Breaking the universe

— Завтра Новый Год, а ты совсем не выглядишь счастливым, — взволнованно проговорил Чанни, обнимая Криса со спины и прижимаясь щекой к плечу того. Ему было тепло и хорошо, к тому же он не мешал Ифаню с его очень неожиданным и навязчивым желанием рисовать на бумаге, и Крис не злился. Последние два дня Фань только и делал, что молчал, либо рычал на всех, только тронь его, а ведь пытались «трогать» его многие, включая Чанеля, Лухана, Сэхуна и даже Мена. Последнему он, вообще-то, сам звонил, но это не меняет того, что Фань потом рычал на Ханя. — А чему радоваться? Мама обещала приехать, а не сможет. И я все праздники проведу без нее, — фыркнул Крис, — Ты проведешь их со мной, — попытался подбодрить Чан, уже упираясь подбородком в плечо и с интересом рассматривая рисунок Криса. — Красиво… — То есть ты встретишь домашний праздник со мной? Предпочтешь свою семью никому? — Ты мой парень, а не никто. И да, что такого? Я уже совершеннолетний, к тому же, мои родители все равно поедут к бабушке с дедушкой, а я туда, капец, как не хочу. — Какое неуважение… — Слушай, не хочешь со мной встречать, так и скажи, поеду к родственникам, больно ты мне сдался такой хмурый и недовольный! — перебил Чанель, выпуская Криса из своих объятий и отсаживаясь в другой конец кровати. — Ну и пожалуйста, кому я вообще нужен? — в другой раз Фань бы пошел на попятную, извинился, но сейчас почему-то захотелось повздорить, выплеснуть эмоции. — Сейчас договоришься, что получится, как у Лухана и Джунмена. — Что, бросишь меня, да? Так кто мешает? — Крис явно не понимал, что несет. — Фань, ты чего психуешь? — Чанель, не поддаваясь на провокации, вопросительно изогнул бровь. Конечно, то, что Крис любит огрызаться и довольно часто пользуется этим своим умением для Чана не новость, но сейчас с ним явно что-то не то. — Ладно, прости, — Крис, наконец-то одумался, отставляя от себя альбом и карандаш. Он примирительно развел в сторону руками и Чан тут же прильнул к нему, обнимая и этим самым толкая Криса лечь. — Конечно, я хочу, чтобы мы вместе встретили Новый год, правда. — Ты истеричка и придурок, — насупился Чан, удобно расположившись на груди Криса. — Я просто расстроен. — Я уверен, что у тебя очень поднимется настроение, когда ты увидишь мой подарок! — Чанель резво приподнялся на руках. — Он такой классный! Тебе обязательно понравится! А если не понравится, я тебе хребет вырву через рот, ясно? — Чан очень угрожающе навис над Крисом, ухмыляясь, а тот, только вскинув бровь, потянулся к нему прижимаясь к губам Чана своими и тут же утягивая в долгий глубокий поцелуй. — Когда я уже к этому привыкну? — спросил Чанель, спустя некоторое время отрываясь от губ Криса. — Ты все еще не веришь? — Нет, — Ель усмехнулся. — Просто… это так необычно для меня… — Чанни, месяц прошел. — Я в курсе, — Чанель скосил взгляд на Криса и лег рядом. — Мне кажется, что лучше, чем сейчас, чем в этот месяц, я себя еще не чувствовал. Хотя моя жизнь не походит на жизнь затворника-социопата, в ней было довольно много радостных и хороших моментов, но сейчас… Фань, это невероятно… Крис только и мог, что улыбнуться, счастливо так… Слова Чанеля наполняли его чем-то таким приятным, неосязаемым, таким воздушным и легким-легким. Он впервые такое ощущал — ему хотелось взлететь. Такие возвышенные чувства ему раньше казались сказкой, а теперь… — Спасибо, — шепнул Фань, наваливаясь на Чана сверху и крепко-крепко обнимая, протискивая руки под спину Елю. Он спрятал лицо в изгибе шеи и единственное, чего не хватало, так это урчания. — Эй, ты чего? — Чанель даже как-то насмешливо хихикнул, поглаживая Криса по голове. — На милости потянуло? — Заткнись, — шикнул