—ПИП!—ПИП!—ПИП!—ПИП!..
Затрезвонил будильник. Его противный звон мигом вышиб из головы все гложущие разум мысли, заставляя Чую поднять руку над головой и нажать на кнопку выключения оного. На часах было ровно восемь. Приняв сидячее положение, рыжик устало потёр глаза и тяжело вздохнул. Приводить себя в порядок стало так рутинно, что он позволил себе только небрежно причесаться и умыться холодной водой из умывальника. Переодеваться катастрофически не хотелось, поэтому Чуя просто одел поверх спальной майки с широким вырезом рубашку, а на ноги нацепил тапочки и обычные спортивные штаны. Постояв пару минут перед зеркалом, оценивая масштабы катастрофы, — а она была большой, учитывая, что день только начался, а он уже выглядел до ужаса заёбанным, — Чуя вернулся к кровати и снял с зарядки свой планшет — сокровище, без которого он не представлял себе жизни здесь. Там хранилось всё. Работа, личные записи, фотографии, рисунки. А ещё Чуя вёл ежедневник, правда очень попеременно. Активно записи стали появляться там после потери связи. Чуя записывал свои мысли, иногда смешные шутки Гоголя, если они ему очень нравились. Чаще всего в записках был список дел или поручений, а ещё — очень много гневных комментариев по поводу Дазая. Там было как минимум несколько страничек просто оскорблений разной степени гениальности, которые были адресованы Дазаю. У Чуи даже появилась цель — обозвать его всеми ими до конца полёта. В любом случае, эта информация была максимально рутинной и никому не нужной. Если что-то и случиться, в чёрном ящике всё будет видней. Рыжий покидает комнату, засунув руку в карман штанов, чтобы достать ключ-карту, но краем глаза замечает некоторое движение справа и... — Сладко спалось? — елейно спрашивает знаковый голос, стоило Накахаре найти пластик в кармане. — Нашего маленького мальчика-пилота больше не донимают кошмары? Чуя морщится, оборачиваясь, замечая в полумраке коридора человека, которого он терпеть не мог. Осаму Дазай. Можно сказать, его заклятый враг. Высокий, шатен (или просто осветлённый брюнет?), пиздец какой остроумный, да ещё вечно шутит невпопад, но не по-доброму, а чтобы задеть за больное. Накахара клянётся, что если б не устав, он врезал бы этому фонарному столбу уже сотню раз за его длинный язык. Старше на восемь лет, а ведёт себя, как ребёнок. Ну почему из всех обитателей этого чёртового корабля ему попался именно он??? — В отличии от тебя, меня мучает только бесконечный объем работы! — огрызается рыжик и возвращает внимание к двери, запирая комнату на электронный ключ. Простая формальность. Он никогда не оставляет свою обитель открытой. Дазай ехидно улыбается, естественно, потому что его задача — фактически ничего не делать большую часть времени, иногда только бегать по поручениям Коё. И то, она старается лишний раз с ним не связываться, чем только облегчает и без того не сложную задачу просто шататься по коридорам, изображая бурную деятельность. Хотя это довольно странно выглядит, учитывая, что все знают, насколько Дазай ленивый увалень. — Тогда тебе бы не помешала пара кофеиновых таблеток, — советует Дазай, медленно подходя к пилоту. — Ты выглядишь, как зомби. — Обойдусь. — Чуя качает головой, пытаясь отбросить нарастающее раздражение, и убирает карточку обратно в карман штанов. — Почему ты так рано вылез из своей пещеры? Солнечной радиацией через окошко облучило? — и хмыкает, направившись вперёд по коридору, не дожидаясь Дазая. — Мне везёт, что солнечные лучи меня будят, — признается Осаму, и отвечает колкостью, — ведь я досыпаю до них. В качестве издевки он широко зевает и прикрывает рот ладонью, легко догоняя уходящего Накахару. Будто на таких коротеньких ножках он способен далеко уйти. Чуя только закатил глаза. Он не собирался как-либо поддерживать диалог, а чтобы было проще игнорировать — включил планшет и вывел на экран фотографию космического пространства, которую вчера прислал Фёдор. Чуя пристально рассматривал её, водя пальцем по интерактивной карте, всем видом показывая, что Дазаю тут не рады. Но это не помогало. Тот только с интересом заглядывал в планшет, склоняясь к Чуе, лишний раз напоминая о разнице в росте. Накахара обречённо вздохнул — отвертеться от компании старшего бездельника простым игнором не получилось, потому что он чёртова прилипала. Не найдя и на этой карте ничего необычного, он выключил планшет и посмотрел на Осаму неуверенным взглядом, на что тот вопросительно наклонил голову в бок, улыбаясь. Чуя засомневался, не зная, стоит ли ему говорить. Иногда он хотел поделиться своими переживаниями, но не решался никому рассказывать. Даже Коё. Наверное, не хотел показаться ребёнком, который на всё жалуется. Но как удобно, что именно в таком уязвимом состоянии его настигал Дазай и постоянно крутился рядом, словно всем видом показывая, что, вот он я, расскажи всё мне. Интересно, что Осаму всегда внимательно слушал, но редко адекватно реагировал, из-за чего Чуя и не хотел говорить об этом с ним. С другой стороны, больше и не с кем.. — Знаешь, ты хотя-бы нормально спишь. — Они заворачивают в следующий коридор, умеренно приближаясь к лестнице. Чуе очень хотелось остаться проигнорированным, но Дазай так пытливо смотрит, всем своим видом говоря: «ну расскажи уже!», что рыжику ничего не остаётся. — Ладно-ладно.. Мне снова приснился кошмар. Как за мной гоняется какая-то непонятная инопланетная тварь... и на ней был такой же скафандр, как у нас. Прямо здесь, по этому коридору... — Чуя махнул рукой в указательном жесте, после потерев плечо. Вроде бы, он не сказал ничего такого, но теперь его преследует ощущение, что зря он вообще открыл рот. — Специфично, — признает Дазай, потирая подбородок. — Ну и откуда это в твоей маленькой тыковке? Фантастики о космосе начитался, как дитё малое? Он хлопает рыжего по голове, из-за чего тот дëргается, как дикий зверь. — Тебя изведут кошмары, если ничего не предпримешь против них, — задорно констатирует факт. — Я бы сходил к Ацуши. Навряд ли он разболтает это. А я не разболтаю, если сходишь к нему, — и подмигивает. Накахара в ответ только тяжело вздыхает и мысленно кипит: и на что он только надеялся? Хотел получить поддержку от Дазая? Бред. Чуя прекрасно понимал, с кем говорит. К тому же, к Ацуши или Ёсано обращаться он не хотел, потому что это, откровенно говоря, детская проблема, когда тебе снятся кошмары и ты плохо спишь. Чуя и так тут самый молодой и получает повышенное внимание со стороны тех же Коё или Акико, и больше нужного унижаться желания не имел. Вот они подошли к лестнице. Чуя смотрит на ступеньки, делая первые шаги вниз. В мыслях проскальзывает желание толкнуть рядом идущего парня, а после растерянно развести руками в кабинете Акико, строя невинные глазки. Мол, ах, как печально и грустно: шпала запуталась в собственных ногах и навернулась лицом вниз с лестницы, а бедный Чуя просто не успел подхватить сокомандника! Даже сам Накахара не поверил бы в такую явственную ложь, но тут он и лукавить бы не стал, если бы его в этом уличили: все знают о их натянутых отношениях, ведь только глухой не слышал, как однажды Осаму довёл Чую до криков и летящих в него предметов. Еле оттащили рыжего, как котёнка за шкирку, и почти никто не пострадал. Только ментальное здоровье последнего и физическое Ацуши, получивший в нос совершенно несправедливо, пока Чуя махал руками и случайно попал по нему. После такого их бы не оставлять один на один, да только со временем Чуя просто смирился. Больше не лез драться, не кричал и не срывался, предпочтя "эволюционировать" и шипеть в ответ чистым ядом. Вот и сейчас, спускаясь вниз, Чуя тормозит так, чтобы шатен оказался на несколько ступень ниже. Рыжик хватает его за воротник кофты и тянет на себя. — Никому не смей говорить то, что услышал. Иначе я размажу твоё улыбчивое ебло по всему кораблю и даже не поленюсь потом тобою же всё вытереть. Усёк, придурок? — после этих слов он небрежно отпустил его и злобно фыркнул, проходя мимо. ..нет, он не стал бы делать ничего, о чём говорит. Чуя не контролирует свои эмоции как надо и это часто создаёт неприятности. Осаму выводит его, сам нарывается, хотя по сути своей не говорит ничего такого, за что можно было бы убить. Чуе остаётся только гадать, почему Дазай такая терпила и вообще никак не реагирует на очень агрессивные выпады рыжего, хотя сам Накахара давно врезал бы за такие слова. Возможно, он просто сам понимает, что есть, за что бить. Либо ему просто нравится слушать угрозы. Как бы там ни было, Чуе искренне жаль, что он иногда ведёт себя ужасно по отношению к другим людям,И зачем он пришёл сюда?
