***
Кевин, после разговора с самым лучшим мужчиной, был заряжен энергией и энтузиазмом на весь оставшийся день. И никто не сможет испортить его настроение. Даже вечно ворчащий Аарон, который постоянно кривил лицо в течении всей недели, если он разговаривал или переписывался с Абрамом. — Кевин! — верещал Ники, вбегая в гостиную, где сейчас сидел Дэй с телефоном в руках. Ну, или почти не сможет. — Что, Ники? Хэммик возбуждённо трясся от нетерпения, расхаживая перед диваном взад вперёд. У Дэя дёрнулся глаз. Он устало вздохнул и откинулся на спинку дивана, потирая лоб ладонью: — Да говори уже. Близнецы заинтересовано выползли из кухни, в которой прятались от воплей и соплей Кевина, и уселись в кресла-мешки. Если Аарону было и правда в какой-то мере интересно, то Эндрю просто весело наблюдать за тем, насколько долго смогут выдержать нервы Кевина. — Короче! — наконец-то начал Николас. — По универу пошли слухи о том, что ректор решил взять нового, молодого преподавателя по истории и высшей математике! Кевин тяжело вздохнул. Какое ему дело до нового препода? Хорошо учит и ладно, ему неинтересно. — И что? — спросил Аарон, выгибая бровь. — И что? И что?! Ты серьёзно, Аарон?! — Ну вот и началось, — пропыхтел Дэй. — Боже, только не начинай снова свои гейские разговоры! — взвыл Аарон, прикрывая уши руками. — Да ты его даже не видел! — закатил глаза Ники. — Я уверен, что даже ты не устоишь перед ним! — Фу, нет блять, прошу, заткнись, — заключил адекватный близнец, уходя как можно быстрее из гостиной. Эндрю взял пачку со стола и вышел следом за братом. Кевин было уже выдохнул с облегчением, думая, что Ники надуется и уйдёт, но похоже у защитника были другие планы. Он подсел к Дэю и стал рассказывать о нём, фантазируя о том, как же выглядит загадочный преподаватель. Кевин страдальчески застонал, стараясь не слушать его, но мысленно отметил, что Натаниэль в миллиарды раз лучше этого нового преподавателя.***
В восемь вечера, написав Дэю в последний на сегодня раз и пожелав ему хорошего дня, Хэтворд достал из шкафа свой костюм, который он носил на светские вечера, и начал переодеваться. Когда последняя пуговица была застёгнута, Нат стал мудрить со своими волосами. Собрав доступные пряди в низкий хвост, он приступил к чёлке, укладывая её лосьоном так, чтобы она не мешалась. Завершающим элементом его делового образа стали любимые латексные перчатки, которые ему подарил Стюарт. Осмотрев себя в зеркале в последний раз, он вышел из квартиры и направился в лифт. Пять минут ожидания того, когда он будет на первом этаже, тянулись нескончаемо долго, из-за чего Натаниэль стал нервно теребить манжету рубашки. Оказавшись наконец на первом этаже, он быстро вышел на улицу и сев в свою BMW, поехал в семейное поместье под треки Blink-182, постукивая пальцем по рулю в такт музыки. Путь до особняка не занял много времени, как ожидалось, однако, пробки на автостраде значительно всё усложнили. Когда Натаниэль въехал во двор, то охранники почтительно склонили головы, тем самым приветствуя советника босса и юного господина. Отсалютовав им двумя пальцами, Хэтворд заехал в гараж. Поставив свою крошку на её законное место, он поднялся в дядин кабинет, где уже сидел Ичиро и сам Стюарт. — Абрам, сынок, ты уже приехал! — улыбнулся ему британец. — Ровно как по минутам, Пап, — улыбнулся в ответ ему Натаниэль. — Пунктуальность — это ваша кровная черта, — вздохнул Ичиро, на что получил в ответ смех двух мужчин, и сам невольно улыбнулся.***
Что Натаниэль может сказать по поводу этого банкета? Он конкретно заебался. Каждый раз одно и тоже, никакого разнообразия. Когда он только начал работать — было веселее. Перестрелки, покушения, угрозы, похищения. Но видимо в последний раз, когда к ним в особняк проник наёмник и попытался убить его и Стюарта, он сильно перестарался. Но, всё же, за содеянное в ту ночь он не чувствует вины или угрызений совести. Возможно, именно поэтому его боятся? Очень даже может быть. — Здесь нет ничего интересного, Пап, — жаловался в который раз Абрам. — Ниэль, — ласково начал Стюарт, мягко улыбаясь и растрёпывая рыжие волосы, портя тем самым укладку, — это же светский