Зимние цветы

В баре было шумно и около барной стойки была целая толпа людей. Дончжу втиснулся на свободное место сбоку наблюдая как Ёнджо отточенными движениями смешивает несколько мерных стаканчиков с алкоголем в шейкере не переставая болтать и улыбаться двум девушкам, флиртующим с ним в ожидании своего заказа. Как отфильтровывает напиток в хайбол и как изящно ненавязчиво касается руки одной из них передавая заказ. Она смотрит на него почти влюбленно, кладет купюру на барную стойку и тянется за чаевыми, а Ёнджо в это время начинает готовить заказ для её подружки — худой миловидной блондинки с европейским разрезом глаз, которая смотрела на него с неподдельным восхищением. Дончжу подумал о том, что если бы Хванун это увидел, он бы непременно разозлился, а потом припоминал бы Ёнджо этот невинный флирт всю неделю, потому что Хванун был ревнивым, хотя Ёнджо и не давал ему никаких серьезных поводов для этого, а подобное его поведение было лишь частью его работы, но и Хвануна можно было понять — никому бы не понравилось то, что его любимый человек, даже если это входит в его должностные обязанности, ведет себя с кем-то другим так мило. Старший смешал в шейкере очередной коктейль, наполнил бокал, улыбнулся и поблагодарил за чаевые незаметным движением бросив купюры в картонную коробку скрытую за стойкой. Отвлекся на то, чтобы вымыть шейкер и достать очередной стакан для нового клиента, с улыбкой оглядел людей, занимающих весь периметр барной стойки и когда взгляд его наткнулся на Дончжу улыбка на его губах померкла. Он вздернул брови, глядя на него, словно спрашивая: «Что заставило тебя прийти сюда?», сделал жест рукой, означающий просьбу подождать, безупречным движением наполнил ликерную рюмку водкой до самого края не пролив ни капли, подал клиенту, смахнул в коробку чаевые, улыбнулся напоследок и направился к Дончжу. — Как ты? — спросил он тихо склонившись к нему почти вплотную, потому что в баре было шумно и потому что он не хотел, чтобы их разговор услышал кто-нибудь посторонний. — Я просто не мог заснуть, — ответил Дончжу и Ёнджо понимающе кивнул. — А Хванун? — спросил он встревоженно. — Он спит, — ответил Дончжу. Ему пришлось тщательно подбирать слова, чтобы донести до старшего то, что он хотел сообщить и избежать при этом всего, что могло бы навести на них подозрения тех, кто невольно слышал их разговор, — он не выглядел так, словно ему что-то снилось, но все это… — Слишком сильно? — спросил Ёнджо. — Слишком реально, — отозвался Дончжу, — такого давно не было. Они замолкли встревоженные и напуганные тем, что кто-то мог услышать их диалог, хоть они и не говорили ни о чем конкретном, потом Ёнджо сказал: — Я согрею тебе красное вино, подожди немного. Я отведу тебя в перерыве в комнату отдыха для персонала, ты сможешь там немного поспать. Он ласково коснулся ладонью подбородка Дончжу, а потом его плеча — два секундных жеста, отошел и принялся наливать в сотейник красное вино, чтобы сделать глинтвейн. Дончжу опустил голову на собственное предплечье, прижавшись щекой к прохладной ткани куртки и оглядел людей, заполнивших бар. Чувство страха прогнавшее его прочь из дома уже утихло внутри него, хотя мерзкое чувство отвращения еще копошилось у Дончжу в горле вызывая тошноту. Он дождался, пока Ёнджо посмотрит на него и махнул рукой жестом сообщая, что ему нужно отойти. Старший кивнул, Дончжу стянул с головы шапку, засунул её в карман и двинулся в сторону уборных. Когда он уже выходил оттуда, один из посетителей спросил Дончжу, осторожно коснувшись его плеча: — Вы не скажете, где здесь запасной выход? Дончжу взглянул на обратившегося к нему и почти сразу узнал, хотя на незнакомце была другая куртка и не было желтой шапки, так привлекающей внимание, он узнал его по извиняющейся улыбке и по глазам-щелочкам, и по голосу. Спрашивающий тоже узнал Дончжу и в его взгляде промелькнул испуг, а сразу за ним удивление, смущение и, наконец, странное облегчение, словно он был рад, что задал этот вопрос именно Дончжу, словно они уже были знакомы, хотя