Глава 1. Ночь, изменившая всё
2 декабря 2022 г. в 10:37
Яркое светлое солнце Корусанта ласково светило в огромные панорамные окна помещения совета джедаев, играя золотистыми бликами на стёклах.
Высокая, стройная, молодая тогрута стояла в самом центре зала и воодушевлённо докладывая о проделанной работе.
— Миссия выполнена удачно, — с ласковой улыбкой поклонилась Асока магистрам и замолчала, в ожидании ответа.
— Похвалы достойна, ты, рыцарь-джедай Тано, — как всегда хитро ухмыльнулся Йода, и легко покосился на сидевшего рядом с ним справа абсолютно хмурого Энакина, на что в ответ тот лишь едва заметно кивнул в знак согласия.
— Свободна можешь быть, Асока, — тут же добавил маленький зелёный гуманоид и, пристукнув деревянной палкой, произнёс ещё одну реплику, — На сиим собрание сегодняшнее совета законченным считаю я.
Весело ухмыльнувшись, уже во второй раз, Йода, не по годам ловко, вскочил с отведённого ему кресла и направился к выходу, даже обогнав удаляющуюся тогруту. Другие магистры, медленно последовали по своим делам за ним. И только Энакин не спешил покидать зал совета, как будто ожидал чего-то ещё, нового задания, назначения, работы…
Со дня, когда Шив Палпатин разоблачил себя, как главный ситх, прошло восемь лет. Но это событие до сих пор было роковым в жизни Скайуокера, навсегда и в корне изменив его судьбу. В тот злосчастный день джедай так и не преступил границу тьмы, выбрал путь света, которому должен был следовать, согласно учению, и помог Мейсу. Винду и Палпатин убили друг друга в битве, навсегда канув в небытие, а вместе с ними канула в небытие и последняя надежда спасти Падме.
Падме умерла при родах вместе с близнецами, навсегда сжигая дотла ранее бывшей непомерной любовью, а теперь ставшей шире вселенной беспросветной скорбью всё хорошее и светлое в душе мужа, оставляя там лишь страдание тьму и пустоту. Как бы сильно Энакин в тот день ни старался спасти кого-то из них троих, он не смог, не смогли и врачи, и лучшие медицинские дроиды, и лекарства… Скайуокер потерял всё, всё хорошее, что было у него в жизни, и навсегда закрылся от мира с горя…
Такова была цена правильного выбора. Весь мир Галактики в обмен на весь его личный мир и духовную жизнь.
За свои заслуги перед Республикой и Орденом джедаев Энакин полноценно вошёл в совет и занял место погибшего Винду, как заместитель гранд-магистра и первый кандидат ему на смену. Но, Скайуокера это не радовало. Его больше ни что в мире не радовало так, как раньше.
Вопреки тому, что Энакин остался светлым джедаем и так и не преступил черту тьмы, он стал замкнутым, холодным и нелюдимым, сторонился всех, избегал излишних сближений и страдал, страдал, страдал от непомерной скорби где-то в глубине своей души…
В один день от потерял супругу, самую любимую женщину в мире, двоих детей, самых любимых и долгожданных в мире, и мир померк для него, окрасившись в серо-чёрные цвета траура, навсегда и навечно.
Прошло восемь лет, но Энакин до сих пор скорбел о своей потере.
Заняв место магистра Винду, он сам, как будто превратился в Винду. Стал строгим, молчаливым, отстранённым и до боли правильным, чтящим устои и традиции Ордена. Холодный и суровый — таким магистра Скайуокера могли назвать все окружающие.
Таким он и был для всех.
Самим собой Энакин мог быть разве что в компании своей самой лучшей подруги и бывшей ученицы Асоки. Теракта в храме джедаев никогда и не было, потому Тано, как и полагалось, осталась в Ордене и закончила своё обучение. Она была одним из лучших рыцарей-джедаев своего поколения и отлично показывала себя на миссиях. Но для Энакина она была единственным светлым пятном, оставшимся из его прошлой беззаботной жизни, единственным и самым-самым лучшим другом. Только с ней он, по-прежнему мог открываться, как раньше, только с ней он мог быть сами собой и в редкие, очень редкие минуты жизни, действительно радоваться хоть чему-то на свете.