вечер, будь чуточку терпеливей. Тяжело вздохнув, Натаниэль откинулся на спинку стула, прикрывая глаза. Хотелось хотя бы напиться, но увы, кроме шампанского и белого вина здесь больше ничего не было. А жаль. Пока он мечтал о том, как он напьётся потом, к нему подошёл Стив. Открыв глаза и посмотрев на мужчину, он выгнул бровь. Мортис почтительно поклонился, прикладывая правую руку к сердцу, а левую заводя себе за спину. — Господин, пора работать. Голубые глаза стали холодными как глыбы льда, а лицо стало пустым и бесчувственным. — Прошу прощения, Босс, но мне пора идти, — бросил Абрам, вставая из-за стола, и направился на выход из зала. Стив нагнал его в коридоре и уже вместе они отправились в глубь особняка. Добравшись до библиотеки, Абрам первым вошёл в неё и обойдя столик заведующей, прошёл в подсобку. Там, открыв одну из металлических дверей пропуском, Хэтворд стал спускаться вниз по лестнице, передавая свой пиджак Стиву, оставаясь в белом жилете и чёрной рубашке с красным галстуком. Остановившись на последней ступеньке, он отворил последнюю дверь и вошёл в подвал, попутно включая свет. Комната встретила его прохладой и запахом хлорки, из-за чего Натаниэль поморщился. — Вам предоставить обычный набор инструментов или необходимо что-то другое? — уточнил Мортис, укладывая пиджак своего господина себе на локоть. — Пока ничего. Если что — я скажу тебе, — бросил он в ответ, проходя к телу, что было привязано к стулу. Мужчина был избит и потрёпан, но по настоящему серьёзных повреждений не было, что удовлетворило Натаниэля. Похлопав мужчину пару раз по лицу, Нат отошёл на один шаг, наблюдая за тем как он постепенно приходит в себя. — Где... Я? — прохрипел он, оглядываясь. Натаниэль проигнорировал вопрос, вытягивая руку, в которую Стив сразу же вложил папку с информацией. Бегло осмотрев её, а после отшвырнув в угол, он закатил рукава и подошёл к заложнику почти вплотную, вглядываясь в напуганные глаза. — М-мистер Хэтворд... — заикаясь просипел мужчина, вжимая голову в плечи. — Стив, третий чемоданчик, — приказал Натаниэль, снимая перчатки. Мортис моментально подал нужную вещь и забрав перчатки, отошёл в угол комнаты. Открыв чемоданчик и достав оттуда резиновые перчатки, Натаниэль взял нож в одну руку, а игольницу в другую. — Что ж, Джек Уолтон, давай мило побеседуем! — обманчиво весело начал Натаниэль. Привязанный к стулу мужчина предпринял попытку освободиться, но всё, что у него получилось, так это потревожить свои раны. Стёртые в мясо запястья снова закровоточили и начали неприятно жечь, заставляя задержанного зашипеть. — Ну что же ты так дёргаешься? — протянул Натаниэль, делая первый ровный порез, оставляя рану, начиная от шеи и заканчивая на груди. Нанося порез за порезом, которые с каждым разом становились глубже, мужчина начал сомневаться в эффективности этого метода. Когда мужчина лишь зашипел в очередной раз, Абрам нахмурился, после чего развернулся к помощнику, что стоял позади него: — Первый чемоданчик, Стив. Мортис отдал нужную вещь, которую Натаниэль сразу же его открыл и стал присматриваясь ко всему разнообразию содержания, пока его взгляд за зацепился за шуруповёрт. — Слушай, а ты когда-нибудь читал библию? — блеск в глазах Хэтворда не предвещал ничего хорошего. Когда ответа не последовало, то Абрам лишь закатил глаза. — Даже если нет, то наверняка знаешь, что Иисуса распяли, прибив к кресту гвоздями, — он вставил аккумулятор в шуруповёрт и проверил его работоспособность. — Приковать его к стене, — отдал приказ Натаниэль Стиву и тот поклонившись, быстрым шагом поднялся по лестнице обратно в дом, чтобы позвать одного из отряда подручных семейства. Вернулся он уже в сопровождении одного из охранников — Оливера Хоппера. Рослый мужчина держал в руках толстую цепь, что заставило Абрама довольно ухмыльнуться. Приятно, когда подручные знают то, что ему нужно во время работы. Оливер быстро приступил к своей прямой задаче, предварительно поприветствовав юного господина. Освободив пленного, он закинул к себе на плечо мычащее и извивающиеся тело, и подошёл к стене, после чего скинул тушу, начиная оперативно сковывать Уолтона. Когда ноги