Игры S-ранга.

*За несколько дней до встречи высокоранговых охотников Кореи* — Как я могу не сопровождать нашего дорого Хён-нима на этой скучнейшей вечеринке? — Звонкий голос Мун Хёны, прерываемый смешками предвкушения, отпугнул несколько рыбок у стенки аквариума в гостиной дома лидера Сесён. Сун Хёндже только провел пальцем по стеклу в этом месте, и уголки его губ растянулись. — Сесён-ним, вы же тоже появитесь раньше, да? — Понимающе-шутливый голос, словно лидер гильдии Брейкер увидела улыбку Хёндже, вновь раздался близ стекла. Одна из рыбок подплыла к пальцу хозяина аквариума, но, как только Хёндже дёрнулся, она мигом уплыла, а сам мужчина, не обратив ни капли внимания, хмыкнул. — Хан Юджин-гун, вероятно, сильно заскучает в куче этих охотников. — Он прошел к шезлонгу и улёгся на него, начав притворно жалостливым голосом вещать свои мысли. — Бедный Юджин денно и нощно заботится о «детях». Родителям нужно иногда играть. Хотя слова могли показаться не очень понятными, тон нес особый оттенок, предавая речи Сун Хёндже иной смысл. Мун Хёна, словно сообщая последнюю сплетню, неожиданно снизила громкость, полу шёпотом поделившись идеей. — У меня недавно появилось редкое Сеульское издание Монополии, и я хотела поиграть с Ёрим-ян. Может и нашего Хён-нима пригласим? — Соответствующей лидеру Сесён интонацией предложила она. Хёндже не отводил взгляд от лениво плывущего потока рыбок. Где-то неделю назад он обнаружил одну рыбку, удивительно напоминающую своим видом и поведением его дорогую принцессу. Тёмные, гладкие и чуть ли не зеркальные чешуйки предавали этой округлой и мягкой на вид рыбке некой дерзости, а ее поведение и вовсе заставляло улыбаться: спокойная в окружении кого-то, но дикая и необузданная в одиночестве. Иногда она вытворяла просто невиданные шоу. Сун Хёндже никогда не был сентиментальным, однако, заприметив из множества рыбок эту уникальность, он решил впервые дать питомцу имя. Банальное, но для него имеющая более глубокий смысл: Принцесса. Мун Хёна ещё висела на трубке, выкладывая, к сожалению, не зацепившие внимание Хёндже детали и подробности вечера. Но вряд-ли сейчас что-то могло отвлечь Сун Хёндже от лицезрения той самой рыбки, которая вновь резвилась у границ аквариума. Простые настольные игры были для них неинтересны, а в «особые», на которые намекал заговорческий тон Мун Хёны, Хан Юджин никогда бы не согласился играть просто так. Однако оба лидера видели в Юджине ту же азартность, присущую S-рангам в бою. И именно эту страсть они и хотели разжечь. Устроить такой пожар, чтобы усомниться в решениях учёных, чтобы доказать, что огонь, которым Хан Юхён сжигал монстров, а руках Хан Юджина горел трепеща и свободно. — Конечно, мисс Хёна. — Сун Хёндже улыбнулся и прищурил глаза, все ещё следящие за особенным питомцем. Составить план того, как заманить Воспитателя к ним, было нетрудно. Может, и стоило переживать о таких крупных препятствиях, как Сон Таэвон, но двоих лидеров они не остановят. Казалось, Мун Хёне было что ещё сказать, однако прежде, чем она начала тему, Сун Хёндже прервал её. — Мне нужно накормить мою дорогую Принцессу. — Игриво полу-шепча кинул он и бесцеремонно бросил трубку. На другом конце Мун Хёна, поймав двусмысленный тон лидера Сесён, отодвинула в шоке трубку. Внутри у нее засел только один вопрос… Хан Юджин сегодня был у Сун Хёндже дома?

***

На свой вопрос Мун Хёна не получила ответа даже после того, как она встретилась с Сун Хёндже. Ей было до ужаса любопытно, что же тогда происходило, но в гильдии Хаён любую информацию о Хан Юджине тщательно скрывали. Да и на этой неделе у ее подчинённых не было ни дня для охраны Хан Юджина. И это благодаря Ною… До изменения мира Мун Хёна была спортсменкой. Она не привыкла отступать или сдаваться. В ее лексиконе никогда не появлялись смирительные выражения типа «ну, ладно», и если она что-то хотела, то всегда прикладывала все усилия, чтобы заполучить желаемое. Так что первой мыслью у нее было победить Сун Хёндже и получить ответ. Конечно, она признавала, что не столько ответа хотела, сколько сражения, однако сегодня был праздничный вечер. Вечер, где она планировала поиграть с Хан Юджином. И это она пропустить себе бы не позволила. В итоге, решив, что она своим гениальным ходом убьет двух зайцев сразу, — причем с возможностью увеличить количество попаданий этой «пули» — она внесла изменения в их игру в Монополию. Теперь эта была не игра на деньги, как ранее