Away from the World

      Утро было неожиданно тихим. Томми чувствовал себя приятно чистым, но в голове так гудело, как после пьянки. Он приподнялся, смотря на пустое место около себя. Что вчера… произошло?       Он поднялся на своих двух, выйдя из спальни. Тишина.       Бродя по коридору, он заглядывал в каждую открытую дверь, но находил лишь одинокие комнаты, нуждающиеся в уходе и заботе. Прямо как люди. Его настораживала нагнетающая тишина, хотелось кричать, лишь бы избавиться от неприятных звуков ускорившегося сердцебиения и собственных шагов. Томми не любил тишину, ибо её заглушали его мысли. Быстро подходя к кухне, наполненный переживаниями Томми надеялся найти знакомую фигуру в маске. Заглядывая внутрь, его сердце трепетало, а руки подрагивали то ли от волнения, то ли от холода.       И где носит этого парня?       На кухне никого не было. В голову начали закрадываться нехорошие мысли, и парень, не зная, что делать, если так и не найдёт сторожа, решил позвать его голосом. Это первое, что пришло в голову, а от наступающей паники раздумывать более оптимальные варианты не хотелось. — М-мистер сторож? — прикладывая руку к горлу, парень произнёс своим обычным голосом. Горло уже практически не болело, поэтому Томми решился произнести фразу громче, — Сторож! Ау!       Томми взирался по сторонам, выходя на веранду. Приятный ветерок обдувал его просторные одежды, но Томми совсем не волновало тихое и спокойное окружение, дающее Томми любовь и мир. Он был наполнен тревогой за происходящее, поэтому, обойдя дом пару раз, он прижался к входной двери, стараясь успокоиться.       Медленно стекая вниз по стенке, в итоге Томми сел на корточки. Он не любил много думать. Мысли сразу перемешивались, внося в его жизнь множество неприятных вариантов. Томми вздохнул, стараясь вспомнить, что вообще могло с ним случится. Что… вчера произошло? Парень сжал пальцами конец футболки, чувствуя себя мамой, забывшей про день рождение собственного ребенка. Дерьмово.       «А вдруг он… умер?», — мысли покатились, одна за другой.       «Или же в смертельной опасности, а я об этом не знаю?»       Глаза растерянно осматривали окрестности, а в мыслях плыли воспоминания о прошедших днях.       «Может, он просто ушёл на проверку местности? Он не обязан оповещать меня, всё-таки я лишь временный житель в его обители, ха-ха…»       Томми рассеянно поднял голову на небо, вздыхая. В мыслях вдруг привиделся кадр из вчерашней ночи.       Вот чёрт!       Он вспомнил, как своими пальцами согнал с чужого лица маску, смотря на лик хоть и несколько мгновений, но очаровываясь лишь сильнее. Сердце вздрогнуло, и Томми почувствовал себя странно — скорее комфортно, вспоминая чужое лицо. Щеки заалели, и парень скрыл лицо ладонями, глупо улыбаясь.       Что он вообще наделал… дурак. Не зная, почему испытывает такие странные эмоции, Томми попытался выкинуть это из головы. Он не должен вспоминать об этом сейчас! Сейчас главное понять, что случилось с сторожем! Стараясь выкинуть отголоски мыслей из головы, внутри все равно осталось специфичное чувство теплоты и уюта.       Все же, неужели сторож пробыл всю ночь вне дома? От осознания того, как согрешил, по коже поползли мурашки. Он не должен был так самовольно поступать, особенно зная, как сторож скорее всего реагирует. Однако желание заполонило его, и чужой лик…       Хоть лицо парня и мало запомнилось охотнику, но Томми помнил, как посчитал его прекрасным. Охотнику хотелось взглянуть ещё раз на сторожа. Мотая головой, Томми понимал, что не должен думать о таком, и чёрт, он снова переходит с мысли на мысль!       