***
На небольшой площади собрался народ. У грузовиков стояли немецкие женщины с детьми всех возрастов, стояли пожилые немецкие фрау, стояли старики. Возле них было множество сумок, чемоданов, мешков. Немцы разместились по центру улицы, а на тротуарах толпились переселенцы, они с интересом следили за происходящим. Вокруг них тоже вертелись дети. Разное было во взглядах стоящих друг напротив друга людей. Кто-то плакал, кто-то смотрел с нескрываемой гордостью, кто-то с презрением и радостью, а кто-то с полным безразличием. Между новыми и старыми жителями Кёнигсберга стояла редкая цепочка из солдат. Они были спокойны, даже скучали, оружие держали за спиной. Туман никак не хотел расступатся, возвращать предметам их чёткие силуэты. Всю дорогу сюда Иван только об этом и переживал, что туман не сходит. Павленко, Рокотов и Елагина вместе с офицером сопровождающим колонну прошли к месту сбора. Офицер переговорил с ещё одним и после этого Света с Иваном и Павленко встали в общую очередь. Следователи стали аккуратно всматриваться в людей, ведь где-то здесь должен прятаться убийца и грабитель. Молочный воздух расколол приказ: — По машинам! Откинулись борта грузовиков и немцы стали забираться в кузовы. Павленко сел в одной машине, отдельно от Рокотова и Елагиной. Они же вместе сели во вторую машину. Ведь Иван специально даже для прикрытия написал, что они супруги. Колонна тронулась к вокзалу. Пока ни Павленко, ни Елагина, ни Рокотов не видели нужного им человека.***
Вокзал постепенно восстанавливали. Разбирались разрушенные пути, прокладывались новые, здание очищалось от битого стекла, кирпича, искорженного железа. Но под ногами нет-нет, да скрипнет гильза, осколок мины, снаряда. Выселяемых повели на дальнюю платформу, подальше от приезжающих, от отправляемых домой солдат и офицеров. Никто из немцев никак не обращал внимание на присоединившихся к ним трёх человек. Многим уже было всё равно, они думали только о том, чтобы это скорее закончилось, чтобы они оказалась среди своих, раз их родная земля теперь больше не принадлежит им. Рокотов высматривал из-под натянутой на глаза кепки парня с татуировкой. Тоже делала Света и шедший в конце колонны Павленко. Немцев подвели к последней проверке. Досматривали вещи и проверяли документы. В этот момент в толпе мелькнуло чёрное полупальто и военная немецкая кепка. Рокотов внимательно проследил за фигурой. Удалось лучше разглядеть, кто это был. Это был парень крепкого телосложения, левую руку он держал в кармане, а в правой зажал вещмешок. Чёрные брюки были заправлены в чуть великоватые кирзовые сапоги. Рокотов не выпускал этого парня из виду. Но тут очередь проверки подошла к нему и Свете. Офицер по немецки спросил: — Покажите ваши вещи и документы. Иван поставил на столик чемодан, открыл его, а Света раскрыла свою сумку. Там были разные вещи больше похожие на тряпки. Офицер мельком взглянул туда, потом взглянуть в протянутые Рокотовым документы. Формальности соблюдены. — Проходите, герр и фрау Бергер. Рокотов кивнул, и как только отошёл от столика шепнул Свете: — Он здесь, осторожно посмотри в толпу, через меня, — и Иван остановился перед Светой, спиной к толпе. Света быстро всё сообразила. Она стала поправлять на Иване галстук, а сама всмотрелась в толпу. — Да, вижу, — шепнула она как только заметила парня в кепке, который озирался по сторонам, на всякий случай Света ещё «почистила» ладонью лацкан пиджака. Рокотов и Света отошли к вагону. Парня офицеры после досмотра пропустили к составу, который готовился к отправке в Германию. Иван потянулся к пистолету в кармане пиджака, Света тоже взялась за свой, лежащий в кармане пальто. Нужно быть теперь готовым к задержанию. Туман всё также густо стелился у земли. Видно было вокруг себя только на пару метров. Сложно было что-то разглядеть. А громада Главного вокзала почти утонула в пелене туман. Усложнял всё ещё и клубящийся дым и пар от катившехся по рельсам тяжелых паровозов. Парень подошёл к составу, ещё раз огляделся, осмотрелся вокруг себя и зашагал вдоль вагонов то и дело поглядывая по сторонам, словно боясь чего-то. Позади него Елагина заметила фигуру Павленко. Он шёл, шёл за парнем, а после подойдя на пару метров ближе к нему, резко выхватил из-за спины пистолет и поднял над головой с окриком: — Стоять! А то стреляю! Парень обернулся и быстро всё понял. Облава! — Чёрт! — зашипел Рокотов, да что творит этот майор! Парень, бросив мешок, метнулся между вагонами. Павленко спотыкаясь