они с Сун Хёндже хотели, а игра на желания — ещё более волнующая вещь! Мун Хёна внутренне просто дрожала от ожидания будущей партии, параллельно ища глазами в толпе новоприбывших охотников Пак Ёрим — первую ступеньку в плане по заманиванию Хан Юджина. Найти девушку не составило труда. Пригласить ее поиграть — ещё легче. И, разожгя интерес в глазах юной охотницы, она увела Ёрим в малый зал на третьем этаже — обусловленное с Сун Хёндже место. На этом ее часть работы пока что была сделана. В это время Сун Хёндже выполнял свою часть. А именно: устранить такое препятствие, как Сон Таэвон. К счастью, это оказалось совсем не трудной задачей. Просто отправляя каждого охотника с бокалом одного из крепчайших видов шампанского засвидетельствовать свое присутствие, Сун Хёндже шел по своему плану как по гладкой дороге. В конце концов, как представитель Ассоциации охотников, Сон Таэвон должен был вместо непробужденного главы — тот не мог прийти на вечеринку несмотря на свой статус из-за того, что чувствовал колоссальное давление — выпить с каждым по паре уважительных глотков. И, слава скудной зарплате госслужащего, у Сон Таэвона просто не могло быть с собой высококлассных противоядных предметов. Споить охотника Ассоциации было проще простого. Уложить его на диване — задача потруднее. Оказалось, когда Сон Таэвон пьянел, он не терял своего каменного лица, но вместо этого реакции его тела становились куда ярче! Сун Хёндже только опустил его на кожаное сидение, дав, наконец, тому свободы от конкурентной и колючей ауры S-ранга, как Сон Таэвон просто его оттолкнул. И, смотря на него привычным выражением монаха, находящегося в медитации более 100 лет, взял и махнул ему рукой, словно прогоняя! Сун Хёндже слегка улыбнулся, сдерживая подёргивание уголка губ. Ёрим, которая, притаившись за спиной Мун Хёны, смотрела на этот спектакль, с ужасом потянула старшую охотницу за штанину вечернего костюма. К сожалению, Мун Хёна не надела пиджак, оставив элегантные штаны прямого кроя и дерзко расстёгнутую на пару верхних пуговиц рубашку. И Ёрим, увеличив количество складок на одежде старшей, одновременно осторожно и заговорчески прошептала. — Мун Хёна-Онни, что этот страшный дяденька делает с шефом Сон? Мун Хёна только прыснула со смеху в ладонь, точно зная, что Сун Хёндже слышал веселое щебетание ее милой Ёрим-ян. И ещё забавнее было наблюдать, как Хёндже игнорировал безобидную насмешку маленькой охотницы. Сун Хёндже уже собирался развернуться к предстоящим компаньонам по игре, когда его вдруг схватили за штанину. С удивлением глянув на Сон Таэвона, он усмехнулся. — Шеф Сон что-то хочет? Сон Таэвон хмуро поднял взгляд до игривых золотистых глаз, покрутил головой, видимо решив узнать где он, а после, повернув недовольную мину обратно, он цокнул и отпустил ткань. Мун Хёна смогла сдержать насмешливое хихиканье, но вот Ёрим, повиснув на руке женщины, ржала, как ненормальная. И лишь для приличия она прикрывала рукой рот. Сун Хёндже решил позже как-нибудь подгадить этому пьяному недоразумению, а сейчас он лишь сверкнул улыбкой, кинув многозначительный взгляд на позади стоящих охотниц. Ёрим тут же умолкла и отвернулась, делая вид, что с интересом рассматривала интерьер. От этого уже Мун Хёну прорвало. Сон Таэвон, казалось, перестал обращать внимания на окружение и спокойно лег на диван. И, сложив в порядочном жесте руки на животе, упёршись головой на низкий подлокотник, закрыл глаза. Так он и уснул. Сун Хёндже прошел к столику с уже разложенной доской Монополии, внутренне себе пообещав, что все три S-ранга ещё пожалеют. Было ожидаемо, что Хан Юджин пришел за своей воспитанницей. И ещё более ожидаемо было и то, что Хан Юхен следовал за своим хёном по пятам. Только Сун Хёндже и Мун Хёна не предугадывали, что Хан Юхен будет не в трезвом состоянии: все же его старший брат был рядом, как он мог так спокойно напиться? Однако это сыграло им на руку. Вообще, много чего сыграло им на руку, словно сама судьба свела их и Хан Юджина в игре. Сун Хёндже, чувствуя колкое предвкушение в глотке, — а, может, градус вина в его бокале был выше его предположений — загадал выигранное желание. Его веселье началось ещё с момента, когда Хан только появился, однако теперь, видя свою принцессу, старающуюся избежать наказания, он был рад только больше. В конце концов, такая реакция говорила, что пьяный Юджин — лучший Юджин. Хотя, наверное, весь Юджин был лучшим для Сун Хёндже, который