Раздумывая о произошедшем, Томми заметил нависшую над ним тень. Странно, разве сейчас не должно ярко светить солнце, опаляя кожу и освещая одежду своими лучами? Поднимая голову ввысь, Томми увидел знакомые тёмные одежды. Сторож вернулся, заслоняя охотнику выплывшее из под крон деревьев солнце. — Здравствуйте, — пробормотал Томми, смотря на сторожа в маске. Тот молча поглядел пару секунд, а после, сжав кулаки, все-таки заговорил в ответ. — Привет, — сторож впервые обратился неформально, немало удивляя этим охотника, — горло уже вылечилось? Это замечательно. Значит, с сегодняшнего дня будем усиленно проверять твою руку на заражение ядом.       Томми кивнул, отодвигаясь от двери. Сторож вошёл внутрь, Томми последовал за ним. Парень не мог видеть лица своего сожителя, но атмосфера была ему знакома. Неловкость пожирала обоих изнутри. Возможно, если бы они двое обсудили то, что находится у них на душе — им действительно было бы проще жить. Внутренние конфликты попросту не давали им этого сделать.       Иногда, чтобы продвинуться дальше — нужно время. Время не всегда имеет влияние над ситуацией, но нельзя отрицать, что во многих ситуациях людям оно попросту необходимо. Охотник сам не особо понимал, что творится у него на душе, а что на душе у другого человека и знать не мог, не спроси на прямую. А говорить так прямо было слишком болезненно, — унижало человеческую гордость. Было неприятное удушающее чувство, что ты сам заходишь в тупик, надеваешь на себя цепи и не сдвигаешься с места. Томми хотел знать множество вещей, но многие он не мог знать из-за своих личных убеждений, которые укоренились у него в душе.       Всё ещё чувствуя конфуз, Томми видел лишь одно решение в данной ситуации. Это помогало ему множество раз: во время семейных поездок, в общении с дамами и незнакомыми проходимцами. Пошутить! — А ты знал… — Мм…? — Томми чуть не врезался в повернувшегося на него сторожа. — Чтобы отучить себя открывать по ночам холодильник, нужно устроиться сторожем в морг… — Томми криво заулыбался, а у него в голове был звук вроде «ба-дум-тс».       Ранбу, услышав анекдот, тихо фыркнул, но тут же замолчал. Томми сглотнул, понимая, что это, кажется, была не лучшая его идея. Почему нормальные шутки не льются из головы тогда, когда они особенно нужны? Когда он на горячих источниках с пацанами, то обязательно из его рта выльется пошлый анекдот про горячих красоток, но, когда нужно сгустить атмосферу, он делает жизнь лишь более неловкой.       У него ещё вся жизнь впереди, чтобы научиться этому. Ранбу предложил поесть. Томми кивнул, отводя взгляд от наскучившей маски сторожа.       Они завтракали практически в тишине. Горло Томми не восстановилось до самого конца, да и хотелось переварить произошедшее без накручивания себя, словно из него сделают барбекю. «Интересно, о чём думает…сторож», — охотнику в голову внезапно пришла умная мысль, — «А я ведь до сих пор не знаю его имени!» — Как тебя зовут? — спросил Томми перед тем, как откусить хлеба. Сторож поднял голову, остановив движения. — …Ранбу, — пробормотал отвечающий, делая глоток чая.       Томми вслух восхищённо повторил: «Ранбу…», заставляя собеседника смущенно поджимать губы. За маской, конечно, этого не было видно, но сторож прочувствовал это на себе. В животе сразу забурлило. Это чувство было не похоже на бабочек, просто как какие-то непривычные ощущения. Прохладно. Хорошо.       После завтрака двое парней перешли к медицинским процедурам. Они уселись на диван. Ранбу, доставая огромную аптечку, наполненную всем, чем вообще возможно, краем взгляда видел, как Томми прикрывает улыбку ладонями. — В детстве я получал очень много ран, — кратко объяснил сторож, открывая аптечку и доставая оттуда необходимые инструменты.       