бросился за ним. Рокотов тоже кинулся к проёму между вагонами, на перерез сбежавшему. Света старалась не отставать, тоже бросив свою сумку побежала за Иваном. — Стой! Стрелять буду! — опять раздался голос Павленко между путями, но он потерял парня из виду. Рокотов выскочил между какими-то двумя составами, держа на готове пистолет. Он тоже не видел парня. Иван всматривался в белую пелену, шагая вперёд. Справа зашуршал щебень. Иван обернулся, став спиной к вагону. В этот момент на него кто-то напрыгнул, рука неизвестного крепко зажала шею. Стало практически невозможно вздохнуть. Но Рокотов не растерялся, в один приём перекинул нападавшего через плечо, увидев, кто же это был — это тот грабитель, только потерявший уже кепку. Упав на спину, парень не спешил сдаваться, он вновь вцепился рукой в горло Рокотова сжимая на нём пальцы. Иван нанёс удар в лицо ему. Хватка парня сразу же ослабла, но он вместе с этим успел толкнуть Рокотова, повернуться на бок и сбить с ног уже Ивана. А после грабитель нанёс сапогом удар по руке, выбив у Рокотова пистолет. Затем пришелся и второй удар, в грудь. В глазах разом потемнело от боли, невозможно было вздохнуть или выдохнуть. Удар пришелся на место недавнего ранения. Рокотов окончательно упал на спину, а грабитель поспешил раствориться в тумане. Иван только успел разглядеть его расплывающуюся фигуру. И всё же Рокотов выдохнул, в глазах прояснилось и он медленно перекатился на левый бок, пытаясь встать. У самого с головы тоже слетела кепка, она валялся тут недалеко. Рядом лежал и пистолет. Иван левой рукой схватился за почти зажившую рану. «Крови нет, хорошо» — почувствовал он сухость на рубахе, значит швы не разошлись. Иван сел, поднял пистолет. С другой стороны раздался частый стук каблуков, затем зашумела щебёнка настыпи. — Ваня! — испуганный голос Светы заметался между вагонами. Сердце за секунду сжалось в крохотный комочек, вытолкнув из себя всю кровь. И казалось, оно так и замерло в страхе, сбежало вниз. И только после такой паузы оно застучало вновь, громко, часто. Она боялась только одного… Кончики пальцев захолодели. Рокотов обернулся, к нему бежала Света. — Ваня! — она подбежала и склонилась к нему, беспокойно осматривала, вглядывалась в него. — Я в порядке… — Иван спешил успокоил её, перехватил своими горячими ладонями её ледяные пальцы, что касались его кажется по всему телу. Иван успокаивал её, хотя чувствовал себя далеко не в порядке, руку сводило, а грудь сжимало от боли. — Точно? — Света словно по глазам читала, что Ваня не в порядке. Рокотов кивнул как можно увереннее и стал подниматься. — Да. Света поддерживала его, помогая встать, как ни старался он скрыть своё состояние, оно было видно. К ним подбежал взъерошенный Павленко. — Ушёл, паразит! Сбежал! — на каждом слове он бил кулаком по воздуху. — А какого ты заорал на всю платформу, когда он от нас далеко был?! — Иван был раздражен тем, как держался сейчас майор, словно не он причина того, что преступник сбежал. — Был приказ брать у вагонов, я его и исполнял. — Был приказ брать его на входе в вагон! Когда у него возможности сбежать не будет! — сразу же возразил на это Рокотов, он еле сдерживал свой гнев. Павленко стоял с тем же видом — с видом собственной правоты. Иван же прошёл молча мимо него. Слов не хватало на майора. Здесь больше делать нечего. Они упустили убийцу и грабителя.***
Под потолком плавал синий махорочный дым. Где-то тут было эхо стучащих по полу каблуков сапог. — Три майора, три следователя, вооруженные, не смогли задержать одного пацана, которых даже ножа вшивого не вынул! Это как вообще всё понимать?! — недовольно вышагивал Дрёмов по кабинету нервно куря, рука с папиросой выписывала круги в воздухе, — Как это мне понимать?! Рокотов со Светой и сидевший напротив Павленко поглядели друг на друга — кто будет отвечать? Будет Павленко признавать свою ошибку?.. Павленко молчал. Про себя вздохнув, Рокотов поднялся. Раз так, хорошо, ладно. Иван, как начальник, ответит. Ему не сложно. — Ситуация сложилась таким образом, что произвести задержание не удалось. Могли быть жертвы среди гражданского населения. — Ну молодцы, что хоть догадались стрельбу на вокзале не устраивать!.. Сыщики… — часть ругательств Дрёмов опустил, в кабинете женщина, пусть и офицер, майор. Подполковник вновь выпустил в потолок дым, шагнул к столу и вдавил в пепельницу окурок. — И всё же я спрашиваю, как так вышло что три следователя не смогли взять одного подозреваемого? Тем