всегда хотел развлечься. Пьяная глава гильдии Брейкер, уже снявшая пояс, была приятным дополнением к его призу. Сун Хёндже откинулся на спинку стула, вздёрнув голову, и губы растянулись в хитрой улыбке. — Желания нужно исполнять, Хан Юджин-гун. Воспитатель, казалось, сжал челюсть, злостно окинув взглядом его и, что было забавно, Мун Хёну, а потом прикрыл на секунду глаза. Прошло несколько мгновений… Юджин так и не открыл глаза. Мун Хёна резво подскочила со своего места: она была из тех, на кого алкоголь действовал как допинг. Протянув руку к беззащитному лицу Хан Юджина, она очень легонько ткнула того в щеку. Палец, коснувшись кожи, казалось, почувствовал щекотку, и потому начал аккуратно — было бы нехорошо, если бы Юджин открыл глаза именно в этот момент — наглаживать место. После действий Мун Хёны улыбка на лице Хёндже слегка померкла, как и тот искрящийся огонек внутри. Однако внешне он не выдал свои испортившиеся ожидания. Поднявшись следом с места, Хёндже подошёл ближе к двоим охотникам и опёрся на стол. И это было первым, что увидели полуприкрытые пьяные глаза Хан Юджина. — Как себя чувствуешь? — Хёндже пригладил несколько волосинок у лба Юджина, и, спустив руку ниже, слегка притёр то место, куда тыкала Мун Хёна. Та, кстати, кажется заметила действия лидера Сесён и начала неровно посмеиваться бог знает чему. Однако Сун Хёндже игнорировал это пьяное помешательство, сосредоточившись на лице Хана перед собой. — Ты не можешь сейчас уснуть. — Мягко напомнил он и мгновенно надавил сильнее на потираемое место. Юджин нахмурился и тут же отстранился, окидывая неприкрыто недовольным взглядом лидера Сесён, а вслед за ним и лидера Брейкер. — Хён-ним, Хён-ним, что-то не так? — Кажется, мозг Мун Хёны работал не так плохо. Ну и не удивительно, что, несмотря на бо́льшее количество выпитого шампанского, она была в более трезвом состоянии, чем F-ранг. Не так уж и просто отравить крепкий организм S-ранга. — Ох, не хотите потанцевать? Тут такая музыка! — Выбросив первый попавшийся предлог, она потянула к себе Хана, украв его из лап Сун Хёндже. После отключения сопротивления ядам, когда алкоголь подействовал на нее, она заметила, что Сун Хёндже снял с себя эту притворно улыбающуюся маску. Конечно, в ее голове невольно возник вопрос: а не расслабился ли Сесён-ним по тем же причинам? — но это была лишь глупая мысль, возникшая из-за недостатка трезвой рациональности. И все же она поняла, что сейчас будет крайне интересно дразнить Сун Хёндже и провоцировать его, отнимая у него Хан Юджина. Лидер гильдии Брейкер вернулась к своему плану померяться силами с Сун Хёндже и теперь семимильными шагами шла на провокацию. Жаль, она забыла, что Хан Юджин — не игрушечный канат для перетягивания между ними двумя. Юджин яростно ущипнул Мун Хёну за руку, но, конечно, та не почувствовала боли. Лишь прикосновение сродни укусу комара. Причем нежного комара, боящегося испортить движениями свою шикарную укладку… Если, конечно, у комаров были свои комариные парикмахерские. — Отпусти меня. — Коротко фыркнул Хан, и качнул ногой, пытаясь создать пространство между их телами. Мун Хёна, увидев милое сопротивление котенка, хотела только сильнее зажать его, но все же раскрыла руки. Следом же за этим она потянула их к его голове, начав приглаживать ту же часть волос, что ранее трогал Сун Хёндже. Хёндже лишь слегка наклонил голову, но, казалось, от него повеяло тихой угрозой. Мало заметной, еле ощутимой, но определено не пустой. Хан Юджин шлёпнул по руке отвлёкшуюся Мун Хёну и отстранил голову подальше от этих двух парикмахеров. Дополнительно он сделал пару шагов назад, чтобы, не дай бог, снова не стать жертвой творческих наклонностей лидеров гильдий. — Ну так что, Хён-ним? — Ни капельки не обидевшись, Мун Хёна напомнила о своем предложении потанцевать. Хан Юджин, казалось, на мгновение задумался и, в итоге, покачал головой, отказывая. — Мне надо домой. Я обещал Юхён-а. А ещё там Ёрим… — Он вдруг выставил руку, начав по пальцам пересчитывать дела. — И мне надо сказать Менгу кое-что, покормить Мира и… — Он уже открыл вторую ладонь, загнув на шестом деле в списке указательный палец. Сун Хёндже, снова подобравшись к Юджину непонятно когда, прикрыл рот мужчины рукой. Тот же в лёгком недоумении приподнял голову. — Хан Юджин-гун всегда так много работает, сегодня вы можете отдохнуть. — Хёндже слегка наклонился к Юджину, тем самым заставив того смотреть ровно ему в глаза. Сун