Мне нравится быть человеком

      Ночь совсем вступила в свои права, пока двое совершенно чужих друг другу созданий сидели на одной богато обставленной кухне, бодро дожевывая наспех приготовленный ужин.       Хотя бодро дожёвывал тут, скорее, только демон, чинно разрезая мясо в тарелке на мелкие кусочки и отправляя в рот.       Варвара выглядит теперь гораздо увереннее в своих действиях, только в глубине глаз ещё читается затравленность и даже некая обречённость       Азик, похоже, и вовсе приходит в себя, натягивая привычную усмешку. Ему кажется до ужаса забавным ощущать себя так комфортно рядом с человеком. Демон теряется в собственных размышлениях, не сразу замечая направленный на него взгляд, и ловит себя на мысли о том, что надо бы сказать хоть что-нибудь, хотя бы для того, чтобы разрушить тишину, порядком давящую ему на плечи, будто груз на них вскинули или вообще Небеса дали подержать. На последнее сравнение Азик выразительно фыркает.       Варя только ежится, принимая на свой счет, но сопли старается не распускать, хотя бы внешне. Злить Азика, как и вызвать очередную его насмешку, девушке не хочется.       — Ну че такая кислая, в аду и то веселее.       Азик шутит и сам смеется с собственного высказывания, после дарит Варе яркую улыбку, обнажая ряд белоснежных зубов с выступающими клычками, едва заметными человеческому взгляду. Откладывает вилку в сторону, внимательно уставясь на девушку перед собой, отмечая изменения во взгляде и позе. Демон чувствует её ложную, напускную уверенность. Его же сегодня отчего-то всё веселит, и в мозг закрадывается шальная, хулиганская мысль: «Вот если б она увидела меня настоящего, в реальном облике, что-то бы да изменилось». И Азик наверняка знает, что она бы не то что к нему домой не пошла, а даже рядом бы, скорее всего, не села. Хотя отчего-то демону хотелось бы, чтобы наоборот.       Варя смотрит на него неловко, тараща свои оленьи глаза, мотает головой в отрицании, говоря взглядом: мол, ничего. Теряется в собственных мыслях о том, что вроде этот парень не так и плох, скорее просто покупаясь на чужую мимолетную прихоть не быть одному. Только воображение и собственное желание поверить подкидывает девушке мысли о том, что человеку напротив не все равно. Его слова и тон, с которым они сказаны, заставляют её увериться в этом.       — Вкусный ужин. Готовишь хорошо.       Голос звучит мягче, и Азик поднимается с места, относя тарелки в посудомойку. Проводив девчонку в её комнату, («Не ноет, и на том ладненько»), демон кивает собственным мыслям. Оставляя Варю в одиночестве на попечительство тёплого душа, пушистых полотенец, да мягкой подушки, резко убирается к себе, будто и не было его рядом только что. Все равно страшнее его самого в этой квартире и быть никого не может. Мысли Варвары, конечно, не в счет. Какое демону до этого дело. Все, что он мог, он сделал, остальное разве его забота? Азику и без того есть над чем подумать. «ЦиркОвь», как он окрестил для себя это место, сама себя точно не оформит, Азик же и так накосячил, следующего проступка Мессир ему точно не спустит, а проверять на практике желания абсолютно никакого. Слишком уж он дорожит своим миловидным личиком. Демон только раздраженно хлопает дверьми в свою комнату.       Варвара же с энтузиазмом осматривает свое пристанище, забираясь на неприлично мягкую кровать, кидая совсем потускневший взгляд на часы, кои упорно показывают второй час — скоро в школу собираться. Груз дня и чудесатость вечера отдаются в ней вселенской усталостью, но она отмечает, что этот красноволосый давал ей силы держаться, пока находился в поле ее зрения, будто бы энергией делился, что ли. Точного описания собственным эмоциям у Баженовой не было. Просто уверенность в том, что, пока она сидела на кухне, с ним, сила в ней была.       Будто это правильно, будто так было всегда. Конечно, долго терзаться у нее не выходит, усталый мозг клонит в сон неприлично быстро, и ей нет смысла сопротивляться такому повороту событий. Потому она только накидывает одеяло и плед, оставленный Азиком, случайно или намеренно позаботившимся о комфорте гостьи. Еще один плюсик в копилку, хоть кому-то не все равно, — мелькает в мозгу проваливающейся в сон девушки.       