***
Правильно люди говорят, что от бабушек веет своей уникальной душевностью и добротой. Хорошо сидеть рядом с ней вечерком, пока за окном хлопьями идёт снег, покрывающий улицы своей белой периной. Люстра озаряет желтоватым светом гостиную. И, в отличие от холода снаружи, в квартире царят уютная атмосфера и теплота, согревающая красные носы после прогулки. В честь первого снегопада Чуя и Осаму решили не сидеть дома, а сразу же после долго тянувшихся уроков отправиться на улицу, пока ещё не стукнули настоящие морозы. Но никто не отменял сильный ветер, дующий прямо в лицо, который чуть покалывал кожу. Это мешало подросткам, Накахара не раз жаловался на неприятное чувство озноба. Дазай понимал его, потому что его зелёная шапка-ушанка может и помогала в этой ситуации, но щёки и нос мёрзли ужасно. К слову, с наступлением холодной погоды он не раз говорил Чуе, чтобы тот не забывал одеваться теплее, потому что ему не нравится смотреть на то, как друг кутается в свою куртку, будто она спасёт. «Ну, на данный момент можно и без шапки ходить», — говорил парень, когда его рыжие волосы развевались во все стороны. «Ага, то есть минус на термометре тебе ни о чём не говорит, да?» — с негодованием спрашивает Осаму, не понимая, чем Накахара думает. Но несмотря на то, что они за три часа нахождения на улице знатно замёрзли, пить горячий чай в квартире — замечательное завершение дня. Оно было бы прекрасным окончанием и для Дазая, если бы не одно «но». Зачастую старшее поколение очень любит показывать детские фотографии своих детей или внуков. Так вот, Ефросинья Ивановна не исключение. И Осаму как никогда в своей жизни жалеет о рассказанной истории. А ведь он всего-навсего упомянул о маленьком Чуе, которого увидел тогда на фото! Ох, лучше бы он молчал! Потому что именно сейчас он испытывает самое сильное чувство стыда за всю свою жизнь! И, о боже, Накахара смеётся так громко, как Дазай никогда не слышал. Это — позор его жизни. Это — его детские фотографии, где он в ванне. Конечно же, голый. Он запомнит этот день надолго. Юноша больше в жизни не позволит бабушке достать этот толстый альбом, в котором хранится вся его подноготная. — Оу, Осаму, мы знакомы три месяца, а ты уже показываешь мне интимки, — шепчет Чуя ему на ухо так, чтобы не услышала сидящая рядом Ефросинья. Он облокачивается на плечо друга, стараясь успокоиться, но только всё без толку. Плечи подрагивают, щёки болят от столь долгой улыбки, из глаз, кажется, скоро пойдут слёзы. Ивановна тоже начинает слегка посмеиваться с подростков. Лишь одному Дазаю хочется провалиться под землю! — Не поздновато ли? — И именно тогда Накахара добивает себя своей же шуткой. Парень вытирает наступающие слезинки пальцем, увидев кротким взглядом свою маленькую победу, ведь Осаму тоже начинает улыбаться. Как же давно Чуя так не смеялся! И как мало для этого нужно! — А вот здесь ему пять лет, и он спит, пока все веселятся на дне рождении тёти Лены. Всегда поражалась тому, как он умудрялся засыпать в таком шуме, — продолжает Ефросинья, переворачивая страницу фотоальбома. — Вы сказали мне, что мы уже скоро пойдём, а в итоге мы вернулись домой утром следующего дня. Это было ужасно, — наконец и главная персона сегодняшних вечерних обсуждений подаёт голос. Как минимум он понял, что теперь, если попадается его фотография в ванне, то нужно сразу же перелистывать страницу. Желательно так, чтобы никто не успел увидеть. Они продолжают сидеть так ещё час. Время переваливает за девять часов вечера, и, как бы сильно Чуя ни не хотел уезжать из такой уютной и весёлой обстановки, пора ехать домой, иначе после он ни на чём отсюда не уедет, а платить за такси в два раза больше, чем обычно, не хочется. Дома у Накахары так хорошо не было. Может, он и живёт в достатке, но иногда неимоверно сильно не хватает простого разговора с родным человеком. Почему-то беседа с Ефросиньей ощущается в душе тёплым чувством, будто он приехал в гости к своей родной бабушке. С Ивановной Чуе понравилось разговаривать, потому что в этом было что-то нежное, любящее, доброе. Подобных