были скованы, он закрепил изувеченные руки в кандалы, припаянные к стене. После Оливер поклонился и ушел, оставляя троих в подвале. Осмотрев задержанного, Абрам кивнул и подошёл ближе, смотря на вращающееся сверло под жалобные просьбы отпустить и тихие всхлипы. – Знаешь, я, конечно, не верующий и не бог, но за грехи, которые ты совершил, — мужчина поднял лицо Джека выключенным шуруповертом, — я тебя накажу. Под громкие вопли и мольбы Натаниэль взял несколько длинных шурупов и стал вкручивать их в плоть, тем самым прибивая ладони Уолтона к стене. Руки мясника стали покрываться кровью с каждым шурупом всё больше и больше, а лицо стало обильно покрываться брызгами теплой алой жидкости. Когда Абрам закончил, то он отошёл на несколько шагов, чтобы оценить проделанную работу. Когда он почувствовал удовлетворение, Натаниэль взял из чемоданчика в руки небольшой мясницкий топор и проверил его остроту на своем большом пальце. Когда перчатка была надрезана, а с пальца скатилась небольшая капля крови, он одобрительно промычал. Заменив перчатку, он снова взял топор и подошел к прикованному почти впритык, слегка ухмыляясь. — А теперь, ты мне расскажешь, кого и о чем ты успел проинформировать. Помни, чем быстрее и больше ты мне расскажешь, тем меньше проживёшь. Ну, ты сам понимаешь, Джеки, что в твоих интересах — умереть быстро с минимальными увечьями, а не долго и мучительно, — холод в голубых глазах сменился азартом. Хэтворд схватил мужчину за ногу и нанёс удар обухом по колену, после чего послышался хруст кости и раздался истошный крик в перемешку со слезами. — Ну так что? Ты будешь говорить или мне продолжать? — протянул мужчина и слегка крутанул топор в руке. — Я... Я... — начал он не смог договорить, захлёбывался в немом крике от боли. — Шевели языком, — закатил глаза Нат и вытянул руку в немой просьбе подать ему нож. Любимый нож, что ему подарила "Мама" на восемнадцатилетие. — Говори, — с нажимом процедил рыжий, протыкая предплечье ножом. Мужчина взвыл от боли, давясь своими же слезами и криками. Прокрутив нож, он стал внимательно наблюдать за гримасой боли и за красным от слёз лицом, которое было заляпано соплями и слюной. Это вызывало лишь отвращение у Натаниэля, который скривил лицо. Вынув нож из руки, он поднял окровавленным лезвием лицо Уолтона, с презрением смотря в чёрные глаза мужчины. — Отвечай! — М-мне... Мне заплатили крупную сумму денег за информацию, но я не знаю, что за человек был, он не пред—... — он не успел договорить. Абрам перерезал ему мышцы плечевого сустава, из-за чего он подавился своим собственным криком боли, что эхом отдавался от стен подвала. Закатив глаза, Хэтворд снова взял топор и точным движением руки ударил обухом по голени. Уолтон снова вскрикнул, захлёбываясь слезами. — Что ты успел рассказать ему? — прорычал Натаниэль. — Я т-только п-перед-давал ему информацию о финансах, о ваших активах и о в-ваших планах на б-будущее! — запинаясь выкрикнул он, пока его чёрные, полные страха и отчаяния, глаза смотрели в голубые молодого мясника. — Ммм, вот как! — протянул Нат, потирая окровавленное лицо запачканной перчаткой. Заканчивать с ним быстро в планах Натаниэля не было. Придется немного запачкаться и повозиться. — Эх, придется потом выкинуть этот замечательный белый жилет, — подумал Хэтворд, рассматривая свою грязную жилетку. Он снова взял в руки нож, слегка крутя его. Задумавшись на пару мгновений, он перерезал сухожилия, пачкаясь ещё сильнее. Вся его одежда была пропитана кровью и неприятно липла к телу, но сейчас это было последним, что интересовало Абрама. Проткнув другое предплечье, он провернул нож, удовлетворённо слушая вопли и стоны боли, и стал распарывать руку, тяня рукоять вниз к локтю. Оставив нож в руке, он снова взял топор и ударил обухом по ребрам, ломая их. После вынув нож, он на сломанных рёбрах стал вырезать розы, что были непременно кроваво-красные с подтёками. После он взял ещё верёвку и, перевязав бёдра мужчины, перешёл к плечам и лицу. Исполосовав сначала лицо, он принялся перерезать мышцы плечей. Пока он был занят этим, перетянутые ноги мужчины начали синеть, а места переломов почти что чернеть. Голос