Утро встречает обоих ярким светом, теплыми комнатами и сонным ворчанием Варвары. Пора собираться в адское место под названием "школа".       — Еще бы неплохо спасибо сказать, — Варя выпаливает вслух мысль, пока наспех затягивает худое угловатое тело во вчерашние шмотки. Так же быстро спускаясь на уже знакомую кухню, разглядывая с трезвых глаз убранство в тёмных тонах, отмечая дороговизну мебели и примочек — такие Баженова видела только на картинках. Хотя сегодня девчонка явно превосходит себя по смелости, копаясь в чужом холодильнике и шкафах, извлекая необходимую утварь, наскоро соображая горячие бутерброды и кофе - всё, что можно без страха сварганить из диковинных продуктов. Пьет ли ее новый друг кофе, она как-то спросить не удосужилась, только выбора-то не густо, потому девушка принимается за дело, пока хозяин дома отсиживается в собственной комнате или и вовсе дрыхнет. «Тиктокеру же нет нужды просыпаться в такую рань?» — думает Варвара, пока доготавливает ленивый завтрак и смачно, неподобающе для девушки, выругивается, обжигая пальцы о горячий протвень. Проснуться в такую рань для демона — уже повод направо-налево сыпать матом и ненавидеть весь живой мир. «Блядь, кто так шумит?!» — рычит Азик, перед тем, как откинуть обтянутое черным атласом одеяло. Прохлада утра неприятно холодит кожу, но демон только лениво потягивается перед тем, как подняться. Память услужливо подкидывает моменты вчерашнего вечера, вкупе с осознанием того, что девчонка все еще в его квартире. Других вариантов нет, придется спускаться вниз. Он придирчиво окидывает себя взглядом в зеркале напротив, и, не шибко-то поторапливаясь, натягивает черные джоггеры и теплое худи на молнии, (застегивать которое демон не считает нужным), кидает взгляд на столик с огромной батарей уходовых и декоративных средств, забивая на это болт скорее из собственного пофигизма, ну и потому, конечно, что отражение в зеркале Азику откровенно нравится. Единственное, что удостаивается его внимания — это фиксатор для укладки волос: ухаживать за длинными алыми прядями сложно, но бес привык потакать своему тщеславию и привлекать чужие взгляды. Варя пропускает появление Азика за своим плечом, отвлекаясь на холодную воду и промывая ожог. Делать так, конечно, нельзя, только думать сейчас некогда.       — Варь, не греми этой херней, прошу тебя! Мало тебе того, что меня подняла в такую рань? Азик, стоя за ее плечом, издает веселый смешок, неожиданно давая знать о своем присутствии. Баженова буквально дергается от неожиданности, забавляя демона своей реакцией.       — Ну тебя! Я просто обожглась, а говоришь так, будто армагеддон тут случился.       Варвара отзывается неловко, ведет плечом, пока демон изучающе пялится, а потом отправляет её в ванную за аптечкой.       — Сама справишься, не маленькая, — насмешливо кидает Азик, и, замечая на краю стола забытый старенький смартфон, сам не понимая собственных действий, вбивает ей свой номер. «Ну так, на всякий случай, вдруг опять скучно станет» - объясняет он сам себе, и, не дожидаясь девчонки, принимается за завтрак. Не может он не отметить и выгоды от собственного решения в виде вкусной еды. Чашку с не слишком любимым кофе Азик отставляет в сторону, но Варе по этому поводу решает ничего не говорить, просто потому, что такой заботы о себе не видел давно.       Варя, провозившись с аптечкой, изрядно опаздывала, потому, выскочив из ванной комнаты, успела только бросить кроткое "пока", наспех натягивая шапку и подхватывая невзрачный рюкзак. Слова благодарности напрочь вылетели из ее головы, хотя Азику достаточно было и завтрака, чтобы сделать утро менее отвратным.       Тихий хмык и кивок уже щелчку закрывающейся двери — вот и все звуки за утро. Кажется, последний хлопок и вовсе погрузил хозяина квартиры в транс. Отлипает Азик уже поздним утром, понимая, что безнадёжно опаздывает на свою службу.