Хёндже на мгновение сморщил нос от запаха, который Мун Хёна оставила на волосах Хан Юджина поверх его собственного, но через мгновение вновь улыбнулся. Оба лидера уже поняли, что будучи пьяным, Хан Юджин был невероятно открытым. По крайней мере к касаниям точно. И, что более важно, он не отстранялся. Для S-рангов было редкостью увидеть кого-то, кто не избегал их касаний, кто бы не просто замер от давления их аур, а нормально их принимал. Хан Юджин стал тем, в компании с кем они могли бы расслабиться, не чувствуя конкурентной, острой ауры другого охотника, и не сдерживая свою ауру, чтобы не придушить собеседника. С этим открытием в них проснулся тактильный голод. Мун Хёна, увидев такого Сун Хёндже, фыркнула от наглости, возросшей в лидере Сесён, обогнула парочку, подойдя к Юджину со спины, и отодвинула того от другого. Она украла его во второй раз! Сун Хёндже сверкнул ей привычной улыбкой, которая напоминала молнию — отталкивающе красивая, но притягательно опасная. Он не мог сейчас сделать что-либо, потому что Мун Хёна все ещё держала близко Юджина. Да и внимание лидеру Брейкер он не желал уделять, но та постоянно, настойчиво лезла! Женщина наклонилась к уху Юджина и прошептала. — Хён-ним, не стоит быть близко к этой змее. — Она провокационно фыркнула, глядя в глаза Сун Хёндже. Однако Юджин что-то заёрзал в ее руках, из-за чего взгляды обоих лидеров опустились к нему. — Не дыши мне на уши. — Слегка сдавленно прошипел Юджин. Он на мгновение сощурился, и вздрогнул, но через мгновение выпрыгнул из женских лап, в конце как-то гневно, словно сильно засмущавшись, добавил. — И не обнимай меня. Уши Воспитателя подёрнулись алой краской, и с честными, полуприкрытыми глазами и насупившимися бровями весь образ Хан Юджина начал напоминать строптивого сонного ёжика. Хотелось затискать существо, даже если это будет мешать лапушке заснуть. А раздражение и безобидные царапки только подогревали интерес. И хоть Хан не был ни ежом, ни котёнком, но среди S-рангов лучшего сравнения невозможно было подобрать. Мун Хёна, которая выражала свои чувства и желания куда честнее другого лидера гильдии, чуть ли не запищала от этого, но сдержалась. — У нашего Хён-нима чувствительные ушки? — С улыбкой выдала она, тут же прикрыв ее рукой. Хан глянул на нее с неким презрением, и, сощурившись, фыркнул. — Тут музыка слишком громкая, свет яркий и вообще, у меня голова кружится. — В оправдание своего «побега» ляпнул он. — Какие уши чувствительные? Мун Хёна спрятала смешки за сдержанным кашлем, но в сердце у нее звучали совсем другие слова: «Милашка-цундерка! Как младший братик прямо!» До знакомства с Хан Юджином лидер гильдии Брейкер очень любила поддразнивать Хан Юхёна. Все же этот ребенок был очень очаровательным, когда пытался казаться взрослым. Сначала это казалось просто милым, но стало ещё милее, когда Хёна узнала о Юджине и поняла, что младший пытался походить на своего братца! Пока Мун Хёна предавалась своим личным увлечениям, Сун Хёндже прошел до своего места, где они закончили партию Монополии. Рядом с его стулом стояла тумбочка, на которой располагалось немного вещей: его полупустой бокал из-под вина, — шампанское, подаваемое на вечере, ему не понравилось — ключи от этого зала и несколько пультов. Один для настройки света, другой — звука, а третий контролировал вентиляцию. Последний ему сейчас не был нужен, но вот первые два он уже схватил и тут же снизил громкость и яркость ламп до приятного полумрака с приглушённым музыкальным сопровождением. Тем более он сменил веселые мотивы мелодий из казино на более спокойную, плавную и какую-то более интимную музыку. Со всем этим, естественно, изменилась и атмосфера. Хан Юджин не сразу смог привыкнуть к такому резкому понижению яркости, и потому прикрыл глаза. — Что Сесён-ним хочет делать? — Мун Хёна убрала руку от лица, кинув на S-ранга лёгкий подозрительный взгляд. Но ответом ей была только улыбка, которая в полумраке отдавала чувством превосходства. Сначала женщине думала, что ей это высокомерие только привиделось. Однако, когда Сун Хёндже за несколько шагов добрался до Хан Юджина, а после подхватил того на руки и ушел с ним на свое кресло, она поняла, что ей точно не показалось. — Эй, ты что делаешь? — Юджин пытался оттолкнуть плечо, на которое его повесили, но всего, чего он добился — сполз ниже по руке. Хёндже, казалось, даже не обратил внимание на другое положение своей Принцессы. В конце концов, он