более так подготовившись, — подполковник повтор вопрос к майорам. Рокотов уставив взгляд в стену напротив себя сухо, официальным тоном доложил: — Преступник был обнаружен майором Павленко, я начал преследование, в ходе драки между мной и подозреваемым ему удалось вырваться и скрыться. Дальнейшее преследование оказалось бессмысленно в виду погодных условий. Дрёмов окинул Рокотова. Он сразу, по тому как тот сидел за столом, понял почему преступник ускользнул от Рокотова — виной тому незажившая рана. Подполковник шагнул к столу где сидели следователи. — Значит так, Иван Григорьевич, — уже спокойнее продолжил Виталий Сергеевич, — Я отстарняю тебя от всех дел до полного выздоровления. Когда будет справка от врача, что ты здоров, вот тогда и вернёшься. А сейчас — обратно в госпиталь. Мне хромые калеки здесь не нужны! Дела передашь Светлане Петровне, твои обязанности начальника будет исполнять майор Павленко… И вот последнее заставило Ивана вновь засверкать гневом в глазах. Очень хотелось сказать, что вообще-то провал задержания начался именно с Павленко. Но только из-за своей порядочности он смолчал, ожидал что у майора совести хватит самому признать свой промах. Не хватило. Кажется, вместе со смелостью. Но теперь ещё Павленко на его месте начальника будет! И Света с ним работать будет! Иван не знал что из этого хуже. — … Удостоверение и оружие — мне на стол, — закончил подполковник приказным тоном. Рокотов медленно подошёл к столу Дрёмова, вынул из кобуры пистолет, из нагрудного кармана красную корочку и молча сложил всё это на зелёную ткань обтяжки стола. — Разрешите идти товарищ подполковник? — подчёркнуто по уставу обратился Иван. Дрёмов кивнул: — Иди, Иван Григорьевич… И Рокотов сразу же вышел. Хлопнула дверь и в кабинете повисла тяжёлая тишина. Света смотрела всё это время на Ивана и не чувствовала, знала, что никуда Ваня не пойдёт ни в какой госпиталь, знала, что тем как повёл себя Павленко Ваня крайне недоволен и зол на него. Да и на себя наверное тоже из-за того, что не смог задержать ни смотря ни на что преступника. А сама она, возможно, впервые согласна с Дрёмовым — Ване нужно долечиться. Сегодня они одного упустили, а завтра из-за этого банду могут упустить или что похуже… Так внутри всё поделилась надвое — одной половине хотелось поддержать Ваню после отстранения, другой хотелось отругать его за то, что ушёл из госпиталя раньше положенного. — Вы тоже идите… Работайте дальше. Мне потом отчитываться за всё это перед Носовихиным… Всё. Идите! — подполковник махнул рукой, а затем сунул её в карман, встал у окна, было понятно — он недоволен случившимся. Павленко и Елагина поднялись и тоже вышли. Да, действительно, надо работать.***
Если Павленко первым делом ушёл вниз перекурить после выволочки от начальства, нервы успокоить и голову от голоса Дрёмова проветрить, то Света сразу ушла в рабочий кабинет. Тут уже был Рокотов, на своём месте, собирал бумажки. — Вот. Твоё дело, — Иван поднялся и положил перед Светой папку с последним делом, он пытался делать это без раздражённого вида, но вышло плохо, Света всё заметила. — Вань, — за его спиной раздался строго-жалеющий голос Светы. Она встала из-за своего стола, подошла к Рокотову, он остановился у своего, обернулся. — Дрёмова не хочешь слушать, хорошо. Меня послушай, — Света говорила негромко, она пристально смотрела на Ивана, который пытался казаться спокойным и нераздражённым, — Тебе нужно долечиться. Дальше проблемы могут быть больше и серьезнее. И не у отдела. У тебя… На несколько секунд между ними стеной стояла пауза, а потом Света подошла ближе к Ивану, провела ладонью по рукаву его формы смахивая невидимые соринки, а потом и крепко обняла, прижимая к себе. — Знаешь, как испугалась увидев тебя… там… Что ты лежишь… — шептала она сдерживая подступившие к горлу слёзы, руки сильнее обхватили его. Дрожащий голос Светы, её руки обхватившие, сжавшие так крепко и с таким страхом вновь отпустить, всё же сделали своё дело — Иван обнял её в ответ. Он понимал, что подумала Света в тот момент. О самом худшем. Нужно было что-то сказать. Наверное извиниться, сказать, что он больше так поступать не будет… Но это же будет ложь, а врать Свете он не хотел. Пока он на службе он будет ходить по этой грани. Это и есть его работа. Да и он не из тех, кто будет прятаться за чужими спинами, трусить, отсиживаться в кабинете. Однако, будь он один, сам у себя, то никогда не задумался обо всём этом. Но он не один. Давно уже не один. В