«Меня считают злым человеком, я знаю, — и пускай! Я никого знать не хочу, кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге».
— Джуничиро, извини, если мой вопрос тебя обидит, — Ацуши нервозно закатывал рукава рубашки, стараясь не думать о предстоящей встрече с мафиози. — Наоми, она... Ты сказал во время нашего знакомства, что она живёт с родителями... — Да, — натянуто улыбнулся Джуничиро, но не смог скрыть печали в надломленном голосе. — Ей всего тринадцать, я часто размышляю... как она там... без меня. Мы разговариваем с ней по телефону, по видеосвязи, и всё же... и всё же у меня ощущение, что мы не можем быть по-настоящему близки. — Вы тайно общаетесь? Твои родители... — Они хотят оградить её от общения со мной, с тех пор как проявилась моя способность. И мама, и папа... я для них чужой. Нелюбимый... ребёнок. — Прости меня. Я не должен был... — Глупости, мы же коллеги. Понять родителей, которые, любя одного ребёнка, ненавидели второго, Ацуши был не в состоянии. От него самого отреклись не из-за способности: его считали обычным до недавних пор. Он предполагал, что отец с матерью погибли, либо мать не стала растить дитя без отца, либо у неё не имелось средств к существованию. Однако как понять тех, кто запер Джуничиро в Мёртвом доме, разлучив с сестрой, фактически признав «ненормальным»? — Вот и пришли, — Танизаки свернул в плохо освещённую часть двора, где на размалёванных стенах красовались неприличного содержания надписи. Там их уже поджидала представительница класса Мафии, и эту девушку детективы ожидали увидеть меньше всего. Соломенные волосы её были не распущены, как в кабинете Фукудзавы, а убраны в неаккуратный пучок, короткое платьице сменилось офисным костюмом, но общие черты узнавались сразу. — Вы? — ахнул Ацуши.***
Куникида раскладывал на столе все записи, сделанные на уроках. Мечтая стать преподавателем высшей математики в университете, он прикладывал все усилия, чтобы осуществить задуманное. Из алгоритмов складывалась его жизнь, и он ценил науку, всегда обладавшую точностью в знаниях. А ещё его раздражало, если кто-то ленился изучать столь важный предмет. — Осаму! — рявкнул Куникида на Дазая, развалившегося на диване в наушниках. — У нас завтра контрольная работа, хватит страдать ерундой! Сколько можно читать всякую дурь? Ты вообще будешь сегодня готовиться к алгебре? Дазай перевернулся на живот, перелистывая страницы «Полного руководства по суициду». — Хорошая книга хуже не станет, сколько ни читай. Я жду знака с небес.***
— Во мне пропадает актриса, — засмеялась девушка, снимая солнцезащитные очки. — Меня зовут Ичиё Хигучи, и я вовсе не бесклассовая. Кое в чём я вам не соврала: здесь у вас действительно свидание с Портовой Мафией. Прогнозы Мори-сана сбылись, вы и в самом деле взяли на задание новичка! Где ваша бдительность? Не очень-то Фукудзава бережёт людей, работающих на него, уж поверь, тигр. — Пригнись! — успел крикнуть Танизаки перед тем, как Хигучи вытянула вперёд обе руки. Воздух рассекли пули, со свистом пролетевшие над детективами. — Способность выпускать пули из ладоней? — фыркнул Танизаки, поднимаясь. — Ты жив лишь потому, что они мне подчиняются. Я могу придавать им абсолютно любое направление, но сейчас моя цель не ранить или убить. Что вы, мы же всё-таки в приюте. Просто чуточку унять ваш пыл. Повторный свист заставил Ацуши рефлекторно прижаться к прохладной земле. «Что же я такое? — мелькнуло в мыслях. — Почему ничего не предпринимаю? Что... снег?..» И правда, из ниоткуда выпавшие мелкие снежинки словно создали небольшой вакуум на территории. В нём Ацуши увидел себя, стоящего на коленях и дрожащего, как осиновый лист. «Конечно, Джуничиро! Он отвлекает её иллюзией!» Ругательства Хигучи подтвердили предположение: пока она палила в пустоту, Танизаки сцепил пальцы на её горле. Завязалась потасовка, в которой обязательно победил бы детектив, превосходящий девушку по физическим данным, но тут Ацуши, подбежавший на помощь, профессиональным ударом был отброшен назад вместе с упавшим на его грудь товарищем. Снег рассеялся, иллюзия испарилась, и перед ребятами показалась тонкая фигура в длинном плаще. — Не находите, что слегка не по-мужски, — разрезал пространство тихий и отчётливый голос, — двоим парням нападать на хрупкую девчонку? — Рюноске! — Хигучи, словно беззащитный младенец, обняла его за ноги. Ацуши поразился резко произошедшей в ней перемене. — Я подвела тебя? — Заткнись, — коротко ответил Акутагава, — как ты смела безрассудно стрелять по ним? Хочешь скандала в Доме? Хочешь потерять тигра? И почему зовёшь меня по имени на задании? — Но, Рюноске... От звона пощёчины поёжились все присутствующие. — Прости... Я не хотела тебя огорчать, Акутагава-сэмпай.***