Охотник никогда раньше не видел многих лекарств, препаратов и вещей, которые находились внутри аптечки. Он пытался уловить взглядом названия, но они были или слишком размыты временем, или на латинском — одном из тех языков, которых Томми не приходилось учить. Рядом с ним всегда была лекарь в путешествиях, или кто-то, знающий за медицину и умеющий оказать первую помощь. Отец тоже часто подлечивал его в детстве, объясняя про какие-то лекарства, но в голове остались лишь знания «когда нужно принимать парацетамол» и «как открыть звёздочку».       Пока Томми задумчиво разглядывал аптечку, Ранбу аккуратно обхватил руку Томми своей и начал разматывать уже слегка покрасневшие бинты. Они меняли их вчера, поэтому сейчас как раз подходило время очередной перевязки, но в этот раз Ранбу собирался ещё и взять пару анализов на яд, чтобы удостовериться, что его тело в норме после укуса одной из тварей.       Горло успело пересохнуть, но Ранбу, сглатывая последние слюни, увидел тёмно-алые впадины в чужой руке. Это выглядело, честно говоря, омерзительно. Посиневшие части плоти уже заметно зажили, однако с первого взгляда было понятно, что от этого останутся ужасные шрамы.       Смотря на то, как сильно зажила рана за эти несколько дней, Ранбу внутренне восхитился живучестью парня: это была действительно ошеломляющая регенерация, на которую способно очень мало людей. К Томми милостивы сами боги.       Взяв на проверку крови и сделав ещё пару действий, которым учили его раньше, Ранбу удостоверился, что сделал всё нужное. Он аккуратно нанёс лекарство на рану, игнорируя шипение Томми. Забинтовав рану, Ранбу заботливо погладил парня по голове и убрал аптечку, собираясь работать — перебирать бумаги.       Томми, бессильно лежа на диване, свободной рукой решил полистать страницы какой-то неизвестной книги. Знай бы кто-то из его товарищей, что он читает — точно бы не поверили. Томми хмыкнул, улыбаясь и косясь на занято выглядящего Ранбу.

***

      Проводить так свои вечера было до безумия скучно. От домашней еды уже тошнило, от одинаковой атмосферы и вовсе хотелось скрыться на веки вечные. Парень положил книгу на колени, тяжко вздыхая. И как сторож может жить так ежедневно? Разве это не скучно? Томми всего за несколько дней перечитал практически половину книг, лежащих в доме, а Ранбу тогда что, перечитывал их раз за разом? Что за сумасшествие.       Думая о том, как неприятна подобная жизнь, Томми от скуки начал разглядывать маску Ранбу. С каким необычайным человеком его свела судьба. Он не знает, о чём сторож мыслит, как поступит в той или иной ситуации и даже не видел цвета чужих глаз. Чувствуя себя птицей в клетке, это было неприятное чувство. Не выздоровев до конца, Томми не мог поступать опрометчиво, боясь, что его выгонят на улицу, где его ждут кишащие лесные твари. Только от одной мысли, что парень станет чужим обедом, хотелось вообще никуда изначально не ходить. Парень нахмурился, отводя взгляд от маски. — Хочу выпить, — пробормотал Томми, облизывая губы. Он сказал это скорее ненамеренно, как та первая мысль, что приходит в голову после нагрузки, однако у него она вылетела сразу с уст — он просто не думал, прежде чем говорить.       Ранбу, впервые за вечер отводя взгляд от рабочих документов, воззрился на Томми. Пара мгновений, и он произнёс: «У меня есть водка».       Томми удивлённо вздохнул: «Ха-ах? Неси!», у него сияли звёздочки в глазах, а от резко прильнувшей усталости хотелось закрыть глаза и уснуть. Но испить спиртной напиток хотелось чуть больше, поэтому он с усилием держал глаза открытыми, ожидая, пока вставший Ранбу исполнит его желание.       Когда Ранбу вернулся, неся в руках крупную бутылку, Томми возмущённо взвыл: — А где закуски?!       