в один из хороших спа-салонов Корусанта, затем пообедали в местном кафе и вдвоём, взявшись за руки, возвращались в храм джедаев.
Впервые за долгое время и Энакин, и Асока чувствовали себя относительно спокойно. Медленно прогуливаясь по улицам, они любовались мягко опускающимся на город вечером и наслаждались красотой столицы Республики.
В какой-то момент «пара» остановилась, засмотревшись на небо. Там сиял прекрасный, многоцветный закат.
— Как красив вечером Корусант, — спокойно и умиротворённо произнёс мужчина, и женщина улыбнулась в ответ, повернувшись к нему лицом.
— Знаешь, когда-то я мечтал, что однажды буду гулять здесь со своей любимой и ребёнком…
Скайуокер эмоционально произнёс эту фразу, а затем тяжело вздохнул, его взгляд медленно опустился на серую поверхность тротуара, а мысли улетели где-то далеко-далеко от реальности. Он вспомнил бывшую супругу и своих близнецов, вспомнил, как мечтал о счастливом будущем с ними, как переживал из-за того, что им приходилось скрываться, как боялся, что потеряет их… Как заботился о жене и будущих детях…
Сейчас же все его заботы были об Асоке и их ещё не родившемся ребёнке. Ситуация такая же, но немного другая. И тем не менее, Скайуокер проявлял к Тано ничуть не меньше заботы, чем когда-то к Амидале. Пусть они не любили друг друга, пусть ребёнок был случайным, но, он уже беспокоился о них обоих, и только из чувства этого беспокойства за свою подругу и малыша, теперь серьёзным тоном произнёс следующую фразу:
— Падме хотела улететь на Набу, чтобы скрыть поздние сроки беременности и рождение ребёнка. Думаю, тебе тоже придётся скрывать этот факт подобным образом.
Энакин ещё не успел договорить до конца, как сияющие глаза Асоки от безмятежности, в один момент сменились грустью и печалью. Когда Скайуокер предложил ей поддержку в тот день, когда одна из проблем, казалось бы, была решена, и ситуация перестала видеться такой безвыходной, тогрута почувствовала сильное облегчение. Ей стало настолько спокойнее и комфортнее, что она как будто и вовсе позабыла, что её мастер был вдовцом и несостоявшимся отцом, что он был просто её другом и ничего-ничего, кроме дружбы к Тано не испытывал. Её всегда устраивало такое положение дел, женщина и сама чувствовала то же самое к этому мужчине, но почему-то сейчас слова о Падме болезненно кольнули в её сердце. Это было неприятно. Это действительно было больно.
Асока опустила глаза с таким видом, как будто это она потеряла мужа и детей, а не Энакин супругу и близнецов, восемь лет назад.
Душа «скорбела», и хотелось что-то произнести, но…
Скайуокер так и не дал Тано сказать ни слова.
После реплик о рождении ребёнка, мужчина резко ухватил женщину в свои объятья, на миг, на один краткий миг, их взгляды встретились, а затем губы слились в пламенном, но искусственном поцелуе.
А таким ли искусственным он был для них обоих? Внезапным — да. Непривычным — да. Бесчувственным?
Энакин уже и сам сомневался в том, что этот поцелуй был лишь необходимой обязанностью перед Асокой. Впервые за долгие годы после смерти Падме в его душе что-то шевельнулось, а его сердце, пусть и на мгновение, дрогнуло, говоря о чём-то пока не совсем ясном.
Тано ответила на поцелуй без лишних препирательств, но её сердце тоже дрогнуло, и не от чувства, которое она должна была испытать, а от боли из-за ощущения того, что она отчётливо сейчас осознала, что Скайуокер всё ещё любил Падме, скучал по ней, скорбел… И совершенно ничего не чувствовал к Асоке. Совершенно ничего!