Фея в кроссовках

Она широко открытыми глазами смотрела на окружающее – и, в основном, видела одни камни, разных размеров. Это снизу, а вверху было голубое полотно, с сияющим высоко в нем шаром. - А почему мы живем в пещере, а не здесь?- спросил ее брат, Мао,- здесь так красиво. Моа посмотрела на него – еще детеныш, как и она, но уже чуть крупнее. Он крепко опирался на свои лапы, и медленно водил из стороны в сторону длинным, пушистым, хвостом. Сегодня они впервые вышли из пещеры, где жили с момента, как родились, и увиденное им понравилось. - У нас в пещере безопасно, а здесь могут ходить хищники,- отозвалась мама, сидящая рядом,- пока я рядом, они вам не опасны, но если будете одни, защититься от них не сумеете. Стаи волков, медведь-одиночка…. А самый опасный – человек. - Почему?- спросила Моа. - Он рождается без острых клыков и когтей, которые есть у нас,- пояснила мама тихо,- поэтому делает себе разные вещи, которые могут ранить нас и убить. Моих братьев, едва они подросли, поймали люди, ранив из мерзких штуковин. Я была дальше, и смогла спастись. Поэтому я хочу, чтобы вы бежали, как только увидите человека, или учуете его запах. Даже один, он может быть опасен. - Опаснее медведя?- спросил Мао. - Да. Оружие медведя на виду, а откуда может тебя ранить человек, не всегда ясно сразу. А теперь можете поиграть. Барсики тут же побежали друг за другом, затеяв вскоре потасовку. И бегали до тех пор, пока мама не позвала обратно в пещеру. - Теперь днем вы будете выходить наружу,- говорила она,- а теперь спите, наверняка устали. Моа и правда устала, поэтому уснула, едва только закрыла глаза… С этого дня они много раз выходили из пещеры наружу, играть и резвиться под лучами светящего шара. Иногда он скрывался, словно за шкурой какого-то большого, высоко забравшегося вверх, зверя, и на Моа с братом падали холодные, крупные, капли. Барсики бегали и под ними, если они падали не часто, а когда их становилось много-много, и вокруг нельзя было разглядеть ни камня, возвращались в пещеру. Мама все время была рядом, и уходила на охоту, когда Мао и Моа спали. Однажды они проснулись, чувствуя аппетитный запах. Так пахла добыча, которую мама принесла совсем недавно. Моа раньше любила лакомиться только молоком матери, а теперь подошла к добыче вместе с братом, и, глубоко вонзив в нее свои маленькие зубки, оторвала кусочек, и проглотила. Мясо пришлось ей по вкусу, как и Мао, хотя много они не съели. - Вы попробовали первого горного козла сегодня,- произнесла мама, когда покончила с добычей, оставив косточки (ими барсики любили играть),- значит, скоро настанет пора идти на первую охоту. - А когда?- тут же спросил любопытный Мао. - Скоро,- повторила мама,- когда вы сможете съесть в три раза больше, чем сегодня. - Так мы теперь не будем пить молоко?- протянула Моа. - Будете, но меньше. А вскоре мясо станет вашей постоянной пищей,- отозвалась мама. - А на кого мы пойдем охотиться?- все не мог угомониться Мао,- на горного козла? Он вкусный… Мама тихо фыркнула. - Конечно, вкусный. Мы, как и другие барсы, любим его мясо. Но он слишком большой для вас, вы начнете с добычи поменьше. - Я не знаю добычи меньше,- сказал Мао,- кто это? - Вы их еще не видели. Они вам понравятся, не сомневаюсь. А пока что можете поиграть под сияющим шаром. Барсики радостно побежали из пещеры, и под сияющий шар уже выкатились, в едином клубке. Принялись нападать друг на друга, тоненько мяуча, и едва слышно шипя. То прятались за камнями, то кидались друг к другу, молотя лапами и кусая зубами за все, что было в досягаемости. Так они вскоре запыхались, и легли передохнуть, обернув длинные хвосты вокруг своих лап. И одновременно заметили далеко впереди движение. - Мам, там что-то движется!- воскликнул Мао, вскочив на лапы. Мама прервала свой туалет, тоже выйдя под сияющий шар. - Пока не видно, кто это,- едва слышно сказала она,- спрячьтесь в пещере. По одному ее голосу барсики поняли, что лучше последовать этим словам, и зашли в тень пещеры. А мама напряженно стояла на месте, и даже хвост ее не дергался. Моа уже хотела спросить, разглядела ли мама того, кто шел, когда она расслабилась, повернувшись к ним. - Это не хищник и не человек,- сказала она,- один из барсов. Барсики тут же выскочили из пещеры, присматриваясь к идущему вдали барсу. - Да он чуть больше нас!- протянул недоуменно Мао,- почему он идет один? Это ведь не безопасно! - Он не просто убежал от мамы,- отозвалась мама, подойдя к барсикам,- он идет туда, куда ведет его чутье. - Разве так бывает?- спросила Моа недоверчиво,- он же еще не вырос, не сможет защититься от хищников и людей! - Зайдите в пещеру, и я вам все расскажу. Мао и Моа послушали маму, и, устроившись возле нее, слушали ее слова: - Мне рассказывала мама о том, почему так происходит. Очень давно это началось - детеныши барсов уходят от матерей, едва научившись охотиться. И идут они в долину, которая лежит за горами, в которых мы живем. А там они находят себе друга. - Какого друга?- не удержалась Моа,- и почему именно в долину? - Они находят друга-человека. Барсики испуганно взвизгнули в голос: - Человека?! Но ведь ты говорила, что они опасны! - Да, большинство из них,- подтвердила мама спокойно,- но в долине обитают мирные люди, они едят мало мяса, поэтому не убивают много животных, а когда собираются на охоту, объединяются с барсами, садясь на их спины. - Люди используют барсов?- спросил Мао с неприязнью в голосе. - Нет, это не так. Барс по своей воле всегда рядом с другом-человеком. Он находит человека, когда тот еще детеныш, идя за своим чутьем, и сам не хочет оставлять его больше. Он защищает человека, а человек защищает барса, и длится их союз, пока один из двух не умрет. Я только слышала об этом, но знаю, что это так. Барсики молчали, думая об услышанном. - Но почему так происходит?- спросила Моа,- это странная вещь, и ей должно быть объяснение. - Никто не знает, отчего создаются эти союзы. Но связь между барсом и человеком очень крепка еще до их встречи, наверное, она создается еще при рождении каждого из них. - Значит… мы с Моа тоже можем уйти?- протянул Мао. Мама громко вздохнула. - Не знаю. Но вы точно узнаете, когда немного подрастете. Рассказ мамы заставил барсиков задуматься надолго – а пока мама умывала их. Потом она уснула, и Моа услышала ворчливый голос Мао: - Не знаю, как ты, а я не хочу всю жизнь ходить за каким-то человеком. Это просто ужасно, делать такое только из-за чутья! - А мне интересно, каково это,- возразила Моа,- и вообще – ты же слышал, люди из долины хорошие, они будут нам друзьями. - Все равно не хочу. - А если ты почувствуешь, что тебя ведет чутье? Будешь не замечать его? Мао громко фыркнул: - Это все чушь, и только. Чутье помогает мне узнать маму и врага, и многое другое, сама знаешь. Я решаю, следовать за ним, или нет. Моа не хотела больше спорить, и установилась тишина. Но в мыслях своих она вновь и вновь возвращалась к причине того, почему же барсы уходят в долину… Шло время. Мао словно забыл о разговоре про долину и людей, которые там живут, и теперь твердил про первую охоту, изо всех сил съедая как можно больше, к веселью Моа и мамы. Правда, его быстро отучила есть очень много тяжесть и боль внутри, поэтому он перестал торопить время. Моа ждала первой охоты более спокойно, чем брат, но и ей не терпелось поймать первую добычу. Наконец, они съели вдвоем половину горного козла, и мама пообещала, что завтра, едва сияющий шар появится из-за гор, они пойдут охотиться. И Моа, и Мао обрадовались, и с нетерпением ждали наступления нового дня. Как и говорила мама, они вышли из пещеры, видя часть сияющего шара из-за гор. Мама вела их в ту сторону, куда когда-то ушел незнакомый барсик, и вместе они вскоре начали спускаться по большим валунам. Они шли очень долго, а в какой-то момент, обогнув большой камень, увидели просторный, зеленый луг, расцвеченный разными цветами. Барсики радостно побежали вперед, но остановились, наткнувшись на странные предметы, выступающие из травы – красивые и странно пахнущие. - Это цветы,- пояснила мама,- нам они не приносят пользы, но на них приятно смотреть, хотя запах от них может сбить со следа дичи. Моа громко фыркнула – к ее носу пристала желтая мелкая крошка, и пришлось немного умыться. Мао не проявил особого интереса к цветам, спросив, на кого же они будут охотиться. - Увидите сами,- отозвалась мама,- притаитесь в траве и наблюдайте за движением вокруг. Когда увидите, как добыча бежит, сразу же хватайте, и откусывайте ей голову. А потом уже можете есть. Барсики понимающе кивнули. Они разошлись в стороны, спрятавшись в траве, наблюдая за движением вокруг. Вдруг Мао прыгнул вперед, и начал смешно мотать головой из стороны в сторону, а Моа услышала резкий писк. Но вот Мао заглотил свою добычу, и писк смолк. Решив тоже поймать свою первую добычу быстро, Моа вся превратилась в слух, напряженно глядя вперед. Но запах цветов сбивал ее, да и шевелились они, словно живые. Поэтому Моа два раза прыгнула не туда, не сумев никого поймать. - Что ты делаешь?