его жизни есть Света. А она боится за него. Она очень боится вновь остаться одной. Потому что слишком много было прожито ради встречи спустя почти всю войну. Глупо теперь потерять друг друга, потерять когда столько позади. Иван стоял и обнимал Свету. Ладони чувствовали её дыхание, а тело — беспокойные объятия. — Ваня, — в плечо зашептала Света спустя долгу паузу, — Только об одном прошу тебя — не оставляй меня одну! Я не могу потерять тебя снова! Голос её совсем сорвался. Тихий всхлип, объятия стали крепче, дрожь чаще. В тишине и сковзь слёзы слышалось без слов: «Я же без тебя жить не смогу!» — Не оставлю, не уйду! Обещаю тебе! — и Иван обнял Свету сильнее, губы часто стали касаться виска, лба, потом вновь виска; и всё же, если выбирать между работой и Светой он выберет Свету, работы много разной, а Света — она такая единственная!***
Рокотов так никуда и не поехал; Света на госпиталь его не уговорила, но согласилась на вариант Вани — он будет долечиваться сидя дома, потом только за справкой сходит. Но дома Рокотов-то был, однако дел решил совсем не бросать. Но вот отложить их на завтра — он отложил. Всё-таки вечер. Пора отдохнуть. Поужинали. Убрались. Погасили в квартире свет. Легли спать. Но сон так и не пришёл Ивану, как он не заставлял себя заснуть. События дня то и дело мелькали в голове. Он лежал и смотрел в белеющий потолок. А всё потому что расследование из головы не шло, как ни старался его вырвать оттуда Иван. Рокотов обдумывал всё от начала до конца, от появления их на вокзале до того момента когда преступник сбежал. Куда он мог деться с вокзала? Он же точно хочет уехать с награбленным, явно скрывается от советской власти, за немца себя выдаёт… Да, дело уже не его… Но его ведёт Света. А это равнозначно, тому, что если бы он его вёл. Поэтому Рокотов сам собой и думал обо всём, как о своём деле думал. Но ещё очень беспокоил его Павленко. Рокотов не слепой, видит, как майор поглядывает на Свету, чего бы тот не говорил. В Свете Иван уверен, он знает, что ни на кого другого, кроме него, она никогда не посмотрит. Но сам факт того, что Павленко допускает слишком пристальный взгляд в её сторону не радовал Рокотова. Кто знает этого майора госбезопасности, что у него там на уме. Ведь сейчас Света будет без него, без мужа рядом, Рокотов должен долечиваться… «Долечиваться… Нет, я нормально уже! Сегодня было, это так, временно… В целом же я могу работать, могу… Надо только это доказать. Как?.. А что если сам возьму этого грабителя?.. И чем быстрее, тем лучше. Майор этот меньше около Светы будет» — глядел в потолок Рокотов закинув руку за голову. Эти рассуждения успокоили его. Но сон всё равно не шёл. Из-за того, что глаза не смыкались, Иван видел, как сегодня беспоконо спала Света. Она ворочалась, несколько раз что-то неясное пробормотала. Рокотов каждый раз приобнимал её, чтобы сон её стал спокойнее. Но она вновь от чего-то начинала дышать чаще, раздавался тихий, еле различимый стон, она старалась ответнуться. Но под утро всё же сон стал спокойнее; Иван натянул сильнее на её плечи одеяло, Света расслабилась, вжавшись в плечо мужа, который так и не смог сомкнуть глаз и поспать.***
В семь утра Иван проводил Свету до штаба, но только до ворот, не хотелось попадаться на глаза Дрёмову. Проводив дальше её взглядом, дождавшись, когда зайдёт в здание, Рокотов отправился в милицию, к Григорию Ивановичу. Иван сегодня вновь в штатском, только вещи уже были получше, не как вчера. Погода тоже была лучше. Туман появился лишь на пару часов утром и к девяти разошёлся, открыв взор на город и его улицы. Федоренко Иван не видел давно, он только пару раз заглянул к нему в госпитале, слишком много работы на участке. Но «привет» от него Света всегда передавала. Теперь же Рокотов нашёл время зайти к Григорию Ивановичу лично. К тому же был повод. Рокотов зашёл в двухэтажный дом отведенный под милицейский участок. Над входом висел алый флаг, рядом табличка «Милиция. Участок N° 5». Тут людей было мало, даже милиционеров. У дежурного Рокотов спросил как найти Федоренко. Ответили, что сейчас на месте нет. Иван сел в коридоре ждать. Сразу же Рокотов понял сложности работы без удостоверения, сейчас бы показал его дежурному, тот всё и рассказал, куда ушёл Григорий Иванович, зачем и когда. А так — Иван обычный посетитель. Мало ли что он может ему сказать, подтверждение должно быть. Поэтому Рокотов сидел как обычный гражданин и ждал. Григорий Иванович появился ближе к обеду. И не