Дазай, не двигавшийся в течение получаса, обеспокоенно распахнул глаза и захлопнул книгу. Куникида, зубривший формулы из учебника, отвлёкся от математики. — Что случилось? Дазай-сан изволил подняться с дивана и заняться чем-то полезным? — Мне надо идти. — Кто бы сомневался! — буркнул он, проследив, как за напарником закрылась дверь. — Разумеется, проголодался и метнулся в столовую. Что за человек, отродясь своими бинтованными конечностями ничего путного не делал.***
— Не по-мужски, — Танизаки, вытирая кровь с губы, нашёл силы привстать; его левая щека быстро опухла, — не по-мужски использовать Хигучи в корыстных целях, а затем бить, понимая, что не дадут сдачи. — Ты со своими девчонками разбирайся, а с моей я сам разберусь. Тигр, — Ацуши поймал на себе безразличный взор, — босс предлагает тебе присоединиться к классу Мафии на добровольных началах. В прошлый раз нашему разговору помешали, и пришлось пойти на военную хитрость, чтобы встретиться с тобой в спокойной обстановке. — ВОТ ЭТО ВЫ СЧИТАЕТЕ СПОКОЙНОЙ ОБСТАНОВКОЙ?! — Я прошу извинить меня за поведение Хигучи, — та смиренно сидела на месте, уставившись на сэмпая, — она проявила непозволительную грубость. — За кого вы меня держите? В Агентстве у меня настоящие друзья, а у вас нет уважения даже друг к другу. Будь я один на всём белом свете, и то не присоединился бы к вам. Ацуши осознавал, что рано или поздно Акутагава применит силу, однако совершенно не представлял, какова была его способность. Поэтому невыносимая боль в плече, затуманившая разум, сразила мгновенно: пояс вражеского плаща под приказом «“Расёмон”!» превратился в орудие пыток, пронзив тело насквозь. Танизаки, обездвиженный тем же манёвром, отключился. «Помощи больше не будет. — Вид собственной крови на одежде ужасал. — Поверив в розыгрыш с бомбой, я принял быстрое решение — погибнуть ради чужих людей, и сегодня я не должен умирать, потому что Джуничиро в опасности. Единственный выход — применить способность. Наверняка она действует и при моём желании... Надо подумать о том, что я и есть тигр, разбудить его...»“«Расёмон» и тигр”: Ацуши вынужден сражаться
— Становишься монстром, чтобы спасти друга? — Акутагава без труда блокировал атаку зверя, и искалеченный Ацуши вновь стал собой. — Увы, монстры не могут спасать. Они рождены убивать. Нужно ли тебе идти против твоей сущности? В Мафии тебя не станут ограничивать. «Я рождён не убивать. Я не монстр. Я смогу защитить человека». — Какой бы ни была моя способность, я ни за что не воспользуюсь ею для убийства! Живой пояс, будто сорняк, разрастался по всему двору и тысячей игл впивался в Ацуши, а тот принимал обличие тигра, безрезультатно пытаясь отразить удары. Тем не менее, он заметил, что после каждой трансформации ранения на теле исчезают. «Регенерация! Я продержусь. Не теряй сознание... “Расёмон” неуязвим, но и у Акутагавы должны быть пределы возможностей...» — Довольно, мелкие. Пошумели — пора и честь знать. Если бы Ацуши не лишился чувств от усталости и увечий, то радости его не было бы границ. Встав между дуэлянтами, внезапно выпрыгнувший из-за гаража Дазай остановил действие обеих способностей. — Дазай-сан, — удивлённый, Акутагава по привычке постарался сдержать эмоции, — готов поспорить, что вы волшебник. План был безукоризненный. — Спорить, Рюноске, ты будешь с ровесниками в игре «кто дальше плюнет». Больше года я не наблюдал за твоими тренировками, и что я вижу сейчас? Тот же неумелый сопливый мальчишка, разве что получивший какую-то власть. Ещё и обидел милейшего Ацуши-куна. А-а-ацуши-кун! Поднимайся, мне что, на горбу вас с Танизаки тащить? — Кто ты такой, чтобы судить Акутагаву-сэмпая? — вспыхнула Хигучи, уже вернувшись в вертикальное положение и уткнувшись носом в шею возлюбленного, который скрывал за молчанием злобу и смущение. — Раз битва затянулась, сегодня разойдёмся с текущим количеством жертв, но вы на вашу же беду допускаете накал страстей: мы — самый многочисленный класс в Доме, с нами считаются все остальные классы... — ...а также торгуете запрещённой дрянью в Доме и за его пределами и имеете в составе лучших эсперов, — закончил предложение Дазай, улыбнувшись и похлопав по спине полумёртвого Ацуши. — Я знаю, Хигучи, знаю. Кому же, как не бывшему мафиози, всё о нас знать?***