- насмешливо оскалился Мао,- так голодной останешься! Моа хотела ответить, что запах цветов слишком силен, но тут Мао застыл на месте, повернув голову в сторону, противоположную той, откуда они пришли. - Ты чего?- спросила Моа. - Странный зуд,- отозвался Мао с непониманием в голосе,- он во всем моем теле, глубоко…. Он ведет меня туда. И, не добавляя ничего, помчался в ту сторону, куда смотрел. Моа бросилась за ним, но тут ей путь преградила мама. - Стой,- сказала она,- твой брат понял, что ему нужно быть в долине сейчас, с одним из людей. Ты не сможешь его остановить. Но Моа не слушала – обогнув маму, она снова побежала за братом. Но она упустила время – Мао уже достиг края луга, и пропал за высокой скалой. Мама права, она его уже не догонит… - Он ушел навсегда?- спросила она с горечью в голосе, услышав тихую поступь мамы рядом.- Я больше его не увижу? - Он не вернется в горы,- отозвалась мама тихо,- но я не знаю, увидишь ли ты его еще, или нет – ведь ты еще детеныш. - Он тоже!- взвизгнула Моа,- я думала, мы будем вместе долго, но этот зуд увел его… Она легла на траву, опустив голову на передние лапы. - Когда-нибудь, возможно, и тебя уведет такой же зуд,- услышала она печальный голос мамы,- и тогда ты увидишь, каково барсу слушать свое чутье. Горечь и печаль от этих слов стали так сильны, что Моа жалобно замяукала. Мама подошла совсем близко, ее пушистый хвост обвил тело Моа, а теплый язык принялся приглаживать шерстку на голове. А Моа продолжала мяукать, пока печаль не стала меньше. Тогда они пошли обратно в пещеру – больше Моа охотиться не хотела. Она грустила по брату несколько дней – почти не выходила из пещеры, мало ела. Но вскоре грусть ушла полностью, и вот Моа снова бегает под светящим шаром, гоняясь за своим хвостом и летающими жужжалками. И ходит охотиться на луг – с каждым разом все успешнее. Ей нравится настигать добычу в один-два прыжка, нравится, как мелкие косточки хрустят на зубах, и особенно – вкус сочного мяса с небольшим жирком. Мама довольна тем, как она охотиться, и говорит, что вскоре поведет ее охотиться на горного козла. Моа радуется этому, и сама замечает, что становится и тяжелее, и сильнее, и одного движения лапы хватает, чтобы убить даже крупного грызуна. …Они с мамой забирались выше в горы – предстояла первая охота на горного козла. Предвкушая это знаменательное событие, Моа резво бежала впереди мамы, и от любопытства и нетерпения постоянно спрашивала, далеко ли еще. Но, в очередной раз убежав вперед, Моа почувствовала, что любопытство исчезло, а вместо него появилось странное ощущение – словно зачесалось где-то очень глубоко. Этот зуд быстро распространился по всему телу, и вдруг Моа, повернувшись в сторону противоположную, куда они шли, поняла, что зуд ведет ее туда. - Ты хочешь уйти?- услышала Моа напряженный голос матери. Едва сумев обернуться, Моа согласно кивнула. Тут зуд усилился так, что стало невозможно стоять на одном месте, и она пустилась бежать. Зуд немного уменьшился, но Моа знала, что если остановится, он усилится вновь. Она миновала крутые горные склоны, и теперь бежала по пологой тропе вниз. А внезапно увидела низину меж гор. Наверное, это и есть та долина… Моа постояла всего пару мгновений, после чего опять побежала вперед. Вокруг все больше темнело, и, когда она спустилась на траву, стало совсем темно. Впереди была стена высоких деревьев, к которой Моа пошла, следуя за своим чутьем. И вскоре увидела странное существо: словно оживший большой цветок, на голове – стебли травы желтого цвета, почти все тело зеленое, только концы веток-лап розово-коричневые, без волос. Ходило существо на двух задних лапах. Не чувствуя его запаха, Моа подошла ближе, понюхав одну из его лап. Оно чуть отодвинулось, посмотрев на нее, что-то сказало. Моа не поняла его, но чутье вело вперед, поэтому она пошла туда, оглянувшись на существо. Должно быть, это и есть человек, ведь в этой долине живут люди. Так они шли по лесу – Моа впереди, а чуть позади человек. В какой-то момент Моа почувствовала запах мяса, но немного иной, чем привыкла ощущать; и еще, что воздух вокруг потеплел. А вскоре они вышли на пространство меж деревьев, маленький луг. На самых ближних деревьях Моа увидела странные постройки, и подумала, что в них живут люди. А людей здесь было много. Но больше всего барсика поразило не это, а большой огонь в центре луга, от которого и чувствовался запах мяса. Моа ощутила, что этот огонь не опасен ей, и спокойно подошла на расстояние, которое позволяло распространяющееся от огня тепло, сев на землю. Из массы людей, сидящих возле костра, отделился один – высокий, опирающийся на длинную палку. Он заговорил, а человек, которого она привела, отвечал ему. Моа не понимала их, но чувствовала и видела, что здесь есть барсы, и еще какие-то звери – черно-рыжего цвета, внешне похожие на барсов. Вот люди закончили говорить, и куда-то направились – а вел всех самый длинный, и, похоже, главный. Спутник Моа пошел за ним, и еще несколько людей, Моа пошла тоже, вместе с другими барсами и неизвестными зверями. Сейчас идти было светло – частички большого огня теперь нес почти каждый человек, а Моа удивлялась, как они смогли приручить огонь (мама рассказывала ей и Мао об огне, рождаемом молниями, и его диком нраве). Наконец, лес остался позади, и они очутились возле большого скопления воды, круглой формы. А вдали Моа увидела малую, быструю, воду, что питала это скопление, сбегая с крутых гор. Ожидая, что же будут делать люди, Моа села, а они опять начали говорить друг с другом. Потом вперед вышел человек, которого она привела к большому огню, и начал медленно заходить в воду. Удивившись, зачем он это делает, Моа решила поискать добычу, и пошла обратно в лес. Но ушла недалеко – зуд вернулся вновь, настойчиво поворачивая ее обратно. Она пробовала сопротивляться, но продержалась недолго – и вновь бежала к скоплению воды. И увидела, что человек в воде барахтается, словно тонет, а другие люди идут ему на помощь. С разбега нырнув, Моа поплыла. Она не любила воду, мокрую и холодную, но как-то мама сказала им с Мао, что им нужно уметь плавать, и они научились этому. И сейчас это пригодилось. Она быстро доплыла до человека, и вцепилась зубами в его зеленую шкуру. Человек начал ей помогать, и Моа постепенно вытащила его из воды. Едва оказавшись на траве, он повалился на нее, растирая верхними лапами нижние, и тяжело дыша. Глядя на это, Моа вдруг ощутила теплоту к человеку, и лизнула его в лицо. Человек посмотрел на нее, чуть оскалившись, и снова начал растирать конечности. Тут подошли другие люди, высокий с палкой что-то сказал, человек, которого Моа вытащила из воды, ему ответил. И в этот момент теплота к нему усилилась и Моа лизнула в лицо его вновь. А потом, осознав, что очень мокрая, хорошенько встряхнулась. Только подумала о туалете, как лапа человека нежно погладила ее шерстку на макушке, точно теплый мамин язык. Зажмурившись от удовольствия, Моа лежала, пока человек ее гладил, а потом они пошли обратно