один. Сержант вёл вместе с ним двух пацанов весьма хулиганского вида. — … Вы думали, я тут вам шуточки шутить буду! Ишь ты, повадились шастать туда сюда по вокзалу! Веди их давай в камеру! Может там совесть свою найдут! А нет, мы поможем! — голос Федоренко был строг. Пацанов повели в камеру. А к Федоренко подошёл Иван Григорьевич. — Здравствуй, Григорий Иванович! Давно мы с тобой не виделись! — пожал он руку Федоренко. — Здравствуйте, здравствуйте, Иван Григорьевич! Ваша правда, давненько уже! — радостно ответил Федоренко и подвернул кончики седых усов. — Откуда привезли пацанов? — кивнул в сторону ушедших Рокотов. — Да на вокзале кошельки воровали. А там же деньги, карточки… — С вокзала… И давно ловили их? — Давно! — протянул Федоренко, — А вы к нам как, по делу какому-то зашли? Или так, в гости заглянули? — Григорий Иванович сразу вспомнил о том, что Иван Григорьевич обычно просто так не заходил. — По делу, — кивнул Рокотов, но шёпотом добавил, — Но не официально. — Ну тогда пойдёмте в кабинет, там и расскажете всё. Федоренко с Рокотовым ушли. Здесь, за закрытой дверью Иван всё рассказал, как они упустили на вокзале преступника, почему упустили, как отстранили Ивана Григорьевича от дела и должности пока не поправиться. — … Но я вот тут подумал, не мог ведь далеко уйти беглец наш. Если хочет он уехать, то будет рядом отсиживаться, чтобы при удобном случае сразу в поезд и на запад, — закончил Рокотов. — Да… Эт верно. Рядом будет отсиживаться… — Вот я поэтому к тебе Григорий Иванович и пришёл. Ты — милиция, район твой, может знаешь, где там схорониться можно? Федоренко задумался. — Ох, боюсь, Иван Григорьевич, не знаю я таких мест… Но знаю, кто может знать… Секунду, Иван Григорьевич, — попросил Федоренко и вышел. Через пару минут он и те два пацана под конвоем милиционера стояли в кабинете. — Ну что, добегались. По вашу душу из НКВД следователь пришёл, — указал на Рокотова Григорий Иванович. Иван сразу же принял привычный строгий следовательский вид. Чтобы сомнений не возникло. — А чё сразу НКВД! Мы ж только так, кошельки брали! Зачем НКВД?! — один из пацанов занервничал. — Затем, что вместе с этим кто-то мины стал оставлять на путях, вагоны расцеплять. А никого кроме вас на вокзале не поймали, — Рокотов быстро нашёл что сказать. — Какие мины! Вы чё нам шьёте?! — первый завозмущался ещё громче. — Не-е, это не мы! Чесн слово! — не меньше первого волновался и второй пацан. — Не вы. А кто тогда? — Иван продолжал своё. — Не знаем! Мы ничего такого не видели! — в один голос затараторили пацаны. — А парня с татуировкой на левой руке видели вчера? Пацаны закивали. — Где вы его видели? — Около мастерских. Там разбомбили сильно, а солдаты туда не суются. Там отсидеться можно если шухер на вокзале, — ответил второй. — Сегодня он там был? — Вроде да, — ответил второй пацан. — Не надо нас в НКВД… Мы от своего отпираться не будем… Чистуху напишем, — стал умолять первый. — Так и напишете? — с подозрением прищурился Федоренко. Пацаны кивнули. — Веди их в камеру обратно, — приказал милиционеру Федоренко. Задержанных увели. — Ну, Григорий Иванович, прямо выручил меня! — Рокотов был рад своей удаче, он поднялся со стула чтобы уже выйти. — Бандита своего хотите взять сейчас? — Хочешь что-то предложить? — Да. Может хлопцев моих в помощь возьмёте? Всё лучше, чем с голыми руками на него идти. А они у меня толковые. Не подведут! Рокотов недолго поразмышлял и принял предложение Федоренко. Прав ведь был младший лейтенант.***
В кабинете следственного отдела Павленко жадно курил вчитываясь в показания, иногда посматривая что-то на карте перед собой. Василий сидел на месте Ивана Григорьевича. Света на него глаз не поднимала, не переговаривалась. Она была занята вопросом того, куда мог сбежать вчера преступник, решение этого вопроса Света считала не просто делом раскрытия преступления, а делом защиты честного имени мужа. Но одно беспокоило её всё же. «Надеюсь, Ваня в одиночку не пойдёт его ловить… Ох, не будет он дома сидеть. Чувствую, не будет» — переживала она. А между тем в кабинете ей становилось словно бы душно. Сердце не на месте было, а от мысли, что Рокотов сейчас не дома, а пустился на поиски преступника самостоятельно, становилось совсем не по себе. Света поднялась с места и шагнула к окну. Тревожно ей. Вновь от этой тревоги горло сжало волнением, пальцы потянулись к воротнику, хотелось отогнуть его как можно сильнее. Душно… А ещё Павленко курит… Совсем нечем дышать становится… — Светлана