уже был у своего места. Все равно бы пришлось что-то менять. Он сел на кресло и уложил другого на колени. Теперь на одном подлокотнике покоились лопатки Воспитателя, а на другом — подколенные впадины. Полудумающий мозг Юджина допёр, что, в общем-то, положение у него не лучшее. И даже если отбросить странность их позы, которая, собственно, не сильно то его сейчас волновала, то вот удобство было посредственным. А уставшему Хану хотелось только комфорта. И, пожалуй, отсутствие раздражающего лица поблизости. Но, увы и ах, Сун Хёндже не умел читать мысли. Конечно, по лёгким морщинкам меж бровей можно было догадаться, что Юджину неудобно, однако менять что-либо S-ранг не собирался. И, притворяясь то ли невинным, то безобидным, — и правда глупо, когда он уже не раз показывал своей принцессе близкое к истине лицо — он приподнял уголок губ. — Хан Юджин-гун жаловался на свет, я заботливо выключил его. Хан Юджин-гун жаловался на музыку, и её я тоже выключил. — Выделив свои усилия, он, словив от Юджина взгляд, так и говорящий, мол «кто тебя просил?», только больше раззадорился, приблизив свое лицо к нему. — Хан Юджин-гун жаловался на головокружение. Так что, естественно, что я заботливо предоставил вам возможность с ним справиться. Мун Хёна присвистнула от разворачивающейся перед ней картины флирта. В отличии от Сун Хёндже она была не ревнива. Ее не задевала возможность остаться лишь посторонним наблюдателем, однако участником событий стать хотелось больше. На глупые слова лидера Сесён Хан Юджин скривился и отодвинул противно лыбящееся лицо подальше. — Можно было и без этого. — Он поёрзал на месте, пытаясь встать, но чужие руки его недвусмысленно удерживали. Выбраться из такого капкана было трудной задачкой для малосоображающего мозга Воспитателя. В принципе, даже уследить за другим охотником ему было сложно, иначе Юджин бы не подпрыгнул от того, что его ухо вновь обуяло теплое дыхание. — Хён-ним, не слушай противного дядьку. — Тон был шалудливо жалобным, но весьма не громким. В дополнение к этой приятной речи руки Мун Хёны, наконец решившейся влиться в происходящее, огладили подбородок Юджина и слегка повернули его голову от другого S-ранга. И вновь зазвучал завлекающие тон. — Я могу быть лучшим парнем, чем он. Сун Хёндже, по правде говоря, был ограничен в движениях. В его руках был Юджин, на его ногах был Юджин, и даже его глаза были прикованы к нему. Дать отпор Мун Хёне было невозможно, не потревожив пьяного человека. Часть ауры лидера Сесён вышла из-под контроля, и Мун Хёне пришлось отпрянуть. И все же это не помешало ей, усмехнувшись, продолжить ворошить осиное гнездо. — Видишь, какой он нетерпеливый. Я могу быть лучше него в сто, нет, даже в тысячу раз. — Она хвастливо приподняла подбородок и вернула Сун Хёндже брошенную ранее им высокомерную лыбу. Хан Юджин некоторое время обрабатывал слова охотницы. Он только вздохнул, не выражая ни шока, ни, как минимум, изумления такими словами. Правда, мелькнул в его глазах странный блеск, схожий с прозрением трезвости, однако в темноте было сложно заметить этого, не говоря уже о том, что сейчас S-ранги сейчас глядели в оба друг за другом. — Я, конечно, вас обоих люблю, но мне не нужна девушка. — Легко отбросил предложение Мун Хёны, дёрнув головой в ее направлении, а следом повернулся обратно к Сун Хёндже. — И тем более парень. Лидеры гильдий одновременно прифыркнули. — Хён-ним, не надо стесняться, только милее становитесь. — Неизвестно, где она увидела на лице Воспитателя хоть след смущения, но, видимо, она смотрела по ушам. Юджин кинул скептический взгляд. Ей хотелось еще больше подразнить Хана, сказав что-нибудь этакое, но Сун Хёндже не только опередил, но сделал заявление, переходящее даже её рамки. Лидер Сесён не повернул голову Хан Юджина обратно. Конечно нет, ведь в его стиле было пользоваться всем доступным. А сейчас в его поле зрения и влияния были лишь половина внимания Воспитателя и часть лица. Наклонившись к уху, он, естественно, спрятал свой издевательский взгляд. — Парень не нужен? — Ехидно прошептал он. — А муж? Хан Юджин и Мун Хёна одновременно закашлялись. И если Хёна пришла в себя через пару секунд, присвистнув такому огромному ходу в планах своего коллеги, то вот Юджин и через минуту не отошёл. Казалось, он даже протрезвел. Больше он сидеть на этих коленях не мог, поэтому Хан, естественно, заёрзал в попытках смотаться отсюда подальше. — Ты шутишь?! — Сама не