в лес. Вскоре выяснилось, что они возвращаются к большому огню – Моа это поняла по запаху. Вместе с человеком, которого она вытащила из воды, Моа легла возле огня, и принялась вылизываться, чувствуя, что человек ее гладит по голове. В какой-то момент лапа замерла, соскользнула на землю, и Моа, посмотрев на человека, поняла, что он спит. Она завершила туалет, на что потребовалось много времени, а потом огляделась вокруг: людей видно не было, хотя их запахи чувствовались недалеко; а в стороне от большого огня лежали взрослые барсы. Моа решила поговорить с ними, и подошла ближе, увидев, что они не спят. - Я Моа, только сегодня пришла в долину,- обратилась она к ним,- тут все такое непонятное, можете мне объяснить? Ну и о себе рассказать тоже. Ей ответил самый крупный барс: - Я Григг, как и все остальные барсы, пришел из высоких гор, еще детенышем. Я нашел своего друга-человека, и вместе с ним до сих пор. В свои первые дни здесь я задал опытным барсам вопрос такой же, как ты сейчас задала мне, и услышал на него ответ. Твой человек – тоже ребенок, так называют люди своих детенышей, и это самка, или, как принято говорить у людей, девочка. Дети-самцы – мальчики, а взрослые – мужчины и женщины. Одеваются они все одинаково, но у девочек на голове длинные волосы, а у мальчиков короткие, так же - у женщин и мужчин. Еще мальчики, становясь охотниками, надевают себе на шею ожерелье из зубов убитых животных, а девочки в это же время – плоды с деревьев. Моа понимающе кивнула, запоминая новое, а барс говорил дальше: - Когда ты была у озера – это большое скопление воды – и помогла своему другу выбраться оттуда, он дал тебе имя. Ты быстро запомнишь его звуки, хоть и не будешь понимать их значения – он будет повторять их чаще всего. Сначала вы будете вместе играть, изучать долину и горы вокруг, а потом – вместе охотиться. Обычно девочки не становятся охотниками, но раз между вами есть связь, она тоже будет охотиться, и в это время будет ездить на тебе, чтобы охота проходила успешнее. Тебе не будет от этого тяжело или неудобно – люди ездят на нас аккуратно, и немного весят. - Обычно мы находим детей, рожденных в долине,- заговорил другой барс,- но эта девочка пришла издалека. А это значит, что когда-нибудь она покинет долину – сюда очень редко заходят люди из других мест, и не могут навсегда остаться здесь. Ты уйдешь вместе с ней. Она тебе понравилась? Моа энергично тряхнула головой. - Хоть она и странная на вид, но ласковая и добрая, почти, как мама. Значит, мы будем теперь вместе всегда? Барсы кивнули. - Жаль, что я ее не понимаю,- протянула Моа,- а это вообще возможно? - Да. Прислушивайся к голосу человека, и смотри на жесты. Обычно только вначале трудно, пройдет немного времени, и ты будешь чувствовать, что она от тебя хочет. Да, и еще… И они рассказали еще немного о людях – что конечности их – руки и ноги, что они улыбаются, когда им весело, и дерутся, когда ругаются, бывают, что плачут, если грустно или больно. И о том, как они называют окружающие явления и предметы. Голубое полотно над головой – небо, шар в нем – солнце, быстрая вода – река, а вода от неба – дождь. И многое другое, о чем Моа даже не догадывалась. От этого всего она почувствовала растерянность, и сам собой возник вопрос: - Откуда вы все это знаете? Ведь барсы и люди не могут понимать слова друг друга! - Видела самого высокого человека, с длинной палкой?- спросил Григг. Моа кивнула, и он продолжил.- Это их долгожитель, его называют старейшиной, и обращаются к нему за советом. Он много знает, а когда-то давно один старейшина мог разговаривать с барсами. Именно от него барсы смогли узнать о людях так много, и передают эти знания новым детенышам, которые появляются в долине. - Интересно,- протянула Моа.- Значит люди дают нам имена, которые отличаются от наших собственных. Наверняка, их самих тоже как-то зовут, но мы ведь не узнаем, как именно? Барсы согласно мотнули головами. - Поэтому мы сами даем им имена,- снова заговорил Григг,- старейшину обычно зовем «Посох», он всегда ходит с посохом. Своего друга я называю Клыком – у него на ожерелье самое большое число зубов убитых животных среди всех людей. Ты тоже можешь придумать своему другу имя. Моа, подумав над этим, решила, что назовет девочку «Травинка» - она ведь вся зеленая, как трава, да еще и небольшая ростом. А больше никаких сравнений в голову не шло. - Хорошо,- одобрил это имя Григг,- и еще – в долине помимо барсов обитают тигры. У нас с ними есть нечто общее, мы понимаем друг друга, но друзей-тигров у барсов нет. Они тоже создают союзы с людьми, и приходят из лесов за горами. Обычно мы встречаемся с ними только на охоте. - Понятно,- протянула Моа. Только собралась вернуться к Травинке, но тут вспомнила о Мао, спросив: - У меня есть брат, он луну назад ушел сюда. Вы видели его? Его зовут Мао. - В это время у нас появилось два детеныша барса, их имен мы не помним уже,- произнес Григг,- наверняка один из них – твой брат, вскоре ты с ним встретишься. Моа порадовалась этому – здорово, что они опять будут вместе! И, вернувшись к своему другу, легла, совсем скоро уснув. Проснувшись утром, она с удивлением увидела в воздухе застывшие, мелкие, капли воды. От них ее шкурка промокла, а видно было только на три-четыре шага вокруг. Травинка тоже уже проснулась, поднялась на ноги, и направилась в лес. Моа пошла за ней, обрадовавшись тому, что в лесу оказалось меньше висячих капель – она уже и так была вся мокрая от них. Они шли очень долго, и слышны были только звуки их шагов. Моа чувствовала запах влажной травы от Травинки, до тех пор, пока висячая вода не рассеялась, и лес осветило солнце. Оно вскоре высушило шерстку барсика и одежду его друга, а в лесу зазвучали песни птиц и разные шорохи. Моа только подумала об охоте, как они вышли из леса на просторный луг, тянущийся до гор. Она услышала писк грызуна, и, затаившись, в прыжок настигла его, тут же съев. Оглянулась на Травинку, и увидела, что та ее ждет, и только теперь снова пошла вперед, к горам. Пока они шли через луг, Моа поймала несколько мелких грызунов, утолив голод. Травинка решила забраться на горы, и барсик последовал за ней, порадовавшись, что можно вдоволь напрыгаться по камням. Вначале можно было просто идти, а чуть позже пришлось взбираться. Моа вскоре заметила, что девочка от нее отстает, и остановилась, чтобы подождать ее. Похоже, ее друг раньше не взбирался на горы – лазил он медленно, и Моа часто останавливалась, чтобы он мог ее догнать. Но постепенно он начал взбираться ловчее и быстрее, чему барсик порадовался – ему нравилось взбираться без передышек, а постоянные остановки только мешали. В какой-то момент они вышли на небольшую каменную площадку, на которой в скале обнаружился вход в пещеру. Моа стало интересно, что в этой пещере, и, к ее радости, Травинке тоже захотелось пойти туда. Вместе они вступили в темноту пещеры, и вскоре Моа перестала что-то видеть, только чувствовала слабый запах травы от девочки, и слышала свои, и ее тихие шаги. Ей вдруг стало интересно, помогает ли девочке нюх так же, как ей, и тут Травинка повернула назад, опираясь рукой о стену, что порождало тихий шорох. Значит, она хочет вернуться под лучи солнца, и в этом Моа была с ней согласна. Вскоре оказалось, что они не возвращаются, а идут глубже в пещеру. Моа удивилась этому, но решила, что девочка знает, что делает, и по-прежнему продолжала идти за ней. Они шли медленно, и так долго, что Моа показалось, что прошел день, а то и больше. А в какой-то момент вокруг стало светлее, и они оказались в небольшой пещере, неярко освещенной голубоватым светом. Здесь кроме того входа, через который они зашли, было еще два тоннеля. Но Травинка не пошла по ним – она повернула назад. Вконец запутавшись в том, чего же хочет девочка – исследовать пещеру, или выйти из нее, Моа снова пошла за ней, вскоре оказавшись в темноте. Но пошли они не обратно – в какой-то момент Моа поняла, что они свернули, и идут новым путем. «Видимо, ей не понравилась та пещера, она хочет