Ранбу смущённо покосился на парня, ставя бутылку на стол. Тяжко вздыхая, Томми поднялся с кровати, думая о чём-то вроде: «Ну вот, опять делать всё самому». Он подозвал Ранбу рукой и направился на кухню, чтобы взять еды к алкоголю.       Открывая холодильник, парень на вздрогнул от внутреннего холода. Мясо нужно готовить, долго, муторно… с рыбой тоже самое. Что же можно взять? — У тебя есть сало?       Кивая, Ранбу достал кулечек с нарезанными ломтиками. Выглядело неаппетитно. Раскрыв пакет и вытащив бедную еду наружу, красиво складывая на тарелку, это приобрело совсем другой вид. Томми серьезно приступил к украшению тарелке, превратив сало в приятное на вид блюдо. Ранбу нарезал хлеб и по указанию Томми посыпал сало солью и черным перцем.       Взяв каждый по тарелке, они направились обратно в комнату. Томми потирал руки, плюхнувшись на диван и жадно смотря на еду. Ранбу непонятливо косился на продукты перед ним и аккуратно присел на диван, поглядывая на счастливого Томми. Сон как пальцем сняло. — Я могу включить проигрыватель, — Томми удивлённо прислушался к пробубнившему сторожу, — виниловый. У меня есть несколько хороших пластинок.       Вскочив, Томми, не сдерживая радости, заголосил: «Чего раньше не сказал?!», и принялся искать взглядом что-то новое в этом уже малость наскучившем месте. Ранбу фыркнул, вставая с дивана. Поведение парня смешило его. Он подошёл к одной из полок, и, поднявшись на табуретке повыше, достал с верхушки небольшой виниловый проигрыватель. Томми ахнул, улыбаясь неожиданному сюрпризу.       Кладя проигрыватель на другую часть стола, парень следом достал небольшую коробку. Томми, видя, как Ранбу тяжело, помог опустить коробку на пол, при этом соблюдая строжайшую аккуратность и чуть при этом не грохнувшись на пол, с божьей помощью в последние мгновения сохранив равновесие.       Молодой охотник видел подобные проигрыватели лишь несколько раз, обыкновенно стоящие за красивыми стеклянными дверцами в кабинетах богатых и престижных людей. Он вглядывался в один из таких в кабинете своего отца, но обычно слишком быстро теряя интерес, так как знал, что вытащить что-либо оттуда было невозможно, а наслаждаться одним видом — слишком удушающее для мотающегося из стороны в сторону парня.       Поэтому, когда Ранбу настраивал проигрыватель, Томми внимательно изучал: опустил какой-то рычажок, что-то надел, другое же закрутил. Это восторгало парня, было чем-то новым. Для охотника это было скорее чем-то старым новым, считая, что в их время уже пользовались некоторыми технологиями — телевиденье и радио были довольно распространены среди общества.       Настроив проигрыватель, парень раскрыл коробку. Там находилась большая пачка дисков. Ранбу аккуратно достал запакованный диск с неразборчивой надписью на бумажке. Он вытащил диск, хватаясь за ребра, аккуратно, словно держит младенца. Сторож установил диск на проигрыватель, на мгновение оборачиваясь на Томми. Охотник кивнул, улыбаясь. — Это моя любимая, — Ранбу мягко улыбнулся сквозь маску, запуская пластинку, — называется «Running up That Hill».       Томми замолк, прислушиваясь к музыке. Чувственная мелодия и яркий женский голос поглотили его, она была не слишком громкой и тихой, поглощающей слушателя. Он открыл бутылку и налил напитка в рюмку.       Выпив первую стопку, парень закусил бутербродом из сала и хлеба, улучшая положение горящего горла. Неприятно, но жить можно. Прекращая морщиться, парень налил ещё одну, наконец обращая внимание на сидящего Ранбу, смотрящего всё это время на Томми. Охотник налил ещё одну рюмку и подал в чужие руки. Сторож с неохотой взял её в свои руки, держа еле-еле, скорее брезгуя.       