людей нельзя описать парой-тройкой слов, тут нужно писать целое сочинение-рассуждение на тему: «Почему бабушка Дазая прекрасная?» Накахара нехотя надевает куртку, пока Осаму делает то же самое. Ну какой молодец, решил проводить своего друга до остановки в ночное время суток! На прощание Чуя, улыбаясь, говорит Ефросинье: «До свидания!» Друзья выходят из квартиры, всё ещё продолжая посмеиваться с времени, которое провели вместе. Спускаясь по лестнице в подъезде, они договариваются о том, что обязательно встретятся завтра, так как суббота и никто из них ничем не занят. В принципе, как обычно. — В следующий раз ты показываешь мне свой детский фотоальбом, понятно? — напоследок говорит Дазай, увидев, как вдали появляется нужный Накахаре автобус. — Я сегодня достаточно настрадался. — Да брось, ты на фотках просто шикарен. Теперь я нашёл повод, чем могу хвастаться, — он хитро улыбается, наклоняя голову набок. — Пока, любитель показывать свои интимки. — Я тебя ненавижу, — Осаму хмурится на очередной подкол.***
Скучный урок — страдание любого ученика школы. Одно дело, когда неинтересен только предмет, но если ещё и учитель рассказывает так, словно это самая лучшая колыбельная, то хуже некуда. Как славно, что Чуя и Осаму такие изобретательные и даже в такой ситуации могут найти, чем себя занять. Писать конспект урока? Нет, зачем им это, если можно смотреть глупый фильм, который в прошлом был фанфиком по сумеркам? В уши вставлены беспроводные наушники, телефон лежит на столе за пеналом, чтобы не увидела учительница по географии. О боже, если бы эта женщина только знала, что они смотрят во время её урока. Но фильм они смотрят не из интереса, а по приколу, хотя с некоторых моментов хочется не смеяться, а плакать из-за абсурда, происходящего на экране. — Чему вы обязаны своим успехом? — Дазай поворачивает голову к Накахаре и шепчет ему на ухо, подражая главной героине. — Я всё держу под контролем, — парень сдерживает смех от глупости их диалога. — Звучит довольно скучно, — Осаму цокает языком и делает крайне недовольное лицо. — Господи, какие же здесь идиотские персонажи, давай выключим это. Я не хочу умереть в школе. — Ладно, имеются ещё какие-нибудь варианты? — соглашается с ним Чуя, понимая, что они не выдержат смотреть этот фильм два чёртовых часа. Боковым зрением юноша замечает на себе подозрительный взгляд Ширасэ. Накахара невзначай поворачивает голову в сторону одноклассника, делая вид, будто ему очень интересно рассматривать шкаф, стоящий сзади. Буичиро спокойно следит за движениями подростка, но нотка пренебрежения чувствуется за счёт слегка нахмуренных чёрных бровей. «Что ему надо?» — задаётся вопросом в голове Чуя. Ещё с детских времён, когда они были друзьями, мальчик запомнил: если Ширасэ смотрит на тебя некоторое время с неположительными эмоциями, значит, или что-то произошло, или он сильно тобой недоволен. Но как только Накахара пришёл в новый класс, парень не замечал, чтобы старый друг хотя бы один раз смотрел на него нормально. Оно и ясно почему. — Включай смешариков, нестареющая классика, — предлагает Дазай. — Заебал он, — продолжает говорить он уже на ухо другу, указывая взглядом и лёгким кивком головы на Буичиро. Чуя в это время уже ищет им подходящую серию, соглашаясь со словами Осаму. — Нет, давай другую, — он наклоняется ближе в сторону соседа по парте и устремляет свой взор в телефон. Их плечи соприкасаются, волосы совсем чуть-чуть задевают друг друга. — Вот эта, — гордо произносит он, выбрав им серию. Каждый раз они удивляются, как учителя не замечают их, нагло смотрящих в телефоне что-либо. На самом деле в их случае это даже хорошо. До конца географии подростки смотрят пару серий мультфильма, иногда вбрасывая некоторые смешные шутки. Главное, не начать слишком громко реагировать на них, а то тогда будет не до анекдотов. Звучит звонок на перемену, парни подготавливаются к следующему уроку, после чего выходят из класса в коридор. Чуя включает телефон, заходит в социальную сеть и видит… Себя? И нет, было бы всё прекрасно, если