Зимние цветы

*** В четверг они встретились в ресторане, неподалеку от университета Сохо, чтобы обсудить возможный вариант развития событий. Сохо тоже пришел и Ёнджо, наконец, представил их с Гонхаком друг другу. — Разве мы уже не встречались раньше? — спросил у Гонхака Сохо, рассматривая его лицо. На процедуре Гонхак был в маске, так что было не удивительно, что Сохо его не узнал. Сохо не стал дожидаться ответа, они обменялись поклонами, сели за столик, и Ёнджо озвучил им предложение касаемо Японии. Первой эмоцией, которую Дончжу испытал, заслышав сдержанную речь старшего друга, был страх. Сохо выглядел озабоченным, а Хванун отреагировал на новости о Токио более категорично и более эмоционально, чем Дончжу мог себе представить. — Нет. — Отрезал он сердито, голос его дрожал, палочки брякнули о тарелку, когда он выпустил их из рук. — Хён, ты сошел с ума? Токио? Ты предлагаешь нам всем… Поступить вот так? Это безумие! Это чужая страна, мы не знаем, что нас там ждет! У нас нет денег, мы с Дончжу еще учимся, ты предлагаешь просто бросить все и уехать? — Гонхак уверен, что там безопасно, — терпеливо ответил Ёнджо, — я ему доверяю и потом, единственное, что ждет нас здесь — это база, неужели ты этого не понимаешь? Сколько мы еще сможем протянуть в Корее с этими поддельными списками? Полгода? Год? Рано или поздно все вскроется, Гонхак не сможет защищать нас вечно! — Моя мама убьет меня! — заскулил Хванун сжавшись в кресле. Он выглядел испуганным. — Если я скажу родителям про Японию, они запрут меня дома до конца моих дней! Боже мой, если я скажу им про Японию, мне придется рассказать, что ты тоже носитель и тогда моя мама точно убьет меня за то, что я столько времени врал ей! — Если хочешь, мы поговорим с твоими родителями об этом вместе, — ответил Ёнджо и сжал ладонь Хвануна в своей. Это подействовало. — Я уверен, они поймут, что так будет безопаснее для тебя и потом, ты уже не находишься под их опекой, тебе не нужно никаких разрешений на выезд за границу, ты можешь просто уехать и все. Малыш, это единственный разумный выход, который у нас есть. Оставаться в Корее и дальше — это значит неминуемо подвергнуться аресту! Хванун издал короткий звук: то ли всхлип, то ли вздох, от которого у Дончжу по коже поползли мурашки. Он понимал опасения Хвануна и разделял их, но слова Ёнджо о Японии звучали разумно, хоть и пугающе, так что он не воспринял их настолько критично. Это действительно было единственным разумным выходом из ситуации, в которой они оказались, хоть и совсем не тем, который устроил бы Дончжу. Но у них не было других достойных вариантов. Он сжался на диване, обхватив себя поперек живота, потому что от волнения его начало мутить. — А как же учеба? — спросил он. Вышло слишком жалобно, потому что голос его звучал тоньше, чем обычно. — Я имею ввиду… Не то, чтобы я слишком пекусь об этом, учитывая обстоятельства, но нам придется бросить университет, начинать все сначала в Японии… Хванун-хён прав, уехать туда вот так, без денег, не зная, что нас там ждет… Он замолк, испытывая очевидный приступ тревоги. Это действительно было рискованно, потому что у них не было никакого запасного плана и поддержки в Токио, к тому же только Ёнджо из них четверых был фактически дипломированным специалистом, а Хвануну и Сохо оставалось еще несколько месяцев до окончания учебы. Дончжу этой весной только-только должен был закончить первый курс. Ёнджо вздохнул, глядя на него. — У меня есть накопления, — сказал он в ответ на вопрос Дончжу, — и потом, я уверен, что мои родители помогут мне. Квартира в Сеуле… Это подарок моих родителей. Я могу продать её. — Это выглядит так, словно мы все будем зависеть от тебя, — пробурчал Хванун, которого такое положение вещей явно не устраивало. Ёнджо