Петровна, с вами всё в порядке? — раздался неожиданно несколько обеспокоенный голос майора за спиной. Елагина резко обернулась, одергивая руку вниз. — Да. Всё в порядке, — незадумываясь ответила Света. — Просто… мне показалось… — заговорил вновь майор. — Что вам показалось? — Света насторожилась, не нравилось, как в этот момент посмотрел на неё Павленко. — Что вы себя… Не очень хорошо чувствуете… Вы так побледнели, — неуверенно ответил Павленко. Елагина шагнула к майору. — Товарищ майор, — голос её сделался строгим, холодным, — Это вас не касается и не должно касаться! — Света смерила взглядом Павленко и добавила, — Хочу напомнить, что это место — не ваше! Елагина развернулась и вышла из кабинета. Павленко остался один. И он чувствовал себя крайне неуверенно. И ещё глупо. Опять, опять он болтает лишее!***
Иван пробирался с двумя милиционерами по разрушенному цеху мастерских, где-то здесь должен прятаться сбежавший. Милиционеры были с пистолетами, этого хватит. Рокотов тоже благодаря Григорию Ивановичу обзавёлся оружием, но с возвратом. Пробравшись под сгоревшими вагонами они увидели притаившегося у разбитого паровоза человека, он был в сапогах, полупальто и без кепки. Рокотов сразу узнал этого человека, приказал милиционерам остановится, а после дал знак, чтобы они шли в обход. Сам он осторожно пошёл вперёд. Парень словно бы ничего не слышал, он над чем-то склонился. Иван с пистолетом наготове пробирался к нему со спины. Преступник был в двух шагах от него. Иван был уверен в себе. — Медленно руки поднял! Шаг в сторону — стреляю, — целясь приказал Рокотов, преступник был в шаге от него. Парень обернулся и уставился на Рокотова, в одной руке он зажал нож, в другой вскрытую банку консерв. — Нож бросил, — пистолетом указал Рокотов. Парень выронил финку. Сзади к нему бросились милиционеры и сразу же скрутили. На левой кисти руки отлично была видна свежая татуировка — восходящее солнце. Рокотов подошёл к нему и вывернул карманы полупальто. Из внутреннего кармана Иван вынул велюровый синий мешочек. — А вот и вещички награбленные. Думаю, здесь и доля зарезанного тобой дружка, да? — убирая к себе заметил Рокотов. Парень же на ломаном немецком резко ответил: — Не понимаю вас! А Рокотов хорошо поставленным немецким произнёс: — Да всё ты хорошо понимаешь! — а дальше уже закончил по русски, — Хоть сам ты и говоришь по немецки крайне плохо. Парень, скрученный милиционерами не сводил глаз с фигуры Рокотова. Такой немецкий он не слышал от советских офицеров! Ему даже не мгновенние показалось, что перед ним стоит не русский, а самый настоящий немец! Стоит немецкий офицер! Да ещё и с такой выправкой! Парень глядел и глядел на Ивана, а Рокотов меж тем приказал увести арестованного. Задержанного преступника милиционеры вывели из разрушенного здания, а Иван подобрал и завернул в газету брошенную финку, улики бросать нельзя.***
Света стояла на крыльце штаба накинув на плечи форменный плащ. Чуть пригревало солнце, а по небу медленно плыли громады облаков. Всё же осень. Она чувствовалась во всём. Особенно прохладным стал теперь ветер. Света то и дело сильнее куталась в плащ, зябко было. Но в кабинет возвращаться тоже не хотелось. Во-первых, там нет Вани. Во-вторых — там есть Павленко. Свету он смущал. Уж больно хотел понравится ей, нарочито галантен, но в вопросах следствия кажется совершенно бездарен. И почему его Дрёмов на место Вани назначил?.. Потому что свой, из госбезопасности? Наверное. А ведь это из-за Павленко сорвалось задержание! Не спугни он преступника, Ваня бы спокойно взял его… Выходит, из-за него Ваню отстранили. Павленко стал ещё больше не нравится. Света ушла в свои мысли, а рядом словно из неоткуда возник… Павленко. «Лёгок на помине!» — первое, что сказала про себя Света увидев майора. — Хорошая погода. Даже не сразу и скажешь, что октябрь. Тепло как в сентябре, — заговорил майор вставя рядом со Светланой Петровной. — Нет. Совсем не тепло, — резко ответила Света. — Вам виднее, товарищ майор, — сказал спокойно на это Павленко. Вновь пауза. Павленко она казалась неловкой, Свете — тяжёлой. Молчание прервал вновь Василий Васильевич. — Светлана Петровна, хотел спросить, а какие ваши соображения по тому, где нам искать грабителя, что ювелира обчистил? Не поверю, что вы, опытный следователь, не думали над этим, — Павленко шагнул чуть в сторону встав напротив Елагиной. — Думала. Считаю, что нужно проверить район возле вокзала. Преступник хочет любыми путями