бы он увидел это у себя в профиле, а не в группе их школы. На фотографии парень сидит у себя за партой и смеётся Осаму в плечо. Но самое интересное здесь — подпись: «Сидят два педика». Сделано же это нечто с очень интересного ракурса. Снизу и немного сбоку. Создаётся ощущение, что человек сидел на стуле и попытался максимально вытянуть руку в сторону, чтобы захватить не только спину Накахары, но и Дазая. Чуя незамедлительно показывает эту фотографию другу. — Давай на счёт «три» скажем имя того, кто это сделал, — с ухмылкой, не предвещающей ничего хорошего, говорит Осаму, разглядывая данный пост тщательнее. — Раз… Два… Три! — Ширасэ! — восклицают они в унисон. Чуя хмурит брови, взгляд становится возмущённым. Что же, раз Буичиро так желает, чтобы Накахара обратил на него внимание, то хорошо, он сделает это. Прямо сейчас. Парень только успевает убрать телефон в карман, как уже видит идущего в кабинет широкими быстрыми шагами Дазая. Буичиро сидит за партой, пока рядом с ним стоят его друзья и с чего-то смеются. Когда среди одноклассников тот замечает Чую, то некая хитрая ухмылка проскальзывает на его лице. В глазах на секунду мелькает искра заинтересованности, словно парень уже знает, зачем эти два недовольных чем-то друга поспешили вернуться обратно. У Накахары всё тело трясётся от злости, которая как змея начинает с особенной скоростью бежать у него в крови. «Спокойствие, сохраняй его», — напоминает себе он. Два парня становятся рядом с партой Ширасэ, требуя немедленных объяснений. — Что-то нужно? — спрашивает Буичиро, строя из себя человека, совершенно не понимающего, что происходит. Но его выдаёт волна удовольствия, наслаждения, проходящего по его лицу. Он смотрит на парней перед ним, чуть приподняты брови, подбородок высоко задран, улыбка лишь становится шире, образуя ямочки на щеках. — Не притворяйся придурком, — резко отвечает Чуя. Он вытягивает руку вперёд и показывает фотографию, выложенную в группе. — Может быть, объяснишься, а? — Не вижу в этом посте какой-либо лжи, — с издевательством произносит Ширасэ. — Всем и так ясно, что вы друг другу сосёте, не так ли? Так ещё и… — Что за хуйню ты несёшь? — парирует Осаму, перебивая одноклассника. Лицо не выдаёт ни одной эмоции, но голос становится намного твёрже, каждое слово произносится громко, оно вылетает из его уст. — Решил репутацию себе поднять за счёт чужих имён, чтобы выглядеть крутым? — Оу, смотрите, Дазай заступается и прямо-таки рычит с очевидной лжи. Если подпись, как ты утверждаешь, не является правдой, тогда почему ты так реагируешь? Задело? — Буичиро закидывает подростка вопросами, не делая пауз. — Заткнул свой рот и сейчас же удалил это, если не хочешь ходить с набитой рожей, — Накахара сжимает кулаки до белых костяшек. Он сдерживает свою агрессию, он старается, пытается, но, кажется, ещё чуть-чуть — и она выплеснется из него как горячая лава из вулкана. — Допустим, я не… — Тебе выдвинули условия, исполняй, — Осаму вновь перебивает его, сохраняя умиротворённый взгляд. — Перестань притворяться, будто ты силён, когда внутри ты самый настоящий слабак, играющий перед жалкой публикой. — Самый умный тут? За школой после уроков, вот там и поговорим, — наконец, лицемерие покидает лицо Ширасэ, а на смену ему приходит агрессия. Дазай попал в нужную слабую точку, как же изумительно всё складывается! Неужто парень не привык слышать про себя правду, затрагивающую его внутренние переживания? — Здесь слишком много ненужных ушей. — Или кто-то просто боится показаться трусом, — язвит Чуя, представляя, какой увлекательный диалог их ждёт по окончании всех уроков. Мотив Буичиро Накахара примерно понимал: насолить давнему другу. В очередной раз. Ведь у него всё слишком хорошо в жизни. Друзья переглядываются, понимая мысли друг друга. Каждый из них предвкушает будущий разговор. Это подобно тому, когда ты смотришь, к примеру, на красивый торт. Ты не знаешь, каков он на вкус, но только по внешнему виду представляешь удовольствие, которое он принесёт тебе за трапезой. И всё же Чуя уверен, что это вполне