pictures of my past

      Нил Джостен допустил ошибку.       Это был последний год Ники в "Пальметто", и Эрик прилетел посмотреть их последние игры перед окончанием сезона. Через неделю после его приезда Ники застал Нила, вернувшегося со своей утренней пробежки, со старым фотоаппаратом.       В прошлом году, когда с ним были старшекурсники, Нил впервые почувствовал страх забыть. Все эти годы в бегах позволяли легко выучить несколько имен и забывать их, как только они переходили в следующий город, штат, страну. Он мог вспомнить, может быть, одно или два имени своих одноклассников из мест, где он оставался дольше всего в средней школе, учителя, которого он избегал из-за того, что он был милым, но он не мог подпустить их слишком близко, потому что учителя задавали вопросы, а он и его мать не могли позволить себе, чтобы их допрашивали.       Его память была не такой, как у Эндрю, но он хотел убедиться, что помнит все. Его семья уезжала, а вместе с ними и дом.       Однажды вечером в начале сезона он был особенно нервным, и, как всегда, Эндрю был рядом, чтобы успокоить его. Когда Нила спросили, почему он сказал, что не хочет забывать особые моменты с командой, он почувствовал себя глупо и знал, что не забудет, но он не хотел “оглядываться вокруг в следующем году и не помнить, кто где сидел в фойе” и “увидеть комнату Мэтта с другой мебелью”. На самом деле он имел в виду, что идея привыкнуть к привычкам незнакомца и смешать их с воспоминаниями его семьи.       Три дня спустя Эндрю подарил ему фотоаппарат, запас пленки и научил его им пользоваться. С того самого дня он использовал свои хитрые способности, чтобы снимать каждого Лиса, каждую домашнюю и выездную игру, каждый вечер кино. Однажды он забыл камеру в комнате девочек, и ему пришлось вломиться, когда они были в классе, чтобы вернуть ее; когда он распечатал рулон, там были фотографии Эллисон и Дэн, он сохранил их. Никто, кроме Эндрю, не знал о его новом хобби, потому что ему нравилось, как спонтанно выглядели фотографии, такими он их запомнил, такими они и должны были быть.       Поэтому, когда Ники поймал его с камерой в руке в конце сезона, он не знал, что делать.        — Это новое хобби, — сказал он, — у меня нет ничего напечатанного, чтобы показать тебе Ники, извини, — добавил он.       Это была не ложь, это было новое хобби, и все напечатанные фотографии были в Колумбии.       К сожалению, это открыло память о Ники.       Лисы пообедали вместе, а потом Ники позвал всех в гостиную, чтобы показать и рассказать историю каждой фотографии, которую Эрик привез из Германии (и это означало краткий рассказ их истории любви с первой недели Николаса Хэммика в Штутгарте, Германия).       — Эрик, почему они все перемешаны? Я помню, как расставлял все в хронологическом порядке перед отъездом, — спросил Ники, перейдя от фотографии их последнего отпуска к первой неделе за границей.       — О, я не собирался приносить это, но в последнюю минуту передумал, вернулся, чтобы забрать, и уронил всю коробку, — извиняющимся тоном сказал Эрик. Ники даже не смотрел на него, пытаясь разобраться в воспоминаниях и снова расставить фотографии по порядку.       — О, ты помнишь это? — Он показал фотографию Эрику.       — Ну, ты действительно плакал всю обратную дорогу, так что да, я помню.       — В чем дело? — Эллисон потянулась в своём кресле, пытаясь что-то разглядеть.       — Он доберется до нас, Элли, успокойся, — сказала Дэн. Они были разбросаны по кругу, а Нил был рядом с Ники, поскольку именно из-за него Ники подобрал старые вещи.       — Смотри, — он показал Нилу фотографию, — я помню этот день, потому что там был один парень, он… Ну, он был маленьким, светловолосым и немного пугливым. — Мягкая улыбка расцветала на его лице, когда он смотрел на это через плечо Нила. — Это была моя вторая неделя в Германии, и я думаю, что ребенок напомнил мне Аарона, и я скучал по нему, я думаю, это еще больше расстроило, потому что я хотел поговорить с ним, но он ушел рано, и я не смог найти его снова.       — Да, это был не самый лучший день, и ты тоже только приехал, наверное, нам следовало подождать дольше, прежде чем брать тебя на семейные собрания.       Нил сглотнул:       — Я думал, ты сказал, что был в Штутгарте, — его глаза не отрывались от фотографии.       — Я был там, а что? — Спросил Ники, Нил был бледен, и его дыхание становилось затрудненным. — Нил, что случилось?       — Это не Штутгарт, Ники, — его трясло.       — Нет, это Ганновер, это был день рождения моей двоюродной сестры, и мы устроили там ей вечеринку-сюрприз.       — Нил, — рука Эндрю переместилась к его шее, успокаивающий жест позволил ему отвести взгляд от фотографии, даже если он все еще выглядел как олень в свете фар.       — Это Ганновер, — повторяет он, указывая на мальчика на картинке, — а это Финн, — он повернулся к Эрику и сказал:       — Ты двоюродный брат Анны.       — Как...       — Я Финн Мюллер, четырнадцать лет, родился в Колонии, переехал в Ганновер, потому что мама устроилась на работу организатором выставки, — сказал он по-немецки, его остекленевшие глаза смотрели на Эрика. — Твою кузину зовут Анна Крюгер, у вас была вечеринка посреди урока математики, — на этот раз сказал он на английском.       Теперь все смотрели на него. — Что? Я... — глаза Ники наполнились слезами. Глаза Нила вернулись к фото.       — Я думал, что спрятался от фотографий, — прошептал он достаточно громко, чтобы его услышал только Эндрю.       — Может кто-нибудь объяснить, что, черт возьми, происходит? — Мэтт казался обеспокоенным.       — Это я, — сказал Нил.       — Что значит "это ты”?       — Странным светловолосым ребенком был я, — пробормотал он. Он снова повернулся к Ники, его глаза были большими и полными надежды. — Есть ли что-то еще?       — Боже мой, — выдохнул Мэтт. — Малыш Нил? Дай мне посмотреть, — заскулил он.       — Анна всегда говорит о тебе.       — Что? — голова Нила повернулась к Эрику.       — Каждый раз, когда мы видим эти фотографии, она говорит о Финне, ей не нравится, что никто больше не помнит тебя. Это единственное доказательство того, что ты настоящий. Мне пришлось бороться, чтобы получить их копии.       — Подожди! Подождите, это происходит слишком быстро, — Дэн встала. — Ники знает Нила из Германии?       — Он сказал, что приехал в Штутгарт в сентябре, я думал, что я в безопасности, потому что Ники старше, а Ганновер примерно в 5 часах езды от Штутгарта, и потому что я уехал в сентябре. — Глаза Нила потемнели, — Ники?       — Хм?       — Ты сказал, что не смог найти меня снова?       — Да, ты вышел из комнаты, я собирался поискать тебя в ванной, но медсестра сказала мне, что ты у нее, и я могу вернуться на вечеринку.       Нил издал резкий смешок:       — О.       — Что?       — Ну что ж… ты... познакомился с моей мамой.       — Я что сделал????       — О боже мой, Нил, пожалуйста, объясни всё с самого начала!! — Сказала Эллисон, Дэн согласилась с ней, ведь не только она была в замешательстве.       Нил собрался с мыслями и начал снова:       — Мы были в Германии два с половиной месяца. Мама хотела, чтобы я хорошо усвоил язык, поэтому мы оставались подольше. Мы проскочили через несколько городов и остановились в Ганновере. Хотя это один из городов, который мне запомнился больше всего. У меня там был своего рода бунтарский момент. Анна была милой, я бы сказал, что она была первым человеком, с которым я по-настоящему поговорил за пределами библиотеки, может быть, за год. Тогда во мне не было ни капли правды, и я продолжал в том же духе. Но я также не оборвал ее, как обычно. Это самое близкое, что у меня было с другом примерно в то время.       