найти что-то другое»,- подумала Моа, идя рядом со своим другом так близко, что чувствовала шерсткой его ногу. Они шли так еще дольше, чем до этого, но вот впереди опять начало светлеть, и вскоре они попали в пещеру побольше, чем первая, и хуже освещенную. Здесь было несколько тоннелей. Моа в любопытстве посмотрела на Травинку – куда же пойдет она? А девочка, к ее удивлению, подошла к низкому камню возле стены пещеры, и села на него, обхватив колени руками. Барс решил, что она устала, и подошел к ней, положив передние лапы на его руки. Травинка, улыбнувшись Моа, что-то сказала, и начала гладить ее по голове. Устав так стоять, Моа немного размялась, пройдясь по пещере. Ей стало любопытно, что скрывает ближайший к ней тоннель, и тут она почуяла знакомый запах. Неужели Мао здесь? От радости она побежала в тоннель, из которого доносился запах, со всей прыти, забыв о своем друге. Она миновала несколько пещер, поверхность чуть поднялась, заставив прилагать больше усилий, а запах Мао становился все сильнее. Она скоро его увидит! Только подумав об этом, Моа выбежала в очередную маленькую пещерку. Здесь был барс и человек, и в барсе Моа тут же узнала брата. Наконец-то! Взвизгнув, Моа кинулась на брата, повалив его на пол – он едва успел понять, что происходит. Но быстро очнулся, и начал трепать ее шкурку зубами. Они покатились по полу пещеры, нанося новые удары друг другу, а потом одновременно остановились и легли передохнуть. Только сейчас Моа заметила, что человек что-то говорит, и очень громко. Ростом он был едва ли выше Травинки, волосы на голове короткие – значит, это мальчик. А в руке у него Моа увидела часть маленького огня на короткой палке. - Я так рада, что нашла тебя!- сказала она брату,- я только вчера пришла в долину! - Я тоже рад чуять твой запах,- отозвался Мао,- а где твой друг? - Пошли, я тебе покажу,- произнесла Моа, мгновенно поднявшись на лапы. Она побежала обратно, и брат последовал за ней, вместе со своим другом. Теперь они бежали не в темноте – маленький огонь освещал пространство вокруг на три шага. Моа следовала на запах Травинки, слабый, и он постепенно начал усиливаться. И в какой-то момент Моа вбежала в пещеру, где оставила девочку. Она стояла у одного из выходов, словно хотела идти туда. Мальчик подошел к Травинке, и они начали говорить друг с другом – наверное, знакомились, решила Моа. - Значит, и тебя привел этот зуд?- спросил Мао у сестры. - Да,- отозвалась она,- твой уход очень огорчил меня, я решила, что не уйду от мамы, как ты. Но не смогла противиться своему чутью. - Вот и я не смог. Но не жалею об этом – мой друг хороший, он часто ходит на тот луг, где мы охотились впервые, и гладит меня по голове и спине. - Мой тоже так делает,- произнесла Моа,- ты своего тоже из воды вытаскивал? - Ага. Они чудаки, купаются ночью, в ледяной воде, и их ноги от этого сводит,- тут Мао презрительно фыркнул.- Это мне опытные барсы сказали. Так произошло с моим другом, и я не смог стоять и смотреть, как он тонет. - Я тоже,- согласно мотнула головой Моа,- зуд заставил идти в воду, а я не хотела. С ним бороться бесполезно. - Это точно. Ты как-то назвала своего друга? Я своему дал имя «Камешек» - он почти целыми днями лазает по скалам, забирается в пещеры. Иногда я даже за ним угнаться не могу. - Вот бы он научил этому Травинку – так я зову своего друга,- с надеждой в голосе отозвалась Моа,- она будто раньше вообще в горах не была, я устала ее ждать, пока мы к этой пещере шли. Они говорили бы еще, но тут Травинка и Камешек направились к одному из выходов, и барсики последовали за ними. Вместе они спустились вновь к лугу. Люди сели на траву, чтобы поговорить, а Моа и Мао отправились охотиться. Во время охоты они снова затеяли драку, а потом, утомившись и насытившись, легли рядом со своими друзьями. Травинка и Камешек гладили их по спине, и говорили непонятные слова, отдающиеся где-то внутри приятным, волнующим, чувством. Так началась жизнь Моа бок о бок с ее другом, Травинкой. К радости Моа, девочка много времени проводила с Камешком, и Моа могла быть все это время вместе с братом. Вчетвером они исследовали разные пещеры, и барсики предупредили их, когда впереди вдруг появилась в одной из пещер пропасть. Еще они лазали высоко в горы, по проходимым местам, бывали на лугах (там было проще всего охотиться), и просто дурачились, сидя возле большого огня. В один из солнечных дней Моа с удивлением наблюдала за тем, как Камешек показывает Травинке изогнутую палку, с помощью которой чуть позже он пустил заостренную штуковину в дерево, попав в лист, приколотый к коре дерева. - Это их оружие,- объяснил Мао тут же,- помнишь, мама рассказывала, что они делают всякие штуки, которые людям заменяют клыки и когти? Это одна из них, зовется лук, с его помощью Камешек пускает стрелы в дерево. Так он научится попадать в цель, чтобы, как только станет охотником, сразу же попасть в добычу. Камешек и раньше так делал, и не раз. - Понятно,- протянула Моа,- а тебе не кажется, что Камешек еще маленький, чтобы охотиться? - В долине это не важно,- фыркнул Мао,- если мальчик владеет луком хорошо, и его друг, барс или тигр, уже достаточно подрос, проводят какой-то ритуал. Я о нем только слышал, это как испытание на пригодность к охоте. - Зачем все так усложнять?- поразилась Моа,- мы никакие ритуалы не устраиваем, просто идем, и охотимся. Я ведь не сразу своего первого грызуна поймала, зато сейчас ловлю их очень легко. Мао оскалился насмешливо: - Это же люди, они любят вообще всякие ритуалы, сама потом увидишь. Но это ничего, пока они нас не заставляют в них участвовать. Пока Камешек добр со мной, пусть делает, что хочет, а поступки остальных людей меня мало волнуют. Моа с ним согласилась – ей тоже было хорошо вместе с Травинкой. Она лазила по горам теперь так же быстро, как Камешек, и совсем не нужно было ждать ее. Моа запомнила звуки имени, что дала ей Травинка, и могла уже немного понимать, о чем она говорит. Обычно Камешек и Травинка шли в горы с самого утра, и барсы следовали за ними. Но в один из дней Травинка пошла в лес без Камешка, и Моа было немного скучно без брата. Правда, скучать ей долго не пришлось – девочка вскоре подошла к высоким и крутым горам, по которым Моа еще не лазила. Моа тут же принялась подниматься вверх, и Травинка следовала за ней. Сначала было легко, камни встречались неровные, а уступы, нависавшие сверху, Моа легко обходила. Но потом начался участок почти ровной скалы, и тут Моа начала прилагать все силы, чтобы не сорваться вниз, цепляясь когтями за малейшую трещинку. Травинке приходилось труднее – ведь у нее когтей почти не было, и она даже чуть не сорвалась в какой-то момент, но Моа успела ее подхватить за одежду зубами, и немного подтянула вверх, до более безопасного участка. Вскоре после этого они вышли на небольшую каменную площадку, и даже Моа задержалась здесь, чтобы отдохнуть, не говоря уж о Травинке. Но вот они собрались с силами, и снова продолжили подъем. Начался участок из неровных, крупных, камней, по которым Травинка взбиралась так ловко, что Моа лишь немного обгоняла ее. А еще через некоторое время они вышли на пологую тропинку, основательно засыпанную камнями разной величины. Здесь Моа смогла поохотиться на зеленых, прытких, ползунов, даже съела двух. На вкус они были жестче, чем грызуны, но голод немного помогли утолить. Она так увлеклась поиском ползунов, что не заметила, как тропа пропала, а перед ней возник обширный, весь в цветах разнообразных оттенков, луг. Моа поняла, что это тот самый луг, где она впервые охотилась с Мао, и радостно помчалась по нему, предвкушая хорошую охоту. Но, вспомнив о Травинке, оглянулась. И увидела, что девочка перебегает от одного цветка к другому, любуясь каждым, и нюхая их. Подивившись этому (лично для нее запах цветов так и остался слишком резким), Моа начала охоту, и отвлеклась от нее, только почувствовав запахи людей и их друзей-зверей. Она узнала запах Мао и Камешка, с ними были еще несколько детей, и их друзья-тигры. Травинка тоже