Чуя обречëнно прикрывает глаза и садится на своё место, подтягивая железную посуду к себе. Руки сразу тянутся к вилке и ножу, хотя он редко пользуется пользуется и тем, и тем одновременно. Чуя осматривает Дазая непонятным взглядом: в нём перемешаны усталость и раздражение, а ещё явное недопонимание. Мужчина напротив выглядит невозмутимо, словно никто не угрожал ему жестокой расправой пару минут назад. — Что ты имеешь ввиду? — осторожно интересуется, тыкая вилкой в мясо, а затем откладывая нож обратно. Еда выглядит вкусно, но он правда не хочет есть. Может быть... сделать себе чаю или кофе, чтобы наконец-то очнутся? Глаза чешутся от желания спать, а всё тело тяжёлое и усталое. Чуя понимает, что совершенно не в том состоянии, чтобы работать сегодня. Благо ему не то что бы есть чем заняться. Дазай с аппетитом в глазах рассматривает мясо у себя в тарелке, словно за одно мгновение потеряв весь интерес к Чуе, но, тем не менее, не оставляет его без ответа: — Все просто, — самодовольно говорит он, — человек не может без человека. Он мучительно сходит с ума... даже если кажется, — Осаму берется за нож и отрезает кусок от стейка, — что у него все есть и с ним всё в порядке. Не думал, насколько хрупки люди своим телом и разумом? Они сильнее только друг с другом. Нам не хватает их, поэтому мы — не одиночки. Прежде, чем откусить, Дазай наклоняется к всё ещё не понимающему, чтобы проткнуть его пронзительным взглядом, совсем не входящим в образ шутника-придурка. — Насколько ты сильный, Чуя? — он наклоняет голову в бок, словно примеряясь к Циановому. — Должно быть, достаточно, чтобы не пользоваться помощью при возможности её получить. Осаму сужает разрез глаз, но через секунду прикрывает их и улыбается. — Поэтому я и не волнуюсь о тебе, — он возвращается к своей тарелке. — Ты выглядишь надёжным. И мы оба знаем, что даже если ты упадешь, тебя поймают. Где-то на фоне до сих пор щебетали между собой Акико и Коë, уже задвигая стулья обратно. На счёт первой можно было ещё подумать, но вот вторая точно не даст мальчишке свалиться. А насколько высоко взберется Накахара? Осаму даже не говорит о том, что он — последний, кого Чуя хотел бы видеть внизу на подстраховке, но красноречиво подмигивает и наконец-то жадно впивается зубами в кусок говядины. Чуя действительно удивлён. Он глупо хлопает глазами, неотрывно смотря на Дазая всё то время, что он говорит, и даже впервые не желает открыть рта, чтобы съязвить или перебить. Это типа нравоучение по-дазаевски? И он совсем не зол на него за те слова на лестнице? Накахара опускает взгляд в свою посуду и мрачнеет, очевидно, погружаясь в размышления. Люди не могут без других людей, да? Похоже, он впервые согласен: не раз сам ощущал смертельную тоску по матери или одиночество из-за отсутствия друзей. Да хоть любого живого собеседника, кроме предметов и фотографий. В минуту душевной смуты он мог только схватиться за голову и разбросать учебники по углам, а ещё поговорить сам с собой и с воображаемыми друзьями. С возрастом это прошло, но теперь.. он выражает почти все свои эмоции вспышками агрессии и обижается практически на любые упрёки. Но постойте. Осаму — и искренен с ним? — И кто меня поймает? — с ноткой иронии спрашивает рыжий, зачерпнув вилкой кашу. — Ответ "Я" не принимается, лично тебе я упаду на голову и мы умрём вместе. — Чую даже пробивает на улыбку, и он суёт кашу себе в рот. Из него не очень шутник. Дазай только пожимает плечами. Дать хоть на него, хоть на подушку — разницы не предвидится. Он только хмыкает и снова дурачится: — Не считаешь это романтичным? Многие находят нечто очаровательное в ужасных вещах, стоит только взять кого-то за руку. Не всегда, конечно, но у кого какие черти водятся. Чуя находит это только смешным: ехидно щурится в ответ на вопрос и отрицательно махает головой влево и вправо, мол, совсем нет. Рыжик сейчас выглядел точь в точь как капризный маленький ребёнок, с которым удалось найти общий язык. — И даже смерть не разлучит нас, — Осаму театрально вздыхает, ссылаясь на свадебную церемонию, но ничего больше не выдаёт. Всё-таки, есть хотелось жутко, а это мясо и правда вкусное. Накахара щедро зачерпывает ещё каши, вновь отправляя ложку себе в рот чисто по инерции, а затем поддевает вилкой неприметный брокколи, неожиданно кинув его в тарелку Осаму. — Лови свадебный букетик, — и тихо посмеивается. Чуя находит неожиданно приятным дурачества с Дазаем, если он не шутит над ним и говорит на какие-то отвлечённые темы. Пускай чуть позже Накахара точно пожалеет, что вообще имел с этим типом дело, сейчас он даже заставил его хоть что-то съесть, хотя рыжий честно рассчитывал уйти с пустым желудком. Правда в рот лезет только каша, но, знаете, лучше хоть что-то, чем ничего. Брокколи, к слову, Чуя тоже не любил. Дазай хмыкает. — Ты обрёк себя, Чуя. Я уведу тебя от жены и мы сыграем нашу свадьбу следующей, раз я поймал букет! — Он ухмыляется от ироничности. Хотя цветы, вроде как, ловят девушки от невесты, или это уже было не принципиально? Невеста Чуя. Это как представить его в скафандре Гоголя. Интересно, заходят ли люди так далеко, чтобы играть свадьбу в космосе? Можно было бы попробовать, чисто из интереса, всё равно это осталось бы среди стен этого корабля и никогда отсюда не вышло. Но это просто невозможно по ряду очевидных причин. Осаму протыкает брошенную ему зелень вилкой и безразборно кидает в рот — в его желудке пропадает абсолютно всё; он куда менее брезглив и придирчив, поэтому может похвастаться "аппетитом" среди всех тут сидящих. Он довольно прожорлив, несмотря на собственные предрассудки и банальную привычку голодать. Отсутствие желания мешало и раздражало, но Дазай наслаждался хоть каким-то насыщением и просто молча ел. Едва ли можно было отвлечься от еды, особенно, когда она такая. Пожалуй, его можно было назвать почитателем Гин — она очень вкусно готовила, ведь ей явно нравилась её работа. Сигма и Ацуши поднялись со своих мест одновременно и пожелали всем продуктивного дня, уходя из зала и попутно относя подносы в мойку. Расхваленный повар наконец-то покинула кухню и села к своему брату. Эти двое всегда ели вместе. Рюноске ждал и не начинал есть, пока не придёт его сестра, а та, в свою очередь, приходила только после того, как отдаст последнюю порцию или на худой конец не убедится, что голодными никто не остался. Русские закончили с едой и тоже потопали вместе в сторону охранной. Своё Дазай доел быстро, и сыто жмурится, облизываясь, чем вызывает комичный вздох со стороны Накахары. Тот отравляет в рот очередную ложку каши, только после этого замечая, что и собственная миска неплохо опустела. Сидеть на завтраке с Осаму Дазаем чревато наесться досыта. Что-то и аппетит под конец разыгрался, всё больше привлекая внимание к стынущему