Крис, но Чанеля не отпустил, даже сильнее прижался. — Я хотел уже спросить, что чувствуешь ты, но вовремя вспомнил, что слова — это совсем не твое. Ты уже можешь ослабить хватку, я понял все, — Чанни заулыбался каким-то своим мыслям, расслабляясь и путаясь пальцами в светлых волосах. – Ты, когда не пытаешься быть крутым, на самом деле такой милый! — Сейчас по лицу ударю, — буркнул Фань, но скорее не из-за того, что Ель херню несет, а потому что Чан его немного смутил. — Та знаю я, знаю. Судя по твоим обещаниям, я вообще уже мертвым должен быть. — Да я не живее, кто только что обещал меня без позвоночника оставить? — Мы стоим друг друга, — засмеялся Чанни. — А то, — Крис уже совсем повеселел, отпуская понемногу мысли о том, что проведет праздники не в кругу семьи, а с любимым парнем. Для него это так же ново, как и теплеющее нечто внутри. — Чего-то ты как-то не аккуратно рисуешь, — высказал свои мысли Чан, когда Фань снова взялся за карандаши. — Это эскиз! — рыкнул Крис, резко оборачиваясь на удобно пристроившегося Чанеля, который бесцеремонно грел свои ступни о спину Фаня. — Тихо-тихо, не бесись, а то только успокоил тебя. — Господи-боже, чтобы я без тебя делал. — Тратил бы нервы на пустяки, — резонно заметил Чанель. — Ты считаешь себя пустяком? — Фань снова обернулся, вопросительно смотря на Чана. — Нет конечно! Я вообще самый важный и прекрасный, так ведь? — хохотнул Чанни. Крис только закатил глаза, отворачиваясь и возвращаясь к своему рисунку. Он боялся растерять вдохновения на всякие там чанелевские шуточки и даже не обратил должного внимания, что Чанни снова переместил свои ноги, и от холодных прикосновений мурашки по всему телу пошли, неприятные такие. Чанель, на удивление, мешать не стал больше, только терпеливо ждал, пока Фань закончит, или хотя бы отвлечется, чем очень радовал того. Ему даже нравилось, что Крис так погружается в процесс, что отдает всего себя. Еще нравилось наблюдать, пусть Фань это совсем не любил, его даже бесило, когда у него за спиной сидели, если он на чем-то сосредотачивался, но после криков и споров, а еще и байкота на пару часов, он так и согласился на то, чтобы Ель находился рядом. — Ну как? — Крис предложил Чанелю посмотреть на свой рисунок, но вместо того, чтобы спокойно взять его, Чанель и рисунок прихватил, еще и Криса потянул на себя, буквально впечатывая того в кровать. Упершись, как ни в чем не бывало, локтями в спину Криса, он улегся и стал рассматривать творению рук Фаня. — Удобно тебе, солнышко? — Я тебе тут бесплатный массаж делаю, молчи. — Ты мне своими костями спину сейчас пробьешь, массажист хренов. — Обижусь. — Бойкот? — Ага. — Ладно, молчу. Чанель только широко и довольно заулыбался, но локти все же убрал, просто ложась на Фаня. А этот самый Фань вздыхал от досады и того, что его победили. Уступать он не любил, никому и ни за что, но Чанель же… а, хрен с ним, зато молчать не будет, обиженно взирая. — Это так красиво. Правда, просто шикарно! Я никогда не думал, что ты такой весь художник. Серьезно, Фань, по тебе и не скажешь. — Это что еще за стереотипность? — насупился Крис. — Ты же тоже обижал меня, говоря, что я не музыкант, судя только по внешнему виду. Да и вообще, ты же баскетболист! — А ты ушастый придурок, но это не мешает тебе красиво играть на скрипке. — Я сделаю вид, что не услышал про ушастого. — А с придурком ты согласен? — усмехнулся Крис, за что получил ощутимый тычок в бока. — Когда ты научился так рисовать? И другие картины твои у тебя есть? — Я закончил художественную школу, еще в Канаде. Есть, конечно. Правда далеко не все, мама многие пораздавала своим знакомым. — Ахринеть! — восторженно воскликнул