уехать отсюда и будет использовать любую для этого возможность. Поэтому далеко уходить не будет. — Что ж, разумно. Тогда давайте мы с вами туда съездим. Посмотрим, — закуривая предложил майор. — Как прикажете, товарищ майор, — уставным тоном ответила на это Света и обернулась к входу в здание, собираясь уйти. Павленко посмотрел на неё. Другого момент не будет… — Светлана Петровна, ну простите меня! — сказал ей в спину Павленко, — Ну виноват, не сдержался, сказал лишнего… — майор поспешил вновь встать лицом к Свете, голос стал тише, — Просто, я давно не был в компании такой прекрасной женщины, к тому же следователя… Вот и, позволил себе того, чего не должен был позволять. Ещё раз прошу меня извинить. — Как вас с такой выдержкой в органах ещё держат!.. И майора к тому же дали… — холодно ответила Елагина и зашла обратно в здание штаба. Павленко выдохнул, в руках тлела сигарета. «Не простила» — по тону Светланы Петровны Павленко всё хорошо для себя понял. Это обстоятельство ему не нравилось. Ему ведь нужно, чтобы он здесь был другом, товарищем, а не негласным врагом. «Значит, будем по другому работать» — майор выкинул недокуренную сигарету и тоже зашёл в здание.***
В кабинет к собирающимся на осмотр территории вокзала следователям вошёл Дрёмов. — Очередной вызов? — поинтересовался он сходу. — Никак нет. Проверить вокзал хотим. Может быть там где наш беглец спрятался, — ответил Павленко. — Ясно… В этот момент дверь кабинета открылась и в дверном проёме появились два милиционера, а между ними молодой человек в полупальто, руки его были за спиной в наручниках. — Заводите, — раздался из-за спин милицонеров знакомый голос. Милиционеры завели задержанного, а в кабинет в скромном костюмчике зашёл Рокотов. Он усадил парня на стул рядом со столом Йоффе, которого пока не было. — Всё, можете быть свободны. Спасибо вам! — отпустил Иван милицонеров, те сразу вышли. Дрёмов, Павленко и Елагина молча наблюдали за происходящим. — Ну вот он — наш беглый грабитель и убийца. — Рокотов выложил на стол Светы завёрнутый в газету нож и синий мешочек с крадеными украшениями. — Ты откуда его достал? — единственное, на что хватило слов Дрёмову глядя на вид как Ивана, так и приведенного — они выглядели словно только что вышли из боя. — На вокзале. В разрушенных мастерских сидел, — Рокотов расстегнул пиджак, руки сложил на поясе. — На вокзале значит… — Павленко только сейчас понял, какой шанс он только что упустил. Дрёмов оглядел задержанного, затем Рокотова. — Ну и кто он? — наконец спросил подполковник у Ивана. — По документам, Ганс Шнитке. А по речи — либо Вася, либо ещё кто. — ответил Рокотов. Задержанный молчал. А Иван вынул из своего пиджака несколько потрёпанных бумажек. — Вы сюда лучше взгляните. — протянул он Дрёмову листок. Подполковник внимательно посмотрел, Света выглянула из-за его руки. — Так это же!.. — Света сразу узнала номера на пропуске, который дал Иван — это те самые номера пропусков подпольщиков. Дрёмов тоже прекрасно узнал этот документ, он подошёл к задержанному. — Значит так, ты либо говоришь всё и сохраняешь себе жизнь и целыми кости, либо… ты сам понимаешь. — у Дрёмова всегда было только таких два варианта. Задержанный поднял взгляд на подполковника, затем поглядел на зажатую в руке улику. — Да мне хоть говори, хоть не говори — всё равно «вышка» светит! — ответил парень на чистейшем русском. — Ну ничего… У меня все говорят, хотят они этого или нет. — хладнокровно ответил Дрёмов, он отошёл к двери и вызвал конвой, — В камеру, в одиночку его. — приказал подполковника бойцам, уже стоящим в дверях кабинета. Задержанного вывели. А Дрёмов обернулся к следователям. — Вот такого поворота не ожидал!.. Ничего, он заговорит у нас. А дело с ювелиром можем считать раскрытым. Оформляйте всё и верните тому немцу его цепочки-колечки. — приказал подполковник. — Он вчера уехал в эшелоне с выселяемыми. — ответила Света. — Ну тогда… не знаю. На хранение уберите их. — подполковник не знал что делать в таких случаях и поэтому сказал первое, что в голову пришло. Дрёмов ещё постоял, о чём-то подумал, а после приказал: — Иван Григорьевич, через пять минут зайди ко мне. Разговор есть. Дрёмов вышел оставив троих майоров. Иван сел рядом со столом Светы. Вид у него был довольный. А Света убрала в стол ценности и финку в газете, потом оформит всё. Павленко растерянно посмотрел на Рокотова, потом на Елагину. Он стоял у стола Ивана Григорьевича и чувствовал себя не в своей тарелке