может перейти в драку, и он не хочет этого, потому что устал. Ему знатно надоели постоянные препирания с Ширасэ. Приводили ли к чему-то их споры? Нет, никогда. Только оба уходили с синяками. В этот раз юноша не хочет применять силу. «К тому же, со мной будет Осаму, а он пиздеть умеет хорошо», — размышляет он. Но, разумеется, доминировать в их споре будет Накахара, так как именно он знает Буичиро лучше, пусть и дружили они в давнем прошлом. Толпа одноклассников с окончанием разборок рассасывается, и тогда Дазай замечает весёлую улыбку Гоголя, стоявшего в углу класса. Что его так рассмешило? Подросток немедля подходит к нему, дабы узнать это. — Не думал, что про вас с Чуей начнут ходить слухи. Признаться честно, вы разъебали Ширасэ, горжусь, — Николай посмеивается, скрестив руки на груди. — Или представление ещё не окончено? — Он решил устроить нам стрелку, видимо, мы его напугали. Как думаешь, сколько раз Чуя пошлёт его? По моим ощущением, я собьюсь со счёта в первые три минуты, — говорит Осаму, посматривая в сторону идущего к ним Накахары. — Как собака услышал своё имя и пришёл. — Тебя ещё не хватало, — цокает юноша, но подзатыльника не даёт — аномалия! — Где он только услышал о том, что мы якобы сосали друг другу? — А это разве неправда? — Гоголь произносит это и пытается изо всех сил скрыть подрагивающие от смеха губы. Реакция следует моментально, те одаривают его недоумевающим взглядом. — Да шучу я, шу-чу. Думаю, он сказал такое, чтобы всего-навсего взбесить вас. Разве не логично? — Он до сих пор видит во мне соперника, как я думаю. Может, поэтому он хочет насолить мне? С детских времён он никак не изменился, — предполагает Чуя. — В любом случае, я не собираюсь тратить на него слишком много своего личного времени. Какой толк будет разговаривать с тем, кто умственно отсталый? — Верно, — соглашается Дазай, кивнув головой. Он облокачивается руками о парту, стоящую сзади. — Вообще-то, я удивляюсь тому, какое кристаллически безразличное лицо было у тебя, пока мы разговаривали с ним. — Потому что я говорю с Ширасэ в таком тоне не в первый раз, вот и был спокойным, — Осаму замечает в этих словах ложь. Он своими глазами видел, как Накахара сжимал кулаки, явно сдерживая агрессию. — Хорошо, я понял, к чему ты клонишь. Твоё вступление было изумительно, рыцарь хренов. — Я заведу тетрадку с прозвищами, которыми мы называем друг друга, — усмехается Дазай.***
Последний урок прошёл в ожидании встречи с Ширасэ. Уж больно сильно хотелось услышать, что такого он хочет сказать, да и без чужих ушей. Осаму и Чуя синхронно закидывают на одно плечо тяжёлые рюкзаки, поднимают стулья. Но они не торопятся надевать куртки. Всё делают так же, как и обычно. Куда им спешить, если Буичиро и его дружок сбежали с последнего урока и с огромной вероятностью уже ждут подростков за учебным заведением? На улице, между прочим, холод, а замёрзнуть никто из них не хочет, поэтому всё делают размеренно. Взгляды Накахары и Дазая периодически пересекаются, когда они завязывают шнурки на ботинках. Когда они выходят на улицу, лица обжигает резкий поток ветра. Вместо того, чтобы как обычно пойти прямо, они идут направо, а после заворачивают за угол. Тут они проходят ещё пару метров, снова поворот, и подростки на месте. Ширасэ стоит, засунув одну руку в карман, другой же выкидывает фильтр, оставшийся от выкуренной и ещё дымящейся сигареты. По бокам от него стоят двое юношей, которые по виду не старше самого Буичиро. «Интересно, для чего он позвал их? Чтобы показать своё преимущество?» — задумывается Дазай, разглядывая их. Накахара останавливается ближе к ним, Осаму остаётся чуть позади. — Пришли всё-таки, не струсили. Ты, как в старые добрые, держишь свои обещания, Чуя, — начинает разговор Ширасэ, специально делая акцент на имени парня. — Вы так по-пидорски заступались друг за друга из-за одной безобидной фотографии. — Тебя колыхать не должно то, с кем я общаюсь. Тем более выставлять такие посты в сеть с очевидной клеветой. Давно внимания к себе не привлекал, да? — Накахара довольно хмыкает, смотря