Томми чокнулся своей рюмкой об его и залпом выпил ещё одну, после этого кривившись. Ему не очень нравилась водка, он больше предпочитал даже коньяк, хотя любимым считал красное вино, — то самое, когда в ресторанах льют совсем немного. Но желание выпить было сильнее неприязни к водке, поэтому закусывая бутербродом, парень облизнулся, смотря, как Ранбу взволнованно держится за горящее горло. — Впервые пьёшь? — удивлённо вопрошал Томми. — Нет, — ответил Ранбу, откусывая хлеба, — не могу привыкнуть.       Они слушали разнообразную музыку, Ранбу включал разнообразные пластинки и рассказывал о них — вот эту вот слушали его родители, а под другую он впервые самостоятельно убил тварь. Томми смеялся до слёз, придумывая глупые шутки, а Ранбу подхватывал, начиная смеяться вместе с Томми.       Им было до жути весело, водка хлещала в желудке, а Томми поднялся под «Apocalypse» Cigarettes After Sex, перед этим раз пять протяжно пробурчав «Секс!» и хихикая. Он начал двигаться немного более активно, чем в самой песне. Но Томми было совсем не до того, что он «не чувствует», он двигался так, как ему было удобно. Ранбу фыркнул, наблюдая за полупьяным другом.       Сморщив нос и улыбаясь, Томми возмущённо подал Ранбу руку, приглашая на импровизированный танцпол, где ты случайно можешь удариться коленкой об стол. Хватаясь за руку, сторожа вытащили танцевать, они крутились друг около друга, смеялись и повторяли непонятные движения, которые видели раньше от других людей. Это получалось неумело и странно, но им было все равно — они чувствовали веселье.       Была некоторая забава в происходящем, и они передвигались в неправильном ритме и чуть не валились со смеху от очередных шуток Томми. Пластинка была довольно уютной, поэтому эта непонятная атмосфера сбивала. Будь они в трезвом состоянии, вероятно смущённо разошлись уже сейчас, упуская всё веселье.       Ранбу, выпивая ещё одну рюмку, свалился на диван, прикрывая лицо. Он уже даже не закусывал, попросту сидя в полуотключке. Томми остановился, обращая внимание на друга. — Ранб…? — неожиданно для себя икнув, Томми расширил глаза и захихикал. Неплохо перенося алкоголь, видимо, в этот раз ему не повезло, хотя он выпил всего полбутылки водки.       Томми сел рядом с Ранбу, смотря на чужую маску. Интересно, в отключке ли он? Мягко потянувшись рукой, охотник приподнял маску, смотря на лицо сторожа. Ранбу смотрел на него в ответ своими ясными и пронзительными глазами. Он приоткрыл губы, это выглядело зачарованно. Томми пошатывался, а в глазах немного расплывалось: видя очертания, парень приблизился чуть ближе, стараясь получше разглядеть чужое лицо.       Оставались считанные сантиметры их тел друг от друга. Ранбу наклонил голову в сторону Томми, и они столкнулись лбами, прищуривая свои глаза. Охотник смущённо взглянул на сторожа и заметил чужое смущение. Или же это действие алкоголя, заставляющего их лица краснеть?       Чувствуя запах чужого тела, Томми подумал, какие на вкус мужские губы. Он уже целовал девушек, но мужчин, а особенно пьяных — ни разу. И почему-то было желание поддаться и притронуться к чужим губам своими. И так он и сделал, поддавшись, он приблизился к чужому лицу, однако Ранбу решил иначе, резко отстраняясь. Опуская свою маску, он покачивался пару мгновений, но в итоге поднялся с места и ушёл, не проронив и слова.       Томми разочарованно посмотрел на уходящую фигуру и просидел под повторяющуюся музыку ещё минут пять, а вскоре решился пойти за сторожем. Он заглянул в спальню, и обнаружил мирно сопящего на кровати парня. Мягко улыбаясь, Томми лёг рядом, стараясь не разбудить Ранбу.       Томми уснул, взволнованно думая о прошедшем дне.