поняв, спрашивала ли она или говорила это с уверенностью, Мун Хёна положила руки на подлокотник, наклонившись прямо над головой Юджина и случайно перекрыв тому путь к отступлению. Сун Хёндже спокойно взглянул на нее, краем глаза уловив чувство неловкости и скованности в ранее расслабленном теле Воспитателя. И, быстро подкорректировав слова, ответил легким тоном. — Конечно шучу. Я все еще помню про первое место в мире. — Пренебрежительно усмехнувшись, словно смеясь над теми, кто поверил в эту чушь, он отстранился, увеличив дистанцию не только с нависшей Мун Хёной, но и с Хан Юджином. Лидер Брейкер не то оскалилась, не то улыбнулась от такого вздора. И скрипнула подлокотником в руках, она с порывом ветра выпрямилась, с подёргивающим глазом смотря на вежливое с виду лицо лидера Сесён. — Я хочу пить. — Выдохнув после неудачной шутки Сун Хёндже, Юджин не мог больше молчать. Да и приступ кашля разжёг в горле сушащее всё на своём пути пламя, так что он даже не солгал. Сун Хёндже с легкостью дотянулся до своего бокала вина и подал его Хану. — Ты не шутил. — Мун Хёна, естественно, тоже видела действия Хёндже. На ее слова лидер Сесён только мягко улыбнулся, не отрицая ничего. И это сильно спровоцировало лидера Брейкер, из-за чего она выхватила этот бокал. — Контракт есть контракт. — С упрёком кинула она, напомнив про равенство всех клиентов Воспитателя, и залила все содержимое в себя. Было бы ничего, если бы она от своей бойкости и наглости Сун Хёндже просто выпила вино, однако, решив играть по-крупному, как Хёндже, Мун Хёна вновь подняла подбородок Хан Юджина и начала вливать в поцелуе глоток за глотком. Тут уже и Сун Хёндже неприятно удивился, что уж говорить про бедного Юджина, который не ожидал ничего подобного. Ошалевшие глаза Воспитателя через мгновение зажмурились, и горло то ли пытаясь проглотить жидкость, то ли вытолкнуть, судорожно задвигалось. Хан Юджин вскинул руки, попытавшись в неудобной позе оттолкнуть Мун Хёну. К счастью, та не стала настаивать. — Кхе-кхе, вы что оба творите?! — Юджин вздёрнул лицо, переводя возмущенный взгляд с одного охотника на другого. — Мне тоже интересно, что это собралась делать глава Брейкер? — Быстро налепив улыбку с намеком на праведный гнев, Хёндже бессовестно перевел все стрелки на женщину. Это было предательство! Предательство их плана, который она выложила еще в том разговоре накануне вечеринки. Мун Хёна сжала зубы, отвечая съёжившейся ухмылкой на этот удар в спину. Жаль, она не знала, что Сун Хёндже об этом аспекте их заговора и понятия не имел. Во время разговора он сильно залюбовался своей рыбкой-Принцессой, пропуская незначительную, по его мнению, болтовню собеседницы. Хан Юджин по «общающимся» и вместе с тем враждующим взглядам S-рангов понял, что большая часть вечера была спланирована. И если он тут останется, то произойдет взрыв. Воспитатель молился, чтобы это был только метафорический взрыв, но реальный был более вероятен. Дожидаться ответа он не стал — вряд ли вообще получил бы разумное объяснение. Он вскочил с колен Хёндже, чувствуя уже накатившуюся болью в голове трезвость и рациональность. И уже его самого удивляло то, как легко он сдался желанию Сун Хёндже. Нельзя было отключать Сопротивление Ядам ни в коем случае! Его действия прервали молчаливый бой, и оба S-ранга не сговариваясь решили: потеряв возможность пообщаться с легкодоступным Хан Юджином, они должны были хотя бы остановить его сейчас. Лидер Сесён без особой силы — а это можно назвать нежностью — ухватился за запястье Воспитателя, притянув его и усадив теперь только на одно колено. Спина Юджина, почувствовав под собой мощный, поистине непробиваемый торс, неосознанно выпрямилась. Чтобы Юджин вновь не сбежал, Мун Хёна быстро встала перед обоими мужчинами, расположив руки на подлокотники и уместив свое колено на край стула. Спине Хан Юджин пришлось опереться на торс Сун Хёндже, иначе он бы встретился с грудью Мун Хёны, что, конечно же, было более неловко. Однако теперь он чуть ли не вжимался в позади сидящего… Казалось, такой вариант был не менее проигрышным. — Хён-ним, не уходи, пожалуйста. — К удивлению Сун Хёндже, который не знал, что лидер такой огромной гильдии, как Брейкер, мог начать строить из себя милашку, та начала ластиться и давить на жалость. Он мысленно фыркнул её плану пародировать кота Воспитателя, но, поняв, что терял от этого только частичку по факту и не нужной гордости, решил подхватить эту тактику. Мун