Между Асокой и Энакином не было чисто деловых, формальных отношений, как и не было намёков на что-то «такое», это была дружба, настоящая, чистая, искренняя дружба, без примеси всего иного. И это было прекрасно. Самая красивая вещь в мире, которая могла существовать.
Нагнав Тано в коридоре, Скайуокер едва заметно, так, как могла уловить лишь она, улыбнулся повзрослевшей и ставшей более красивой и женственной двадцатипятилетней тогруте, на что та посмотрела на него мягким взглядом синих глаз в ответ.
— Поздравляю с успешной миссией, — коротко произнёс тот.
— Спасибо, — слегка смутившись ответила она.
— Из тебя получился отличный рыцарь-джедай, — продолжил свою мысль магистр Скайуокер.
Эта похвала заставила тогруту почувствовать себя ещё более неловко.
— Может быть отметим? — бойко предложила она, стараясь прекратить явно преувеличенный дружеский поток комплиментов.
— Как всегда, у тебя? — наигранно слегка приподняв взгляд, спросил Энакин.
— Я принесу угощения, выпивку и фильм… — дружески-игриво улыбнулась Асока, удаляясь в длинном коридоре храма джедаев.
Скайуокер так и не успел ничего ответить, оставшись наедине, впрочем, его ответ и так было ясно, что должен был быть положительным.
Энакин и Асока обсуждали дружеский вечер наедине вдвоём. Вкусные угощения до отвалу, лёгкий алкоголь, интересный новый фильм и смешные разговоры, веселье и глупые дураческие забавы, вроде боя подушками. Только в такие минуты Скауйокер действительно мог уходить от реальности и чувствовать себя раскованным, не скованным узами вечной скорби, только в такие минуты он мог быть почти счастливым, со всегда понимающим и вечно поддерживающим лучшим другом.
Дружба — то, что дарило утешение даже в самые трудные времена, а они для нового магистра были наитяжелейшими.
Именно такой вечер ждал сегодня Энакина в комнате Асоки. Только лёгкие приятельские забавы, глупые шутки, уют и теплота абсолютно духовных, близких, родственных отношений.
Они с Тано немного нарушали правила Ордена, но, Скайуокер мог позволить и допустить подобные отклонения от кодекса, ради маленького уголка счастья, среди беспросветного-беспросветного горя.
Наверное, потому, вопреки всему в мире, сегодня Энакин шёл в комнату Асоки с большой коробкой вкуснейших конфет-помадки в руках и надеялся на лёгкое времяпрепровождение, только в самом эпицентре которого он мог отвлечься.
Вечер действительно выдался на славу. Много вкусных закусок: чипсов, бутербродов, сухариков, прочих угощений. Поначалу, не слишком высокоградусный алкоголь, постепенно перетекающий в градус всё повыше и повыше. Много весёлых разговоров о миссии, о жизни, обсуждение фильма, который, на удивление, оказался относительно достойным боевиком, содержащим в себе лёгкие эротические сцены с тви`лечками. Достаточно поверхностное кино, но в то же время весьма и весьма увлекательное.
Энакин и Асока сами не заметили, как опустошили по одной банке алкоголя на каждого, потом по второй, третьей, дальше они перешли к коррелианскому виски, разливаемому в стаканы, имитировавшие по форме дорогие хрустальные бокалы…
— Он к ней пристал, а она давай такая, взяла и залезла на него… Вот так… — шутливо произнесла Асока, комментируя какую-то сцену из фильма, при этом вставая на колени на матрасе и, в петляющей руке, удерживая ёмкость с расплескивающейся жидкостью.