подался к нему и ласково коснулся чужого плеча. — Вы — моя семья, Хванун-и, — сказал он мягко, — неужели ты думаешь, что в такой ситуации деньги волнуют меня больше, чем твоя безопасность, безопасность всех вас? К тому же не все так плохо… Сохо уже закончил четырехлетнее обучение, так что он вполне сможет работать по профессии в Токио, ему не обязательно заканчивать пятый год. Оформление японских паспортов и виз займет довольно много времени, так что, вполне возможно и ты успеешь закончить третий курс, и сможешь перевестись в Токийский университет, а Дончжу снова подаст документы для поступления… — Все равно ваша с Гонхаком идея довольно рискованна, — проворчал Хванун, уткнувшись взглядом в тарелку, вороша палочками лапшу, — и даже если мои родители поддержат меня… Это ведь не соседний город, а чужая страна, хён… Боже мой, неужели ты не думаешь также, Чжу-я? — спросил он, повернувшись к Дончжу. Дончжу перестал покусывать большой палец на правой руке — это было его милой привычкой, которая помогала ему успокоиться, и вяло пожал плечами. — Я не очень-то готов к этому, — ответил он, взглянув на Гонхака, сидящего рядом. Гонхак выглядел задумчивым и даже немного мрачным. Очевидно, вся эта ситуация напрягала его не меньше. — …но Ёнджо-хён прав… — признал Дончжу нехотя. — Оставшись в Корее рано или поздно нас ждет база… Гонхак-хён… Не сможет защищать нас вечно. Он почувствовал, как в животе у него заныло еще сильнее. — Ты в порядке? — спросил его участливо Сохо видя, как искривилось от боли лицо младшего. — Ты плохо выглядишь. — Живот болит, — ответил Дончжу, ощущая режущую боль где-то немного ниже желудка, — мне нужно умыться. Он вылез из-за стола и прошел в уборную. Его подташнивало, но в этом не было ничего такого. Иногда у него болел живот, когда он сильно волновался или переживал. Так было у него с самого детства. Он умылся холодной водой, а потом склонился к раковине и подставил сложенные лодочкой ладони под струю, наблюдая за искрящимся потоком и вслушиваясь в его журчание — удивительным образом этот медитативный процесс немного усмирил неприятные ощущения у него в желудке. Щелкнул дверной замок и в уборную зашел Гонхак. — Ты в порядке? — спросил он доброжелательно. — Тебя долго не было. Дончжу сглотнул. Выплеснул из ладоней воду, закрыл кран и ответил: — Да. Просто я немного перенервничал. Это было не совсем то, что он хотел сказать, но он предпочел не озвучивать тревожащие его мысли. Гонхак шагнул к нему. — Так будет безопасно для вас, — сказал он, — я понимаю… Твои опасения… Дончжу пожал плечами, это было рваное, неопределенное движение, словно ему было холодно, но это было совсем не так, а потом все же спросил: — Мы… Расстанемся? Гонхак уставился на него, непонимающе нахмурившись. — О чем ты говоришь? — спросил он, сократив расстояние между ними еще на один шаг. Теперь между ними оставалось меньше метра. Если бы Дончжу протянул руку, он вполне мог бы коснуться плеча или груди старшего, но он этого не сделал, ощущая слабость. — О том, что если я с хёнами уеду в Японию, — разъяснил он, — ты ведь… Не сможешь поехать с нами и потом, ты совсем не обязан это делать. Но что тогда будет с нашими отношениями? Гонхак опустил голову, скрывая неуловимую улыбку на своих губах, затем снова взглянул на Дончжу: — Тебя это правда беспокоит? — спросил он серьезно. Теперь нахмурился Дончжу. Гонхак сделал еще шаг к нему, привлек к себе, опустив ладони на его бедра, Дончжу покраснел, но позволил это, обвивая шею Гонхака руками. Никто из них не был первым, когда их губы соединились в долгом, дразнящем поцелуе, вызвавшем жар в их телах. — Послушай, — сказал затем Гонхак тихо, Дончжу ощутил как колется щетина на его щеках, когда губы Гонхака поочередно прильнули к его виску, скуле