Хёна продолжала. — Мы же все тут взрослые люди. Что плохого? Нам так сложно… — Принцесса… — Сун Хёндже ничего больше не сказал, но эффект от его слов был куда сильнее, ведь в его власти, в отличие от Хёны, было, пожалуй, одно из самых чувствительных мест Хан Юджина — уши. И это и правда сильно отразилось на Воспитателе. Плотно зажатый между двумя одновременно сильнейшими и красивейшими людьми Кореи, глотающий горячий воздух, где смешивались запахи «легкого» шампанского Мун Хёны и терпкого вина Сун Хёндже, Хан Юджин понял: он снова пьянел. И куда сильнее, чем от подаваемого на вечере алкоголя. Уши его залились бордовым. Хотя, учитывая шепчущего позади него Сун Хёндже, наверняка все же винным цветом. А вся дерзость и решительность уйти домой вмиг испарилась от нарастающей температуры в помещении. Хан Юджин, выставив руки вперед, чуть скованно вцепился одними костяшками пальцев в плечи рубашки Мун Хёны. Прислонившись к ее плечу головой, — лишь бы спиной не чувствовать тепло тела Сун Хёндже — он сдавленно прошипел. — Я хочу проснуться завтра в своей постели. Речь — средство доноса информации. Способ четко и точно передать желаемое, дать такую явную подсказку, что это можно было назвать инструкцией. Но порой слова бывают настолько двойственны, что у людей это давно стало искусством. И, казалось, Юджин был одним из тех, кто владел этой магией языка. Что именно имел в виду Хан Юджин? Он дал свое согласие с этим маленьким условием? Или же это был отказ? А может что-то среднее: не согласился, но начал смягчаться? Мун Хёна на проверку поддёрнула подбородок. С их прошлого неаккуратного поцелуя, больше напоминающего соревнование и спор с Сун Хёндже, у Юджина в уголках губ остались капли вина. Она неспешно, предупредительно медленно наклонилась и слизала их. На секунду она удивилась интересному привкуса алкоголя, но ее мысли прервались дёрнувшемся вбок Юджином. Сначала ей показалось, что, всё же, это был отказ, но она ошиблась. Хан вздрогнул не по этой причине: просто в момент, когда Мун Хёна коснулась губ Воспитателя, Сун Хёндже легонько и ненавязчиво поцеловал Юджина за ухом, следом лизнув обозначенное место. Голова Хана была немного наклонена, и два удивительно схожих, изголодавшихся и таких заинтересованных, взгляда, словно они были учеными на пороге новых открытий, рубежей и граней Хан Юджина, встретились. Союз и конкуренция — два неразрывных спутника договора между S-рангами. Юджину понадобилось несколько секунд передышки, чтобы пережить первую волну незнакомых ощущений. Он мысленно назвал себя сумасшедшим, ища хотя бы одну вескую причину того, почему он вдруг решил остаться. Неужели и правда алкоголь так сильно ударил ему в голову? Или он был настолько слабохарактерен, что одна маленькая мольба — и его руки сами тянулись исполнять желания? В голове всплыл кусочек вечера, где подпьяневший Юхён ластился в попытках извиниться за свою халатность. Да… Юджина просто не умел отказывать милым глазкам. Пока Хан витал в своих мыслях, его руки уже оказалось в игривой хватке Мун Хёны. Она положила одну ладонь Хана на подлокотник, — ровно на то место, которое было ранее разогрето ее ладонью, а вторую поднесла к лицу. Взгляд Воспитателя вернулся к настоящему. Он немного остерегающе и даже как-то изучающе засмотрелся на то, как легкие поцелуи на каждом его пальце начали чередоваться с неожиданным лизанием. С прижатой ладонью Мун Хёна только переплела пальцы, изредка приподнимая обе ладони и соприкасаясь запястьями. Юджин не мог спокойно глядеть на эту смущающую и волнующую его сердце картину, и закрыл глаза от греха подальше. Мун Хёна, наблюдающая хищным взглядом за реакцией желанной жертвы, взяла в рот безымянный палец до средней фаланги. У Хан Юджин прервалось дыхание. Закрыть глаза казалось плохой идеей: ощущения становились яснее. Но и открыть полностью было страшно, поэтому он лишь оставил маленькие щёлки глаз, подсматривая происходящее. Действия Мун Хёны по большей части были отвлекающим маневром: пока она увлекала Юджина, Сун Хёндже филигранно расстёгивал пуговицу за пуговицей на пиджаке Воспитателя. Спустившись вниз, Хёндже дал прохладному воздуху проникнуть под верхний слой одежды. Потеряв свое тепло, Юджин вздрогнул и, все еще завороженный действиями Мун Хёны, неосознанно прижался к горячему телу Хёндже. И на губах последнего появился намёк на довольную улыбку. Когда Мун Хёна вдоволь наигралась с руками, она отпустила их. И