Crimson Blaze (Багровое пламя)

      С неба, медленно кружась, падал пепел. Вместо неба было свинцовое марево, словно крышка опустилась и отсекла большую часть мира и сверкающие звезды. Робин попыталась промаргаться, потому что пейзаж размывался, как потеки краски, как монохромная картинка, попавшая под дождь. Она подумала, что что-то просто попало ей в глаза. Женщина потерла оба глаза и на всякий случай еще и ущипнула себя сильно. Кожа на этом месте заныла и покраснела. Пейзаж стал четче, но метрах в ста вновь все плыло.       Ученая огляделась. Холмистое предгорье, серо-бурую землю покрывали островки пожухлой травы; кое-где торчали голые кустарники выше человеческого роста, их прямые ветки белели, как кости; впереди чудилась равнина, но очертания смазывались и были прикрыты мертвыми деревьями, сизые листья которых сухо шуршали и хрустели под редкими потоками ветра. Пыль и сорванные листки перемешивались с пеплом, который был везде.       Как-то раз Робин довелось смотреть передачу, где рассказывалось про извержение вулкана и какие колоссальные беды это приносило населению, которое жило недалеко от них. Еще несколько веков назад человечество не обладало теми технологиями, что было сейчас у них. Страшна была не только лава, но и тот самый пепел, который выбрасывался в огромных количествах в атмосферу, оседал на всей поверхности и затруднял дыхание.       Сзади Айю темнела гора, источенная ливнями и испещренная трещинами из-за регулярного таяния снегов. Робин услышала стон и только после этого поняла, как неестественно тихо здесь было. Она вновь заозиралась с нарастающей тревогой, но никого не обнаружила и неуверенно зашагала по сухой, бурой земле. Ей показалось, что звук исходил слева, за россыпью камней. Ксенобиолог боялась, что ей скоро будет тяжело дышать из-за пепла, но, хоть воздух был и неприятно теплый, спертый, им можно было дышать, а в горле не першило и нос не забивался. Очень странно. Даже в маске ей было бы тяжело здесь, а она лишь в легкой одежде… Но женщина не смогла долго обдумывать этот парадокс, ведь она услышала странное потрескивание и механические звуки до боли напоминающие что-то неуловимо знакомое…       Она поняла, на что это было похоже, только когда увидела источник. Она закричала, но ее голос не был слышен, будто у нее отключили звук, будто она была звуковой колонкой или обычным плеером с песнями и хозяин решил выключить шум. «Ал-Ан! Боже!» — Она подбежала к полулежащему предтечу, но не смогла прикоснуться к нему, хотя так хотела этого. Он резко дернул передней органической конечностью и сразу два механических манипулятора среагировали на приказ. Робин грубо подхватили и подняли в воздух. Инопланетянин явно не хотел, чтобы к нему притрагивались. «Что? Что случилось Ал-Ан? Это я, Робин Айю — твой друг!» — но предтеча никак не ответил на ее слова. Возможно для него она оставалась немой, а может у него были причины не отвечать ней сразу?       Робин словно прошило шоком, когда кибернетический голос друга изрек после долгого, гнетущего молчания: — Данных о неком Робин Айю не обнаружено. Сведения о Ал-Ан отсутствуют. Информация о слове «друг» не найдено. Необходимо сканирование и анализ обнаруженной формы жизни.       Архитектор поднялся на четыре конечности и задумчиво щелкнул клешнями, один из манипуляторов переместился слишком близко к лицу Робин и та дернулась в гравитационном поле. Пришелец с задержкой сообщил: — …В живом или мертвом виде. «В-в мертвом?.. Т-ты не узнаешь меня, Ал-Ан?» — у Робин сами собой выступили слезы.       