Зимние цветы

*** Когда Гонхак утром понедельника проскользнул в конференц-зал, где проводилось общее собрание глав отделов и иных лиц из руководящей прослойки Чхве, стоявший за трибуной как раз делал объявление касаемо реализации первого этапа программы выявления. — Выбранная нами тактика показала отличные результаты, — известил собравшихся он, в то время как Гонхак пригнувшись пробирался на свободное место рядом с Донханом, — около трехсот наших специалистов, врачей лаборатории, сотрудников отдела выявления и органов правопорядка ежедневно, на протяжении последних полутора месяцев выезжали в обозначенные точки сбора с целью снятия биометрических данных у выбранной социальной группы — студентов, осуществляющих обучение по направлениям социально-важных специальностей, представляющих интерес для исследований, с целью сформировать базу данных лиц, в отношении которых сотрудниками исследовательского центра уже проводится дополнительная проверка. Вы все знаете как это важно для безопасности и благополучия нашей страны: в правительственном аппарате, в нашей армии, в охране правопорядка, медицине и образовании должны работать только добропорядочные граждане Кореи, нацеленные на благополучие будущих поколений. На сегодняшний день нашими специалистами проделана огромная, не побоюсь этого слова, титаническая работа, а именно процедура снятия биометрии проведена в отношении более трехсот пятидесяти тысяч корейцев, осуществляющих обучение по специальностям, имеющим высокое значение для нашей страны. Процедура сканирования проведена более двадцати тысяч раз, лабораторией расшифровано более десяти тысяч снимков — это достойно похвалы! Он прервался, когда в зале раздались аплодисменты. Донхан шепотом спросил, склонившись к Гонхаку: — У вас все хорошо, Гонхак-щи? — Да, — так же шепотом ответил ему Гонхак, — я опоздал, потому что на дороге была авария. Чхве продолжил: — Я хочу поблагодарить каждого сотрудника исследовательского центра, работающего на благо программы, — сказал он с улыбкой, от которой Гонхак почувствовал тошноту в желудке, — мы все делаем важное дело для процветания Кореи и безопасности наших будущих поколений. Правительство хочет, чтобы реализация программы была завершена в течение последующих десяти месяцев и я полагаю это возможным, если мы все приложим определенные усилия для этого. Окончание первого этапа программы намечено на первое февраля — это реальная дата, которую мы вполне можем достичь если будем продолжать работу в выбранном темпе, таким образом, до первого февраля исследовательский центр планирует завершить процедуру снятия биометрии в отношении лиц, обучающихся по социально-важным специальностям. Снова аплодисменты. Гонхак почувствовал тяжесть в животе, так сильно ему захотелось немедленно убраться отсюда. — Таким образом, — сказал Чхве, — учитывая необходимые процедуры для подготовки к старту второго этапа, дата начала реализации второго этапа назначена на первое марта. В рамках второго этапа планируется утвердить дополнительное медицинское обследование в рамках первичной диспансеризации для лиц, начавших свою трудовую деятельность с первого марта этого года, а также, однократно, в рамках ежегодной диспансеризации для лиц, начавших свою трудовую деятельность до первого марта, что позволит нам также выявить граждан, не прошедших дополнительное медицинское обследование ранее. Правительством также планируется, помимо уже реализованной процедуры снятия биометрии в отношении лиц, задержанных сотрудниками сферы охраны правопорядка за административные проступки и преступления, введение процедуры сканирования, что поможет нам охватить еще больший объем населения, для выявления потенциальных носителей. Помимо этого будет введена процедура сканирования для лиц, поступивших в медицинские учреждения для прохождения стационарного лечения — вот некоторые из тех основных задач, решения которых планируется достичь на втором этапе, так как он наступит уже совсем скоро. Более подробная программа второго этапа будет направлена главам отделов для начала