Хан внезапно ощутил потерю и холодок. Но это длилось лишь секунду, потому что Сун Хёндже перехватил руки Юджина, соблазняюще проведя от кончиков пальцев его ладоней до запястий, а дальше полез в рукав. Казалось, что Хёндже решил просто продолжить дело Мун Хёны, но он только кинул обманку, и вместо новых волн мурашек и разжигающейся печи в теле, он подарил Хан Юджину контрастную прохладу. Сун Хёндже, потянув за рукава, снял с Юджина пиджак. Для отвлёкшегося на представление Мун Хёны Хана все произошло быстро и незаметно, поэтому сейчас на его лице показался след шока и смущения. Женщина, увидевшая округлившиеся глаза, довольно прищурилась. Сун Хёндже, освободив руки Хана, вновь вцепился в них: теперь запястья были в его власти, и его пальцы снова поползли вниз, но уже под манжеты рубашки. Кожа на предплечии всегда была нежной и чувствительной, а когда по ней легонько пробегались мозолистые от сражений кончики пальцев, нежно касающиеся нервов, дрожь начинала проникать даже в кости. И внутри растекалась магма: тягучая, завораживающая и настолько горячая, что на спине вступал холодный пот. Он должен был охлаждать тело, дать выход этому жару, однако голова Юджина словно в котле с зельем из вина и шампанского, закипала. Хороший алкогольный напиток имеет свою изюминку, и, казалось, ядрёный коктейль для Хана состоял из Сун Хёндже и Мун Хёны. Хёндже, дразня руки Юджину, неожиданно решил добавить перчинки в эту томящуюся ласку: сначала обуяв ухо Хана нарочно шумным, грузным дыханием, он показал свои клыки и прикусил мочку. Хан Юджин от остроты ощущений чуть ли не подпрыгнул на колене Хёндже, и распахнул глаза. И когда только он вновь в трансе закрыл их, полностью отдавшись во власть этих двоих? На этот раз Сун Хёндже был отвлекающим маневром, пока Мун Хёна развязывала галстук и пробегалась по пуговицам белоснежной рубашки. Последняя кстати, под пиджаком слишком сильно прилегала к телу, из-за чего легко впитала выступивший пот и стала полупрозрачной. Благо, Юджин очнулся ровно в тот момент, когда с него хотели стянуть рубашку. Миг трезвости смахнул спеси, и в голове промелькнуло лишь одно предупреждающее слово. Шрам. Хёндже легко уловил неожиданную панику Юджина. И как ее не уловить, если он заёрзал на его колене… В голове попытались выстроиться осмысленные предположения, и, быстро найдя причину, Сун Хёндже выхватил из пальцев Мун Хёны галстук, наспех сведя руки Юджина и связал их. Теперь снять рубашку было сложно. А сейчас им всем троим не хотелось никаких сложностей. Он задрал их себе за голову, и неожиданно прикусил Хана за загривок. Дерзкое решение помогло Юджину вновь увлечься процессом, больше не забивая плавящуюся голову посторонними беспокойными мыслями. Мун Хёна же не была в курсе тайных подтекстов, поэтому в действиях Сун Хендже она видела только провокацию и желание монополизировать Юджина. Она наклонилась ниже, прочертив поцелуями дорожку от уха до губ, а после прикусила нижнюю. Пытаясь перетянуть на себя внимание, она переоценила свой контроль, и на пухлой покрасневшей подушечке появилась трещинка. Юджин шумно сглотнул воздуха, и слышно было в этом вздохе подобие стона. У S-рангов слух был острее, поэтому для них он прозвучал очень четко и чисто. Мун Хёна и Сун Хёндже на секунду замерли. В них обоих прошла дрожь, которая на секунду выбила из них мысль, что именно они играли. И обоим показалось, что Юджин бессовестно их дразнил. В конце концов, без согласия Хана ничего бы не случилось, да? Так кто же тут кого использовал? Хан Юджина ещё раз слабо простонал, — уже больше с вопросом и долей возмущения, что оба S-ранга остановились — Сун Хёндже рефлекторно успокаивающе поцеловал Воспитателя в висок, а Мун Хёна — в веко. Такое послушание почему-то показалось милым Юджину, и он был готов поощрить их за эти действия: легко перебросив уже затёкшие перевязанные руки на шею Мун Хёны, он повернулся к Хёндже, легонько поцеловав его в уголок губ. Второй раз из-за него эти двое замерли. Щекотка в сердце подстегнула их действовать активнее. Сун Хёндже выкрал свой первый глубокий поцелуй с Юджином, а Мун Хёна протянула руки к его талии, наклонившись ближе к ключицам. Их движения стали более размашистыми и дерзкими, больше не напоминая аккуратные расчёты ученых, начиная сильнее походить на оголодавших зверей. Они вырвали у Юджина еще один грудной стон, и в его голове мелькнула мысль: Он точно не окажется завтра утром в своей постели.