Моя пустота

✦ Пускаясь в размышления сейчас, спустя много лет, я понимаю - нечто неуловимое, но вполне отчётливое изменилось тогда в его отношении ко мне. Что-то в движении рук или черезчур пристальном и задумчивом взгляде по утрам. Что-то невозвратно исчезло, либо преобразовалось в нечто иное, незнакомое и более изощрённое. Мне казалось, что раньше ему было практически плевать, но теперь, после моего, так называемого непреднамеренного самоубийства... Он словно проникся собственной игрой, вовлекаясь все больше. Страх потери способен творить с больным сознанием страшные вещи. Он провоцирует, встряхивает, заводит, даёт смысл порой уже давно безнадежным вещам. ... Сейчас же, сидя на холодной кафельной плитке в просторной ванной и бездумно разглядывая узоры на стенах, растягивая теперь свое, бесконечно тянущееся, время, я вдруг задумалась, а как это, жить иначе? Прошлое потеряло смысл, будущее умирало в настоящем. Казалось, он любил меня так, как никто другой. Уничтожал медленно, с удовольствием. Мы принимали по ночам, когда Мэнсон, взъерошенный и поникший возвращался обратно, не важно откуда, из студии или от очередной шлюхи, которую он выловил на бесконечно перетекающих друг друга тусовках. Укусы на шее и чужой сладковатый запах духов совсем не имели значения, он возвращался ко мне. Мэнсон каждый раз учил меня не превышать дозу, чтобы не отъезжать раньше времени, но зачастую эти лекции превращались в, невоплотимую на практике, теорию. Потом мы трахались, целовались, больно, смотрели на звёзды под потолком комнаты. Не знаю были ли они там на самом деле, но я так отчётливо ощущала их мерное тепло, растекающееся по плечам. Сомнений даже не возникало. Один рывок и я бы просто дотянулась до парочки сверкающих скоплений. - " Можно я оставлю одну себе, они наверное ужасно горячие..? " - " Ты сможешь возвращаться к ним в любое время. Не разрушай их систему, иначе мы не выберемся. " Он тоже видел их и, кажется, не в первый раз. Так ужасно хотелось остаться в этом иллюзорном мире, рядом с ним, навсегда, только бы не возвращаться обратно. К своему ужасу, я начала понимать почему в какой то момент для наркомана путь назад обрывается. Когда ты под дурью, мир меняется. Обыкновенная комната превращается в портал, бесконечно меняющий кадры, цвета, формы. Ты словно бежишь, не в силах остановиться, летишь вниз, глубоко, принимая следующую форму, встречая новую реальность. Все это происходит практически за секунду, а время просто останавливается, застывает как черная смола на дереве и все замирает. Чувство внезапного падения, неприятная дрожь в груди и его тихий голос. - " Нет нет, ещё не время Лили, мы ведь только начали. " Я все ещё в комнате, переплетаю с ним пальцы и сжимаю ладони. Мне до ужаса нравится как звучит мое имя в обрамлении его низкого шёпота. Останавливаться просто бессмысленно. Со временем я, кажется, поняла ещё одну вещь. Особую прелесть его секретного удовольствия, тайны которую он мог разделить рядом со мной. Всё-таки было что-то мистически особенное в этом кровавом ритуале, что-то невероятно сексуальное и одновременно пугающее. Когда он просил об этом, лёжа подо мной так откровенно, так прямо заявляя о полном доверии, я просто не могла отказать. - " Только не останавливайся, осталось совсем немного. . " Я выгибалась от удовольствия, чувствуя его движения и продолжала рассекать кожу, но он никогда не давал мне закончить, не позволял уничтожить главную причину моего безумия, неохотно выхватывая лезвие. Мэнсон не позволял мне перешагнуть ту самую границу невозврата. Я размышляла над тем, что могла бы убить его, рвануть железкой и случайно разрезать артерию или не ту вену. Это доверие было таким ужасно наивным с его стороны, таким глупым. Он словно планировал совершить самоубийство чужими руками, тайно надеясь, что когда-нибудь я не смогу сдержаться. Но проблема заключалась в том, что и я верила в каждое его слово, в конечном итоге играя по чужим правилам. Мэнсон каждый раз знал все наперед. Я могла играться с ним часами, могла балансировать на грани, получая бешеное удовольствие от опасности нашего положения, но никогда бы не посмела нарушить негласно установленные правила. Бесконечная агония ведь гораздо приятнее секундного искупления? Он называл меня "моя девочка", но звучало это не так, как бы произнес какой нибудь старый отвратительный учитель из колледжа с садистскими фантазиями. От Мэнсона это звучало непосредственно, так, словно он был способен совратить любого, бросив всего лишь парочку слов. Он не играл персонажа, заранее