мясу. Но Чуя не вёлся. — У меня нет жены, — как-то невпопад начинает рыжий, ведь с того диалога прошло уже десять минут полного задумчивого жевания злаковой каши, — но я бы нашёл её, только чтобы не жениться на тебе. Или ты хороший муж? — рыжий снова ухмыляется, и, пожалуй, за сегодняшнее утро он улыбнулся больше раз чем за... прошлую неделю? — Я очень внимательный, Чуя, — хитрит Осаму, подмигивая, — и умный. Поэтому думай сам. — Ага, — бросает Накахара в ответ, после чего утыкается в чужую почти пустую тарелку задумчивым взглядом. Умный он и внимательный. Какие замечательные качества! Жаль только, что не по ним люди оценивают. Да и как вообще диалог дошёл до замужества? Лучше подумать о чём-то другом. Например, о том, что Дазай всегда много ест, прямо как Гоголь. Но если так брать, то тут любой ест больше Накахары. Правда, стоит справедливости ради сказать, что Чуя меньше остальных по габаритам, да и занятие его не столько физически энергозатратное, сколько про напряг извилин. Да и всегда можно обойтись альтернативой, или подождать обеда, если не хочется здесь и сейчас. Как делает, например, Фёдор. Чуя ещё никогда не замечал, чтобы брюнет съедал хотя бы половину хоть когда-то, однако не сказать, что бы Накахара смотрел каждому в тарелку. Это не его дело. Да и вообще.. он наверное странно сейчас выглядит. Пора закругляться. — Я, пожалуй, пойду, — заключает рыжий, ощущая тяжесть в животе и понимая, что он действительно наелся. — Хорошего дня, рыбья морда. — Не обходится без шуточного обращения и поднимается с места, беря в руки поднос. После чего последний раз оглядывает прожорливого Дазая и вместе с посудой отправляется оставить её на приёмнике. Осаму только провожает его взглядом, не продолжая разговор. Чуя, в принципе, на этом уходит — было бы не свойственно пилоту остаться с ним. Тем более, вместо того, чтобы пойти работать. Как трудолюбивая пчёлка. Рыжий оставляет посуду в мойке, после чего уходит к носу корабля. Приятно всё-таки было побеседовать с Дазаем без повышенных тонов. Может быть, Осаму всё-таки не такой плохой человек? Смешной вопрос. Чуя добирается до своего рабочего места в ускоренном темпе. Кабина пилота — единственное место, кроме как ещё его комнаты, где он мог спокойно делает то, что любит больше всего — рисовать. Чуя всегда хотел быть художником и никогда не отбрасывал эту идею. Порой он выгорал морально настолько, что у него не было сил совершенно ни на что, кроме прокрастинации и бесцельного тыкания в экран планшета. Чуя очень рад, что отчим никогда не отбирал у него бумагу или экранник, иначе мальчик банально царапал бы рисунки на стенах. Или на себе... хотя до этого никогда не доходило. Острый предмет в его руках чаще просто оглаживал кожу, не оставляя даже кровавых следов. Чуя не признавал селфхарм и не мог решиться на это. В нём не было смысла, даже если порой желание сделать себе больно выливалось через край. Он копил всё в себе. Парень закрывает за собой двери и просто блокирует их, чтобы никто не мешал. Постучатся, если понадобится. Проходит к прикреплённому к полу сидению, большому и удобному, а ещё достаточно мягкому и такому широкому, что Чуя, с его габаритами, может банально согнуться и лечь поперёк, забросив одну ногу на спинку, а другую опереть о подлокотник. Он достаточно гибкий для любого рода махинаций со своим телом и, он почти уверен, что сможет сесть на шпагат или сделать колесо при необходимости. Другие сидения в помещении, расположенные вплотную к стенам и предназначенные для остального экипажа, никогда им не использовались по прямому назначению, только если положить что-нибудь. Да и зачем садиться на такие неудобные кресла, когда есть собственный трон с чудесным видом на открытый космос? В помещении царил прекрасный полумрак и тихое методичное жужжание техники, идеальная атмосфера чтобы лечь спать, но Чуя не будет прохлаждаться. Он преисполнился вдохновением. Дазай вдохновил его нарисовать невесту, но вместо настоящего букета она держала бы большой брокколи, ну и конечно немного собственных снов: это будет не человек, а какой-нибудь монстр. Идея звучит привлекательно, а пробовать что-то новое всё же стоило, а то будет неизбежный застой и регресс. Парень садиться за кресло и усаживается поудобнее, после пододвигаясь поближе к рабочей панели, и устанавливает свой монитор в специальный держатель. Это действительно удобно и гениально, ведь если каким-то чудом все важные для управления кораблём кнопки вдруг выйдут из строя — есть съёмный монитор пилота, который буквально транслирует на экран всё, что только можно, нужно лишь выбрать нужное, и вуаля! Рыжий подключает свой планшет к самому кораблю и открывает панель управления, выводя на все экраны над своей головой, вместо каких-то не очень важных данных и схем, фотографии-референсы. И теперь, осталось лишь запустить диагностику системы, и пока она будет происходить на протяжении нескольких часов, у рыжика есть время на себя, только тут сиди, чтобы вдруг что - сразу же отреагировать. Запускалась она в одно лёгкое нажатие жёлтой кнопки, нажав на которую, рыжик наконец-то может приступать к рисованию. Да, он использует корабль и его приблуды для собственного хобби. Но, с другой стороны, кто узнает об этом? Можно немного пошалить. Тем более что он тут не один такой, кто пользуется благами и удобствами для собственной выгоды. Гоголь, например, часто играется с системами и закрывает двери по собственному желанию. Правда, чаще его всё же просят запирать их или, наоборот, держать открытыми. В любом случае, смысл не менялся. За рисованием Чуя проводит несколько часов. Примерно два с половиной, если не минутой позже или раньше. Получалось сначала не очень и он даже хотел бросить всё это дело. Чуе, как и многим художникам, было свойственно бросать начатое, если оно совсем не нравилось. Но он решил закончить это нечто. Через силу и "не хочу", но на белом листе всё же образовался человек в белом скафандре, как у Гоголя, держащий в руках большое зелёное и, если честно, очень аппетитно выглядящее брокколи. Единственное, что делало всю картинку ужасающей, это разбитое забрало, из чёрного нутра которого торчали туда-сюда непонятные серые щупальца, прикрытые тонкой белой свадебной вуалью. Чуе даже понравился результат. Выглядело устрашающе и необычно. Правда теперь и вправду в пору сетовать на свою психику. Сейчас Чуя исправлял мелкие ошибки в работе, доводя её до идеала, и занимался этим до тех пор, пока неожиданно не погас свет. Он остался в кромешной темноте на целую долгую секунду с застывшим в руках стилусом, просто тупо смотря на экран монитора. Предположительно, потому что было так темно, что видно только всепоглощающую темноту. Он поднял голову и увидел всё те же далёкие звёзды. Космос и чернота в комнате были одинаковы. Страшно. Страшно оказаться там, но страшнее быть здесь. Его прошибло как от удара тока, когда он услышал неожиданный писк, а затем узрел включение всех систем и немного сощурился от яркости монитора, поскольку для управления корабля питание автоматически бралось от двигателей, на которые не распространялись проблемы со светом. Чуя выдохнул — он правда успел испугаться. Потому что ужасно боялся темноты. Мори наказывал его в детстве при помощи очень действенного способа: запирал мальчика в подвал с выключенным светом на несколько часов и игнорировал его крики и мольбы. Со временем Чуя нашёл в этом способ избегать учёбу и научился прятать фонарики. Тогда отчим стал запирать его в его же комнате и не выпускать, пока не взмолится о еде или о желании сходить в туалет. У Чуи не было в комнате окон, он жил как в клетке. Точнее, окна были, только в прошлой его