заметила мальчиков, и пошла к ним. А они в это время столпились у одного крупного цветка, что-то говоря друг другу. Моа не интересовало все это – она вместе с Мао бегала по лугу, рассказывая, скольких грызунов она поймала здесь в последний раз, а потом они начали гоняться друг за другом, и ловить себе еду. Когда они присоединились к своим друзьям, Моа увидела, что у Травинки за ухом появился небольшой цветок, и Камешек, то и дело, смотрит на девочку, улыбаясь. «Наверное, и ему нравится смотреть на цветы»,- решила Моа, начав новую игру с братом. А тигры бежали рядом, тоже соревнуясь друг с другом в скорости. Когда они вернулись в долину, оказалось, что сегодня праздник у людей. Поэтому на поляне вечером запахло жареным мясом, а люди, поев, начали прыгать возле большого огня, словно их покусали пчелы. Видя это все, Моа долго каталась по земле, визжа от смеха. - Смешнее этого я ничего не видела,- сказала она Мао, что спокойно лежал рядом,- с ними все в порядке? - Это они танцуют,- объяснил Мао,- так отдыхают и веселятся. Моа увидела, что Травинка и Камешек тоже танцуют, и опять покатилась по земле от смеха. А после, успокоившись, порадовалась тому, что она и другие барсы не ведут себя так странно, только чтобы повеселиться. Дни шли за днями, Моа и Мао росли, становились крупнее, сильнее. И как-то Моа заметила, что Мао пахнет иначе. Они уже не играли вместе, а когда сидели рядом с Камешком и Травинкой, Мао часто принюхивался к ней. Наверное, и она стала пахнуть иначе, но не замечает этого. Но они привыкли к этому, и своей возросшей силе. И знали, что близится время, когда их друзья станут охотниками. Наконец, этот день настал – Моа поняла это, когда, проснувшись утром, увидела рядом с собой и Травинкой Посоха – он только что разбудил девочку. Камешек и другие мальчики уже были на ногах, а рядом с ними сидели и стояли их друзья-барсы и тигры. Моа с удовольствием размяла лапы и все тело, потянувшись, и, увидев, что дети направились за Посохом, пошла рядом с Травинкой. Они миновали лес, затем – луг, и начали взбираться на самые пологие горы. Вскоре обнаружили тропинку меж гор, и пошли по ней. Моа ожидала увидеть какую-нибудь пещеру, или луг, на котором можно было хорошо поохотиться. Но вместо этого обнаружила, что их тропинка ведет к сплошной скале. И как здесь можно провести какой-то ритуал? Может, барсы и люди ошибаются, думая, что Посох знает больше, чем другие? Посох что-то начал говорить, а Моа из любопытства решила посмотреть, нет ли в скале какого-нибудь незаметного с первого взгляда, прохода. Но не смогла подойти к ней ближе – неясная угроза, которую Моа почувствовала, становилась с каждым шагом все сильнее, поэтому Моа была вынуждена остановиться, ощущая, что дальше идти не хочет. Оглянулась на Мао, и поняла, что он чувствует то же самое, остановившись чуть позади нее в замешательстве. Тогда она решила вернуться к Травинке, а Мао присоединился к Камешку, улегшись на камень. Тут вперед выступил один из мальчиков, самый высокий, и решительным шагом направился к скале. Его друг, тигр, остался на месте, беспокойно молотя себя хвостом по бокам – видимо, тигры тоже ощущали ту угрозу. Моа напряженно наблюдала за мальчиком, думая, что будет, когда он дойдет до скалы. И когда это произошло, он, к изумлению барса, просто исчез, словно его здесь не было. - Невидимая пещера поглотила его!- сказала Моа брату,- видел? Он больше не вернется к нам! - Успокойся,- отозвался Мао тихо,- посмотри – люди совсем не волнуются, значит, все в порядке. - Просто они не чувствуют то, что чувствуем мы,- проворчала Моа. Но, все же, последовала словам брата, оставшись лежать на камне. Они смотрели на скалу очень долго, а в какой-то момент с удивлением увидели, что пропавший мальчик снова появился на тропе, и побежал к своему тигру – тот несся так быстро, что почти сбил своего друга с ног. А мальчик улыбался и ласково гладил тигра по голове, говоря что-то. Опять несколько слов сказал Посох, и к скале направился другой мальчик. Он тоже пропал возле скалы, а его друг-тигр остался сидеть на месте, дожидаясь, когда мальчик выйдет. Остальные тигры отправились охотиться, а Моа с братом решили остаться и убедиться в том, что скала не навредит и этому мальчику. Он появился из скалы вскоре, радостный, а к скале уже шел другой мальчик. Моа поняла, что людям от скалы нечего бояться, но все равно продолжала наблюдать, как они то пропадают, то возникают из скалы вновь. Вот появился из скалы Камешек, довольный, как и остальные, и настал черед Травинки – она была последняя. Она пошла к скале таким же решительным шагом, как и остальные, а Моа поймала себя на мысли, что опасается за нее – ведь до этого она была с девочкой все дни. А сейчас не могла последовать за ней, даже если бы сильно захотела. Травинка точно так же, как и остальные, исчезла в скале, и потянулось долгое, мучительное, ожидание. Моа даже начала ходить по тропе от беспокойства, не в силах сидеть - на расстояние, которое позволяла распространяющаяся от скалы угроза. И успокаивающие слова Мао на нее не действовали. Но вот Моа увидела возникшую возле скалы Травинку, и с радостью бросилась к ней. А она словно испытала нечто похожее, что и барс – подбежала к нему, и сжала в крепких объятиях, приговаривая что-то полным облегчения голосом. Тут снова заговорил Посох – видимо, сказал, что все успешно прошли ритуал. Все вместе они направились обратно в селение, и Моа шла совсем рядом с Травинкой, ощущая своей шерсткой ее ногу. И заметила, что девочка очень задумчива – впрочем, как и остальные дети. Видимо, этот ритуал действительно вещь полезная, несмотря на угрозу, что несла скала… Придя в селение, они сразу же легли спать – уже в сумерках, так устали. А Моа уснула, ощущая ласковые пальцы своего друга… Наутро их разбудили трое охотников. Моа с радостью увидела среди барсов Григга – он стоял рядом с мужчиной, у которого на шее виднелось ожерелье из множества зубов животных. Этот мужчина, когда все дети поднялись на ноги, начал вместе с двумя другими проверять оружие мальчиков и Травинки, после отдавая его обратно. А потом сказал несколько слов, после чего Травинка начала забираться Моа на спину, как и мальчики на своих друзей-зверей. Моа не стала ей мешать, а, когда девочка оказалась на ее спине, ощутила, какая она легкая. Порадовавшись этому, Моа двинулась следом за взрослыми барсами, на спинах которых уже сидели мужчины. Они неторопливо шли через лес некоторое время, глядя, как его наполняют светом лучи сияющего шара, и звуками проснувшиеся животные и птицы. А потом мужчины остановились, и Моа поняла, почему – в ветвях деревьев неподалеку притаилась стая птиц. Друг Григга, сказав несколько слов, пустил из лука стрелу, вместе с двумя другими охотниками, и тут же на землю упали три убитые птицы, а воздух наполнился шуршанием крыльев потревоженной стаи. Охотники забрали убитых птиц, и пропустили молодых барсов и тигров вперед – теперь первым шел Мао, а Моа шла за ним. Вскоре Моа увидела и почуяла птиц на дереве возле них, и ощутила, как Травинка напряглась – она тоже заметила их. Моа ощутила, как девочка быстро приготовилась попасть в птицу, но почему-то не выстрелила, а птицу настигла стрела Камешка. С Травинкой заговорили мальчики и охотники, видимо, выясняя, что ей помешало. А Моа терялась в догадках, отчего девочка, умея хорошо стрелять, так и не убила добычу. Они продолжили охотиться в лесу, то и дело, замечая либо небольших животных, либо птиц. Моа думала, что Травинка убьет какую-нибудь добычу позже, но она и на второй, и на третий раз медлила, уже приготовившись стрелять, и добыча доставалась самому быстрому из мальчиков. Поэтому Моа недоуменно смотрела на девочку, и, видимо, она почувствовала это, спустившись со спины барса на землю. До конца охоты она шла пешком, рядом с Моа, не пустив ни одной стрелы. Глядя на девочку, Моа видела, что она грустна, и в последние два раза даже не целилась в птиц. Зато Камешек убил нескольких птиц, и теперь шел, довольный собой. Мао тоже радовался – знал, что ему достанется часть от добычи мальчика. - Как думаешь, почему Травинка никого из дичи не убила?