нарисованного и проработанного в собственной голове, он им был, и все это так чертовски шло ему, природная грубость подавляемая самоконтролем. Он никогда не шел на поводу собственных желаний. Раньше мне казалось что я до ужаса любила свободу, ветер в волосах во время очередного побега, жизнь без обязательств, одиночество, в какой-то мере. Однако с ним все словно проходило через призму кривого зеркала. С ним я впервые почувствовала себя живой, словно бы я и не существовала вовсе до момента, когда наши глаза пересеклись впервые. Мэнсон заполнил пустоту, которую раньше я предпочитала скрывать глубоко внутри, а чужие руки так приятно разрывали не успевающие затянуться раны. " Я магнит для больных сук и сломленных девочек" - сказал он однажды, в одну из холодных ночей, когда мы лежали обдолбанные на полу. Я даже не пыталась размышлять над тем, к какой группе, исходя из его суждения, принадлежу. Это едва ли имело значение, когда сердце билось где-то в районе горла. *** Вода, медленно стекающая по моей макушке и исчезающая в водостоке, уже давно перестала держать тепло и превратилась в мелкую холодную струйку. С усилием поднявшись, я выбралась из душа и, оперевшись руками об раковину, взглянула на свое отражение в зеркале. В глазах все ещё стояла пелена от недавних слез, губы искусаны, на щеке - бледное пятно от удара. Я так не хотела плакать из-за этого, глупо намеревалась сохранить холодный рассудок, не хотела принимать близко к сердцу, но определенные вещи к этому времени уже давно были мне неподвластны. Все невозвратно потерялось. Этот момент был просто ужасным для осознания того, что я влюбилась. *** Вчера днём я проснулась от назойливого входного звонка и последовавшего за ним громкого хлопка двери где-то внизу. Послышались тихие голоса, один женский и один.. его. Я вдруг вспомнила небрежно брошенные слова о том, что "она" вернётся. Неприятный холод пробежался по телу, и я упала обратно в постель, не заботясь снова натягивать одеяло. Я не была расстроена, не была подавлена или разочарована, все это было частью игры, моей гребаной жизни без правил. Стоит ли огорчаться, когда все заранее решено за тебя? Деревья за окном тихо шуршали и переплетались, по окну стучали мелкие капли, руки дрожали. Разглядывая черные низко висящие облака, которые сменяли друг друга как старая кинопленка и исчезали за краем карниза, я впервые задумалась над тем, как же так получилось что все поблекло. Неужели я пропустила тот самый момент невозврата, когда привычные ранее вещи становятся пугающе безразличными? Страшно проснуться однажды и совсем ничего не почувствовать. Так хотелось ощутить злость, обиду, хотя бы что-нибудь... Дверь в комнату приоткрылась, образуя еле заметную щелку, и краем глаза я выхватила белый хвост, проплывший мимо моего лица. Лили не часто показывалась на глаза, предпочитая располагаться в самых темных и недоступных углах дома, скрываясь от посторонних, по ее мнению, личностей. Однако на Мэнсона это правило не распространялось. Практически повсюду она следовала за ним, будто маленькое его продолжение. Она никогда не оставляла его, преданно сворачиваясь в клубок на коленях или растягиваясь рядом и пристально наблюдая за каждым его действием. Порой, дрожь пробирала от ее неподвижного и чересчур осмысленного взгляда, хотелось зажмуриться, лишь бы снова не начинать эти бессмысленные гляделки. На него она смотрела иначе, чем на остальных. Они могли часами разговаривать, точнее Мэнсон говорил, а Лили слушала, изредка помахивая хвостом и тихо урча, словно поддерживая беседу. Ещё ни разу я не встречала таких по человечески умных и хитрых животных. Она будто понимала каждое слово, просто не заботясь ответить. И, черт возьми, фраза о том, что хозяин непременно должен быть похож на своего питомца словно писалась с этой парочки. По крайней мере, характер у них был идентичный. Я медленно приподнялась, стараясь не спугнуть белое создание, прекрасно понимая что если вдруг она передумает, то никакие мои действия не спасут положения и не изменят ее решения уйти. Она остановилась возле кровати, выгнулась и запрыгнула ко мне, присаживаясь напротив. Я просто не могла поверить своим глазам, Лили никогда не пришла бы ко мне... Она вообще словно не воспринимала моего присутствия раньше, каждый раз упорно игнорируя и настороженно поглядывая. Дождь, кажется, усиливался. Я подняла глаза, врезавшись в потолок, туда, где по ночам рассыпались звёзды. Там было пусто, каждый раз когда я просыпалась они исчезали. Наверное их просто никогда не существовало. ✦