подготовки сразу после окончания первого этапа. А теперь, в связи с озвученными на сегодняшнем собрании цифрами касаемо проверки обучающихся наша лаборатория готова поделиться с вами своими цифрами и некоторыми другими статистическими данными, полученными в ходе работы. Хвиин-щи, прошу вас! Гонхак проследил за тем, как глава исследовательского отдела — эффектная длинноволосая брюнетка лет тридцати, облаченная в белый халат, с жетоном на шее, поднялась со своего места и проследовала за трибуну, которую уступил ей Чхве. Гонхак знал её, но не близко, они здоровались, если им вдруг доводилось столкнуться в коридорах или в столовой, иногда говорили о погоде, но не более того — их связывали исключительно рабочие отношения, хотя она явно относилась к Гонхаку с некоторой благосклонностью, но это было вызвано лишь тем, что он был младше её и это казалось ей милым. Она поднялась за трибуну, приковав к себе внимание сидящих в зале, в её голосе слышались нотки ликования, когда она сказала: — В рамках реализации первого этапа программы выявления, на сегодняшний день лабораторией, совместно и благодаря отделу выявления было прочитано более десяти тысяч снимков, установлено и официально подтверждено сто восемьдесят два носителя. Из них сто тридцать восемь относятся к категории «С», не представляющих угрозы, чей дар не является активным. Тридцать два носителя отнесены к категории «В», оставшиеся двенадцать — к категории «А», это, так называемые обладатели психокинетического дара, иными словами, активного, дара, проявляющегося в физической форме, контролируемого носителем, либо способного влиять на восприятие и психику людей, что делает носителей категории «А» наиболее опасными для окружающих. Сейчас все объекты категорий «А» и «В» доставлены в медицинский блок исследовательского центра для дальнейшей работы с ними и изучения. Лабораторией по-прежнему проводятся медицинские процедуры из числа лиц, подлежащих обязательному медицинскому исследованию. Благодаря этому, на основании полученных сравнительных данных мы можем утверждать, что достоверно установлена разница в работе мозговой деятельности обычного человека и носителя, что, несомненно, является очередным прорывом в нашей работе. Раздались аплодисменты. Хвиин улыбнулась хлопающим и продолжила: — Благодарю вас. Кроме этого, лаборатория уже много лет ведет исследования и помимо установленной разницы в работе мозга нашими специалистами также выявлена высокая вероятность проявления дара между близкими кровными родственниками: в случаях единоутробных братьев и сестер эта цифра достигает семидесяти процентов. В случае близнецов — девяносто пяти. Это крайне важный факт, открывающий для нас с вами новое поле для работы и экспериментов, для изучения возможностей человеческого организма и особенностей генетики. Мы не перестаем проводить тестирования для установления причины возникновения дара, и, хотя, пока что нам не удалось выявить какой-либо закономерности — проявление дара не зависит от предыдущих поколений родственников носителей, мы выявили возможность его развития и сейчас мы проводим эксперименты для подтверждения этого факта. Пока что это вся информация, которую я могу предоставить в рамках моего доклада. Конец её речи утонул в шуме очередной волны аплодисментов, когда она сошла с трибуны и её место занял Чхве. — Выявление носителей — необходимая процедура в том мире, в котором мы с вами сейчас живем, — произнес он подводя итоги. — Их отличие — не благо, а угроза для добропорядочных граждан и я хочу, чтобы каждый из вас помнил это. Их отличие вносит смуту в разум тех честных корейцев, которые хотят жить в безопасности. Мы до сих пор не знаем кто такие носители и почему они существуют, но мы знаем одно — их способности могут быть обращены как во благо, так и во зло. Реализация программы выявления поможет нам обезопасить наших близких и наших детей от носителей, представляющих опасность, так что я прошу вас потрудиться во благо будущего нашей страны и наших будущих поколений. На этом все, спасибо за внимание. Я прошу