и щеке. — Токио… Это не так далеко. Пара часов на самолете, вот и все. Я смогу прилетать к вам… Дончжу кивнул, испытывая противоречивое желание отстраниться или остаться в чужих объятиях. Жар блуждал внутри его тела, но в его груди поселилось горькое чувство будущей потери. Он действительно был влюблен и это было очень сильным чувством, которое заставляло Дончжу чувствовать себя немного уязвимым. Он не знал, какие именно чувства испытывал к нему Гонхак, но Дончжу хотелось бы, чтобы они были равнозначными. — Давай вернемся к хёнам, — сказал он тихо, потому что они пробыли наедине достаточно времени, чтобы вызвать насмешки друзей в свой адрес по-поводу их одновременного отсутствия, а Дончжу терпеть не мог, когда Хванун начинал дразнить его на тему их отношений с Гонхаком. Он потянулся к старшему и их губы сомкнулись вновь в полном ласки и тепла поцелуе. Когда они вернулись обратно за столик, награжденные за свой поступок ехидной ухмылкой Хвануна, они обнаружили там Гонхи. — Я не знал, что ты придешь, — удивился Дончжу, завидев старшего, — привет, хён. — Это я его позвал, — сказал Сохо смущаясь, — надеюсь… Вы не против? То есть… Он же ваш друг, он ведь в курсе всего происходящего? — Я просто пораньше освободился с работы, — сказал Гонхи. — Я и не знал, что вы начали общаться, — буркнул Хванун, Гонхи застенчиво рассмеялся и ответил: — Я взял у Сохо-хёна номер, когда мы поехали в общежитие в прошлый раз, — краснея пояснил он, — я позвал его погулять сегодня, но он сказал, что встречается с вами, так что я тоже… Решил присоединиться. Я ведь… Вам не помешал? — Вы что, встречаетесь? — осведомился Хванун довольно бесцеремонно. Ёнджо или всхлипнул или усмехнулся, прикрыв рот рукавом рубашки. Сохо и Гонхи покраснели почти одновременно. — Мы просто договорились погулять, — ответил Гонхи сбивчиво, избегая смотреть друзьям в глаза, — ну… сходить в игровую зону или вроде того… Это не свидание! Просто дружеская встреча! — Ну да, — хмыкнул Хванун издевательски. — Оставь их, — сказал умоляюще Ёнджо, обнимая возлюбленного, — он ведь сказал тебе, что это не свидание. Не будь таким ревнивцем, эй, Гонхи тебе не принадлежит! — Да, но он мой лучший друг, так что я должен быть уверен в его окружении, — проворчал Хванун, хотя это ворчание было добродушным. — Я уверен — Сохо — вполне достойное окружение для него, — ответил Ёнджо и подмигнул парочке, сидящей напротив них, заставив их и без того покрасневшие лица почти побагроветь. Дончжу дотянулся до своего бокала с безалкогольным коктейлем и сделал несколько больших глотков. Чувство тошноты почти отступило. Ёнджо спросил, глядя на Сохо: — Сохо… Ты ведь с нами? Во всем этом? Мы можем на тебя рассчитывать, верно? — Я с вами, — кивнул Сохо серьезно. — Мои родители… Думаю, они поддержат меня. Это действительно единственный хороший выход, который у нас есть. Ёнджо кивнул, лицо его вновь приняло серьезное выражение. — Хорошо, — сказал он строго, — тогда нам нужно обсудить еще кое что, касаемо оформления документов… Они проговорили еще около получаса, обсудив, наконец, все возникшие вопросы и дальнейший план действий. Он состоял в следующем: для начала им нужно было как можно скорее подать заявления для получения японского паспорта и вида на жительство. — Если попробовать получить учебную визу — выйдет быстрее, — подсказал им Сохо и пояснил: — подружка моей сестры работает в миграционном департаменте. Я мог бы попросить сестру поговорить с ней, чтобы немного ускорить процесс, но я не могу обещать ничего конкретного. — Было бы классно, — с благодарностью кивнул ему Ёнджо. С учебной визой дела и правда обстояли проще, потому что все они подходили по возрасту, кроме Ёнджо, но он все еще был студентом, так что все могло бы получиться. Им