Чанель, спохватившись и тут же спрыгивая с кровати. — Покажи!!! — Эм… — Фань немного замялся. Ему всегда было очень неловко, когда просили показать его творчество. – Ну, далеко ходить не надо, вот, — Крис показал на картину, что висела над его кроватью. Точнее просто плакат, нарисованный черной тушью. — Я столько раз видел этот рисунок или что это? Но даже и думать не мог, что это ты рисовал. Почему так грустно? — Чанель в очередной раз стал вглядываться в плакат, ища там что-то новое для себя. Теперь же мысли были совсем другие, ведь творения художника — это отображение его души. А сейчас перед ним такие мрачные цвета отображающие внутреннее состояние Криса… наверное так оно и есть, и Чанель убеждается в этом, когда Фань печально улыбается, говоря, что нарисовал плакат после смерти Исина. На нем упавший на колени человек с разрывающейся грудной клеткой и вылетающие оттуда кричащие черные птицы с красными блестящими глазами. — Что-то менее депрессивное у тебя есть? И с этим ты что делать будешь? — Чанель отвел глаза от заворожившего его плаката, показывая рукой на эскиз. — Это я буду писать маслом. Лухану в подарок. И да, есть. Идем в подвал, раз уж так хочешь, — Крис подал Чану руку, чтобы тот помог ему встать. Пусть ему и сняли гипс три дня назад, но передвигаться самому по дому было еще сложновато. Выходя их комнаты, он пытался вести себя как можно уверенней. Его почему-то сковывал какой-то страх, и показывать его он, конечно же, не собирался. А все потому, что его рисунки, картины, эскизы, все, что творит руками — отображение его мыслей, в особенности страхов и боли. Не любил он открывать людям свою душу, пусть и настолько близким, как Чанель. — А зачем в подвал? — Там что-то типа моей студии. Я там рисую, обычно, — пояснил Крис, хромая к двери, что вела в нужное им место. — Вот это же офигеть! И спортзал у него есть, и студия у него есть, а я синтезатор выпрашивал полгода! — негодовал Чанель, уже готовясь высказать родителям парочку «фе». — Мама меня любит. Все для любимого сына, — усмехнулся Фань, держась за Чанеля. — Спускайся и не бойся. — Да чего мне боятся, это всего лишь подвал, там нет пауков, так же? Тараканы и крысы не ползают… — Чанелю было немного страшновато, ну не любил он подвалы, что поделать, но то, что Фань не отпускал его, хорошо успокаивало. — Ты прямо весь дрожишь, бедненький, — Крис тихо засмеялся, крепче обнимая Чана. – Вот, мое любимое место в этом доме. Я тут прячусь, когда мне плохо. — Довольно уютно… — оценил обстановку Чанель, рассматривая пастельных тонов стены, светлый потолок с подсветкой, деревянный пол с большим мягким белым ковром у диванчика. Больше всего ему врезались в глаза картины, висевшие на стенах и царивший порядок там, где, казалось, всегда должен быть творческий бардак. — И чисто так. Ты есть ты, чего мне удивляться. Когда ты в последний раз рисовал? Не считая сегодняшнего? Чанель расхаживал по комнате, внимательно разглядывая каждую картину, которая попадалась ему на глаза. Он сразу заметил, что почти везде присутствуют птицы, и они всегда разные: кричащие, обезумевшие, вырывающиеся из клеток, спокойные, просто замершие в полете, сидящие на деревьях. Все они украшали городские серые пейзажи, туманные многоэтажки, небеса или моря. — Месяца два назад… — вспоминая, Фань потер рукой затылок. На самом деле он только неделю назад рисовал заснувшего в его комнате Чанеля после изнурительной тренировки. Но говорить об этом не хотелось, точнее признаваться. — На стенах висят мои любимые работы. А просто еще всякие рисунки в шкафу, посмотри, вон там, — Фань кивнул на большой шкаф напротив места, где Чанель стоял. — Подожди, а это кто? — Чанель