Ацуши не сразу понял, где находится. Уже вторая ночь в новой комнате оборачивалась для него кошмаром; память отказывалась воскрешать события прошлого вечера. Отдельные обрывки, например, треск пуль по гаражам, боль в плече и и громкий приказ Танизаки «Пригнись!», указывали на то, что он действительно сражался с Мафией. С утра же на теле не было ни царапины. «Не принял ли я за реальность плохой сон?» Телефон на тумбочке запиликал нудную мелодию: выданное в старом приюте средство связи не поддерживало иных рингтонов. Благо, Рампо и Куникида ушли на школьные занятия. — Как спалось, Ацуши-кун? — Спасибо, Осаму, у меня немножко болит голова, но мне, наверное, пора на учёбу... — С ума сошёл, что ли? Не беспокойся, директор лично освободил тебя от сегодняшних занятий. Спускайся-ка лучше на правый двор, мне нужна твоя помощь. Описать увиденное Ацуши при всём желании не мог. Затруднительно указать причину, по которой адекватный человек решил бы погрузиться на дно бочки, высунув наружу ноги, словно специально принимая неудобную, весьма болезненную позу. Руки Дазай, зевая, убрал за голову, и можно было подумать, что в его понимании эта поза — отдых с комфортом. — Ты занимаешься йогой? — Нет, видишь ли, я... — Практикуешь упражнения на выносливость? — Нет, я... — Осаму, самые безобидные варианты я озвучил, пожалуйста, не пугай! — Видишь ли, я вычитал в «Руководстве», что длительное сидение в бензине может привести к летальному исходу... — В бочке нет бензина! — Позавчера в ней доставляли горючее, запах пока не выветрился. Я понадеялся, что он меня убьёт, но прошло три часа, а меня только тошнит, да и позвоночник не выдерживает. Поможешь выбраться? Жаль, что пришлось разбудить тебя, но поблизости никого. Ай, нет, не переворачивай её, я упаду и разобьюсь! — Ты, кажется, хотел умереть! А кому-нибудь из детективов нельзя было позвонить? — прохрипел Ацуши, обхватив самоубийцу за спину и стараясь вытянуть из бочки. — Я звонил — ай! — всем подряд, предупреждал, что умираю. А они — ай! — сказали: «Поздравляем, ты добился, чего хотел». Со звонком на перемену Куникида надел пиджак и отправился на место происшествия. Фукудзава поручил ему расследование: в день, когда Ацуши и Танизаки выясняли отношения с Акутагавой и Хигучи, неизвестная шайка эсперов избила группу парней прямо у входа в городской кинотеатр. Пострадавшие проболтались, что преступники обладали сверхспособностями, но побоялись давать против них показания. Полиция не сомневалась, что в деле замешан Мёртвый дом, но не рисковала вставать на дороге у Мори Огая, а Фукудзава счёл необходимым убедиться, что дети Дома снова сумели выйти за его территорию. Следуя по сокращённому пути через правый двор, Куникида уже выстроил несколько возможных теорий, но все они испарились и забылись при виде необычайного зрелища: крепко вцепившись друг в друга, Ацуши и Дазай раскачивались на бочке из-под бензина, как на качелях, постоянно меняя центр тяжести. — Дазай, какого... Бум! — Ацуши окончательно пересилил напарника, и он, освобождённый из плена, навалился на него сверху. Бочка откатилась к Куникиде, остановившему её ногой. — Куникида-кун, — Дазай, словно ни в чём не бывало, вытянулся во весь рост, и едва не раздавленный Ацуши мог лишь позавидовать настолько быстрому восстановлению после падения, — сложная была контрольная? — Какая разница, ты на неё не явился. Допрыгаешься — оставят на второй год! Удачно же я тебя встретил, у директора накопилась пачка жалоб от учителей... — Когда это на меня были жалобы? — С первой перечислять или в шахматном порядке? «На уроке японского языка ученик по имени Осаму Дазай пытался выпасть в окно с третьего этажа. Прошу принять меры», «Прошу применить соответствующее наказание к Осаму Дазаю, сорвавшему