это Хванун каждый день ездил с ним в одном автобусе, а с Дончжу они случайно столкнулись всего один раз. — Он там, — ответил Дончжу, высоко поднял руку и указал в противоположную от уборных сторону. Его взгляд зацепился за мерцающие в приглушенном свете помещения синие нашивки на рукавах и груди двух мужчин, ищущих кого-то взглядом в помещении бара — двух патрульных из отдела выявления. Незнакомец обернулся и тоже их увидел, и Дончжу заметил как его плечи испуганно дрогнули, но голос остался доброжелательным и мягким. — Спасибо, — ответил он, но не сдвинулся с места и Дончжу понял почему. Патрульные стояли совсем недалеко от пожарного выхода и пройти мимо них незамеченным было бы невозможно, особенно если он был тем, кого они искали. Сердце у Дончжу забилось сильнее от страха. Не того страха, который он испытывал ранее, а от страха быть пойманным, от страха оказаться на базе. Он замешкался стоя рядом с незнакомцем, нашел взглядом Ёнджо, улыбающегося очередному клиенту, тронул парня за рукав и тихо сказал: — Пойдемте со мной. И стараясь не привлекать внимания они проскользнули в неприметную дверь, ведущую в кухню, административные помещения и комнату отдыха для персонала. Они прошли по коридору, им навстречу попал один из официантов. — Привет, Дончжу-щи, — поздоровался он и пошел дальше не обратив на спутника Дончжу никакого внимания. Дончжу свернул в комнату отдыха, незнакомец зашел за ним, огляделся недоуменно и спросил: — Я думал здесь есть еще один выход. — Есть выход через кухню, — пояснил Дончжу застенчиво, — но там нельзя ходить. Не волнуйся, они… Они скоро уйдут. Незнакомец крупно вздрогнул и во взгляде его отчетливо промелькнул страх. Он взглянул Дончжу в глаза, пристально, пытливо, изучая его лицо, потом осторожно спросил, весь напряженный, словно сжатая пружина: — Уверен, что они сюда не зайдут? Дончжу не был в этом уверен, но все равно соврал: — Да. Все нормально. Подождем пока здесь. Они замолчали и принялись разглядывать друг друга, Дончжу — украдкой, незнакомец — более откровенно. Лязгнул дверной замок и в комнату отдыха вошел Ёнджо, вид у него был встревоженный, он посмотрел на Дончжу и спросил: — Все в порядке? Сокхва сказал, что ты ушел в комнату отдыха, — потом он заметил парня, сидящего на диване, отшатнулся и вопросительно взглянул на младшего. Дончжу посмотрел на него виновато и пристыженно, пожал плечами и тихо пояснил: — Там… Патруль. Он сейчас уйдет, прости, знаю, что сюда нельзя водить посторонних. Ёнджо уставился на незнакомца, почти бесцеремонно разглядывая его и на лице старшего появилось то выражение, когда он обдумывал что-то серьезное и важное или когда принимал решение. — Ладно, — сказал наконец он сдержанно, — ты уверен, что все нормально? Дончжу пожал плечами еще раз, потому что не был уверен и парень сидящий на диване сказал с отчаянием в голосе: — Я уйду сразу же, как уйдет патруль. Я не собираюсь никому рассказывать о вас или вроде того. Ёнджо кивнул, хотя хмурое выражение все еще сохранялось на его лице и сказал: — Я выйду в зал и посмотрю ушли они или нет. Он сделал шаг к двери, когда та приоткрылась навстречу ему и в дверном проеме показалось лицо управляющей баром — Хэин. — Почему ты здесь? — требовательно спросила она у Ёнджо, наткнулась взглядом на Дончжу, а потом на их собеседника и лицо её помрачнело. — Здесь запрещено находиться посторонним, Ёнджо, ты ведь знаешь, — напомнила она сердито и Ёнджо опустил ладонь на её плечо. — Все в порядке, Хэин-щи, — сказал он доброжелательно и все трое присутствующих увидели, как хмурая морщинка пролегшая между бровей девушки медленно разгладилась. Её плечи и руки расслабились, выпуская напряжение из мышц, и взгляд её стал смягчился. — Это мой брат, Дончжу, ты ведь видела его, — сказал Ёнджо, продолжая касаться её, — и его друг. Прости, я знаю, что не должен был приводить их сюда. Дончжу немного заболел, он отдохнет здесь несколько минут и пойдет домой. Ты ведь не против? Она взглянула на него, тяжело вздохнула и ответила: — Ладно уж, — проворчала