- спросила Моа у брата вечером, когда они наелись, и лежали неподалеку от своих друзей. - Наверное, оттого, что ей их жаль стало,- отозвался Мао,- обычно это свойственно самкам людей, поэтому они не охотятся. Видимо, Травинка тоже такая. - Понятно,- протянула Моа. Посмотрела на девочку – от нее только что отошел Камешек, и вид у Травинки был невеселый. - А мясо она ест,- сказала Моа, вспомнив предыдущий праздник,- странно, что при этом не может убить хотя бы одну птицу. - Да,- согласился Мао,- но сегодня она его не ела, я заметил. Может, она больше не хочет его есть, поэтому ест фрукты? - Может быть. Или есть еще что-то,- протянула Моа задумчиво,- я уже давно чувствую, что она не похожа на остальных людей. Да и запаха у нее нет. - Как же ты ее находишь?- спросил Мао с любопытством,- по звукам? - Я чувствую запах травы от ее одежды, и иду на него. Но искать мне ее приходится редко. Но кроме этого… мне кажется, что она вообще не человек. Мао эти слова удивили. - Ты слышала, что она не из долины, поэтому и говоришь так,- сказал он с уверенностью в голосе,- выглядит она, как другие люди. - Да,- невольно согласилась Моа,- но она только похожа на них. Ты же слышал, как Травинка поет? Мао согласно мотнул головой – вскоре после праздника, где люди танцевали, она начала петь, и вместе с Моа, он не раз слышал эти песни. - У меня внутри все замирает от этих песен,- продолжила Моа,- такое ощущение, словно они состоят из очень легкой, невидимой, воды, и эта вода наполняет меня, обновляя, доставляя ни с чем несравнимую радость. А когда слушаю песни женщин, ничего не чувствую. - Да, ты права, песни у нее необыкновенные,- подтвердил Мао,- наверное, она не человек. Тогда кто же Травинка? Моа промолчала, не зная ответа на этот вопрос. Из двуногих она знала только людей, и даже предположить не могла, кто еще помимо них может жить на земле. Думая об этом, она долго не могла заснуть. Потом сон все-таки завладел ею. Но ночью Моа вдруг проснулась, почуяв слабый запах какого-то хищника. Запах незнакомый… Поспешно поднявшись на лапы, Моа побежала через лес к горам – запах шел оттуда. Большими прыжками принялась забираться на горы…. И вдруг почувствовала запах Травинки. Обернулась, и увидела девочку – она что-то кричала, и в голосе ее звучала мольба. Но угроза от неизвестного хищника была сейчас важнее, поэтому Моа отвернулась от Травинки, продолжив взбираться в горы. Запах оставался слабым, даже когда она вышла на горную тропинку, и не усиливался, сколько бы ни принюхивалась Моа, то и дело, останавливаясь. Это ее злило, она изменила направление, сойдя с тропы, но запах нисколько не усиливался. Постепенно начало светлеть, воздух вокруг посвежел, а Моа все искала хищника, который представлял угрозу для барсов и людей. Наверное, она сильно удалилась от него, нужно вернуться назад… Бросившись вниз, к тропе, Моа вскоре бежала по ней, чувствуя, что идет верно – запах начал усиливаться. Скоро она настигнет его! Побежав еще быстрее, барс увидел вскоре за поворотом тропы самого большого из хищников, и самого опасного – медведя. Тот нападал на Травинку, лежащую на земле – по сравнению с ним она выглядела еще более маленькой и хрупкой. Моа кинулась на медведя, помешав ему достать девочку, и как раз в этот миг из-за гор показался красный круг солнца, ослепив Моа. Она повернулась к кругу спиной, и начала кусать медведя за лапы, уворачиваясь от его мощных ударов. Но один, все-таки, пропустила, и он отшвырнул ее на камень слева. Удар был не сильным, досталось только одной из передних лап, и Моа тут же вскочила на лапы, кинувшись к медведю – он уже почти добрался до Травинки. Но она не бездействовала – кинула в него крупный камень, а в следующий миг Моа настигла его, продолжив кусать за лапы. Травинка помогала ей, кидая камни, и медведь, зарычав, начал пятиться назад по тропе. Постепенно барс и девочка загнали медведя на край утеса – дальше был крутой спуск. Медведь остановился, и вновь начал яростно атаковать Моа. Но она была очень осторожна, и, вместе с этим, не прекращала атак. Ей удалось, забравшись на крупный камень, подпрыгнуть с него, и укусить медведя за бок – даже кусок мяса оторвала. В этот же миг Травинка попала в медведя увесистым камнем, и он, грозно зарычав, сорвался с утеса, и упал вниз, жутко воя. Вой скоро затих – Моа не сомневалась, что медведь расшибся насмерть. К ней подбежала девочка, и, порывисто обняв, начала что-то говорить. Моа заметила, что медведь ранил верхнюю часть ее руки, и лизнула это место, отчего Травинка поморщилась. Ей и самой досталось, сильнее всего болела передняя лапа, но Моа знала, что она быстро заживет – главное, что она остановила хищника. Вместе с девочкой барс начал спускаться – несколько неуклюже из-за пораненной лапы. Когда они добрались до луга, солнце уже вовсю сияло в небе, согревая Травинку и барса. Моа подошла к туше медведя, начав утолять голод, и только почувствовав, что больше не съест, отошла от туши, повернувшись к девочке. Она подошла к Моа, и, погладив ее по спине, что-то сказала тихим голосом. А потом, посмотрев на медведя, произнесла что-то еще. Моа поняла, что ей нужно побыть рядом с убитым медведем, пока девочка будет ходить за помощью в селение, и улеглась неподалеку от туши. А Травинка пошла в лес. Закрыв глаза, Моа решила поспать. А в какой-то момент сквозь сон почуяла приближающиеся запахи людей, барсов и тигров. Открыв глаза, она увидела идущих от леса охотников, взрослых и мальчиков, и их друзей-зверей. Впереди шла Травинка, а чуть позади – Камешек и Мао. - Так вот как выглядит медведь,- протянул барс, приблизившись к туше,- и вправду очень большой. Ты его одна убила? - Нет, Травинка помогла,- отозвалась Моа,- мы дрались высоко в горах, и в конце он упал со скалы, и разбился. - Ты очень хорошая охотница, и Травинка тоже – ни разу не слышал, чтобы пара человека и барса убила медведя,- произнес Мао с уважением в голосе,- я его почуял, утром, поэтому вместе с тиграми вел людей сюда, а потом мы увидели твоего друга. - Я почуяла медведя еще ночью. Но долго не могла найти, запах все время был слабый. Их разговор прервали громкие крики – обернувшись, барсы увидели, что кричал Камешек, что стоял рядом с девочкой, сжав верхние части ее рук своими руками. Она что-то сказала в ответ, и мальчик отпустил ее, отойдя в сторону. А потом, к удивлению Моа, подошел к ней, и погладил по голове, сказав что-то с теплотой в голосе. Отошел к туше медведя, которую уже разделили охотники, и, взяв хороший кусок, направился в лес. - Этого даже я объяснить не могу,- произнес Мао, прежде чем его сестра задала ему вопрос, что это с Камешком,- я видел раньше, что люди ведут себя странно иногда, но подобного этому еще не наблюдал. Моа согласно мотнула головой. Дождалась, когда каждый из людей возьмет часть мяса от медведя, и пошла к селению вместе с Травиной, налегке. Она шла медленно, чувствуя усталость и сонливость, и хотела в селении сразу же лечь спать, но вначале ей пришлось дождаться, когда женщины осмотрят ее раны, и Травинка завернет ее больную лапу лечебным листом. И только после этого она растянулась на земле, рядом с девочкой, мгновенно уснув… … Проснулась Моа, чуя запах мяса, жарящегося в большом огне. В очередной раз она удивилась, как люди могут есть такое мясо. Впрочем, ее это сильно не волновало – ведь ей они давали сырое мясо. Тут Моа заметила, что Травинка стоит рядом с ней, и все люди окружают костер. Наверное, сейчас будет еще один праздник… Это предположение подтвердилось вскоре – когда все люди и их звери собрались возле костра, вперед выступил Посох, что-то говоря. При этом он смотрел на Травинку и Моа, и барс подумал, что речь идет об их удачной охоте. Так что когда девочка вышла в круг, Моа тут же присоединилась к ней. А мгновением позже с удивлением видела, как люди им кланяются. «Наверное, они так благодарят за спасение от медведя»,- подумала Моа. Тут в центр круга вышел Камешек, держа в руках ожерелье из зубов медведя. Он надел его на шею девочке, и отошел в сторону. Посох сказал что-то еще, и теперь все кланялись, почему-то, женщинам. Моа думала об этой странности недолго – ей дали хороший кусок мяса, которым она и насыщалась, пока от него не осталось и косточек. После она умылась, как обычно, и легла рядом с Травинкой – она о чем-то говорила негромким голосом с Камешком. Потом они вдруг крепко обнялись, и лежали так некоторое время. - Что они делают?