комнате, а вот в другую он переехал ровно тогда, когда стал злоупотреблять своими наказаниями. Мори жестокий и расчётливый человек, пресекал любое сопротивление Накахары, как только уличал его в обмане. Чуя скалится, сжимая кулак с такой силой, совсем забывая, что в нём был хрупкий стилус. Слава богу, вовремя вспомнил и расслабил мышцы, откладывая предмет на боковушку монитора в специальный разъём. Его накрыло ненавистными воспоминания за секунду, но он быстро махнул головой, всё это выбрасывая. Не время. Нужно, пожалуй, высунуться и посмотреть, что случилось там у них, что аж свет рубануло. Может, работа Рюноске вынудила? Или Гоголь опять делов натворил? Чуя поднимается с тяжёлым вздохом, разворачивается в сторону двери и тут же с ужасом осознаёт, что свет вырубило вообще везде. Дверь была полностью открыта, позволяя лицезреть абсолютно чёрный с обеих сторон коридор. Эта темнота манила и одновременно пугала, поглощая всё в свою тревожную неизвестность, даже свет, что тускло падал в коридор, но ничего не освещал толком. Накахара не маленький, но страх перед зияющей неизвестностью и тихие шорохи откуда-то из глубины коридоров заставляют его одуматься и отвернуться. Да что ты как тряпка? Ну подумаешь, темно, подумаешь, кто знает, что там случилось, подумаешь, подумаешь.. хватит думать! Чуя снова разворачивается, шумно сглатывая. К чёрту. Осторожно подходит к широко раскрытым дверям, выглядывая и вглядываясь в темноту. Ну...если быстро пробежать, по идее, ничего не произойдёт.. Правда что случится, если он наткнётся на кого-нибудь или на что-нибудь? Рыжий закусывает губу и оглядывается, делая шаг вперёд. Не было видно ничего от слова совсем. Его чуйка била тревогу, но он списал всё на страх перед темнотой. Пока он видит свет от монитора, не так уж и страшн-«Бух!»
Неожиданный громкий удар откуда-то с левой стороны, за которым следует устрашающие мычание — и Чуя срывается с места, даже не успев понять что толком он услышал. Впереди совсем темно, он резко больно впечатывается в стену и тут же бросается вдоль следующего коридора, ведущего в столовую. Чую накрывает волной непреодолимого страха, ему плевать, что или кто там упало, главное – факт того, что он в кромешной темноте что-то услышал. Этого достаточно, чтобы мозг перестал рационально думать и заставил бежать сломя голову. Адреналин в момент подскочил, сердце бешено забилось, а дыхание сбилось, в мыслях не было ничего умнее, чем продолжать бежать и надеяться не убиться об очередную стену. Казалось, он слышал, словно кто-то бежит за ним, хотя наверняка это просто эхо от его шагов. Но ему не казалось. Весь мир остановился, когда чернота схватила его за запястье. Чуя не выдержал и завопил, задёргавшись, как свинья на привязи. Бежавший за ним резко закрывает ему рот рукой и прижимает лицом к стене, навалившись сверху так, что кости в позвоночнике на место встали. — Ты чего носишься, как угорелый?! — чужое дыхание было обрывистым, потому что догнать юркого Накахару стоило огромных трудов любому. — Совсем уже спятил?? А если бы ты убился об стену? Пришлось бы мне тобою потом всё и вытирать! — Чуя моментом пришёл в себя, услышав голос Дазая. Отчасти он рад, что это именно бинтованный поймал его, но нахуя он побежал за ним, если так беспокоился?! — Ты напугал меня, урод! — руку с лица убрали и Чуя тут же огрызнулся. — Почему ты такая шпала неаккуратная и роняешь что-то в темноте?! — Ты ещё и на меня вину повесил, что испугался!? — возмущённо удивляется в ответ. — Это вообще-то я тут жертва: из-за того, что свет отключило, я споткнулся и навернулся! — жалуется шатен обиженным тоном, наверняка потерев больное место, судя по шуршанию одежды. После повисла недолгая пауза. Дыхание пришло в норму, сердце перестало бешено биться, но давить на спину не перестали. Чуя в психбольных пока не записывался, чтобы его насильно вот так удерживать, а учитывая, что он и не двинулся ни разу с того момента, как к стене лицом прижали.. — Отпусти уже. — Нет. — Чё?! Сойтись на хорошей ноте не вышло. Чуя снова забился, но Дазай и ухом не повёл, не давая даже шанса вывернуться, только сильнее навалившись. Разница в росте сильно портила положение, потому что давил парень преимущественно на спину и плечи, не давая нормально вдохнуть. Это начинало приобретать неправильные черты. — Да больно, чёрт возьми! — Чуя дёрнулся последний раз и предпринял попытку расслабиться, и, о чудо, на него перестали давить, как на кусок теста. — Отвали, Дазай! Сейчас не время для шуток. — А с чего ты решил, что я шучу? — тон Осаму стал угрожающе-низким, слегка рычащим, а сказано это было прямо на ухо. Чую передёрнуло. — Когда ты кидаешься на меня, я не воплю, что мне больно. Как-то странно, не находишь? — Я не бью тебя, не ври. — Правильно, угрожаешь. И я угрожаю. — По тону слышно, как он хищно скалится, а его руки на плечах Чуи в этот момент сжимаются сильнее. Накахару это начинает нервировать. Это Осаму так платит ему за все его выходки? А ведь действительно, очень удобное время для мести. Темно, никого нет, камеры не работают. Бей сколько хочешь, никто и не увидит! — Хорошо, хорошо, я понял… — рыжий поднимает руки в сдающемся жесте, но этого не видно. — Чего ты хочешь? — Чуя прекрасно понимает, что сейчас лучше выключить свою язву и пойти на попятную. Ну, точнее на встречу. Лучше побыть мальчиком на побегушках пару дней, выполняя чужие указания, чем побить друг друга сейчас и отхватить потом от остальной команды и, возможно, потом не встать ещё очень долго. Это трудно признать, но...он не может вырваться. Осаму в момент становится куда более обходительным, выпуская тушку товарища из тисков, однако не даёт и секунды, чтобы среагировать — резко переворачивает и вжимает спиной в стену, ставя руки, судя по ощущениям, по сторонам от головы. Накахара только беспомощно вглядывается в абсолютную черноту перед собой, совершенно не понимая, какое выражение лица сейчас может быть у Дазая, что он собирался делать или уже делает. Вот только Чуя совсем не ожидал колено себе между ног, начавшее надавливать вверх и буквально заставлявшее приподниматься на носочки. — Что ты..?! — но его грубо прерывают, закрывая рот ладонью снова. Осаму наклоняется к нему, выдыхая в шею где-то сбоку горячим воздухом. Состояние полной дезориентации явно ощущал только Чуя, потому что какого хуя шпала ориентируется в темноте, как чёртова летучая мышь!? — Ох, Чуя. Даже не знаю, как тебе ответить на твой вопрос... легче показать. — Он точно пиздовыблядско улыбнулся, вызвав желание врезать по харе, но происходит то, чего Чуя никогда представить не мог. Дазай наклоняется ещё ниже и касается губами его шеи. Чуя замирает, забыв сделать вдох. До него даже не сразу доходит, что происходит, когда он ощутил короткий укус, а затем кожа натягивается и становится мокрой в этом месте. Чуя девственник. Полный и круглый. Всё своё половое созревания он провёл запертым в комнате с книжками, и всё, что он знал о «этом самом» — сугубо базовое мужчина и женщина, а потом ребёнок. Но чтобы мужчина с мужчиной?.. Его хрупкое мировоззрение сейчас в дребезги разбилось на тысячи кусочков. Но он точно понял, что произошло. Осаму поставил ему засос! Самый настоящий, мать его, засос! Да ещё и так высоко, что у него ни одной кофты не найдётся с таким высоким воротником. Спасибо только, что с той стороны, куда Накахара волосы складывает, прикрыть ещё можно. Но Чую закономерно затрясло от гнева. А ещё от переизбытка эмоций. Он успел испугаться, прийти в шок, успокоиться, снова разозлиться, а теперь горит от стыда. — Ты не понял? — обиженно спрашивает шатен, убирая руку с лица упорно молчащего Чуи, который теперь скалился, как