она, но в голосе её не было строгости или упрека… — Все в порядке, Ёнджо-щи. Ёнджо улыбнулся ей: — Я сейчас вернусь за стойку, дай мне пару минут, ладно? — попросил он, отпуская, наконец, чужое плечо и взгляд девушки прояснился, хоть и сохранил мягкость. — Хорошо, — согласилась она рассеянно и вышла больше не сказав ни слова. На несколько секунд в комнате повисло молчание а потом раздался настороженный голос незнакомца. — Что это было? — спросил он хмурясь, перекинул опасливый взгляд с Ёнджо на Дончжу, очевидно испытывая к младшему чуть больше доверия или чуть больше симпатии. — Что ты… Ты ведь что-то с ней сделал, ты… Носитель? Или вы оба? Ёнджо поджал губы: — Здесь не говорят о таком, — сказал он тихим строгим голосом, — кто ты такой? Молодой человек подскочил, словно спохватившись, поклонился и торопливо сказал: — Меня зовут Ли Сохо, мне двадцать четыре. Я студент. Ёнджо скованно поклонился в ответ, но не представился. — Я пойду посмотрю ушел ли патруль, — ответил он вместо этого. Дончжу присел на затертый пластиковый стул напротив дивана, ощущая боль в животе вызванную волнением и боль в голове, вызванную недосыпом. Сохо спросил: — Что у него за дар? Дончжу подернул плечом все еще ощущая настороженность в отношении нового знакомого. — А у тебя? — спросил он тихо. Сохо замялся, склонил голову, размышляя, стоит ли ему отвечать на этот вопрос, потом сказал, медленно подбирая слова: — Я... Иногда чувствую чужие мысли, — сказал он наконец. — Читаешь? — напрягся Дончжу, Сохо ярко улыбнулся ему: — Нет, — ответил он успокаивающе, — это сложно объяснить. Иногда я чувствую их характер. Не сами мысли, а их эмоциональный окрас. Только людей, не носителей, и это происходит не всегда. Дончжу закусил нижнюю губу и отгрыз с нее кусочек сухой кожи. — Я никогда о таком не слышал, — признался он. — Я тоже, — сказал Сохо. Они помолчали еще немного. Потом Дончжу сказал: — Меня зовут Сон Дончжу, — он поклонился немного привстав со стула, — мне двадцать. Я на первом курсе. Сохо поклонился ему в ответ и собрался, было, еще что-то сказать или спросить, но тут в комнату вернулся Ёнджо и сообщил: — Патруль ушел, но тебе лучше сразу пойти домой, они могут быть на улице. Сохо поднялся и низко поклонился ему. — Спасибо за помощь, — сказал он вежливо. Ёнджо помялся немного, потом спросил: — Ты знаешь еще таких? Сохо отрицательно качнул головой. — Ты состоишь в реестре? — спросил Ёнджо. — Нет, — ответил Сохо четко. — Какая у тебя категория? — поинтересовался тогда Ёнджо, Сохо пожал плечами: — Может быть «С», — предположил он, — я не знаю. Ёнджо кивнул, тревога не сходила с его лица. Он отвернулся и обернулся вокруг своей оси в попытке унять беспокойство. — Я работаю здесь, — наконец сказал он нерешительно, — в ночную смену. Но это не то место, где можно поговорить. Сохо кивнул в ответ, понимая, что старший имеет в виду. — Я знаю пару других, — ответил он сдержанно. Ёнджо неопределенно качнул головой, но Дончжу понял, что это было молчаливым принятием. — Мне пора за барную стойку, — нервно сообщил старший, покосился на Дончжу и попросил: — проводишь его к запасному выходу? Только будь осторожен. Дончжу послушно кивнул ему и они вернулись в зал, один за другим, не проронив друг другу больше ни слова. Дончжу проводил Сохо до запасного выхода, они выглянули на улицу опасаясь, нет ли там поблизости патруля, но увидели только троих курящих студенток. Сохо поклонился ему еще раз на прощание и сказал: — Спасибо за помощь. Дончжу поклонился ему в ответ и Сохо нырнул в узкий переулок, куда не доставал свет фонарей, тут же исчезнув в ночной мгле. Когда Дончжу вернулся в бар он сел за барную стойку взбудораженный и возбужденный произошедшим. Ёнджо поставил перед ним стакан с теплым вином. — Ты ему не доверяешь? — спросил взволнованно Дончжу обхватывая ладонями напиток. — Может быть, — ответил ему Ёнджо, коснулся волос младшего, мимолетно и мягко, и принялся протирать куском ветоши выстроенные в ряд на опустевшей барной стойке чистые стаканы. Его смена подходила к концу.