мужчины был давно сорван криками и нескончаемыми мольбами убить его и больше не мучить, но это Хэтворд пропускал мимо ушей, перерезая очередные мышцы. Когда ему надоело, он снова обернулся на Мортиса, что увлеченно читал книгу. — Пятый чемодан. Мужчина кивнул, отложил книгу и подал нужный чемодан, отходя как можно дальше и сел на кушетку, наблюдая за своим боссом. Абрам открыл его и достал паяльник. Джек испуганно пискнул, вжимая голову в плечи и снова вскрикивая от боли. — Тише, Джеки, тише, чего же ты так извиваешься? — усмехнулся Натаниэль, подключая вилку в розетку, что была недалеко от ног Уолтона, и наблюдал за тем, как паяльник стал постепенно нагреваться. Когда он дошел до нужной температуры, то он взял в одну руку паяльник, а другой поднял нож. Стоило Натаниэлю подойти к нему, как слёзы брызнули из глаз жертвы. Хэтворду стало противно от этих соплей, поэтому он взял нож в зубы за рукоять и ударил ему кулаком в сломанные рёбра, из-за чего Уолтон задохнулся, не имея возможности даже вскрикнуть от боли. Хмыкнув на это, Абрам снова взял нож в руку и присел на корточки, беря стопу мужчины в ладонь и задумчиво рассматривая пальцы. — Как ты думаешь, нужны ли тебе пальцы теперь? У задержанного не было сил снова говорить, поэтому он просто отмалчивался. Фыркнув, Нат положил паяльник на пол и отрезал первый палец. Кровь брызнула ему на руки и брюки, тем самым пачкая их. Не обращая внимания на это, он поднял палец и ткнул им в лицо шокированного Джека, который тяжело дышал. Ухмыльнувшись, он выровнялся и силой открыл сжатый рот, засовывая в него палец и снова закрыл, силой зажимая рот, чтобы он не выплюнул его. — Не смей выплёвывать, — пригрозил ему Натаниэль, снова присаживаясь на корточки. Отложив нож, он взял паяльник и стал прижигать рану, заставляя его снова кричать и извиваться. Палец вывалился изо рта Джека и упал рядом с левым коленом, из-за чего Абрам закатил глаза, продолжая кропотливо отрезать, а после прижигать получившуюся рану. Когда все десять пальцев были отрезаны, а стопы превратились в кровавое месиво, то Хэтворд скучающе отключил паяльник и отложил его в сторону. Поразмыслив, он встал на ноги, подошёл к первому чемоданчику и взял в руки тесак. — Что же, похоже, наш разговор подошёл к концу, Джеки, — обманчиво грустно протянул Натаниэль, рассматривая лезвие тесака. Уолтон испуганно затрясся, издавая стоны от боли во всём теле. Подойдя ближе, Нат сделал пробный надрез, проходясь от сломанных рёбер к пупку. Нож шел туго, но плоть разрезал отменно. Чем глубже он вгонял нож в тело Джека, который захлёбывался своей кровью, тем туже шло лезвие. Оставив тесак в животе предателя, мужчина обернулся на невозмутимого Стива, что снова читал. — Стив, принеси из кабинета Ичиро любую бутылку виски, — обратился к нему Нат. — Как скажете, Господин. Мужчина поклонился и покинул подвал, а Абрам продолжил разрезать постепенно умирающее тело, которое уже начинало потихоньку остывать. Когда он наконец смог добраться до внутренностей, то он начал вырезать органы, откидывая выпавшие кишки в сторону. Чуть позже вернулся Стив с бутылкой The Macallan in Lalique, на что Натаниэль ему улыбнулся. Взяв протянутый виски, он открыл затычку и вдохнул аромат дорогого алкоголя. — Эх, жаль, что он уже откинулся, пропускает всё веселье, — вздохнул он, выливая алкоголь на труп. Когда в бутылке осталось меньше четверти жидкости, то дверь отворилась и в подвал вошёл Ичиро, который был слегка потерян. — Слушай, Ниэль, ты случаем не видел—... — взгляд Мориямы упал на бутылку, которую он искал, что была в руке Абрама. — Ты взял мой виски?! — О-ой? — Ты! Да ты! — не мог подобрать слов Ичиро, возмущенно вдыхая, из-за чего его грудная клетка и плечи вздымались в быстром темпе. — Успокойся, мать, — усмехнулся Натаниэль. — Да пошёл ты нахуй! — бросил японец и ушел прочь, громко хлопнув дверью. Вздохнув, Хэтворд достал из кармана зажигалку и поджёг труп, после чего обернулся на Мортиса: — Вызови зачистку, пусть приберутся, а я пошёл приводить себя в порядок и успокаивать свою дорогую мамочку, — с этими словами он отправился вверх по лестнице, попутно снимая перчатки.