пёс, правда этого не видно. — Теперь ты принадлежишь мне. — Теперь тебе пиздец. — Накахара взрывается, вмиг поднимая руки, чтобы вцепиться в чужую глотку, но перед собой нащупывает только пустоту. Осаму умело ретируется, отпуская парня на собственные ноги. — Ну куда ты, неужели не хочешь ничего объяснить?! Чуя ожидаемо в бешенстве. А Осаму до ужаса доволен, что всё прошло так спокойно и мирно, и рыжий даже не стал вопить и кидаться. Бегать от него он не собирался уж точно. Может быть, опомнится, когда свет включат, но тогда будет уже поздно. — Свет выключили,— констатирует Осаму, наверное, пожимая плечами — Чуя почти видит его тупую дежурную улыбочку. — Да что ты? А я не знал,— язвит Накахара и трёт шею, буквально ладонью ощущая засос. Он не болел, но кожу в этом месте неприятно тянуло. — Причина-то какая? — Ммм.. без понятия, — Дазай в своём репертуаре. Чуя вдруг чувствует ладонь на своём плече и моментально напрягается. — Я вообще за своей невестой шёл, а она убегать стала. Негоже так, не думаешь? — он усмехается и начинает уходить, потянув парня за собой. — Ты свою невесту своим виртуозным падением напугал. — бурчит Чуя в ответ, равняясь с Дазаем. Вдобавок вытягивает руку перед собой, чтобы чуть что не впечататься лицом в стену. Наверное, шпала тоже самое сделала. — Прости уж, — бросает в ответ, — кстати, это ты из-за своих кошмаров так темноты боишься или что? — интересуется Осаму, и в этот момент Чуя натыкается рукой на проём. А вот и обеденный зал. Здесь было всё так-же темно, лишь вид из огромного шлюза на космос и звёзды. Но самое замечательное — это присутствие тусклого красного свечения над коридором, ведущим в сторону электрической. Больше похоже на врата ада, но Накахаре от любого света сейчас становится легче. — Это не твоё дело. — грубо отвечает рыжик, насупившись. — Не боюсь я темноты, под ноги просто смотреть надо. — Как скажешь,— не настаивает Осаму. Они проходят мимо столов, направляясь к нужному коридору почти по стеночке, чтобы не напороться на них. — Хочешь сказать, если я сейчас уйду, ты н- — но он обрывается на полуслове, когда чувствует неожиданно цепкую хватку у себя на боку. — Просто иди уже и не нервируй меня. — Чуя не готов снова оказаться в кромешной темноте совершенно один. Увы, но страхи не проходят бесследно, особенно, когда ты с ними толком и не борешься. В частности страх темноты. В такие моменты, как сейчас, тебе просто необходима хоть чья-то компания, даже если это тот, кого ты терпеть не можешь. Или какое-нибудь животное. Почему-то понимание, что ты не один, очень успокаивает и заставляет страх отступить. Чуя вообще несказанно рад, что этот ушлёпок пошёл за ним в пилотскую, догнал, так ещё и с собой повёл. Герой, не иначе. Они больше не проронили ни слова, заходя в подсвеченный коридор и следуя по нему мимо навигационной. Попав в самую сердцевину корабля, парни держались правой стороны и шли исключительно по тусклым красным огонькам над нужными коридорами, ведущими в электрическую. Их корабль не был большим, его вообще можно было бы назвать шаттлом, по сравнению с теми огромными крейсерами или звездолётами, что существовали для команд на сто и даже тысячи человек. Нужно лишь просто представить эти махины, способные пролетать немыслимые расстояния и содержать в себе огромное количество людей, техники, еды и прочего необходимого. Наверняка многие смотрели фильм «Чужой» и знают легендарный корабль «Ностромо», на котором и происходили действия фильма? Примерно таких размеров и делают сейчас космические корабли. Но их малыш «SKELD» даже далеко не такой огромный, но всё же здесь можно было легко потеряться. Спустя вот уже семь месяцев лёту Чуя хорошо изучил его и успел побывать почти во всех отсеках и комнатах, даже в вентиляции, поскольку туда однажды забрался кот по странной кличке Оливка. Да, у них на корабле есть кот, общий питомец, который должен был поднимать дух и помогать пережить полёт. Он милый, но до жути глупый, сколько от него проблем было и представить трудно. Совсем недавно он снова пропал, кстати, и вероятнее всего снова залез в вентиляцию, но ради него ещё раз лезть туда Накахара не собирался ни под какими уговорами. Нужен он Ацуши — вот пускай за ним и лезет. Чем ближе они подходили к электрической, чем больше звуков становилось слышно. Голоса, например: послышался отчётливо громкий тон Гоголя и не менее громкий ответ от Акугатавы, который рявкнул что-то, чего Чуя уже не смог разобрать. И только когда они подошли к нужному месту, смогли рассмотреть столпившихся перед комнатой товарищей, обсуждающих случившееся. У кого-то в руках был очень яркий фонарь. — Что случилось? — интересуется рыжий, и слышит в ответ раздражённое: "ещё один" из электрической, принадлежащий Рюноске. Похоже, все успели знатно так надоесть механику, который, кстати, славился своей лояльностью ко всему происходящему. Не то чтобы Чуе было обидно, он, наверняка, не первый такой, кто задал этот вопрос. Но так трудно ответить? — Никто пока не знает,— звучит вкрадчивый голос Коё, которая стояла у стены и как раз таки и держала фонарь. — Как только Рюноске починит свет, мы всё обсудим на собрании, — поясняет она, мигом отметая все вопросы. Девушка как-то странно покосилась на Накахару, стоящего рядом с Дазаем. Чуя сначала не понял причину этого взгляда, но до него довольно быстро дошло. На его плече чужой руки уже давно нет, а вот он сам всё ещё держался за шатена, как за спасательный круг. Поняв это, он тут же отдёрнул руку под довольное хмыканье Осаму. Так они простояли ещё около пятнадцати минут, почти не разговаривая, чтобы не мешать, пока наконец свет не вернулся на весь корабль. Чую даже ненадолго дезориентировала такая яркость. После этого все без исключений вышли в зал и собрались за столом, который обычно либо не использовался совсем, либо за ним сидели только Осаму и Коё. — Так что же произошло? — снова интересуется Гоголь, которого недавно грубо попросили замолчать и не вмешиваться. Бордовый теперь чувствует обязанность извиниться, а вот Белому было уже явно всё равно. — Похоже, это наш сраный кот, — пробубнил Рюноске, потирая переносицу. Эта новость была встречена удивлёнными взглядами. — Какого чёрта ты не следишь за своим питомцем, Накаджима? — Ацуши сейчас выглядел так, как будто ему подложили свинью. Возмущения в жёлто-фиолетовых глазах было выше облаков. — Как я могу уследить за ним, если вы его все шпыняете? А я говорил, животные всё запоминают и умеют мстить! — возмутился он, разводя руками. — Мстить? Да он всю систему проводов мне перелопатил так, что там не то что кот, человек такое не придумает! — рявкнул Акутагава в ответ, и в этот момент Коё легко похлопала по столу. — Мальчики, не ругайтесь. Кот так кот, найдём его и приласкаем, чтобы больше такого не повторялось. — Она говорила вполне серьёзно, хотя тема, похоже, имела какой-то скрытый посыл. Этот она так виновника не признающегося лелеет на сознание? — Чуя, поручаю это задание тебе. Всё равно сидишь в своей каморке и не выходишь днями. Накахара мысленно воспротивился, но это личное поручение от Коё. Капитана нельзя ослушаться. Да и из личных соображений он не стал бы перечить ей, особенно в таком простом деле. Ладно, придётся поползать по вентиляции ещё раз. Так или иначе, он тут чуть ли не единственный, кто способен пролезть туда и не застрять. Габариты позволяют. В лучшем случае, кот мог остаться бродить по кораблю в поисках пищи, потому что.. что он жрёт-то там в вентиляции своей? Мышей и насекомых здесь нет. — Хорошо, Анэ-сан. — кивает он, и девушка, привычно для себя, улыбается ему. — Ещё какие-то жалобы есть? — интересуется капитан, оглядывая всех присутствующих своим