задержаться глав исследовательского отдела, отдела выявления, статистики и отдела снабжения. Все остальные могут быть свободны. Гонхак дождался, когда конференц-зал опустеет и подошел к Чхве, все еще стоящему около трибуны, вместе с Хвиин и еще парой человек. Чхве кивнул ему в знак приветствия и сказал: — Нам пришел приказ увеличить количество патрулей — появляются недовольные реализацией программы, — сказал он, — Гонхак-щи, тебе необходимо будет сформировать новое расписание, с учетом увеличенного количества сотрудников. Департамент охраны правопорядка готов выделить нам людей, в рамках разумного. Гонхак кивнул, ощущая усталость, хотя было всего восемь часов утра. — Что-то еще? — спросил он. — Да, — кивнул в ответ Чхве, — запроси в университетах оставшиеся списки и подготовь план процедуры снятия биометрии с учетом количества обучающихся к первому февраля. Департамент здравоохранения выделит нам еще двести человек для проведения процедуры, так что рассчитай сроки и подготовь отчет для Правления. — Но все списки уже сформированы, — нахмурился Гонхак недоуменно, — мы проверили почти всех, до первого февраля мы завершим процедуру снятия биометрии с обучающихся по социально-важным специальностям. Чхве усмехнулся: — Я говорю о других списках, Гонхак-щи, — губы его изогнулись в тонкой улыбке, от которой у Гонхака привычно прошел мороз по коже. — О списках учащихся по специальностям, не входящим в перечень социально-важных. Нам пришел приказ сегодня утром… Велено проверять всех. Все оставшиеся специальности, которые не были затронуты в первом этапе будут также подвергнуты проверке. Когда Гонхак вышел из конференц-зала он почувствовал еще большую усталость. Утром он с трудом встал, посетил спортзал, хотя ему совсем не хотелось тренироваться, но ему нужно было оставаться в хорошей форме потому что в апреле у него была очередная аттестация по сдаче физической подготовки и стрельбе, а потом, по-пути на работу он застрял в пробке, образовавшейся из-за столкновения двух автомобилей, из-за чего полиция перекрыла обе полосы движения, по которым мог двигаться Гонхак. Из-за этого он опоздал на работу и все это заставило его нервничать. Слова Чхве на собрании о расширении списка специальностей, об увеличении патрулей, о введении ограничений тоже заставили его нервничать, к тому же Гонхак был уверен, что все это только начало и за этими ограничениями последуют новые. Он добрел по длинному коридору к выходу из административного блока, привычным движением выудил пропуск из нагрудного кармана и миновал прочные тяжелые двери. На входе в свой отдел он столкнулся с Донханом и еще несколькими патрульными, они поклонились ему, Донхан, завидев Гонхака, со смехом сказал: — Господин Чхве как всегда верен себе. — Он вздрогнул, разглядев мрачное лицо руководителя и добавил: — Мы не бездельничаем… Мы собираемся на инструктаж. — Тогда вам нужно стоять не здесь, а в дежурной зоне, уже почти девять. — сказал ему Гонхак. Трое подчиненных переглянулись, суетливо поклонились и устремились прочь, чтобы не вызвать на свои головы гнев начальства, явно находящегося в не очень хорошем расположении духа. Гонхак сказал: — Донхан, подожди. — Да, Гонхак-щи? — взглянул на него Донхан. — У вас все в порядке? Вы выглядите немного уставшим. — Ты проведешь сегодня инструктаж, — сказал ему Гонхак сухо, — в какой ты сегодня группе? — Сразу после инструктажа я еду с пятой, шестой и восьмой группами на процедуру снятия биометрии в университет «D», — ответил Донхан. Гонхак кивнул. — Зайди ко мне перед этим, — приказал он, — мне нужно расписание всех патрулей на этот месяц. Их число планируется увеличить, так что мне придется сформировать новое расписание. Подготовь для меня то расписание, по которому патруль работает сейчас. — Хорошо, Гонхак-щи, — легко поклонился ему Донхан, — я могу идти? — Да, — склонил к нему голову в ответ Гонхак, — ты можешь быть свободен. Донхан улыбнулся ему напоследок и помчался в сторону дежурной зоны, потому что было уже девять часов и инструктаж для патрульных, заступающих