- спросила Моа у брата в любопытстве. - Так они ухаживают друг за другом,- объяснил брат, к ее удивлению,- я уже видел подобное зрелище, мне опытные барсы сказали. Моа громко фыркнула: - Они же еще маленькие. Неужели уже сейчас они будут создавать семью? - Нет, сейчас не будут. Они только говорят друг другу о привязанности, по-особенному прикасаются друг к другу. И так несколько лет. А уже потом, когда повзрослеют, у них появляются детеныши. - И здесь у них все долго и сложно,- помотала головой Моа,- зачем решать заранее, если появления детенышей еще и быть не может? И, вспомнив свои догадки о том, что Травинка – не человек вовсе, добавила: - А это вообще возможно, что у Камешка и Травинки будут детеныши? Раз она не человек? Это не то же самое, что барсу сойтись с тигром? Мао задумчиво помолчал. - Может быть. А может, они не знают этого, потому что еще не достаточно повзрослели. Моа кивнула, подумав, что и такое возможно. И, ощутив, что ее опять клонит в сон, вскоре уснула. Со следующего дня Травинка, а вместе с ней и Моа, не стали ходить на охоту. А через несколько дней девочка, вновь сев Моа на спину, ходила с ней вокруг гор, вместе с двумя взрослыми мужчинами на барсах – видимо, они охраняли долину от хищников. И Моа через некоторое время убедилась, что эта предосторожность не излишня – когда из-за гор появилась стая черных, крупных, волков. Люди тут же спрыгнули с барсов, чтобы дать им возможность достать волков, а сами поражали их стрелами. И здесь Травинка действовала так же быстро, как и остальные люди, а Моа убила двух волков. И, конечно же, люди устроили по этому поводу еще один праздник, на котором Моа вдоволь наелась мяса, а у Травинки и мужчин, что были с ней, появились еще клыки на ожерельях. Но чаще они просто ходили по долине, исследовали пещеры вместе с Камешком и Мао. Когда люди сидели подолгу на лугу высоко в горах, барсы охотились, но стоило Травинке запеть, Моа замирала на месте, ощущая такое счастье, словно ее мама снова рядом. Правда, пела она недолго, и от песни до песни проходило много времени, словно Травинка уставала, спев одну из песен. Она и Камешек продолжали обниматься, прикасаться к лицам друг друга, а Травинка носила в волосах разные цветы, из чего Моа поняла, что их ухаживания продолжаются. Так, мирно и неторопливо, протекал день за днем. Моа было хорошо вместе с Травинкой и Мао, и она уже забыла о том, что девочка не в долине родилась, а, значит, когда-нибудь ее покинет. Как-то раз, когда Моа с братом вдоволь наохотилась, они возвращались к своим друзьям, что отдыхали от похода по пещерам на лугу. И с удивлением увидели, как Камешек, до этого стоящий рядом с Травинкой, вдруг побежал в лес. Мао последовал за ним, а Моа подошла к девочке. Только посмотрев на нее, барс понял, что Травинка расстроена. Видимо, между ней и Камешком что-то произошло, только что именно, Моа не знала. После этого все изменилось. Травинка постоянно пыталась поговорить с Камешком, но почти сразу уходила прочь, еще больше расстроенная, чем раньше. Поэтому Моа перестала видеться с братом – она чувствовала, что нужна девочке, и не могла оставить ее даже на несколько минут, опасаясь, что может потом и не найти – ведь от нее уже не пахло травой. И обходить долину вместе они перестали, после того, как один из мужчин поговорил с Травинкой, заметив ее состояние. Девочка после этого еще два дня пыталась завязать разговор с Камешком, но так же неудачно – Моа не успевала даже немного поговорить с братом, как приходилось опять следовать за Травинкой. После очередной такой попытки девочка пошла в горы, принявшись ходить по одной из пещер. Наблюдая за ней, Моа понимала, что она вряд ли видит все вокруг – ее взгляд остановился, видимо, она о чем-то задумалась. А потом, повернув к выходу, почти побежала к долине. Моа знала, что она идет к Камешку, и не ошиблась. И теперь, слушая слова девочки, и, как всегда, не понимая, барс слышал в них боль и мольбу, и ощутил жалость и сочувствие. А вот Камешек явно не почувствовал всего этого – говорил с девочкой холодно, словно с чужой. Моа с удивлением увидела, что Травинка сильно ударила мальчика рукой по лицу, и, что-то крикнув, помчалась прочь, к горам. Моа бежала за ней, удивляясь тому, что не может догнать, и, чувствуя, что трава мокрая от слез Травинки. Уже возле гор Моа ее догнала, а девочка принялась взбираться на горы, почему-то, безуспешно – почти сразу съезжала вниз. Но это ее не останавливало, и вскоре Моа, сидящая рядом, заметила, что по рукам Травинки течет кровь. Она с беспокойством думала, что же происходит с девочкой, а та вдруг опустилась на траву, и начала кричать, с той же болью, что и раньше. «Видимо, у нее такая боль внутри, что она не чувствует боль в руках,- подумала Моа, подойдя к девочке,- что же мог сделать Камешек, что причинил ей такую боль?» Тут Травинка спрятала голову за согнутыми ногами, и, видя, как ее тело сотрясается, Моа подумала, что она снова плачет. Жалость к ней усилилась, и Моа начала лизать окровавленные руки девочки, надеясь, что это ей хоть немного поможет. Травинка подняла голову, посмотрев на нее, и, с улыбкой сказав что-то, начала гладить по голове. А потом, поднявшись на ноги, возобновила попытки взобраться на гору, выбрав другой участок скалы. Теперь она долезала выше, чем раньше, но все равно срывалась, а Моа оставалось просто ждать, когда у нее закончатся силы. Вот Травинка начала забираться на горы в четвертый раз, и тут Моа почуяла запах Камешка. Мальчик появился вскоре, без Мао, и когда он почти подошел к скале, сказав что-то, Травинка в очередной раз сорвалась вниз. Поднявшись на ноги, она повернулась к Камешку, а он подошел к ней. Моа наблюдала, как девочка отходит назад к горе, в то время как Камешек пытается к ней приблизиться, а, в какой-то момент она снова заплакала, опустившись на траву, и спрятав лицо за согнутыми ногами. А мальчик подошел к ней вплотную, успокаивая. Поднявшись на ноги, она снова отошла от Камешка, но он не оставлял попыток помириться – прикладывал к ее ранам на руках какие-то листочки, а после, когда это не помогло, начал что-то говорить полным вины и сожаления голосом. Травинка отвечала ему с такой же холодностью, которая была до этого в его голосе, а в какой-то момент, выкрикнув что-то, побежала прочь от мальчика. Конечно же, Моа последовала за ней, думая на бегу о Травинке и Камешке. Видимо, он причинил ей такую боль, когда не хотел ее слушать раньше, что она теперь не хочет видеть его, поэтому и бежит в горы. Возможно, что она решила даже долину покинуть из-за этого, но в этом Моа не была уверена. Травинка добежала до гор, в которых было много пещер, и принялась взбираться на них. Найдя пещеру повыше, она легла на пол, и сразу же уснула. А Моа, зная, что девочка не скоро проснется, спокойно отправилась охотиться на ближайший к пещере луг. В следующие несколько дней Травинка постоянно пыталась выбраться за пределы гор, но безуспешно – с отвесных склонов она срывалась, а все тропинки оказывались засыпанными камнями. Но она совершала эти попытки не целый день – приходилось спускаться в долину, за плодами с деревьев. А в это время Моа могла хорошо поохотиться. Во время очередного такого спуска они встретили одного из мужчин селения. Моа почуяла его запах, только поймав первого грызуна, а Травинка еще сидела на одном из деревьев, срывая плоды. Она начала говорить с мужчиной, даже спустилась на землю, но голос ее был полон холода, а после – боли, так что и с охотником она