указал на портрет, что висел в самом конце стены. Такой красивый парень, отрешенно смотрящий в сторону. С тонкими чертами лица, глубокими глазами, в которых, кажется, сосредоточена вся вселенная… — Это… это Исин. Знакомься, хех… — Он прекрасен… — вырвалось у Чанеля прежде, чем он успел подумать, что рот лучше держать на замке. — Да… я же рисовал, — усмехнулся Фань. — Тут висят в основном то, что я рисовал за эти три года… — ЛУХАН?! ТЫ СЕРЬЕЗНО?! — закричал Чанель, перебивая Криса и хватая со стены еще один портрет, на который не сразу обратил внимание. Конечно, ведь тот скрывался мольбертом, да и вообще был нарисован простыми карандашами, зато на формате А3. Чанель с такой силой сжимал рисунок, что Крис уже начал боятся за его сохранность, и тут же постарался отобрать свою работу у явно закипающего Чана. — Чанни, отдай, пожалуйста, — осторожно попросил Фань, по одному отцепляя пальцы Чанеля от рисунка и все это время неотрывно смотря в глаза того. — Его внешность меня вдохновила, что такого? Мы тогда еще не были даже знакомы, просто одноклассники. Когда рисунок уже находился у Криса, он отложил его подальше, а то мало ли. — Вдохновил?! Совсем ахуел. А я тебя, значит, не вдохновляю? — Ну чего ты истеричку, включаешь? Лухан, между прочим, даже не знает, что я его рисовал. ЕДИНОЖДЫ! И тебя я рисовал, можешь посмотреть, вон, под столом лежат. — Ага, так значит? Лухан на стене, а я под столом?! — Чанель ревновал, наверное, даже не потому, что боялся вдруг изменяющего ему Криса с Ханем или подобной херни, а потому, что считал такую реакцию саму собой разумеющуюся. К тому же, было обидно, что Хань на стене, а он, любимый Чанель, под столом. — Это Лухан сейчас под столом, депрессует опять, а ты рядом со мной, — Крис притянул к себе Еля за талию, порываясь поцеловать, но Чан ловко вывернулся из объятий. — Нет уж, дорогой, сначала рисунки. Фань в очередной раз закатил глаза, складывая руки на груди и располагаясь на своем диване. Он стал с интересом наблюдать за Чанелем, и даже побоялся за глаза Чана, которые вот-вот и вываляться из орбит. Ему вообще это не нравилось. Особенно то, что Ель смотрел на себя с портеров, эскизов, зарисовок. Не хотел он открывать эту тайну, но раз он так вспыльчиво отреагировал на Лухана, то выбирать не приходиться. — Мне… мне приятно… и… — Ой, заткнись. Ревнивец херов, — зло буркнул Крис. — Не доверяешь мне? — Так, все-все, я понял свою ошибку. И мы не поссоримся, даже не думай! — Я задал вопрос. — Я доверяю тебе, Фань, — серьезно сказал Чанель, пересекая комнату и садясь перед Крисом на пол. — Тогда какого хера? — Прости-и-и, — Чанель опустил руки на колени Криса, упираясь в них подбородком. Состроив наимилейшую мордочку, на которую только был способен, он чуть наклонил голову вбок, для пущего эффекта. — Ты так классно рисуешь! Прямо настоящий художник! Да твои картины продавать можно! А портреты один в один. И я такой красивый на них получился. Не ожидал я такого, правда… — Ладно, ладно, я понял. Хватит льстить. — Но я не! .. — хотел уже возмутиться Чанель, когда Фань, взяв его за плечи, потянул на себя. Заставляя Чана подняться на коленях, он переместил руки, взяв лицо Чана в свои ладони, и нежно поцеловал, улыбаясь тому, как Чан тут же старается прижаться к Ифаню всем телом. Так необыкновенно просто целоваться в обители искусства. Чувствуя биение сердца любимого человека под пальцами, представлять, будто слышишь взмахи крыльев птиц, вырвавшихся с полотен. Чувствуя дыхание на шее, будто ощущать всем телом морской бриз или дуновение ветра из сумрачных пейзажей. Выгибаясь навстречу теплым рукам, мечтать о прыжке с высоты в океан и долгий полет… Непередаваемо…