на утреннюю смену уже должен был начаться. Гонхак проводил его взглядом — Донхан ему нравился, он был добрым малым, ответственным и исполнительным, порой чересчур мягким, поэтому иногда Гонхак задавался вопросом каким образом Донхан вообще оказался на такой работе, еще и в патруле, потому что это совсем не вязалось с его характером, но свои обязанности Донхан знал, выполнял безукоризненно и, в отличии от многих других, кто работал на базе он не выказывал такого открытого презрения в адрес носителей, предпочитая придерживаться нейтральной позиции, как и сам Гонхак. С ним было комфортно работать. Иногда, когда они вместе дежурили в патруле им даже доводилось поболтать и это было приятным времяпровождением. Он проводил Донхана взглядом и поспешил в свой кабинет, чтобы подготовить приказы на представление университетами списков учащихся по оставшимся специальностям, не входящим в перечень социально-важных. Тревожные мысли блуждали в его голове, не давая ему расслабиться, не давая ему успокоиться, но одна единственная мысль терзала Гонхака сильнее всех остальных. — Значит и он тоже? Голос Ёнджо звучал блекло, после того, как Гонхак рассказал ему о собрании, о втором этапе программы, о проверке и вводимых ограничениях. Было видно, что он расстроен, но при этом он старался держать себя в руках, ради себя самого, ради Хвануна и Дончжу, и еще потому, что поддаться эмоциям было бы глупо и не принесло бы им пользы. Им нужно было подумать над тем, что делать и как обезопасить себя от всего происходящего. Дончжу тоже выглядел подавленным и не выспавшимся. Под глазами у него пролегли темные тени и он явно нервничал, потому что беспрестанно покусывал большой палец на правой руке, а он всегда так делал, когда испытывал высокое нервное напряжение. Гонхак отвел от него взгляд, чувство вины перед ним, перед Ёнджо, перед всеми ними обуревало его, хотя, конечно же, никто и ни в чем Гонхака не винил, но он никак не мог избавиться от ощущения, что делает недостаточно для того, чтобы защитить их. — Послушай, — сказал он решительно, но осторожно, обращаясь к Ёнджо, этого было мало, но это было все, что он мог сейчас предложить и сделать для них, — я уберу имя Хвануна из списков. Все будет нормально, я ведь уже делал это. — Я знаю, — Ёнджо поднял к нему голову, на губах его была улыбка, но она была натянутой, вялой и почти сразу уголки его губ поползли вниз, придавая лицу старшего несчастное выражение. — Я знаю, Гонхак-а, но все это… Не то, чтобы я не был к этому готов, рано или поздно это все равно бы случилось… — Очередь до Хвануна может дойти совсем не скоро, — сказал ему Гонхак успокаивающе. — Может быть через три месяца или через девять, или даже через год — учащихся по общим специальностям намного больше, у нас будет достаточно времени, чтобы подумать над всем этим и решить, что делать дальше. Дончжу прекратил прикусывать подушечку большого пальца и повернулся к нему. — Может быть и так, — нерешительно возразил он, взгляд его темных глаз скользил по лицу Гонхака, вызывая у последнего необъяснимую бурю эмоций в груди, — но ты ведь сам сказал, что «База» вводит ограничения. Все это… В конце концов перекроет нам кислород. Если сегодня они вводят сканирование для тех, кто устраивается на работу или ложится в больницу, что помешает им завтра ввести сканирование для тех, кто захочет зайти в ресторан или магазин? Гонхак посмотрел на него, но ничего не ответил, потому что в словах Дончжу была доля правды, в которую Гонхак просто не хотел верить, но, в итоге, все шло именно к этому: введение штрих-кодов, ограничения, сканирование — все вело к процессу установления тотального контроля, и рано или поздно это настигло бы каждого из них, как бы они не пытались от этого ускользнуть. Своими нелепыми действиями они просто оттягивали неизбежное. — Может быть есть другой выход, — предложил тогда Гонхак нерешительно, потому что сам не верил в успех подобного мероприятия — может быть я смогу, не знаю, изменить… Изменить несколько карточек в базе данных? — он сомневался в собственных словах. — Это