— Ага, ещё и виляла лекку вот так, — поддержал её обсуждение Энакин, слегка подвигав рукой отростки на голове Тано, — А он её потом за мягкое место как хвать… Тоже мне профессиональные охотники за головами…
Вместе с этими словами Скайуокер уверенно взял бутылку и, пьяным взглядом отмеряя количество алкоголя, подлил ещё выпивки и себе, и Асоке, а затем, тоже расплёскивая содержимое своего стакана, встал на колени на матрасе рядом с подругой.
— В общем, давай ещё выпьем, — тут же предложил он, с сомнительной точностью попадая своим «бокалом» по «бокалу» Асоки.
Раздался громкий звон стекла, после чего Скайуокер и Тано вместе, почти синхронно, проглотили спиртное.
Приправленный льдом напиток холодил и жёг одновременно, распаляя фантазию и задор.
— Тоже мне фильмец о наёмниках, ты представила себе, если бы какой-нибудь Кэд Бейн так прижимал грудастую тви`лечку… — в подтверждение своим словам Скайуокер спьяну крепко обнял Тано за талию, демонстрируя сцену из кино на практике.
— Да ладно, ты представь себе, наёмницу с такими буферами… — в пьянящем алкогольном хмеле, весело засмеялась тогрута, руками показывая округлости героини на себе, — Да у неё бы кобура треснула на груди…
— А у противников все бластеры отвалились… — поддержал звонкий смех магистр, чуть сильнее притянув к себе рыцаря.
Ещё одно звенящее соприкосновение бокалов, каплями сбегающая по пальцам расплескавшаяся жидкость, и Энакин с Асокой выпили очередную дозу корелианского виски, или это уже был мандалорский самогон, который Скайуокер раздобыл на одной из миссий с Оби-Ваном, на родине Сатин?
Никто из друзей уже не помнил, что они пили, но так сильно ни он, ни она ещё не напивались никогда. Впрочем, какая разница? Им же было так весело. И, казалось, в этом миг было плевать на весь мир, весь мир для обоих был прекрасен, а этот лёгкий дружеский вечер — весёлым и неповторимым приключением.
Пытаясь чёкнуться бокалами вновь, чтобы выпить, парочка неуклюже плюхнулась вместе на матрас, всё так же прибывая в объятьях друг друга. Асока оказалась на спине, прижатая обеими лопатками к твёрдой подушке, Энакин поверх неё. Она — беззащитная и хрупкая, он — сильный и властный. Бокалы полетели прочь, проливаясь янтарной жидкостью на пол храма джедаев, а взгляды бывшего мастера и падавана встретились. Два безумных, шальных взгляда.
Казалось, в этот миг пересеклись все точки соприкосновения их миров, и реальность застыла в безграничной вечности. Энакин и Асока прочитали в глазах друг друга то, чего в трезвом состоянии и в помине там быть не должно было — вседозволенность и обоюдную безграничную общую свободу.
Алкоголь пьянил разум, а слишком сильная внезапная близость пьянила и будоражила все чувства, слишком хорошо, чтобы это можно было оборвать вот так, ничем не закончившись.
Никто из них не был против, и загадочная, запретная, манящая страсть увлекала за собой всё дальше. Чуть сильнее прижав Асоку к себе за талию, Энакин, почему-то, вдруг, ощутил, что ему захотелось её поцеловать, Тано, в свою очередь, ощутила, что захотела ответить ему на поцелуй. И, чуть склонившись над ней, Скайуокер стал инициатором их спонтанного, жаркого соприкосновения губ.
Сочетание алкоголя, откровенного содержания фильма и опаляющего всё тело неожиданного, внезапного желания, сжигало друзей запретным пламенем страсти в данный момент.
Рука Скайуокера пьяными прерывистыми движениями поползла по нежному стройному бедру Тано ей под юбку, в ответ на что тонкие пальчики тогруты стали жадно стаскивать с мужественных плеч учителя неизменно-чёрный магистрский плащ.
Поцелуи холодили и опаляли, прикосновения заставляли кожу дрожать и покрываться трепетными мурашками, ощущения, чувства, эмоции зашкаливали… И страсть сияла ярким фейерверком.
Это ночь была только для них двоих…