Буичиро в глаза. — Вот только из нас двоих трус здесь лишь ты. На эго твоё надавили, так мы сразу же сливаемся, подобно сливной крысе. Тебя задела фраза, что ты слабак, бедненький. У парня, стоящего напротив Чуи, в глазах вспыхивает яркое пламя. Видимо, Накахара нашёл ту самую вещь, которая беспокоит его и порождает в нём агрессию. Осаму тоже замечает это и кидает заинтересованный взгляд на друга. Реакция не заставляет долго себя ждать. Ширасэ мгновенно, вроде зажжённой спичке, загорается, пальцы, словно по инерции, сжимаются в твёрдый кулак. Зубы оскаливаются, и кажется, будто можно услышать их скрипение. Шаг ближе к Чуе, и парень замахивается правой рукой, целясь точно в челюсть оппоненту. Но тот быстрее. Юноша прекрасно знал, что его старый друг правша, значит, и удар придётся ожидать с соответствующей руки. Накахара отступает от него, ловко отводя предплечьем тяжёлый кулак, который вот-вот мог бы коснуться его кожи. Буичиро немедля замахивается левой, надеясь на то, что бдительность Чуи ослабла. Снова прогадал. В подобных перепалках мозг подростка всегда на месте, чтобы контролировать не только каждое своё движение, но и абсолютно все действия другого человека. Пальцы захватывают руку ближе к запястью. Он до боли кусает губы из-за вырабатываемого адреналина. Всё происходит в одно мгновение, точно они находятся в фильме, никак не наяву. Накахара правой толкает оппонента чуть назад, сильнее сжимает его запястье и одним рывком переворачивает Ширасэ спиной к себе, молниеносно загибая его обе руки за спину. — Даже не пытайся, придурок, — сквозь зубы выпаливает Чуя, слыша, как Буичиро недовольно шипит от ноющей боли. — Удивительно, что Осаму всё ещё здесь, — тяжело сглатывая, произносит тот. Дазай стоял в стороне, не вмешиваясь, но внимательно наблюдая. — Тебе блять какая разница? Если бы ты не был тупым ебланом, который с первого раза не понимает, что ему нужно сделать, то всё было бы по-другому. Но ты баран, — парень сильнее сводит его руки. — И не смей даже слово про него говорить. — А то что? Как верный парень в отношениях, защитишь его, да? — усмехается Ширасэ, изнывая от новой волны боли. — Я не позволю тебе и близко подходить к нему, — Чуя не предупреждает, он точно знает, что так оно и случится, ведь его обещания всегда выполняются и никогда не летят на ветер. — Так уверен в его надёжности? Да он тебя бросит так же, как тогда. Помнишь ту самую «компанию друзей» из детства? — даже не видя, Накахара чувствует злорадную усмешку одноклассника. — Тебе завидно, да? В отличие от тебя, у меня есть хороший друг. Тебе лучше на своих обратить внимание, чем лезть в мою жизнь, — у Дазая вспыхивают глаза, когда он слышит такие слова с уст юноши. Он достаточное количество раз видел, как Чуя пребывает в раздражённом расположении духа, но сейчас это не тот вид агрессии, за которым уже наблюдал Осаму. Здесь подросток видит то самое яростное желание доказать свою правоту и защитить не только себя, но и другого человека — близкого друга. Осознание этого выводит его из своих мыслей. «Он заступается не только за себя, но и за меня», — резко вспыхивает фраза в голове Дазая. Чуть встряхнув головой, тот уже видит, как Буичиро упал на холодный и запорошенный снегом асфальт. — Не забудь удалить пост, еблан. Ширасэ не отвечает. Слышится лишь жалкое кряхтение с его стороны. Щеку, немного покалывая, саднило от резкой боли после удара об асфальт. Но самое ужасное для него не то, что он упал лицом в снег. Над ним смеются его друзья, те самые, которых он пригласил, чтобы поглазеть на то, как он круто приложит Чую одной правой. В итоге получилось всё с точности до наоборот. К ним присоединяется и Осаму, не сумевший сдержать улыбку гордости за Накахару. Он, в свою очередь, долго возле ноющего одноклассника не остаётся. Повернувшись на пятках, парень подходит ближе к Дазаю и легко машет ему, дабы тот следовал за ним. В тишине, разумеется, они не идут. Только друзья поворачивают за угол, так сразу же начинается диалог. Ещё бы подростки молчали после такого происшествия! — Чуя, ты