кошачьим взглядом. Она останавливает его на Накахаре дольше, чем на других. В ответ многие переглянулись, словно выискивая кого-то недовольного, а Чуя лишь безучастно пожал плечами. Гоголь, осмотрев всех, звонко хлопнул в ладоши. — Ніяких проблем! — задорно сказал он на украинском. Николай часто использует родной язык, чаще просто выкрикивая что-то непонятное, но, возможно, он делал это ненамеренно. — Вот и славно. Тогда, — девушка встала, поправив розовую накидку с цветами на своих плечах. — Можете возвращаться к своей работе, — на этом все зашевелились и начали потихоньку уползать. Гоголь, вместе с Достоевским пошли в сторону двигателей. Они снова активно начали обсуждать что-то, точнее, Николай всё щебетал о каких-то конфетах и интересовался их вкусом, а Фёдор, в привычной своей манере, коротко ответил ему «Да» на какой-то из многочисленных вопросов, чем породил новую волну говора. Чуя, честно говоря, немного удивлён, что настолько разные люди в итоге сдружились. Когда он впервые увидел, как они сидели вместе и Фёдора вдруг пробило на улыбку, Накахара даже не поверил. Акико и Накаджима ушли в медблок, а Сигма как обычно направился на второй этаж в свой кабинет. Гин и Рюноске ушли в сторону жилого крыла, но наверняка они пошли туда не бездельничать. В зале остались только Озаки, Осаму и Чуя. Последний как раз собирался пойти проверить, закончилась ли диагностика системы. Стоило сделать шаг от стола, как его тут же ловит Коё, заключая в объятия со спины. — Анэ-сан?.. — парень только удивлённо моргает. А капитан нежно гладит его рыжую макушку, теребя по волосам. У неё были достаточно длинные ногти, поэтому почёсывания кожи головы были до мурашек приятны. Только почесушки быстро заканчиваются, когда она вдруг берёт его хвост и оттягивает в сторону, с интересом огладив шею, ровно там, где был засос.Вот. Же. Блять.
— Милый мой, — елейно начинает она, а Чуя уже готов умереть от стыда. Дазай где-то позади остановился на половине пути, словно она обратилась к нему тоже. — Вы неправильно поняли, я могу всё объяснить, — Накахара выпутывается из её объятий, сразу же принявшись наглаживать волосы в хвосте, прикрывая непотребство. — М, правда? Что же случилось с твоей шеей? — она мимолётного посмотрела на Осаму, который только улыбнулся и пожал плечами. — Это…ударился? — Чуя всегда плохо врал, собственно, и сейчас на его лице было всё написано, так что он даже не старался, стыдливо закусив губу. Коё скрещивает руки на груди, тяжело вздохнув, но по её улыбке и прикрытым глазам понятно, что она злится. — Тебе следует быть осторожнее, дорогой. Не позволяй никому касаться себя таким образом, — она снова зыркнула на Дазая, который в этот момент слинял в коридор и скрылся за поворотом. — Особенно этому.. — она удерживает себя от оскорбления, а Накахара только что потерял шанс узнать новое слово в свой лексикон. У Озаки и Дазая сложились не очень дружественные отношения, несмотря на то, что у них были равные права. Коё — капитан, Осаму — заместитель капитана. Если с ней что-то случится — он станет носить этот заветный золотой значок. Не то что бы Дазай вообще претендовал на этот статус, ему было вполне комфортно оставаться только заместителем, в любом случае, тот факт, что они с Коё равны — безумно злил её. Осаму не нравился ей из-за его странного поведения, она словно чувствовала скрытую под безобидной улыбкой угрозу, да и общались они всегда довольно натянуто. Ещё с первого дня он ей не понравился, когда стал задирать Чую. По сути, они всего-то не сошлись во взглядах на жизнь, но так как Коё была женщиной принципиальной, то она ни за что не стала бы идти на уступки. А теперь этот уродец к её золотцу лапищи протянул, потеряв всякую субординацию. Это верх её терпения. — Я вас понял, Анэ-сан, — ворчит Чуя и отходит от неё на пару шагов, от греха подальше. — Этого больше не повторится. — Надеюсь на твоё благоразумие. На этом судне есть кандидаты и получше. — Коё встречает ропщущий взгляд голубых глаз и парнишка горбится, а она не может не улыбнуться. — Ну что? Гин прекрасная девушка, к тому же, она отлично подходит тебе по росту. Чуя очень не хотел это слышать, потому что это то, что Коё говорит не первый раз. Ну кто мог подумать, что жизнь так пошутит над его габаритами? Не Накахара выбирал быть полторашкой и десять сверху, вообще-то. И он не.. он не нуждался в поиске партнёра, пускай Озаки сколько хочет себе придумывает на счёт его полового созревания, он полностью нормальный! — Прошу.. — взмолился парень, потирая переносицу. — Мы обсуждали это уже миллион раз.. — И ещё не раз вернёмся, судя по твоим попыткам вывести меня из себя, молодой человек. — в её голосе не было и капли раздражения, она улыбалась, и не было сомнения в том, что она просто шутит. — Ну мам! — по-детски громко восклицает рыжий в ответ, притворно надув щеки. Коё нежно улыбается, просто не в силах сдержать порыва чувств: снова оказывается рядом и обнимает парня снова, теребя по непослушным рыжим волосам под аккомпанемент его задорных смешков. Она прижимала Чую, словно своё родное дитя, коих у неё никогда не было, да и навряд ли будут — но Накахара соврёт, сказав, что это его смущает или раздражает. Он никогда не получал настолько много любви для себя, а чужие прикосновения никогда не имели какого-то особенного смысла. Его трогали, чтобы снять мерки для одежды или скафандра, его трогали, когда он был на медицинских обследованиях, его хватал за руки отчим, но никогда ещё никто не обнимал его. Вообще. Так что отказываться от внимания Коё казалось тем, что нельзя так просто упустить. До недавнего его никто не трогал так, как тронул Дазай... но Чуя будет игнорировать это. Озаки — единственная, кто был способен заставить Чую испытывать себя вот так. Так, как, наверное, испытывает себя каждый нормальный ребёнок со своей матерью. Свою Чуя знает только по фотографиям и рассказам о том, что "она была глупой женщиной, не способной понять, что в этом мире не всё так просто, как может казаться. И ты абсолютно такой же несносный, с такими же горящими глазами и просто ужасным характером. Вы оба живёте мечтами, и именно это погубило твою мать. И тебя погубит точно так же... " — голос отца совершенно невольно воспроизводится в голове, и Чуя почти видит тот день, когда он впервые узнал, что для Мори он нет никто и не был никогда. Тогда он вообще узнал слишком много для шестилетнего ребёнка, чтобы всё правильно понять. Но сейчас, вспоминая все эти въевшиеся в подкорку слова, буквально видя перед глазами огромный стол отчима и его самого, сидящего за ним, с таким невозмутимым видом говорящего маленькому мальчику, как он своими руками убил его мать, Чуя прекрасно понимает, каким человеком он был. Ужасным — почти не то слово. Почему он вообще вспоминает о чём-то плохом, когда с ним происходит нечто хорошее? Чуя, похоже, навсегда обречён возвращаться к своему прошлому и быть терзаемым воспоминаниями. Не мудрено — когда он вернётся, он больше не будет молчать, и только тогда, когда Огай получит своё, Чуя наконец успокоится и его отпустит. А до того момента он будет жить теми днями и каждый раз оборачиваться назад, и не важно, что это неизбежно утягивает его в никуда. "Если всегда оглядываться на прошлое, никогда не продвинешься вперёд." — так было написано в одной сказке, которую он читал давным-давно, но, как уже стало ясно, у Накахары никогда не было возможности смотреть на своё будущее самостоятельно. Всё изначально было решено за него. Именно поэтому ничего не остаётся, как жить здесь и сейчас и постоянно оглядываться назад. Коё отпускает парня, превратив его более или менее аккуратно лежащие волосы в воронье гнездо. Они всегда были непослушными и вились, как им хочется, но теперь их придётся расчёсывать. — Ладно, иди уже, — прогоняет с улыбкой, поправляя накидку, что упала с плеча во время их дурачества. Её голос звучал так, словно она заставила себя отпустить Накахару.