довольно сложно, но, может быть, я смогу переоформить уже имеющиеся карточки тех, кто прошел сканирование на ваши имена… — Это слишком опасно, — покачал головой Ёнджо, — не знаю, может быть это и сработает, но будет намного хуже, если это вдруг вскроется, Гонхак-а. Удалить наши имена из списков это совсем не то же самое, что подделать документы, ты и так достаточно рискуешь ради нас. — Тогда что ты предлагаешь? — беспомощно нахмурился Гонхак. — Не делать ничего? Сидеть вам троим взаперти в этой квартире всю оставшуюся жизнь? Дончжу прав, «База» будет вводить новые ограничения, чтобы заставить пройти процедуру сканирования каждого, от этого никуда не деться. — Не знаю, — покачал головой Ёнджо, на переносице у него пролегло несколько глубоких морщин, заходящих на лоб. — Как будто у нас есть выбор? Что вообще мы можем сделать в этой ситуации? Уехать из Сеула? Здесь мы хотя бы можем затеряться… Он замолк, в прихожей хлопнула входная дверь, Хванун загремел замками, зашуршал теплой курткой и через пару минут возник на пороге кухни принеся за собой облако холодного, морозного воздуха, заставившего Дончжу поежиться и обхватить себя руками за плечи. — Привет. — сказал Хванун, завидев Гонхака сидящего за столом, оглядел их мрачные лица и с лёгкой тревогой спросил: — Все в порядке? Что-то случилось? Вы выглядите расстроенными… — Все хорошо, малыш, — мягко отозвался Ёнджо, хотя выражение его лица противоречило его собственным словам. Хванун прошел в кухню, сел рядом с ним на кухонный диванчик и с укором сказал: — Я ведь вижу. Гонхак вздохнул, прикусил нижнюю губу. — Просто не очень хорошие новости, — ответил он осторожно, — «База» ввела некоторые ограничения… — Они расширили список специальностей, — пояснил Ёнджо таким тоном, словно это была его вина. Он вздрогнул, когда ладонь Хвануна легла на его плечо. — Не хочу, чтобы ты через это проходил, — пробормотал он не сдержавшись, — я беспокоюсь. Я знаю, что ты терпеть не можешь, когда я за тебя беспокоюсь, но… — Тогда прекрати это делать, — сказал Хванун строго, взглянув на него. — И не говори это таким тоном, хён — это не твоя вина… У нас ведь есть время, чтобы подумать над тем, что мы можем сделать в сложившейся ситуации, верно? Проверка ведь будет не завтра? Гонхак-хён сможет убрать мое имя из списков точно так же, как сделал это с тобой и Дончжу, так что… — Да, но это лишь ненадолго отсрочит неизбежное. — отозвался Ёнджо, голос его звучат так удрученно, что Гонхаку стало его жаль — он редко видел Ёнджо таким расстроенным, и чтобы вогнать старшего в такое состояние нужна была действительно весомая причина. — Все будет нормально, хён, — сказал Дончжу, хотя и сам прекрасно понимал, что подобной фразой вряд ли можно кого-либо приободрить или успокоить. — Уни-хён прав, Гонхак-хён уберет его имя из списков. Это все, что мы можем сейчас сделать. Ёнджо улыбнулся ему, искренне, но все равно немного печально. — Спасибо, — сказал он с благодарностью, помолчал немного, потом спросил, переводя тему: — хочешь поужинать с нами, Гонхак-а? Мы еще не ели, потому что ждали возвращения Хвануна. — У меня была дополнительная консультация перед сдачей государственного экзамена, — пояснил Хванун причину своего позднего возвращения домой. Гонхак взглянул на часы. У него еще было время до вечерней тренировки, так что он вполне мог задержаться у друзей и провести немного времени с ними и с Дончжу, потому что они с младшим не виделись почти неделю, с того самого дня их свидания в парке развлечений. Обычно они списывались вечерами, когда у Гонхака появлялась возможность написать Дончжу, потому что он не мог делать этого со своего рабочего телефона, и он не мог носить на работу запасной телефон, так что они списывались после работы и рано утром, но утром — совсем ненадолго, лишь для того, чтобы пожелать друг другу удачного дня или обменяться смешными картинками. Один раз они созванивались и проговорили минут тридцать буквально о всякой ерунде: о том, какую они любят еду или фильмы, животных или комиксы и, во многом их вкусы совпали, но