урок геометрии, начертив на доске куб, похожий на гроб». Ещё одна докладная — и понесёшь дисциплинарную ответственность. — А ты куда идёшь, Куникида? — Ацуши! Извини, я потратил на этого придурка Дазая целую минуту. Агентство гордится тобой, вы с Танизаки молодцы. Он, кстати, в порядке, Йосано его подлечила. У директора есть версия, что «Чёрные ящерицы» покидали вчера пределы Дома. Надо бы разговорить пострадавших без вмешательства полиции. «Ящерицы» — это отделение эсперов в классе Мафии, — пояснил Куникида на недоумевающий взгляд Ацуши. — Эсперов?.. — Ты чего, эсперы — это мы, люди со способностями, — хихикнул Дазай. — Ладно, не будем злоупотреблять временем коллеги, идём завтракать.“«Чёрные ящерицы»”: В Мафии особая структура
На «завтрак», начавшийся в полдень, пришли немногие. В такой час в столовой народу почти не было: дети пропадали на занятиях. Сидя рядом с Дазаем в тишине, Ацуши ощущал себя систематическим прогульщиком. — Осаму, у меня не выходит из мыслей бой с Акутагавой. Я вспоминаю, что он был в шаге от победы... и чей-то силуэт перед потерей сознания... Мне показалось, им был ты. — Я просто довёл конфликт до логической развязки и доставил вас с Танизаки в помещение. Вы отлично справлялись и без меня. Ацуши хотелось задать ещё десяток уточняющих вопросов, но Дазай, за долю секунды отбросив свою серьёзную сторону характера, сложил ладони, будто в мольбе: — За какие заслуги моей грешной душе боги Олимпа послали счастье? — А, чё?.. — Оглянись. Румяная брюнеточка в фартуке, напевая под нос какую-то песенку, убирала со столов пустые подносы. Смахивая крошки в мусорное ведро, она устало заправляла за ухо кружева белой косынки. Тёмное платье в пол подчёркивало её стройную фигуру и невинность. — Она устроилась работать в столовую дней десять назад и навеки похитила моё разбитое сердце. — Ацуши списал бы всё на дурашливое настроение Дазая, если б тот не дрожал от жара собственных слов. — Я наконец-то нашёл причину жить. Но жить ли?.. Нет, причина, по которой я жил до сих пор. Да, я жил, чтобы мы могли покончить с собой вместе! Я просто уверен в этом... А-а-а, она само очарование! — Ты ведь и Хигучи предлагал двойной суицид. — Что ты, это же был повод подкинуть ей прослушку. Умереть я желаю с Нанами. В очередной раз убедившись, что у Дазая явный сдвиг по фазе, Ацуши приподнялся с намерением уйти, но не тут-то было. Энергично махая руками, его товарищ прокричал: — Нанами, иди сюда! Перепуганная девушка похлопала ресницами, однако в следующий миг усмехнулась и засеменила к ребятам. — Что-нибудь стряслось, Дазай-сан? Вы с другом? Значит, Дазай уже подкатывал к ней. Ацуши готов был сквозь землю провалиться от стыда. Перспектива быть убитым «Расёмоном» выглядела теперь соблазнительной. — Нанами, куколка, знай я, что сегодня твоя смена, не спал бы ночь от волнения. Обещай, что дождёшься моего совершеннолетия, и выйдешь за меня, и мы покинем мир одновременно... — Без меня хоть на тот свет, — мелодично прощебетала девушка. — Но совместное самоубийство нельзя совершить одному. — Кстати, Дазай-сан, ваша жизнь застрахована? — А почему ты спрашиваешь, радость моя? — Ну-у-у, потому что вы порядком надоели мне. Если вы ещё не застрахованы... Я-бу-ду-ра-да-вам-по-мочь. Ацуши оцепенел от беззаботности, с которой Нанами произносила каждую фразу. Дазай и тогда не растерялся. — А-а-а, твоя настойчивость ослепляет меня! — признался он, краснея от удовольствия. — Если это лучшее, что вы придумали, дабы сменить тему, то я могу направиться прямиком к вашему директору. — Твоя решительность ещё более ослепительна! Нанами сказала, что у неё нет ни минутки на болтовню, и вернулась к работе, а Дазай продолжил рассказывать бедному Ацуши о том, какая она прелесть. — Эй, парни, вот вы где! — Рампо весело подбежал к столику. — Кто из вас может побыть моим гидом? — Ацуши-кун замечательно подойдёт, — ответил Дазай прежде, чем Ацуши смог понять, что происходит. — Чего? Гидом? — У Куникиды проблемы с установлением личности подозреваемых. Мне нужно добраться до кинотеатра, но я не знаю города. Ты ориентируешься в Йокогаме? — Да, нас раньше часто... — Чудно, идите скорее! — проводил их Дазай, не отрывая глаз от Нанами.“Йокогама без карты”: Ацуши становится гидом Рампо