— Сегодня у тебя ещё много работы. И эта работа больше заключалась в поиске несносного кота, которого, наверное, нужно будет ещё и отмывать от тонны пыли, которую он успел собрать, ползая по вентиляциям. Не самое лучшее, чем на самом деле можно было себя занять, но выбираться из зоны комфорта порой нужно.. — И вам продуктивного дня, Анэ-сан,— парень махнул ей рукой в знак прощания, а затем развернулся и побрёл в сторону носа корабля. Скорее всего, диагностика системы была уже завершена, и остаток дня он будет вынужден провести на корточках в четырёх стенах и пакетиком корма в руках в поиске четырёхлапого засранца. Дойдя до своего рабочего места, рыжий мигом проверил, не сбилась ли диагностика из-за внепланового отключения электричества. Но всё было в порядке, как и ожидалось. Конечно, в идеале стоило лично просмотреть каждую отформатированную папку и кропотливо искать какие-то незначительные неполадки и неточности вручную, которые компьютер считал не такими уж и серьёзными (что на деле так и было), но Чуе было просто лень. Он уже настроился на другую волну и совсем не хотел снова сидеть и скучать в кабинете. Да и вообще, он не любил заниматься такой дотошной работой, так что, наверное, чуть позже скинет всё на плечи Гоголя. Ему так трудно отказать Накахаре, если рыжий строил щенячьи глазки. Такому взгляду любому будет трудно отказать, если честно. И вот, Чуя выходит в коридор и делает глубокий вдох, словно подросток, наконец-то оказавшийся в другом городе, подальше от родителей и учёбы, с чувством бесконечной свободы и окрылённости. Да, примерно так себя чувствует человек, который действительно испытывает искушение перед изменениями в своей обыденной жизни, пускай и такими незначительными. Ведь всё, что поменяется — это его одежда на пару часов после приключения по пыльной вентиляции, но разве это имеет смысл? Чуя наметил небольшой план перед тем, как лезть в вентиляцию: для начала нужно взять фонарик со клада и убедится, что он работает (в первый раз он не проверил батарейки заранее, и был вынужден вернуться за другим фонариком), затем пойти на кухню и взять кошачьего корма, чтобы приманивать Оливку шуршанием и запахом еды. Животные хорошо запоминают звуки, так что если не на кличку, то на еду он точно должен отозваться. Ну, а последний пункт — убедится, что в карманах ничего нет, ибо случайно раздавить что-нибудь в таком узком проёме действительно на раз плюнуть. Последний сразу можно вычеркнуть, поскольку карточку от комнаты он оставил на панели управления рядом с планшетом, а другого добра при себе не носил. Вернувшись в зал, Чуя быстро оказался рядом с дверьми, ведущими на кухню, и с лёгкостью туда попадает, потому что они просто не запирались с наружи или изнутри. Это, кстати, единственные двери на всём корабле, хоть немного похожие на земные. Вроде бы их называют маятниковыми дверьми с иллюминатором из-за их способности открываться и вовнутрь и наружу. Собственно, именно поэтому их невозможно запереть. На кухне стоял полумрак, грозно гудели огромные холодильники, тут и там было много техники, предназначенной для приготовления пищи и очистки посуды. Над каждым рабочим местом стояли массивные шкафы, в которых было много посуды и кухонных принадлежностей. Удивительно, но эта кухня не была рассчитана на отсутствие гравитации, а ведь на их корабле она создана искусственно и могла быть в любой момент отключена. Все эта мелкая утварь бы точно подлетела в воздух, хотя, справедливости ради нужно сказать, что все крупные объекты на корабле были прикреплены к поверхностям так прочно, что сдвинуть человеческими силами их не представлялось возможным, а для маленьких предметов и были созданы шкафы. Но Гин не убирала их, потому что каждый день возвращалась сюда трижды, и каждый раз ей приходилось бы доставать всё заново, в этом не было никакого смысла. Кошачий корм, кошачий корм.. Так, куда можно положить кошачий корм? Чуя кота ни разу не кормил, этим делом занимался Ацуши, иногда Гин и даже Рюноске, но тут понятно, почему. Открыв первый холодильник, Чуя бегло осмотрел тонну замороженных продуктов внутри. Это морозилка, ага. Сюда корм не сунешь. Закрыв первый морозильник, рыжий ради интереса залез в ещё четыре таких, они ни чем не отличались. Затем в ход пошли холодильники. В первом же нашёл нужное, только ещё удивился огромной коробке на нижнем ящике, полной специального корма для животных, живущих в условиях отсутствия гравитации. Она.. Однозначно не одна такая тут. Взяв один пакетик, Чуя сунул его в карман штанов и вышел с кухни. Теперь нужно найти фонарик на складе. Переться туда было дико лень, но без него в вентиляции будет ничего не видно. Рыжий обегает пустой зал взглядом и заворачивает в проëм, в который они недавно заходили вместе с Дазаем. Пройдя мимо тëмной навигационной, он неспешно топает по однотипному коридору вперёд, в конце которого виднелся склад. Голубовато-серые стены, лампы, редкие панельки управления отдельным коридорным освещением — ничего необычного и нового, что могло бы привлечь внимание. — Чуя! Накахара резко оборачивается, услышав своё имя — позади из навигационной высунулся Рюноске и махнул ему рукой, подзывая. Странно. Его же не было там? С другой стороны, Чуя смотрел боковым зрением и мог его не заметит, да и там было темно. Рыжик кивает и подходит к брюнету. — Ты на склад за фонарём? — Акутагава начинает шариться по заднему карману рабочей формы, что-то ища. — Ну да, — Чуя опускает голову вниз, когда ему протягивают фонарик. Не абы какой, а тот, которым пользуется только Рюноске. — О.. Спасибо. — Не ходи туда. Подъëмный кран сошёл с ума, сейчас Гин с Дазаем убирают последствия. — поясняет Рюноске, а затем разворачивается, собираясь продолжить работать. — Последствия? — Чуя хмурится и уточняет. — Никто не пострадал? Что вообще случилось? Рюноске снова повернулся к нему. — Нет. Гоголь запустил утром кран, чтобы он перетаскал бочки с гелием к реактору, но он в итоге сбил один стеллаж и сам перевернулся на бок. Видимо, когда выключился свет, мозгов не хватило остановиться. — Парень слегка постучал себе по голове разводным ключом, но как всегда на его лице не было никаких эмоций. Из-за этого он иногда казался смешным.— Сейчас закончу с подсветкой у стола и пойду к ним. Нужно его поднять. Чуя согласно кивает. Да уж, что не день, так что-то происходит — не корабль, а колесо фортуны. Помявшись немного у двери, пока Акутагава вновь принялся крутить что-то под столом, Чуя спрятал фонарик в свободный карман и тихо кашлянул. С Рюноске всегда было неловко, потому что он либо молчал, либо говорил, но только по делу. — Поня-ятненько.. Ну, удачи вам там. — Чуя развернулся в обратную сторону и махнул механику рукой на прощание. — Тебе тоже. На этом Чуя уходит, оставляя работающего механика в покое. Очередной пункт был мысленно вычеркнут, а значит, что осталось только самое сложное — залезть в вентиляцию и найти кота. Как только Накахара вышел в зал вновь, он сразу повернул направо и подошёл к большому квадратному отверстию в полу, закрытому плотной серой решёткой с фильтрами. Открыть её можно только при помощи нажатия кнопки на пульте управления системами корабля, иными словами — с компьютера пилота, ну или с помощью Гоголя. Но зачем Чуе чья-то помощь, если он и сам вполне себе со всем справиться? Но когда он потянулся к кармашку на груди, его резко осенило. Планшет. Чуя не взял с собой свой планшет. А