не смогла долго говорить, побежав в горы. И это произошло так неожиданно для Моа, что она смогла догнать девочку только на горной тропе. В этот же день, когда Травинка съела плоды, они вновь ходили по горам. И наткнулись на тесную тропу, окруженную скалами с двух сторон. Девочка решила пойти по ней, а Моа оставалось только идти следом. Но вдруг барс почувствовал беспокойство, все усиливающееся, и начал шипеть, бить хвостом по бокам. Травинка, заметив это, попыталась его успокоить, но Моа продолжала чувствовать беспокойство, хоть и не знала, отчего. Не сумев ее успокоить, Травинка продолжила путь, уже не обращая внимания на поведение Моа. Но вдруг земля задрожала, отчего девочка чуть не упала, и Моа поняла, что ее беспокойство не было напрасным. Нужно бежать! Вместе с девочкой она рванула дальше по тропе, видя, что сверху, со скал, начали падать камни. Внезапно тропу перегородил большой булыжник, и барсу с Травинкой пришлось повернуть назад. Теперь приходилось еще оббегать упавшие ранее камни, и, при этом, остерегаться камней, что падали сверху. Оббегая очередной крупный камень, Моа увидела, что прямо на нее со скал катятся несколько булыжников, и совершила широкий прыжок, едва избежав их. А вот Травинка осталась позади на тропе, отрезанная от нее булыжниками. Призывно мяуча, Моа начала карабкаться по завалу вверх, но ее тут же сбил упавший сверху камень. Только поднявшись на лапы, барс услышал дикий крик Травинки – наверное, один из камней ранил ее! Одной ей не пройти через завал, нужно идти за помощью… Решив так, Моа помчалась по тропе обратно в долину. Толчки все продолжались, но были уже не так сильны, а когда Моа принялась спускаться с горы, прекратились совсем. Барс смог бежать еще быстрее, и вскоре несся через лес, чуя все сильнее запахи молодых охотников. В какой-то момент Моа увидела их, и среди остальных – Камешка и Мао. Едва увидев Моа, Камешек соскочил со спины Мао, и, что-то крича, побежал за ней. Впрочем, он вскоре понял, что нужно снова сесть на барса, чтобы не отстать от остальных. - Что произошло?- спросил Мао, поравнявшись с сестрой,- почему ты без Травинки? - Ее засыпало завалом, в горах,- отозвалась Моа,- она кричала, скорее всего, ее ранило. От этих слов ее брат побежал еще быстрее, барсы и тигры остальных охотников тоже. Моа привела их к завалу, и охотники, соскочив со своих друзей-зверей, тут же начали убирать камни в сторону. А барсы и тигры отошли назад по тропе, чтобы не мешать людям. Только Моа не сидела на месте, пытаясь отодвинуть в сторону один из булыжников. Шло время, завал постепенно уменьшался. В какой-то момент Моа услышала слабый голос Травинки, и Камешек что-то прокричал ему в ответ. После чего принялся еще усерднее сдвигать камни в сторону. Наконец, когда начало темнеть, люди отодвинули в сторону последний булыжник. Моа тут же рванула в образовавшийся проход, чуть не сбив с ног Камешка, и за поворотом увидела Травинку, лежащую на спине, и с виду целую. Барс тут же начал лизать ей лицо, и девочка улыбнулась ему. Тут появились Камешек, и все остальные люди, а за ними – их друзья-звери. С Травинкой заговорил мужчина, а после Камешек, подойдя к ней, и сев на камни рядом, попытался завязать разговор. Моа наблюдала, как он дожидается ответа, и после слов Травинки Камешек взял ее на руки, направившись в долину. «Значит, они помирились,- подумала Моа с радостью, идя чуть впереди них,- и Травинка вернется в долину, подлечит свою больную ногу». В том, что у девочки повреждена нога, Моа не сомневалась – Травинка морщилась при каждом шаге мальчика, когда ее ноги чуть качались вперед. Камешек шел так медленно с девочкой на руках, что постепенно оказался самым последним – остальные звери и люди обгоняли его. Только Моа неизменно шла чуть впереди, иногда оглядываясь на девочку. И в какой-то момент заметила, что руки у мальчика дрожат, и чем дальше, тем сильнее. Хоть бы он донес Травинку, и не уронил… К облегчению Моа, Камешку достало сил донести девочку до луга, а там он сразу же опустил ее на траву. Травинка немного посидела, отдыхая, а после мальчик посадил ее на спину Моа. Так она доехала до селения, а там Камешек опять перенес ее на землю. К девочке тут же подошли две женщины, одна начала поить Травинку чем-то из чаши, а вторая занялась лечением ее ноги. Моа, лежа рядом, смотрела, как нога девочки становится все толще от палки и стеблей, и, когда женщины отошли в сторону, Травинка уже крепко спала. К Моа подошел Камешек, и, сев рядом, начал что-то говорить, ласково гладя ее по спине. По одному взгляду, полному теплоты и благодарности, Моа поняла, что он благодарит ее за помощь Травинке, и лизнула его руку. Камешек вскоре ушел, но вернулся с хорошим куском мяса. Ужасно проголодавшаяся, Моа тут же принялась есть мясо, а, насытившись, уснула. Проснувшись в темноте, она с удивлением увидела, что там, где лежит Травинка, несколько мальчиков делают кокон из травы. Они почти закончили, когда Моа подошла, чтобы посмотреть на кокон вблизи. Вскоре кокон был готов, мальчики куда-то ушли, а Моа заползла внутрь, посмотреть, как Травинка. Она еще спала, поэтому барс вышел, улегшись неподалеку от кокона. А вскоре увидел Мао, приближающегося к нему. - Хорошо, что ты привела помощь Травинке,- сказал он,- иначе ей бы не повезло. - Хорошо, что завал не замуровал меня,- отозвалась Моа,- так что Травинка сможет поправиться. Чуть позже Моа зашла в кокон снова – теперь девочка не спала, и улыбнулась ей. А Моа лизнула ее поврежденную ногу, и легла рядом с девочкой, а та начала ее гладить. Тут зашел Камешек, и начал о чем-то говорить с девочкой. Ее голос был вначале грустным, но потом она повеселела, улыбнулась, и Камешек ее даже обнял, как делал это до ссоры. Поэтому Моа решила, что они помирились, порадовавшись этому – ведь Травинке итак приходилось тяжело из-за пораненной ноги. Вскоре Моа поняла, что поправляться Травинка будет долго. Она уже не вставала на ноги, только сидела, а переворачивалась с бока на бок с помощью Камешка. Он вообще очень много времени проводил с девочкой в коконе, говорил много слов, и Моа уходила в это время на охоту – ведь знала, что с Травинкой все будет хорошо, пока мальчик с ней. Но с братом она уже меньше проводила времени, просто охотилась в одиночестве. Но вот нога Травинки подлечилась, и девочка смогла выйти наружу. В первый раз она просто посидела, улыбаясь всему вокруг, а позже начала потихоньку ходить. Затем – бегать, а уже после – снова лазала по горам. И снова все словно вернулось на свои места – опять начались исследования пещер, прогулки по лугам и горам до заката. Однажды они шли по длинному тоннелю без ответвлений. Шли долго, и, когда поверхность начала немного подниматься, Моа обнаружила, что видит горы вокруг, и над головой голубое небо. Зато запах брата внезапно пропал, и Моа, оглянувшись, не увидела Мао и Камешка. Девочка тоже это заметила, начала звать Камешка, все громче и громче, забегала туда-сюда, наверное, искала проход обратно в тоннель. Но у нее не получалось, и она внезапно заплакала, а потом начала бить руками о скалу, крича что-то еще громче, чем раньше. А Моа просто смотрела на это, понимая, что тоже грустит по брату… Внезапно Моа услышала незнакомый голос. Обернувшись вместе с Травинкой, она увидела высокого человека без запаха, в одеждах белого цвета. Это удивило ее, и Моа поняла, что он, как и Травинка, неизвестное ей существо. Незнакомец начал что-то говорить Травинке, и это ее успокоило. Она пошла вниз по тропе, к степи, и на шерстку Моа, идущей рядом, падали холодные капельки ее слез. А в какой-то момент Моа заметила, что одежда девочки изменилась, стала короткой и воздушной, а на ногах, прежде голых, появилась странная обувь. Решив, что, наверное, эта перемена произошла по воле незнакомца, Моа вместе с ним и Травинкой спустилась к степи. Тут незнакомец пропал, оставив их с Травинкой одних – она уже не плакала, и медленно направилась вперед. Моа оставалось только идти за ней, понимая, что они больше не вернутся в долину…