сейчас, лишним каким-то, не на своём месте. — Ну хорошо, раскрыли… А я… В общем, я перекурить… Буду там, внизу. — взяв со стола фуражку сказал Павленко и быстро вышел. Наконец Иван и Света остались одни. Рокотов взглянул на Свету. А она чувствуя его взгляд на себе подняла глаза. — Да, я пошёл на задержание. Но я был не один. И дело за два дня раскрыли. По горячим следам, — Ваня оправдывался за то, что только сделал. — Знаешь, Рокотов, я даже не сомневалась в том, что дома тебе не будет сидеться, — с обидой в голосе и волнением в глазах ответила на это Света. А Иван улыбнулся от этого. Ничего в Свете не изменилось, она всё также обижается, когда он делает что-то по своему. Ну а ещё, она даже обиженной и раздражённой была для него милой и красивой. Он любил Свету любой. Света поднялась с места и отошла к окну, скрестив на груди руки. Иван следом. Но не просто, а чтобы обнять. — Давай ты будешь хотя бы мне свои версии говорить? — всё тем же тоном просила тихо Света. — Если бы я тебя её сразу рассказал, то ты бы не согласилась, а потом поехала сама, без меня… Я ж тебя знаю, Светик, — Рокотов держал Свету крепко. Однако Света сумела быстро обернуться к нему. — А вот и не поехала! — уже мягче возразила она, от чего даже немного улыбнулась, — Потому что… Потому что, я знаю как ты переживал бы за меня, — зашептала Света. — И всегда буду переживать! — Рокотов прижал Свету к себе. Он всегда будет за неё переживать.***
Через приказанное время Рокотов явился а Дрёмову. Подполковник встретил его сидя за столом. — Заходи, Иван Григорьевич… Вижу, не сидиться тебе спокойной. Рокотов промолчал. — Да ты не стой в пороге, проходи, садись. — пригласил Дрёмов. Иван зашёл в глубь кабинета и сел за стол. — Ох и упрямый же ты, Иван Григорьевич! Я даже удивляюсь твоему упрямству. Другой бы на твоём месте с радостью отдохнул, выспался в конце концов, а ты — шашку на́голо и в бой. — к удивлению Рокотова подполковник не отчитывал его, а кажется, хвалил. — Ну, выспаться я выспался уже в госпитале… А бой… Ну а кто если не я?.. Да и к тому же… Дело о подполье не закончено. — Верно говоришь, не закончено… Вот ещё, нашёлся один, видимо удрал от нас в тот вечер. Теперь попался… Иван кивнул. Он и сам был очень удивлен, когда обыскав ещё раз задержанного обнаружил у него тот липовый пропуск. Стало очевидно, что этот парень из подпольщиков. Грабежь же, видимо, был шагом отчаяния — нужно было срочно сбежать как можно дальше из Кёнигсберга. — Значит, не всех вы, Виталий Сергеевич, в ту ночь взяли. — заметил Рокотов. — Выходит так… И кто знает, сколько их ещё в городе, этих фашистов недобитых! — И где их ждать тоже. Они же теперь без единого руководства, сами по себе. Но с оружием и подготовкой. Поэтому, боюсь, Виталий Сергеевич, нас ещё ждут новые взрывы, нападения и убийства. А вот где будет следующая акция, нам уже предугадать будет непросто. — Да, ох как непросто!.. Без руководителя они пойдут кто в лес, кто по дрова… Хаотичный террор, что может быть хуже!.. — задумчиво произнёс Дрёмов, он как и Рокотов прекрасно всё понял, что в ту ночь не закончилась работа, она может быть, только началась. — Что там немцы говорят? — спросил Рокотов, он помнил о том, что новенький лейтенант Сташевский работал по этому направлению. — Ничего конкретного. Что-то из того, что они рассказали мы и так знаем. Имена многие, которые называют нами проверены — кто-то убит был, кто-то сбежал. А по тому описанию, которое ты дал, никого задержанные не узнают. — Мишу тоже никто не узнал? — с волнением спросил следом Рокотов, он не забывал о нём, но рассуждал о сыне более отстраненно, чем прежде. — Никто. Ну либо врут, что не узнали… Тут проверять надо… Но как тут проверишь, когда город чужой, населения практически нет и оно тоже явно не за нас… Да и сам город, посмотри, в каком виде… — Да… Непросто. — Ладно, Иван Григорьевич, вижу, вижу что беспокоишься, не сидиться на месте тебе. — Дрёмов неспешно поднялся и вынул из сейфа пистолет с удостоверением, — Так уж и быть, работай. Только впредь — без таких накладок, — протянул он их Рокотову. — Хорошо. Будет без накладок, — Иван забрал свои вещи. — Ну тогда, можешь идти, выполнять дальше свои обязанности. — А майор… — А что Павленко? Так и скажешь, что я тебя вернул, пусть освобождает место твоё. Иван кивнул и вышел. Что ж, всё случилось именно так, как он и хотел — он вернулся к работе, Света больше не остаётся с этим Павленко. С чувством удовлетворения Рокотов вернулся к работе.