был неотразим. Разнёс его в щепки, если быть точнее, — начинает восхвалять друга Осаму. — Как думаешь, он удалит эту фотографию? — Даже если этого поста не будет, всё равно его успели увидеть многие, так что от слухов нам не скрыться, — вздыхает он, пытаясь отойти от последних фраз, услышанных от Ширасэ. — Неужели мы и вправду выглядим, как геи? — Учитывая твой внешний вид, то, что мы смотрели на уроке, наши тупые шутки… — Лицо Дазая принимает самый серьёзный вид, который только можно сделать. Губы поджаты, образуя тонкую нить, глаза прищурены и смотрят вверх. — Агрх, всё возможно в реалиях этого маленького гадёныша, — сдаётся парень, особо и не старавшись. — Ну подумаешь, малая часть школы осведомлена об этом посте. Разве тебе не всё равно? — Мне поебать. — Замечательно, продолжай в том же духе, — заключает Осаму напоследок. Накахара старается сделать вид, что его правда никак данная ситуация не задевает в негативном плане. Но друг-то видит его задумчивый взор и крайнюю краткость в словах. На этом диалог заканчивается. Каждый из юношей погружается в свои собственные раздумья. Дазай не может не обратить внимание на красоту улиц. Снежинки, словно танцуют изящный вальс, ложатся на асфальт, на котором их с каждой секундой становится больше и больше. Они усыпают всё вокруг, превращая город в белую блестящую сказку. Люди же радуются погоде! Вот девочка лет пяти подняла голову высоко вверх и высунула розовый язычок, чтобы ловить красивые холодные кристаллики. А вот на площадке ребятишки загребают в руки свежий снег, лепят из него неровные круги и кидаются в друг друга, сопровождая игру громким заливистым смехом. Что может быть лучше, чем кинуть верному товарищу снежок в лицо? — Осаму, ты… — Вскрикивает Чуя, не ожидавший резкого нападения. Ему в глаз прилетает холодный снег, замечательно. — Я такими темпами тебя в икею не возьму! — Стоп, куда? — опешивает друг, не обращая никакого внимания на то, что тот уже вовсю готовит план мести. — Зачем нам в икею? — он всё ещё недоумевает, а в нос прилетает снежок. — Ты в конце декабря поедешь со мной и моими родителями за новогодними игрушками и подарками. Разве я тебе не говорил? — Накахара замирает посреди тротуара, вскидывая бровь. По выражению лица Дазая явно ясно, что тот не знал об этом. — Зато теперь ты в курсе событий. Скорее всего, мы отправимся в такое увлекательное путешествие тридцатого декабря, потому что те весь месяц точно будут заняты, а о празднике вспомнят в самый последний момент. Заодно ты увидишь моих родителей, и мне не будет скучно на протяжении всего похода в магазин. — Господи, Чуя, ты серьёзно? Я не помню, когда в последний раз из нашего города выезжал… — К слову, всё оплачивают мои родители, так что мы можем покупать абсолютно различную херню, — он ехидно улыбается, намекая. — Я так понимаю, ты меня не спрашивал, потому что был уверен в моём согласии? — Накахара одобрительно кивает головой. — Всё понятно с тобой, — усмехается Осаму. Вдруг в кармане его куртки начинает вибрировать телефон, оповещая о звонке. Парень запускает руку в карман и достаёт мобильник оттуда. На экране показывается «Кёка». — О, привет, какими судьбами? — Во-первых, сегодня назначили дату спектакля: двадцать девятое декабря, — спешно проговаривает Изуми. — Во-вторых, что за фотографию выложили в группу школы? — Оу, не так быстро, прошу-у, — ноет он, наклонив голову набок. — Я надеюсь, Ацуши успевает там со всеми костюмами? — В основном, да, но остаются мелкие детали и некоторые декорации. Платье Снегурочки и шубу с шапкой деда Мороза нам, слава небесам, предоставила Елена Дмитриевна. Есть огромная проблема с одеждой Саши, ибо он не появлялся на замерах и на последних двух репетициях. Если он не явится на спектакль, я его лично придушу гирляндой, — вздыхает Кёка. И Дазай в её словах не сомневается. Она — девочка очень ответственная, и если что-то идёт не так, то ждите беды. В лучшем случае, школьница просто промолчит, убив своим взглядом, в худшем прочитает часовую нотацию о том, как было важно это мероприятия.