Этого она и боялась! Боялась, что если они разделяться, то никогда друг друга не увидят! Или что с ним что-то произойдет и даже если Судьба их вновь сведет, то он измениться до неузнаваемости. Она понимала, что она вряд ли что-то добьется своими словами, но эмоции и отчаяние были сильнее логики. Бездействие и молчание точно никак не поможет вернуть ее друга! «Что с тобой случилось! Ты нашел свою семью, своих сородичей? Антидот от Хараа спас вас? Пожалуйста, скажи, что ты выжил и не погиб там!»       Робин помнила, что Архитекторы умели восстанавливать себя, а точнее воспроизводить свои копии, если их оригинал по каким-то причинам погибал. Они никогда не злоупотребляли дублированием и не делали лишние копии самих себя, считая это не этичным. Однако, что помнил погибший собрат, мог не помнить новый предтеча с теми же характеристиками умершего. Архитекторы считали новосозданного той же персоной, просто с некоторыми утраченными данными, утрата которых обычно была не критична для продолжения той или иной деятельности, по которой специализировался этот предтеча. Но они все-таки старались не погибать, если была такая возможность — из соображений практичности.       Другие Архитекторы никогда не поняли бы боли и ужаса Робин от того, что Ал-Ан погиб и утратил того себя, каким был и стал во время их совместного приключения.       Внезапно предтеча полностью повернулся к Робин, хотя до этого наблюдал за ней лишь боковым зрением. Он выдал, будто вырванную из диалога фразу: «…Интерес к разумному виду обоснован, но столкновение Архитекторов с этим видом статистически неизбежно. Вероятность показывает, что новый вид будет менее развит и будет интересен лишь с точки зрения налаживания межвидового контакта.» — раздался монотонный голос внутри головы Робин. Она дернулась от того, каким холодным и равнодушным он был.       Робин широко распахнула глаза. К концу их путешествия она научила его вере в лучшее, рассказала, что такое надежда, почему для людей она так важна. Тот Ал-Ан никогда бы не сказал что-то типа «статистически неизбежно». От этого исходила даже какая-то обреченность, приравнивание успеха к чему-то обыденному, что не стоит внимания. Механическая, монотонная переборка вариантов. Слишком… по-механически даже для кибернезированных инопланетян. Хотя, так ли хорошо она узнала Ал-Ана на самом деле? «…Технологически вы отсталы. Ваши тела несовершенны, сочленения — убоги.» — Эта брошенная фраза напомнила Робин их спор про человеческие суставы и про уровень развития человечества. Почему фразы этого неправильного Ал-Ана звучат так похоже и одновременно — до безобразия исковерканы и вывернуты? «...Также необходимо проработать стратегию по усмирению и способе уничтожения в случае сопротивления или угрозы…»       Это совсем не было похоже на ее Ал-Ана! Но как она могла понять, он ли это на самом деле? Она никогда не видела других Архитекторов, он был единственным выжившим и лишь потенциально мог был жив еще кто-то из его сородичей.       Он продолжил что-то говорить, но Робин стала терять связь с реальностью. Фразы шли и не всегда были логически связаны между собой. Дико было сравнивать это с тем, что говорил ее Ал-Ан, когда они вместе проводили время, когда они выживали вместе на планете 4546В.       Все стало перерастать в сюрреализм. Горы сменились гигантскими деревьями, по ощущению пятьдесят или семьдесят метров в диаметре, уходящие куда-то ввысь и закрывающие небо. Кора их чуть фосфоресцировала и Архитектор вместе с Робин двигались в полумраке куда-то. У Робин отнялся язык — или чем ей удавалось говорить с пришельцем — и она обреченно висела в поле левитации, содрогаясь от сухого и безэмоционального тона.       Внезапно подул свежий ветер, Робин встрепенулась и подняла голову. Картинка рассеивалась и перед тем, как проснуться она услышала далекое: «Робин?» — Я люблю тебя. П-пожалуйста… вернись. — Едва слышно прошептала Айю и резко проснулась, будто ее вытолкнули из толщи воды.