без него он ничего не откроет. Нет, ну серьёзно? Придётся возвращаться в кабину. Он вздыхает и делает шаг в сторону, как вдруг слышит тихий механический писк снизу и щелчок, обращая внимание на источник звука. Вентиляция вдруг издаёт шипящий звук разгерметизации, а маленькие красные кнопочки на крышке начинают мигать зелёным — вскоре массивная крышка приподнимается и заезжает в специальное отверстие в полу, тем самым открываясь. Перед Накахарой предстаёт черная дыра в никуда. — Что за херня?.. — Рыжий лезет в задний карман, опускаясь на корточки. Выудив небольшой фонарик, Чуя включил его и сразу направил в темноту вентиляции. С чего это она открылась? Сломалась, что ли? Осматривая вентиляцию, он не сразу заметил движение над своей головой, но когда обратил внимание, увидел, как двигается прикреплённая к потолку камера, словно кивая ему. А, понятно. Гоголь ведь уходил вместе с Достоевским, сейчас они вдвоём в охранной. Увидели на камерах и решили помочь, значит? Гоголь умеет выручать. Чуя улыбнулся и помахал в камеру, которая через пару секунд отключилась. Наверное Фёдор Коле по шапке дал, чтобы не ломал ему камеры. Забавно. Теперь у Чуи приподнялось настроение, вместе с которым он забирается в вентиляцию. Темно, немного тесновато, но не пыльно. Взяв фонарик в зубы, Чуя полез в задний карман за пакетиком корма, попутно спускаясь в вентиляцию. — Кс-кс-кс-с-с-с-с! — Чуя пополз на четвереньках вглубь, в одной руке держа пакетик корма, а в другом фонарик, которым светил перед собой. — Давай, Оливка, иди сюда. У меня есть вкусняшка.. Ему придётся облазить половину корабля, только после таких путешествий он точно сотрёт коленки и испортит свои штаны... и спина "спасибо" не скажет. Но он уже принял свою судьбу. С каждым новым поворотом Чуя всё больше удивлялся огромности вентиляционной системы и иногда шугался непонятных шорохов из глубины тёмных ходов. На первом повороте было всего два ответвления и он знал, что второй тупиковый. Но когда он дополз до ещё одного ответвления, то теперь проходов было четыре. Такими темпами он тут и потеряться может. Не все ходы вели в комнаты и имели выходы. Как минимум четыре вентиляции уходили прямиком в морозильник и криокамеры, куда ему точно не надо, ещё три на второй этаж и разветвлялись там по всей лаборатории. Наверх кот, пожалуй, точно бы не полез, хотя как он вообще блять попал в вентиляции, если их невозможно открыть просто так... — Кс-кс, Оливка! Я уже полчаса тут ползаю, ну пожалуйста, кот! Мяу, бля! — да уж, это надо было видеть: Чуя ползает на четвереньках, шурша открытым пакетиком корма и мяукая. Очень забавное зрелище! Хорошо, что тут нет никаких Дазаев, потому что он шутил бы об этом позоре ещё очень долго. Когда Чуя выползает в небольшую комнатку, где можно усесться и выпрямить спину, он делает это с огромным удовольствием, похрустев косточками. Тут и выключатель должен быть, кстати. Посветив на стены, Чуя сразу замечает кнопочку рядом с собой и нажимает её. Через пару мгновений включается одинокая лампа посередине маленькой комнатки, из которой во все стороны вели пять абсолютно чёрных тоннелей. Жутковато. Перерыв прерывается неожиданным тихим шипением на стене. В таких соединительных пунктах вентиляции есть небольшие передатчики, с помощью которых можно связываться с навигационной. Чуя тыкает на желтоватую кнопку, принимая вызов. — Чуя? Это ты? — доноситься с той стороны немного неотчётливо, но слова разобрать можно. По голосу это был Акутагава. — Да, что случилось? Ты починил стол? — Относительно. Произвожу проверку связи. — А.. понятно. Ну, раз работает, то я по- — Стой. Ты один в вентиляции? Тут сердце Чуи невольно пропускает удар. Что значит "ты один в вентиляции?" Конечно, он тут один. — Да? Ну, кот ещё, я его и ищу. — Я понял. По датчикам в метрах двадцати от тебя в 2-B4 ходе зафиксировано движение, объект не опознан. Барахлит всё ещё, видимо. Чуя немедленно поворачивается к правому проходу и светит в него. В самом конце вентиляции тут же скрылась тень за углом. — Блять, Рю, тут реально кто-то есть. — Ты же сказал, что один? — Теперь не один! Проведи сканирование 2-B4 хода, быстрее! Небольшая тишина в ответ очень напрягает. Чуя ждёт, нервно поглядывая по сторонам, но не сводит глаз и фонарика с того самого прохода. Невольно мерещатся шорохи отовсюду, по коже медленно ползут мурашки, тишина давит. Что за чертовщина тут? Может, это кот? Но тогда система распознала бы его, ведь он чипированный. Накахара невольно поджимается ближе к стене, прижимаясь спиной рядом с радио к холодной поверхности. — Слышно? — Да-да, ну, что там? — Там никого нет. Так, стоп. 2-B6 движение, очень быстро приближается к тебе. Десять метров, восемь, пять.. — Рюноске начинает отсчёт, а вот Чуя молниеносно поворачивается направо и... — БЛЯ-Я-Я-Я-Я-Я-ТЬ!***
— ..чтобы я туда ещё хоть раз залез? Не важно ради чего, просто ну нахер такие приключения! — Чуя, поспокойнее. И приложи лёд обратно, пожалуйста. Рыжик, что сидел на койке в медблоке, послушно прижал пакетик с ледяными кубиками обратно к затылку. Рядом с ним стояла Йосано, сделавшая замечание, и мочила ватные шарики спиртом. — Прости, Чуя.. я больше не выпущу его из комнаты, честное слово. — Ацуши сидел на койке напротив, держа в руках Оливку, который игрался с его длинной прядью волос. Парень выглядел таким печальным и виноватым, что злиться на него просто не получалось. — Да хрен с ним, не взаперти же ему сидеть. Но надо выяснить, как он залезает в вентиля-кх! Ай! — Чуя дёрнулся, когда Акико приложила к его колену намоченную спиртом вату. Не обратив внимание на болезненное шипение, она стала жестоко протирать рану, стирая небольшие выступающие капельки крови. — Я поговорю с Николаем об этом на обеде, он будет.. — коту в руках блондина вдруг наскучило и он спрыгнул с его колен, уходя из медблока по своим кошачьим делам, — где-то через час. — Окей. Ты, кстати, не знаешь, где сейчас Рюноске? Хочу поблагодарить его за помощ-щ-щь! Ну больно же! — Накахара отнял из рук врача вторую коленку, которая была ободрана сильнее, потому что Чуя в вентиляции больше опирался на неё. — Лечиться всегда больно, — просто отзывается брюнетка, наклеив на первое колено пластырь, а на второе — специальную повязку с мазью, чтобы быстрее зажило. — Всё, топай отсюда, трусишка. — Акико забрала из его рук компресс и слабо по-дружески пихнула рыжего в плечо. — Я не трусишка! — возмутился Чуя, поднимаясь с кровати и потирая макушку, потому что место ушиба слабо покалывало. — Это было просто неожиданно, я же сказал, что он прыгнул на меня из темноты! — Да-да, конечно. Шуруйте-ка оба, я собираюсь провести кварцевание. — Девушка встала у стены с рециркулятором, положив на выключатель руку, грозясь включить его. Как будто если сделать это, то все в комнате тут же умрут. Парни странно переглянулись и живенько вышли из медблока, не забыв коротко попрощаться с врачом. — Так ты не знаешь? — Чуя нагнулся, аккуратно спуская задранные штанины обратно до щиколоток, стараясь не задеть больные колени. — М-м, — Ацуши отрицательно машет головой, но задумывается. Краем глаза он замечает кота в коридоре позади Чуи, который игрался с какой-то бумажкой, сразу отвлекаясь на него. — Извини, я пойду всё-таки искупаю Оливку, а то он пахнет пылью. — Ладно, удачи. — Чуя провожает блондина взглядом, который ловит непоседливого кота и подхватывает его на руки. Они уходят, а Чуя остаётся на месте. Что ж. Наверняка, Рюноске сейчас, вместе с Гин и Дазаем на складе чинят кран. Не стоит им пока что мешать. Тогда.. остаётся пойти к себе и немного отдохнуть перед обедом. Именно так Циановый и поступил, размеренно направившись к жилому крылу.