стоило подать документы о переводе в Токийский университет, всем, кроме Дончжу, потому что он учился на первом курсе и ему пришлось бы вновь сдавать вступительные экзамены, но это необходимо было сделать после получения японского паспорта и перед получением учебной визы. Все это выглядело довольно просто, если не погружаться во все бюрократические проволочки. Почти все документы можно было бы подать онлайн, через интернет. У Ёнджо закономерно возникли опасения касаемо того, не будет ли у них проблем с документами из-за того, что они не значились в списке прошедших процедуру сдачи биометрии, потому что закрытие границ являлось вполне реальной и скорой перспективой, но Гонхак сказал: — Думаю, границы перекроют не раньше первых чисел июня. Службы действительно проверяют сейчас наличие сертификатов о прохождении процедуры при пересечении государственной границы, но у них нет приказа задерживать кого-то, у кого сертификат отсутствует, но при этом остальные документы в порядке. — Значит теоретически у нас есть еще несколько месяцев, прежде, чем всех нас окончательно прижмут? — хихикнул Хванун. Это был нервный смех. Сохо вновь пообещал поговорить с сестрой насчет возможности ускорить получение японского паспорта и виз для Хвануна и Дончжу, и визы для Ёнджо. Они договорились оставаться на связи как можно чаще и начать собирать необходимые документы как можно скорее, чтобы успеть покинуть Корею до июня, и осознание этого буквально заставляло кровь внутри них бурлить. Дончжу испытывал волнение, от которого перехватывало дыхание, когда они обсуждали еще такую туманную перспективу отбытия в Японию, потому что ни у кого их них было четкой уверенности, что все пойдет как надо из-за постоянного ужесточения политики государства в отношении выявления носителей. Их план выглядел идеально, но никто не мог гарантировать, что они в полной мере смогут реализовать его. Тем не менее, у них не было никакого другого выхода, кроме как придерживаться намеченного пути. После того, как они обсудили все возникшие вопросы они попрощались, и Ёнджо, Хванун, Гонхак и Дончжу вышли на улицу, оставив Сохо и Гонхи в ресторане за пустым столиком. На улице крупными хлопьями шел тяжелый, влажный снег. Была середина февраля. Этим же вечером Дончжу позвонил брату. — Я уезжаю в Санджу, — сказал ему Донмён, когда ответил на видеовызов. Голос его звучал блекло. Он выглядел подавленным и расстроенным. — В первой половине марта, после зачетного периода. «База» совсем скоро начнет проверять первые курсы, у меня больше нет времени ждать. Ты ведь поедешь туда со мной, Дончжу? Дончжу тяжело вздохнул. — Мама звонила мне вчера, — ответил он тихо. Из-за приоткрытой двери до него доносилась болтовня старших, сидящих в гостиной за просмотром фильма. Это звучало так привычно и он подумал, что очень не хочет это терять. — Она была очень расстроена, — добавил он, — она говорила мне о Санджу, но… Его «но» повисло в полумраке комнаты. — Ты обещал поехать со мной, — напомнил ему Донмен. Дончжу кивнул: — Я помню, — сказал он, — я бы ни за что не оставил тебя там одного. Это было правдой. Они с братом могли сколько угодно ворчать друг на друга и даже делать вид, что ненавидят, но это было лишь затянувшейся детской игрой. Они были ближе друг к другу чем кто бы то ни был с самой первой минуты. Они помолчали немного, это молчание отчего-то было неловким, потом Дончжу собрался с духом и сказал: — Мы… Мы с хёнами говорили сегодня о том, чтобы уехать в Японию, Донмён-и. Донмён посмотрел на него непонимающе и Дончжу осторожно добавил, боясь негативной реакции брата. Донмён был осторожным. Он был более тревожным, чем Дончжу. Он реагировал на все сильнее, чем младший брат, так что он мог рассердиться или начать причитать о том, что Дончжу слишком неосмотрителен, хотя дело было лишь в том, что Дончжу просто был более решительным в некоторых вещах. — Ёнджо-хён считает, что там безопасно для… Для таких как мы, — пояснил Дончжу. Он не решился говорить про Гонхака потому что знал, что брат принялся бы отчитывать его. Особенно если бы узнал, что Гонхак в курсе, что Дончжу носитель.