За день до её дня рождения её семья пришла на урок математики, чтобы отпраздновать это событие. Я думаю, что весь персонал школы знал об этом. Я знаю, что мама знала об этом, я помню, как заверял её в том, что буду держаться подальше от камер, буду поближе к детям, какими бы ни были инструкции на этот день.       Мой телефон звонил три раза, и это было плохо, ведь это означало, что мы должны были немедленно бежать, то, что они добрались до нас прежде, чем мы поняли, прежде чем мы были готовы идти.       — Что ты имеешь в виду, разве ты, типа, не был всегда начеку?       — Да, но у нас были свои способы узнать, были ли они хотя бы близко к нам, и на этот раз они полностью застали нас врасплох. Я уже собирался сбежать из школы, когда секретарша, которая обычно оставалась у входа, вошла в наш класс и сказала, что моя мама забирает меня или что-то в этом роде, только это была не моя мама.       Я сказал, что должен попрощаться с Анной, придумал какой-то предлог и вышел из комнаты, побежал в ванную, позвонил маме, чтобы предупредить ее. Именно тогда вошла Лола с парнем. Это был один из худших моментов, я чуть не умер в тот день. Ты мог умереть в тот день, Ники. После этого мы сбежали в Швейцарию.       — Почему Ники должен был умереть? — спросил Эрик.       — Любой, кто переступит порог ванной после Лолы, будет мертв. Так она работала. Мама была одета как медсестра, когда она вошла, я, честно говоря, не знаю, как она не убила тебя за то, что ты остался на её пути, но она, должно быть, что-то видела, я не знаю.       — Ты хочешь сказать мне, что эта милая леди была твоей мамой??? — Ники чуть не закричал, и Нил кивнул. — Вау!       Нил начал чувствовать себя немного разбитым, ему нужно было немного подышать свежим воздухом, поэтому он пошел на кухню. Прикосновение холодного стакана воды к его коже было заземляющим. Эндрю, как и ожидалось, добрался туда вскоре после этого.       — Какие из них? — он спросил. Нилу не нужны были объяснения.       — Несколько порезов на моих руках и ногах, они были тонкими, я думаю, некоторые уже исчезли, а затем один на моей ключице и один на груди. Я сказал, что время было неподходящее, не смотри на меня так. — Руки Эндрю были сжаты в кулаки, он выглядел так, как будто ему нужно было что-то ударить в ближайшее время.       — Эй, ребята, я думаю, у нас есть видео с вечеринки. — Крикнул Эрик из гостиной.  Глаза Эндрю прояснились быстрее, чем Нил когда-либо видел их ясными, и он целенаправленно направился к дивану. — Здесь, — сказал Эрик, нажимая кнопку воспроизведения со своего телефона, который был подключен к телевизору.       Видео началось с того, что семья Эрика вышла из класса с тортами, воздушными шарами и подарками. Было видно, что Ники на заднем сиденье выглядит усталым. Они вошли в комнату, и все дети переместились вперед, где на учительский стол ставили торт. Анна ещё не была в середине, и Нил помнит, что она была сзади, пытаясь убедить его пойти с ней впереди, они договорились, что он останется сзади и обнимет её потом (он так и не смог ее обнять), дети начинают двигаться, и Анна проходит вперед, но когда большие дети освободили ей место, чтобы она могла туда попасть, был виден Нил с легкой улыбкой на лице, который съежился настолько, насколько мог, и все еще говорил, что он стоит. Нил услышал "оу" от Мэтта.       Больше он не появлялся до тех пор, пока песня не закончилась, и семья Анны не разрезала торт и не раздала его детям. Нил направился к своей сумке, прежняя улыбка полностью исчезла, сменившись пустым выражением лица. Анна переходит ему дорогу, он поднимает с земли свою спортивную сумку, а затем исчезает из кадра.       — И ты ушел.