потом Дончжу почти начал сопеть в трубку, потому что было уже поздно, а прошедшей ночью он не выспался из-за того, что у Ёнджо была ночная смена, так что он извинился и они попрощались, а на следующую ночь Гонхак ушел на дежурство в патруль и они вовсе не смогли ни списаться, ни созвониться. Сегодня они увиделись и, хотя Гонхак с легкостью признался самому себе в том, что он скучал по Дончжу, это все равно немного взбудоражило его, потому что у него довольно давно не было отношений с кем-либо, так что он успел подзабыть как это — волноваться при виде объекта своей романтической симпатии. Во время ужина Хванун сказал: — Я позвал Гонхи с ночевкой в эту пятницу, — сказал он жуя лапшу, Ёнджо взглянул на него и привычным жестом вытер уголок его губ стирая соус. Гонхак заметил, как Дончжу отвел взгляд, немного смущенный и покрасневший, и, возможно, дело было еще и в присутствии Гонхака, потому что после того, как Гонхак ему улыбнулся, Дончжу, кажется, покраснел еще сильнее. — …я подумал, что бы бы здорово заказать пиццу и посмотреть иностранные фильмы, — продолжил тем временем Хванун, к счастью, не обращая никакого внимания ни на уткнувшегося в тарелку Дончжу, ни на Гонхака, — мы ведь давно не собирались вместе. Гонхак-хён, ты тоже можешь прийти. Гонхак отвел от Дончжу взгляд. — Если у меня не будет дежурной смены, — сказал он, Ёнджо удивленно вздернул брови: — Разве у тебя нет расписания? — спросил он. — Обычно есть, но сейчас «База» увеличивает количество патрулей, — ответил Гонхак, — поэтому нет никакого утвержденного расписания. Это все из-за протестующих. Далеко не все довольны реализацией программы, так что «База» считает, что увеличение патрулей поможет устранить возможные беспорядки. — Им просто нужно куда-то потратить деньги, — фыркнул Хванун и они засмеялись этой не смешной, глупой, но разряжающей атмосферу шутке. После ужина они переместились в гостиную. Ёнджо выглядел спокойнее, чем перед приходом Хвануна и младшие тоже немного повеселели, так что даже принялись выбирать настольную игру на вечер и вскоре остановили свой выбор на японской игре под названием «Токайдо», разбросав по журнальному столику разноцветные карточки, игровое поле и фишки. Потом, после того, как завершилась первая партия, Гонхак вновь взглянул на часы и с сожалением сказал: — Мне пора, — таким тоном, словно был в чем-то виноват, — простите, мне нужно на тренировку. Я сейчас много тренируюсь, потому что скоро у меня аттестация. — Я тебя провожу, — сказал Дончжу и они вышли в коридор, провожаемые игривым хихиканьем Хвануна, что смутило их обоих, сделав их прощание еще более неловким чем это было возможно. Гонхак надел куртку, нацепил на плечи рюкзак — он приехал к Ёнджо на метро, оставив машину около одного из административных зданий в паре километров отсюда, так что все его вещи были у него с собой, и сказал глядя на Дончжу. — Я был раз тебя видеть. На щеках Дончжу розовел румянец волнения и Гонхак подумал, что это мило, и что он и сам, наверное, слегка покраснел от тех эмоций, не только теплых и нежных, которые вызывал у него Дончжу, но и более глубоких и откровенных, которые он пока что сдерживал в себе не желая смущать или пугать младшего. Дончжу кивнул, глядя на него и облизал губы, то ли неосознанно, то ли в ожидании, Гонхак склонился к нему и Дончжу с готовностью подался в чужие объятия, почти торопливо соединив их уста в легком, но долгом поцелуе. Когда они отстранились друг от друга глаза у Дончжу блестели, а зрачки были расширены, и Гонхак почему-то нисколько не сомневался в том, что выглядит точно так. — Я напишу тебе, — прошептал он чередуя слова с короткими поцелуями, и Дончжу ответил на каждый из них, а потом тоже прошептал: — Хорошо. Напиши, как приедешь домой. Гонхак улыбнулся младшему, мягко коснулся ладонью чужих волос, попрощался и вышел на лестничную площадку, оставив Дончжу в квартире с лихорадочно горящим румянцем на щеках, возбужденного произошедшим и сердце так сильно стучало у него в груди, что Дончжу казалось, будто он слышит каждый из этих ударов.