Он поерзал на стуле, со вздохом сказал: — Боже, я знаю, как это звучит — ехать в неизвестность, ты наверняка засомневаешься в моих словах, но я доверяю хёну. И это лучше, чем прятаться в этом Богом забытом Санджу… Мы должны полететь туда вместе, Мён-и. Я не полечу в Токио без тебя. Он даже не рассматривал вариант покинуть Корею без брата. Дончжу ни за что бы не оставил его и Донмён это знал, потому что они всегда были единым целым. Донмён замолчал и Дончжу приготовился к возражениям, к эмоциональному всплеску, к взыванию мыслить разумнее, но Донмён сказал: — На оформление японского паспорта уйдет много времени. Дончжу почувствовал облегчение от того, что брат не стал с ним спорить. — Я знаю, — сказал он, — ты… Ты не обязан ехать в Санджу. Ты можешь приехать ко мне в Сеул, Ёнджо и Хванун точно не будут против, если ты поживешь немного вместе с нами. А потом мы улетим в Токио все вместе, хёны согласятся. Донмён сглотнул. Дончжу видел, как медленно дернулся его кадык — вверх, а потом вниз. — Ты уверен в том, о чем говоришь? — спросил он затем. — Я слышал про Японию, но… — Да, — кивнул Дончжу. — Я уверен. Так будет лучше. Они всегда заступались друг за друга. Они всегда защищали друг друга. Донмён всегда защищал Дончжу, хоть и был старше всего на одну минуту. — Ладно, — сказал тогда Донмён. — Я… Если ты так говоришь, я тебе верю. Но что насчет родителей? — Мы поговорим с ними вместе позже, — заверил Дончжу воодушевленный согласием брата, — знаю, это будет сложно, но нас двоих они точно послушают. А пока что ты должен начать оформлять документы для японского паспорта и визы, как можно скорее, ладно? Один наш друг, Сохо-хён, он сказал, что может попробовать помочь с документами, но даже с его помощью, если все пойдет как надо, на получение паспорта и визы уйдет достаточно времени, так что чем быстрее мы начнем, тем будет лучше. Ты сам видишь, что творится… В начале марта я приеду домой, мы поговорим с родителями и вместе уедем в Сеул. Ты можешь взять академический отпуск на учебе, чтобы не возникло лишних вопросов. Брат выглядел встревоженным и смущенным подобным планом, но, тем не менее, сказал: — Хорошо. Дончжу кивнул: — Тогда созвонимся немного позже, — пообещал он, — будь осторожнее, Донмён-и. — Ты тоже, — улыбнулся ему Донмён, они попрощались и Донмён завершил звонок. Это был последний раз, когда они разговаривали. В конце следующей недели ему позвонила мама. Дончжу как раз был на занятиях, когда поступил входящий вызов и она звонила так настойчиво, что ему пришлось попроситься выйти, чтобы ответить. Она нажал на зеленый кружочек за экране, уже испытывая неприятную тревогу в желудке, вызвавшую у него чувство тошноты. Голос его матери дрожал от слез. — Боже мой, Чжу-я, — рыдая прошептала она в трубку и Дончжу почувствовал, как в тот же миг все внутри него оборвалось, погребя его под удушающей волной страха, заставившей воздух застрять у него в горле. У него закружилась голова. Она сказала: — твой брат, Дончжу… — …что случилось с Донмёном? — прохрипел Дончжу с трудом выдавив слова из своего рта, хотя он и так знал ответ. Это было слишком очевидно. Чертовски очевидно. Он не хотел слышать то, что она собиралась ему сказать. Она по-прежнему плакала. Он закричал, не в силах справиться с собой: — Что с моим братом, мама?! — Его забрали на базу, — ответила она. Дончжу почувствовал, как земля уходит у него из-под ног.